Роман Алимов
Академия святости и Рассказы из колодца
Семь семечек
Ну, красотка, целуй Миху. Сейчас же! Что значит не-е-ет?! Ну и-и пошла, че в клуб приперлась дура-а… другую найдем, во-он вас, сколько пляшет! – резко встал из-за столика Мишка. В глазах поплыло, хмельная голова потяжелела, казалось вот-вот упала бы и покатилась в сторону танцующих каблучков, словно увесистый шар для боулинга.
– Серег-а-а, пора выбираться из этой клоаки, – пробурчал Мишка, пошатываясь к выходу, – все равно выпить не смогу – не лезет.
Город еще спал, у двере ночного клуба дежурил таксист, а Мишка по обычаю, скрючился за мусорным баком.
– Что там намешано в их негодных коктейлях?! Завтра душу выверну новому бармену!
Желудок, не дожидаясь вечера, стал выворачивать наизнанку самого Мишку.
Таксист, по привычке распахнул дверь и любовался рассветом, пока два парня в модных пиджаках усаживались в авто, затем тронулся с места, не спрашивая адреса.
На пустынных улочках прогуливались лишь сонные собаководы, да редкие торопливые старушки в платочках.
Светофор подмигивал желтым светом уборочной машине, а такси плавно остановилось у автобусной остановки.
– Серый, оплати. Башка не варит, – промычал Мишка.
Серега уставился в смартфон и тыкая по экрану, пытался сфокусироваться и понять, нужно ли от него какое действие после завершения поездки.
Желтая машина уплыла дальше, а парни, обнявшись по-братски, стояли, придерживаясь друг за друга. До дома оставалось совсем немного, обоих клонило в сон.
– Дава-а-ий отсиди-мся-я, во-от ме-естчеко что надо, – мычал Мишка, примостившись на край скамейки.
Сидели, закрыв глаза. Издали послышался легкий топот. Мишка приоткрыл один глаз, по тротуару бежала спортивная девушка, в обтягивающей одежде и выпирающих наушниках.
– У ты моя хорошая, ах-х какая! Поймаю смо-три-и! – Мишка выпрыгнул на тротуар и растопырил руки, словно вратарь.
Девушка попыталась пробежать, но парень вцепился в нее и с легкостью оторвал от земли. Спортсменка вскрикнула и шлепнула его по ушам, затем забарабанила кулаками по носу изо всех сил. Хулиган, не выдержав отпора, упал вместе с ней и сразу же ощутил острую боль в ноге. Мельком глянул, рядом согнулся Серега, пытаясь оттянуть средних размеров собачонку, а та злобно рычала, не отпуская Мишкину штанину.
Прицелившись, удалось попасть ногой в животное, отчего собака отстала и понеслась вслед за обтягивающими легинсами удаляющейся спортсменки.
Угар почти улетучился и парень, разглядывая красное пятно на джинсах, прошипел:
– Ну, лахудра! Бегает, стерва! А мне прохода нет от псины!
Серега промямлил:
– Не бери в голову, встре-етимся еще! А я пойду, устал, спать охота!
– Давай, Серег, до вечера! – ответил друг.
Миша встал, огляделся и только сейчас заметил бабку, что сидела рядом с остановкой. Она с интересом наблюдала за происходящими событиями последних минут. Впереди старушки стояла сумка-тележка, на которой аккуратно уместился пакетик со стаканчиком, наполненным жаренными тыквенными семечками.
– Че уставилась, акула бизнеса? – Мишка подошел и протянул руку к стакану, – дай попробовать, что там у тебя?
Старушка прикрыла стакан ладонью и покачала головой.
– Шкуришься? Ну, получай! – парень пнул ногой тележку, отчего стакан улетел на асфальт и разбился вдребезги, а семечки разлетелись по остановке.
– Так вам, торгашам, знайте место! – Мишка отвернулся, направляясь в сторону дома, но услышал бормотание старухи.
Обернулся и обнаружил, что она очутилась прямо перед ним. Лицо ее обдавало леденящим спокойствием, а в глаза поблескивали, точно сияли, как бывает у кошек, на которых светят фонариком в темноте.
– Да ну вас. Бродят уроды по воскресеньям, пойду спать лучше, – и отправился в сторону подъезда.
Спал без сновидений, под вечер очнулся от телефонного и дверного звонка одновременно, голова раскалывалась, страшно хотелось накинуться на потревожившего сон гостя.
Сдерживая себя, злобно прохрипел:
– Небось Серега, пусть только попробует минералки не притащить, вышвырну его в подъезд! – прихрамывая на распухшей ноге с кровоподтеком, побрел в коридор.
За дверью стоял друг и держал в руках синюю бутылочку:
– Вот, Миха, как ты любишь, лучшая, что была в магазине, – протянул бутылку через порог.
– Умница, заходи, раз приперся. Надо было позвонить, лекарство купил бы, нога распухла от псины, – открывая шипящую воду, пробурчал Мишка.
– Ко мне Катюха зашла, толком и не выспался, – ответил друг.
– Я тебе удивляюсь, и че ты такой охламон? Привязался к одной, а другие как же? Их ведь навалом, бери какую хочешь! Учись у мастера, – Мишка взял смартфон, на котором пролистал одну за другой фотографии подружек, – зацени, вот так нужно! А ты все Ка-атю-юха, Ка-атюха, – промычал как в трубу, усмехаясь.
– Давай быстренько, сгоняй в аптеку за пластырем или что там нужно, нога тянет, не могу уже, – похлопал по плечу Серегу, давая понять, кто здесь хозяин ситуации.
Друг ушел, а Мишка зашел в ванную, начал бриться и задумался о подружке Сереги: «А она аппетитная, и зачем ей такой олух, надо будет провентилировать вопрос с ней».
Заметил на щетине оранжевый налет, присмотрелся, бритва покрылась ржавчиной:
– Что за… – водопроводный кран крепко чихнул и выдал обильный поток рыжины, запачкав стены и ноги Мишки.
– Да чтоб тебя, прямо на рану! – выбежал на кухню с пеной на бороде.
Бутылка из-под минералки опустела, в холодильнике одиноко мерцала грязная лампочка, мысли собрались в комок: «Срочно промыть!»
В дверь позвонили, открыл. В квартиру вошел Серега:
– Пластырь и таблетки, там почитаешь, как пить. Пойду я, хочу в парк с Катькой успеть, – настороженно поглядывая на ногу Мишки.
– Предатель, ну и вали, сам разберусь, без недоумков! Воды не мог принести, ногу промыть, нужен ты мне такой?! – захлопнув дверь прямо перед носом приятеля.
Вспомнил, что из жидкостей имеется одеколон. Вернулся в ванную разыскивая на полочке подаренный гламурной девицей бутылек, вылил на ногу дорогущий парфюм, поморщился от боли.
Кран снова чихнул, а унитаз забурлил и обдал едким облаком зловония. Рассматривая в зеркало половину бритой бороды, громко выругался. Потух свет, а в отражении за спиной выросла тень, затем свет моргнул снова, отчего лампочка неестественно накалилась и звонко лопнула вместе с плафоном. Тень за спиной беззвучно обросла волосами и крепко обняла Мишку вокруг шеи.
– Да чтоб вас! – быстро обернулся, рядом никого не было. Выскочил на кухню, проверил комнату, коридор. Выбежал на этаж, затем ниже, на ступеньках послышалось удаляющийся топот. Прыжками пересек три пролета вниз и уперся во входную дверь подъезда, кнопка отпирания, как на зло не срабатывала, с размаху ударил ногой по двери и пошел назад. Запыхавшись, босиком, в одних трусах и с половиной бритой бороды плелся вверх, не обращая внимания на выглядывающую из соседней квартиры старушку.
– Проклятие какое-то, от управляющей компании крышу уже сносит, что с водой? Где электричество?!
– Жрать охота, – оделся, нащупал что-то во вчерашнем пиджаке.
– Семечки? Тыквы? И где я их раздобыл? Может, Серега-нищеброд купил…
Вышел на улицу, живот крутило от голода, пока шел к магазину кинул в рот одну семечку. Жевал, навстречу шла та самая девушка-спортсменка, с собачкой на поводке. Опустил глаза и спешно протопал мимо рычащей псины. Душу крутило от отвращения.
Вернулся домой, промыл рану, набил брюхо, но внутри что-то неестественное горело, терзало, шевелилось.
Привел себя в чувство и отправился в ночной клуб.
На подъезде у парковки встретил Серегу, он, видать, особо не обрадовался встрече, и довольно холодно поздоровался.
– Ты че, друган? Тачилу прикупил, а мне не сообщил? Ну, даешь! Ну ка, дай, посижу? – открывая без спроса водительскую дверь, залез внутрь.
– Слушай, да ты тайный богатей! Откуда деньжищ столько? Я и то, не могу купить ничего подходящего, а ты-то… уди-и-ивил! – скорчив губы от зависти, проговорил Мишка.
Серега ничего не ответил, входя с подружкой внутрь заведения.
Мишка тоже зашел, сел за барной стойкой и окрикнул бармена:
– Э-э-э, человек! Ты меня чем отравил? Что набадяжил вчера? Мозг взрывается, глаза лопаются и глюки весь день от твоих ко-ок-т-э-э-йлей!
Бармен улыбнулся, но не ответил.
– Дайка мне чего-нибудь, попроще, а то по печени настучу тебе, – сидел и рассматривал Серегу с его Катюхой, подумал, – фигуристая! Везет же идиотам. Надо его выманить за дверь, – не допив содержимое бокала, вышел в туалет и махнул Сереге, показывая в сторону уборной.
Пока умывался, поправляя волосы, услышал, в одной из кабинок странный звук, словно хрип или всхлипывание.
Не оборачиваясь, громко произнес:
– Братан, у тебя там как? Все в порядке?
Хрип не прекратился, но и ответа не последовало.
– Да что там? – нагнулся, заглядывая в кабинку. Внутри уверенно стояли женские ноги в туфельках на шпильке, с модным маникюром.
– О-о-го! Дамочка, вы комнатой не ошиблись? – пытался пошутить Мишка.
Дверь отворилась, в кабинке стояла длинноволосая девица, в облегающем платье и прятала носовой платок в сумочку. Девушка улыбнулась и схватив Мишку за край пиджака, втащила внутрь. Дверь захлопнулась, девица обняла его и прошептала на ухо:
– Высокий статус нужно крепко держать! Шмотки, дорогая машина, такая как я рядом! – отчего Мишка обмяк, как пластилин у горячей печки.
Не пытаясь выбраться из объятий незнакомки, услышал, как в туалет вошли, голос Сереги произнес:
– Миха, ты здесь? …э-э? Странно, сам звал… теперь исчез…
Серега вышел, а девица провела пальцами по Мишкиной спине, затем засунула руки в его карманы пиджака, нащупала там что-то и не раскрывая ладонь, запихнула ему это в рот.
На языке почувствовал тыквенную семечку, подумал: «Это-о, теперь такой способ соблазна?» Проглотил не жуя. Девица впилась, как в последний раз. От переполненности чувств Мишка даже глаза закрыл. Затем ощутил мерзкий смрад, то ли болота, то ли канализации. Приоткрыл веки и мгновенно похолодел от кошмара, вместо красотки его обнимала невиданная тварь. Липкими лапами желеобразное создание елозило по нему, на месте головы торчало подобие надутого водянистого шара, а из отверстия пузырясь, капала на пиджак склизкая пена.
Мишка стал отбиваться, припомнил утреннюю девчонку-спортсменку, а тварь не отпускала, обхватив лапами и тычась в губы отвратительным пузырем.
– О-т-тва-лли, гадина! Пош-ш -шла прочь! – прокричал Миха.
В туалет кто-то зашел и услышав крик, стал ломиться в дверь. Через пару встрясок кабинки замок сдался, и Мишка вывалился наружу, задыхаясь от зеленого создания.
Над барахтающимся другом стоял Серега, а рядом, у входа, ждала Катя.
– Да помоги ты! Че уставился, видишь пристала, как жвачка болотная! – взглянув на друга, взмолился Миха.
Катя прикрыла рукой улыбку, а Серега замер, ожидая разрешения ситуации.
– Миха, у тебя с крышей сегодня беда, ты случаем не подсел на что-то новенькое? – улыбнулся друг.
Мишка перевел взгляд с Сережки на создание и обнаружил, что валяется на полу совсем один, и отбивается от взлохмаченного рулона туалетной бумаги.
Ругнулся, встал на ноги, поправил волосы и гордо вышел на улицу. У выхода, как всегда, дежурил таксист. С круглыми от удивления глазами, молча довез Мишку до дома и на прощание сказал:
– Всегда бы ты так, молодчина, как стеклышко сегодня!
Спать не хотелось, сидел и думал о последних событиях: «Может, таблетки так действуют, что Миха принес? Стоп! Да я ведь и не выпил еще ни одной! Тогда что? Коктейль я только вчера употребил, сегодня ничего тяжелого не было ведь…» Глянул на место укуса на ноге. Рана затекла и покрылась влагой. «А что, если собака бешеная? Галлюцинации?! Точно!»
Полночи рыл информацию в интернете о симптомах бешенства, но что-то здесь не сходилось, от этого становилось беспокойно.
Остатки ночи ему снилась новая машина Сереги, и Катюха в ней. Проснулся и сразу отправился к другу, чтобы рассказать о проблемах с головой. Дверь открыла Катя, одета была в домашнюю одежду, отчего казалась значительно симпатичнее.
– Привет! Серегу позови? Дело есть.
– Привет Мишань! Ты как после вчерашнего? – улыбнулась девушка, – а Сережки нет, его по работе куда-то отправили, если хочешь, заходи.
Мишка понял, что это его шанс и не воспользоваться им, значит нарушить свои жизненные принципы. Разулся и вошел, Катя, рассматривая его, сказала:
– Извини, я вчера так смеялась. Ты мне показался ужасно милым и беззащитным, там с рулоном на полу! – и захихикала.
Мишка обомлел, подошел ближе, лицом к лицу:
– Кать, а зачем тебе этот охламон? Ты ведь можешь получить больше! – затем взял ее за талию и бесцеремонно поцеловал. Девушка ответила. Мишку обдало жаром – понял, она будет его.
– Я сейчас, секунду!
Вышел, бросил на вешалку пиджак, из кармана на комод выпали семечки:
– А-а-а, не вовремя. Мне еще следов недоставало оставить после себя, – поднял их, прошел на кухню и выкинул в мусорное ведро. Возвращаясь в комнату, заметил, что семечки снова лежат на том же месте.
– Та-ак! Продолжение глюков – часть вторая. Ну и как мне теперь их убрать отсюда?
Поднял с комода парочку и бросил в рот, пока жевал и наклонился за третьей, оказалось, что комод чист и ни одной больше нет.
– Наверное, к психиатру пора! Ладно, дело завершим, а там видно будет.
В комнате ждала Катюха. Присел к ней и прижался губами, но что-то в поцелуе ему показалось странным, то ли вчерашние воспоминания нагрянули про слизь, или пришло отвращение, как бывает у алкоголиков, которые «подшились». Пока она его гладила по волосам и что-то шептала приятное, задумался. На удивление совсем не хотелось находиться рядом с девушкой друга.
В этот момент в квартиру вошел Серега. Мишка вздрогнул и понял, сейчас будет драка. Сережка, увидев происходящее, скривился словно демон, что бывают в недрах ада, глаза загорелись ненавистью, а руки потряхивало от клокочущей злобы.
Быстро сбегав на кухню, притащил длиннющий нож и выкрикивая в Мишкину сторону оскорбления, принялся кидаться на него. Как мог герой-любовник уворачивался, и пытаясь схватить стул для защиты, на миг отвернулся. В этот самый момент Мишка ощутил, что в бок впился нож, в животе словно зажурчал горячий источник, а сердце наполнилось ужасом.
«Да ведь это же я! Сам всю жизнь был этой ненавистью, к Сереге, к родным, ко всем…»
– Прости друг! – только и смог выговорить. Лицо Сережки начало размываться, казалось, оно походило на дикого волка со злющими глазами. Упал набок, а Катя гладила его голову, проводила по плечам, по кровоточащей ране, нашептывая на ухо сладкие соблазнительные ласки.
Мишка отключился.
Открыл глаза от боли в ноге. Осмотрелся. Перед самым лицом горел монитор, на котором высвечивалась статья о бешеных животных, на столе все тот же чай, ощупал бок – все на месте, никакой крови…
– Та-ак… приехали, в дурку пора, – протер влажный лоб, – температура, что ли. Дышать стало сложнее, в голове смешался сон и реальность, отчего захотелось выкарабкаться туда, где нет мук совести, нет похоти, гнева, зависти.
Молча просидел час, второй. Гудящая, автомобильная пробка за окном сменилась ночной тишиной.
Внезапно встал, даже подпрыгнул:
– Есть! Да! Это они – проклятые, и бабка та! Семечки!
Начал рыться в шкафу, отыскивая пиджак. Вытащил из карманов все содержимое: платок, зажигалку, жвачку и бумажник на самом дне, валялись три тыквенных семечки. Аккуратно вытащил их и положил раздельно на стол.
Сел на корточки и стал рассматривать:
– Что же в вас такого необычного? Покруче химии действует! Съесть еще одну? Для эксперимента? Может, не накроет?
Очистил и проглотил, запив водой.
В дверь позвонили.
Открыл, на пороге стояли Сержка и Катюха:
– Привет друган, мы вчера беспокоиться начали, что с тобой, вот решили заехать. Как здоровье? – улыбался Серега.
Мишка опустил голову и покраснел:
– Заходите. Я тут это… эксперименты ставлю, если че, держите меня, всякое может случиться…
– А что за эксперимент, расскажи, – заинтересовалась Катя.
Мишка глянул на нее из-под лба:
– Сам пока не понимаю, что-то внутри меня происходит, сначала, как будто сердце смолой обволакивает, а затем виню себя и легче становится, да и… вижу странное.
Сережка, я тебе сказать хотел, прости ты меня – дурак я. Вот, полночи не спал, сначала завидовал тебе, потом решился отнять, даже машина меня твоя вчера удивила… очень, – штора у балкона зашевелилась и там что-то лопнуло, отчего по краям появились красные пятна. Мишка взглянул, но не обращая внимания, продолжил:
– Я вот тебе сейчас это рассказываю и мне легче становится… понимаешь?
Из-за шторы показался паук размером со среднего кота, и шустро перебирая лапами, побежал по направлению к Мишкиным ногам.
Миха подумал: «Тебя нет! Тебя не-ет. Миша, спокойно…»
Затем глянул на то, как умело паук присосался к ноге, высасывая содержимое в распухшем месте. Рана посинела и увеличилось в размерах, вены вокруг надулись и тоже побаливали.
«Стоп! А вдруг это не Серега, а что, если они с Катькой тоже глюк? А паук настоящий?»
– Сереж, расскажи мне что-то, чего я не знаю о тебе! – с жалобным взглядом посмотрел на друга Мишка.
– Миш, я на тебя не в обиде, хоть и странный последнее время, уж не знаю, что ты тут проверяешь, но мы с тобой. Всегда готовы помочь! А рассказать… что? – посмотрел на Катю, и та кивнула.
– Мы решились! Хотим тебя пригласить на свадьбу! Я Катюхе колечко купил, – Катя, смущаясь, показала руку.
Мишка вспомнил, как тогда, в туалете он заметил на руке Кати это самое кольцо.
«Значит, не врет – он это! А та, что во сне была – без кольца…»
Мишке надоела боль, причиняемая пауком, и он встал, но тварь продолжала висеть на ноге и занималась своим делом. Он стал ходить из стороны в сторону, пытаясь повернуться резко, чтобы сбросить паука, и не дать повода друзьям подумать, что он шизофреник.
Катя положила голову на Сережкино плечо:
– Мы так счастливы Миш, еще дату не определили, ждем тебя, будем на днях выбирать мне платье, костюм, потом ресторан, меню и много чего еще, это все так хлопотно… представляешь, хотели в усадьбе загородной, чтобы много кроликов вокруг, а официантов тоже одеть тематично, но не могу найти подходящего наряда для Сереги. И подружкам ушки тоже нужны, ну знаешь, такие как в детстве на утренниках…
Мишка не выдержал, вышел в коридор, открыл дверь и зажал паука в двери и ударил несколько раз, отчего кровопийца обмяк и шлепнулся на пол.
– Кать, ты ему про костюмы с ресторанами не вовремя… ему не до этого, – шепнул Сережка.
Вскоре пара ушла, а Миша, схватившись за голову сидел, слезы капали одна за другой, что делать, он не знал.
– Нажрусь, может полегчает?!
Курьер доставил заказ, в коробке лежало все, что любил, в двойной порции. Наелся до отвала. Но легче на душе не становилось, только пузо потяжелело, да от выпитого снова захмелела голова.
Сожру все семечки, и будь что будет! Проглотил, не прожевав как следует.
Ничего не менялось, в комнате замерла тишина, которую нарушали звуки раздутого живота.
– Какой же я осел! Сколько зла расплескал, и ведь не замечаю его… Может, миру станет легче без такого кретина… Нажрусь до потери пульса, все равно никому не нужен, да и пользы от меня мертвого больше.
Стал есть и есть, до тошноты. Пища из заказа все не заканчивалась, залил по самое горло остатки вина, а затем в надежде, что поместится еще – встал, больше не лезло.
Шагнуть не получилось, что-то словно закипело в брюхе, а затем надорвалось, голова закружилась, потемнело в глазах, упал.
Очухался в пустынном мраке, лишь фигура человека рядом.
– Ад, что ли?! Доигрался…
Фигура повернулась к нему:
– Мишенька! Ты меня не помнишь внучек – я твоя бабушка!
У мишки душа ушла в пятки, правда, теперь он сам стал словно душой, но ощущал необыкновенный стыд и волнение.
Это была та самая бабка, что смотрела на него с кошачьим блеском в глазах, та самая, которую он обидел у остановки.
– Что ж я наделал! Прости…, поздно…
– Еще есть время, внучек, – бабушка погладила его по лохматой голове, – ты попробовал свои семь смертных семечек – семь страстей. Узнал наяву, каково жить с демонами и как хорошо бывает уйти от них через горькую таблетку – исправление себя! Не беспокойся, ты лишь в глубокой коме, не умер. У вас это называют – клиническая смерть. Очнешься – вылечи ногу, а затем и за душу принимайся, а мы тебе поможем, – бабушка посмотрела куда-то далеко вверх, где поблескивал свет.
Держись Мишутка, все будет хорошо!
Открыл глаза и вдохнул как мог, со стоном и болями по телу, рядом кто-то охнул и шлепнулся.
Лежал на холодном металле, на голом животе простынь, рядом белесые трупы.
Прохрипел:
– Морг?
