Роман Алимов
Академия святости и Рассказы из колодца
Подросток и Бог
Валя подрастала, ангел не отходил от нее. Вместе с родителями радовался первому ее шагу, жалел непоседу, когда та разбила колено, падая с качели, молился рядом, когда Валенька заболела ветрянкой и лежала с высокой температурой, внушал добрые помыслы, когда подопечная решала отнять ли у подружки тряпичную куклу в ответ на обиду. К сожалению, время шло, а юная душа все реже замечала ангела.
Хранителя это не огорчало, он ждал подходящего возраста, чтобы начать включать подрастающую душу в проект, одобренный там, сверху, в небесной канцелярии.
Изредка хранитель отправлял Валю к отцу, Ивану Ивановичу, за просьбой о покупке поучающих сказок или советом об игре на скрипке. Часто Валя чувствовала горячее желание помочь маме на кухне или с уборкой по дому. Все способствовало росту добра в ее сердце. Но случалось и обратное, Валя протестовала или капризничала, тогда в графе отчета за день, хранитель выводил жирный минус, а затем молил о умягчении души.
По договоренности с ангелом Ивана Ивановича, они посылали тому желание беседы с дочкой на развивающие душу темы. Говорили обычно за кухонным столом, под шипение чайника, спорили о существовании Бога, душе, совести.
В дни, когда появлялось свободное время. Любил хранитель пообщаться с опытным ангелом Ивановича и тот ему часто подсказывал:
– Нужно помнить брат! Мысль как лучик, например, солнышко греет ладонь человека, значит луч отправился с поверхности звезды восемь минут назад, по человеческому времени. А если вложить мысль человеку, она превратится в действие тоже не сразу. Он будет ее жевать, переваривать, решаться. Правда у мыслей тоже бывают тучи, что не дают прохода, да и скорость, сам понимаешь, от мысли до действия намного меньше, чем скорость солнечного луча. Люди ее называют – скоростью света. Поэтому тянуть мы тоже не можем, всему свое время в жизни людей, главное действовать по проекту!
Ангелы заводили беседу между дочкой и Иванычем на любые темы, о мертвой совести, о морали или о помощи нищим, к сожалению ангела, родители Вали верили поверхностно, в итоге беседа заканчивалась на литературных героях из учебников, с которыми Иван Иванович, как учитель, часто работал в школе. А вскорости Валя и вовсе забывала о беседе и больше не возвращалась к теме. Селафиил не настаивал. Ведь свобода подопечного являлась одним из главных пунктов его лицензии. Даже Сам главный, по всем проектам, что поручались каждому ангелу, проявлял беспримерное терпение и вежливость к душам. Как писалось о Нем: «Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит». Потому и Селафиил, подражая Ему не торопился.
– Жизнь у человека длинная. Валя успеет еще сделать выбор! – говорил хранитель себе в трудные моменты.
Ему нравилось наблюдать как девочка растет, познает мир, читает, смотрит задумчиво на облака и разбирается в себе, менялось не только тело, но и рос дух.
Подростковый возраст проходил и пришла пора учиться большему. Ангелы имели возможность явится лично и объявить подшефному предначертанный путь, но в проекте Валентины значился пункт о самостоятельном выборе. Поэтому Селафиил постепенно подбрасывал мысли в топку разума. Одну за другой, в важные моменты перед выбором.
Мысли рождались, когда Валя приходила на прием в поликлинику, когда в школе проводили осмотр врачи, даже в книжном магазине, ее внезапно тянуло к стеллажу с литературой для медиков, по сложным заболеваниям.
Постепенно она сдалась внутреннему чувству и приняла решение пойти в медицинское училище.
Ангел ликовал! Первая часть плана выполнена идеально! Хотя по статистике канцелярии, вторая половина всегда намного сложнее, поэтому радоваться раньше времени не стоило.
Училась Валюша отлично, недаром после училища ее сразу зачислили в институт, который она вскоре неплохо окончила. Затем работала акушером-гинекологом в женском отделении местной больницы, вела прием пациентов в поликлинике и совсем не имела времени на семью.
Специализацию Валя выбрала сама, хотя ангел ее долго отговаривал. Риск уйти от первоначального плана стал ощутимым. По неизвестной причине врач Валентина Ивановна перестала слушаться мыслей и поступила по-своему.
За годы учебы многое произошло, смерть отца, знакомство с мужем, свадьба. Все ситуации ангел разбирал, вникал, молился. Исправлял ошибки точно школьный учитель, который зарывается в тетради по ночам. А подопечная видела свежие цветные сны перед новым рабочим днем, что создавал ей Селафиил.
Если забывала завести будильник, ангел будил. Когда требовалось встряхнуть от тяги ко злу, Валя терпела небольшие скорби. Не для комфорта и благополучия приставлялся ангел-хранитель, а спасения ради!
Хранители у монаха
Однажды проект жизни Валентины достиг момента, когда требовалось принять важное решение самой душе. Пришла пора определиться, выйти замуж и заняться семьей или посвятить себя целиком любимой работе? В глубинах души Валя давно уже взвесила все «за» и «против» и потянулась к семейной жизни, еще четко не осознавая сделанного выбора.
Хранитель многократно удалялся на консультации с руководством, перебирал возможные варианты и лучшие пути ко спасению.
Проблема нависала, ведь за годы работы, у Валентины пошла вверх карьера, умножились знания, но тяги к небесному, вечному так и не появилось.
После многочисленных правок, в канцелярии решили скорректировать план и включить в жизнь Валентины Ивановны, чудо задним числом!
Ангелы живут вне времени и отправиться в прошлое также просто как провести безгрешную душу в рай. На заседании ангелов Селафиилу выдали разрешение на возврат, чем он сразу же и занялся.
Однажды, когда Валя училась в институте ей предлагался момент выбора, который она, к сожалению, не заметила и поступила по-своему. Именно эту часть исходного плана и решили скорректировать в небесной канцелярии.
После утренней учебы, Валентина гуляла вдвоем с подругой, болтали о новом преподавателе, о книге, которую сложно достать, о моде. Неожиданно подруга сменила тему и стала таинственной, тихой, как будто вспомнила, что-то важное и запрещенное. Тайна всегда чрезвычайно любопытна, и Валя стала расспрашивать.
Подруга рассказывала о чудесном старике, что живет в христианском монастыре за городом и многим приходящим к нему предсказывает будущее:
– Давай Валька съездим к нему, вдруг он нам женихов напророчит или работу хорошую? – задорно хихикая, предложила подружка.
– М-м-м, давай попробуем, почему бы и нет. Только… как бы в институте не узнали, а то будет нам поездочка! Может быть в выходной день? – Валентина задумчиво поправила волосы, представляя, что будет с ней если на факультете, узнают о поездке в монастырь.
Два ангела за спинами подружек тоже обменивались мыслями:
– Пусть завтра же едут! Затягивать уже некуда дальше! – нахмурился Валин ангел-хранитель.
– Мою, так все равно не примет старец, нет договоренностей, да и в проекте указано – пока не готова.
В солнечный выходной день две подружки отправились в монастырь. Добирались на ранней электричке, затем тряслись в полном автобусе.
Монастырь встретил старыми кирпичными стенами. Каждый кирпич, за годы жизни в старой, выцветшей от солнца и непогоды стене, опытно знал страсти и грехи многих людей. Об этом свидетельствовали отверстия от пушечных ядер, выемки от пуль, потемневшие своды от пожаров. Человеческие сердца вымещали на стены то, что не могли выплеснуть на своих собратьев.
Старец жил в келье, вход в которую проходил именно через такую старую и широкую стену. Немногочисленные монахи проживали в монастыре на полулегальном положении в те сложные годы.
За несколько дней до поездки подружек, Селафиил полетел в монастырь, на встречу со старцем Симеоном. Требовалась подготовка к беседе с Валей.
Возле монастырской стены, посреди очереди, хранитель заметил своего старого знакомого из канцелярии.
– Брат! Христос Воскресе! Рад тебя встретить. Сколько человеческих лет, сколько зим?! – приближаясь к очереди, громко, почти на распев произнес ангел-хранитель Селафиил.
– Слава Господу! Воистину Воскресе! Неожиданно! Как же хорошо встретить друга здесь! Заметь, мы снова в тех же обстоятельствах. Очередь вездесуща! – задорно смеялся и размахивал крыльями Лазриил.
– Представляешь, мне вот только выдали бумагу на человека. Лицензия с огромной задержкой. Ну да ничего, подожду. Взрослая уже будет крестится, подопечная. Кстати, пока еще и не родилась! Назовут Екатериной!
– Красивое имя, поздравляю! Ничего, нам не привыкать, подождешь. А ты по какому вопросу к старцу Симеону? – улыбался Селафиил.
– Да вот, сверху пришло изменение плана по моей Кате. Говорят, потребуется ей встреча с духовным человеком, прибыл узнавать детали.
– Интересно, да и лицензия у тебя редкая. Такие выдают, когда очень сложная личность. Видать откладывают создание до подходящих времен. Надеюсь, друг у вас все получится! – шевелил крылом Селафиил.
В небольшой монашеской келье помещался стол, деревянная табуретка, тумбочка, на которой дымил самовар, печка-буржуйка и металлическая кровать. В дальнем углу висели иконы и горела одинокая свеча. На полке под ликами святых лежала стопка книг – это был весь скарб старца.
На скамье сидел пожилой и сутулый мужчина с грубыми чертами лица, в старой потертой кожаной куртке и высоких изношенных сапогах. Склонив голову, рассказывал он старцу историю своей жизни:
– Понимаешь отец, много лет назад был я активистом, участвовал в разном, но самое главное – в расстрелах. Тогда легко сходило все с рук. Молодой был, активный. Однажды взяли меня на исполнение приговора священнику. Перед смертью попросил он меня, дать минуту, помолиться. А я по дурости своей стал издеваться, да и сорвал с него крест. Так и не дал дочитать молитву, выстрелил! Успел он только перекреститься и упал со сложенными пальцами. Знаю похоронили его за алтарем, вещи я тогда в узелке отнес в деревню, жене его. А крест себе оставил, пытался продать, да никто не берет, однажды в сердцах даже выкинул на улицу. Через день нашли соседи и принесли мне в квартиру, да еще и хотели выяснять, откуда у меня христианский крест этот.
– Так вот, стал меня терзать сон один, является мне тот священник и смотрит, а у меня только ужас и страх перед ним. Даже в войну такого не чувствовал, представляешь?! Решил я принести тебе этот крест, может поможет, а?
Сутулый человек достал из кармана священнический крест с красными небольшими камешками и позолотой по краям:
– На вот отец, держи, помолись ты за меня, измучил меня сон этот, не могу больше!
Старец откашлялся и многозначительно произнес:
– Э-э-э нет, мил ты мой товарищ! Крест я у тебя возьму, только пока ты покаяние за свой грех не принесешь, не уйдет твоя мука. Даже больше скажу! После смерти страдать будешь сильнее, чем во сне. Ежели желаешь, готовься к исповеди за всю жизнь и приходи. Господь силком не тянет, но ждет, очень ждет! И тебя упрямца тоже!
В глубоких раздумьях сутулый выходил из кельи.
Ангелы ждали пока душа в раздумьях выходила из кельи, чтобы явится старцу по очереди:
– Иди друг первым.
– Нет лучше ты, а я подожду пока, в прошлой очереди я первый был, так что давай, не стесняйся!
– Как прикажешь брат, – поклонившись перед другом произнес Селафиил.
Опечаленный посетитель вышел, а Селафиил влетел в келью и сразу же мысленно обратился к старцу передавая ему важные детали по Валиному делу.
Монах ощутил присутствие бесплотного духа и встал на колени перед старинными иконами.
Ангел тоже стал молиться и их мысли в один миг соединились. Необходимости являться зримо уже не было.
– Монах Симеон, я послан, чтобы сообщить весть! К тебе прибудут две девушки, одну из них зовут Валентина. Побеседуй с ней, помоги сделать выбор. Господу угодно, дать ей мысль о замужестве. Когда будет готова, пусть приходит в городскую школу, к похоронной процессии. Найдет там парня с рюкзаком, по имени Сергий, он и будет ей мужем! – Селафиил помолился о том, чтобы монаху был передан мысленный образ ситуации вокруг похорон, встречи с женихом, а также точный адрес школы и вылетел из кельи.
Обращаясь к Лазриилу, объявил:
– Моя задача выполнена брат, можешь заняться своим вопросом.
– Неисповедимы пути Господни. Я наблюдал и понял. Твоя Валя и есть тот духовный человек, ради которого я пришел! У меня в проекте как раз информация о Сергии, о их знакомстве. Видимо он будет присутствовать в момент встречи наших подопечных. Господь хочет, нашей совместной работы! Видать много еще общих дел впереди! – радостно воскликнул Лазриил.
– Неожиданно! Рад, Рад! – улыбался Валин ангел-хранитель.
План разваливается
После посещения ангелом старца, ряд необычных событий пронеслись в жизни Валентины. Посетила монастырь, где ее ошарашили новостью о женихе. Подружку, по неизвестной причине старец так и не принял. Умер любимый папа. Встретилась с женихом, вышла замуж и переехала к мужу в деревню, началась новая часть ее жизни – семейная.
Сережа, очень любил ее, но частые споры переходили в откровенную ссору, а все из-за работы Валентины.
Не столько в связи со сложным путем врача, а скорее из-за неприятной, даже ужасной для Сергея детали – регулярного участия доктора Валентины Ивановны в искусственном прерывании беременности пациенток.
Муж искренне верил и трудился в алтаре, Валя сомневалась, колебалась, даже несмотря на чудесную встречу с мужем, беседу со старцем. На работе много требовали, а увольняться или ссориться с начальством совсем не хотелось.
– Что в этом такого? Разве я плохо поступаю, помогая женщинам? Зачем рожать инвалидов? Безотцовщину плодить. Разве не пациентка принимает решение об аборте? Я только исполняю! – спорила с мужем Валентина.
– Родная, Валюша, ты пойми, это грех, серьезный и большой грех детоубийства! За каждую душу малыша нужно будет дать ответ! Сейчас ты выполняешь указание руководства, а завтра дашь ответ Небу за одобрение убийства, за губительное решение этих мам. Потянут они тебя в ад за собой, нужно остановиться, пойми…– ежедневно, встречаясь после работы, пытался вразумить жену.
Шли годы, убеждения не приносили плода. Сергий молился и просил у Бога изменить ситуацию. По какой-то неведомой причине ответа или решения от Неба не приходило.
Со временем родился сын, назвали Александром, он сплотил семью еще больше, правда рос упрямым, как мама Валя.
А тем временем ангел трудился не покладая сил, по приведению подопечной к осознанию своей проблемы. Это он – хранитель, выпросил у начальства на небе им хорошенького сына, чтобы отвлечь от мыслей о работе. Это он пытался надавить на Валю через руководителя отделения больницы, надеясь, что та подумает об увольнении. Он вместе с ангелом Сергея помогали мужу в спорах, чтобы убедить Валю.
К сожалению, ничего не получалось, она была прочна, как дуб, бук и ясень вместе взятые, никакие мысли и действия не склоняли в сторону удаления от греха.
Ангел Сергея регулярно возносил мольбы подопечного на небо и тоже ждал.
– План разрушается, что делать? Она же так в ад пойдет, и никаких вариантов не останется после смерти! Несколько раз докладывал о ее грехах, а там только разводят руки и просят ждать, говорят таков промысел. Как же ее жалко, ведь и себя губит и женщин этих, пациенток своих, – нервничал Селафиил, делясь со своей бедой и горечью со своим собратом.
– Надо потерпеть братик, ты делаешь все что нужно, будем ждать, над всеми Господь, Ему виднее, – с надеждой и сожалением отвечал хранитель Сережи.
В чем состоял план Вседержителя никто из небесного мира знать не мог, ангелы даже никогда не смели взглянуть на Него, но точно знали, что Он рядом и всегда ведет дела к лучшему, исправляя самые неразрешимые ситуации.
Селафиил снова и снова прибывал в канцелярию для консультаций. На третий этаж в черные врата. Заходил он туда с поникшим видом и тяжелым портфелем. Над вратами висела табличка ОРГП (Отдел Разбора Грехов Подопечных). Все присутствующие сотрудники ощутимо ему сочувствовали. Принимали отчеты без очереди и вздыхая предлагали совместную молитву. После нее всегда становилось немного легче, но, к сожалению, проблем Вали это не решало.
Там, в кабинете, хранитель наблюдал за графиками греха и добродетелей последнего года Валентины. Статистика отчетливо говорила, что, если подопечная не придет к осознанию проблемы и не начнет исправляться, ее кривая достигнет негативного пика. Те ангелы, которые уже бывали в такой ситуации и познакомились с этим пиком на графике душ, только опускали взгляд и грустно вздыхая отворачивались, понимая, что будет дальше.
– Ведь потом всю вечность вспоминать о подопечной душе, если не удастся вытащить из беды, считай разделишь с ней муку. Душа в аду, как с этим дальше существовать? – обсуждал график Вали один из специалистов ОРГП.
Шли годы, сын рос и постепенно становился мужчиной. Религией Сашка не интересовался. К медицине тоже был равнодушен. По правде сказать, родители не имели авторитета у сына. Жизненные интересы значительно отличались. Больше всего ему нравился отдых с друзьями, поездки на природу, походы и компании.
Как-то отец пригласил его в церковь, на праздник. Сын на удивление согласился, но в последний момент, перед выходом из дома, к нему пожаловал закадычный друг и утащил на рыбалку. В другой раз Валя предлагала поговорить о будущей профессии, намекая в беседе на медицину, но отклика от сына совсем не получила, зато в ответ последовала грубость и ссора. Вся надежда была на окончание школы и армию, другого решения родители пока не ждали.
Однажды Валя проходила очередной медосмотр у себя в больнице. Обследовала ее, как всегда, подруга, коллега из соседнего кабинета. Смотрела, пыталась понять что-то, а после замолчала и сквозь очки, стала пристально просматривать бумаги, шуршала листами, затем снова и снова возвращалась к осмотру, подходила к книжному шкафу и листала книгу.
Валя вопросительно смотрела на врача:
– Все хорошо? Чего резину тянешь, давай шлепай печать, пойду уже работать, пациенты ждут!
– Валечка, подожди, я немного… не уверена. Ты не волнуйся, я еще раз посмотрю и станет понятно, – продолжая осмотр, ответила коллега.
– Да что там высматриваешь, я здорова как скаковая лошадь, каждый день в шесть утра галопом на электричку бегаю, – немного нервничая, пыталась шутить Валентина.
– Валь, я могу ошибиться, если хочешь, тебя Дмитрий Александрович может дополнительно посмотреть, но думаю у тебя эндометрий серьезно подрос.
– Разросся будь здоров, как бы другие органы не задел. У тебя симптомов нет по нему? Болей? – врач покачивала головой и серьезно посмотрела Валентине в глаза.
– Хм. Бывает побаливает, но я, честно говоря, не обращаю внимания. Думаешь эндометриоз?
– Валя, я уверена! Как бы тебе не пришлось удалять все под корень.
– Ты внимательнее посмотри, может обойдется? – дрожащим голосом попросила Валя.
– И смотреть нечего Валюша, толщина значительная, возможно даже органы рядом задело, ты сама знаешь как это бывает. Нужно посоветоваться с Дмитрием Александровичем, но я бы советовала сдать дополнительно анализы.
После повторных анализов, шла домой, ноги превратились в ватные ходули, голова плавилась от мыслей. Рядом пробегали люди, в воздухе висел аромат горелой смолы из-под строительных катков, что укатывали асфальт. Мысли кружили над ней словно стая мух, которые нагло прилипали и отказывались улетать прочь. Шла, опустив голову, в отражении лужи заметила яркую бабочку с синими крыльями.
Подумала: «Откуда она посреди бетонной улицы? Видел бы Сережка, сказал бы – создал же Бог такую красоту!»
Бабочка порхала вокруг Вали, словно хотела чем-то поделиться.
Подумала: «Может и мне попросить у Бога?».
Синекрылая красавица вспорхнула и стремительно полетела в сторону дороги. Внезапно рабочий взмахнул лопатой, и бабочка упала в черное варево, горящая смола целиком поглотила хрупкое создание.
«Как жаль! – вздохнула, – и меня жаль! А вдруг болезнь из-за моей работы? Оставить ее, уволиться?» – затем встряхнулась и отогнала мысль.
«Что же это, откуда болезнь? Я ведь сама лечила всю жизнь, диагностировала пациенток. А теперь у меня? Ведь если удалять все, потом жизнь на гормонах. Работать не смогу. Боли и муки до старости, если вообще она наступит» – помысел словно жаждал напитаться ее тревогой, переживаниями, горечь переполняла сердце.
Прошло два месяца. Валя ехала в электричке. Держала в дрожащей руке выписной лист, в сумке лежала трудовая книжка с копией заявления об увольнении. По ресницам стекали капли. Мерзкая пустота сдавливала низ живота, тянущая боль растекалась кипящей теплотой, как будто напоминала: «Валя я с тобой! Теперь ты моя! Мы одно целое!» Наверное, такая же пустота в животе и горечь на сердце поселялась у тех неудавшихся мам, с которыми Валя работала многие годы в операционной.
В вагоне сидела абсолютно одна, могла нарыдаться вдоволь, не скрывая слез от посторонних.
– Дурочка. Какие же люди глупенькие, ведь им же лучше делаешь, а они рыдают как дети. Не знает, что еще год с этими прерываниями беременностей и ее пришлось бы забирать, но уже ангелом смерти, а не электричкой. Уже и решение вынесли, ведь испортилась бы еще хуже, а назад не вернешь сделанного, – гладил Валю по голове и спокойно улыбался Селафиил, – ну и что, пусть болезнь, она лучше, чем умереть без покаяния. Удивительно, когда люди желают здоровья! Да ведь болезнь лечит их душу, а редко кто это замечает. Да ведь болящий перестает грешить! Душевную боль, лечит даже самая слабая зубная! Разве нужно больному спорить и доказывать, терять мир? Не хочется ему украсть или подраться! Не захочет больной объедаться, блудить, осуждать и сплетничать! Что-же ты глупышка плачешь, это для твоей пользы! Вспомни как после каждой болезни ваш брат – человек, выходит победителем, вспомни как после небольшой температуры чувствуешь облегчение и радость жизни, а что говорить о выписке из больницы или операции?! Потерпи моя хорошая, без ропота и обиды.
Они ехали вдвоем в тусклом свете пустого вагона. Сидели рядышком на деревянной скамейке электропоезда.
