Радовика
Воспоминания о снах
Каким-то чудом удается отпихнуть тварь, и я скатываюсь на пол с жуткой кровати. Снова ползу вперед, но чудище обвивает щупальцами и возвращает на железное ложе. Нависает сверху, любуясь и подогревая аппетит. В слепом желании спастись сползаю с кровати на пол – оно это позволяет. Снова ползу на выход, но когтистые руки отрывают от пола, таща на постель, чтобы разорвать на части. Монстр бросает меня к трупу ребенка. Я поворачиваю голову и всматриваюсь в лицо мертвеца. Внезапно узнаю себя в детстве и сковывает ужас.
Пробую молить о пощаде, но из горла вырывается только хрип. Чудище снова склоняется и обдает гнилостной вонью из распахнутых пастей. Оно не торопится меня убить, наслаждаясь моим ужасом, желая довести до безумия.
Цепляюсь за прутья ложа и ползу прочь в полном отчаянии. Только бы убежать!
Снова сваливаюсь с кровати, но ползу не прочь, а под нее, чувствуя, как чудище наблюдает за мной. Вряд ли меня это защитит, но хотя бы поживу чуть подольше.
Внезапно под пальцами ощущаю пустоту. Под кроватью оказывается провал. Не раздумывая, протискиваюсь в круглую дыру. Воля чудовища тянет назад за плечи, спину, бедра, как липкая смола. Но страх оказывается сильнее, и я ползу вперед по подобию колодца – по стене, как паук. Воля твари тормозит мое падение. Впереди – тьма неизвестности, но она не пугает.
Слышу, как наверху звякнул металл: монстр откинул кровать в сторону, чтобы добраться до меня.
Нет! Только не это.
Удваиваю усилия и ползу вперед быстрее, чувствуя, как монстр ползет следом.
Доползаю до конца туннеля, и пальцы упираются в преграду.
Нет, только не тупик! Я так хочу жить!
Надавливаю на преграду и – о, радость! – она распахивается в темноту, как кошачий лаз. Пролезаю и оказываюсь в коридоре побольше. Поверхность из вертикальной снова становится горизонтальной. Но подняться на ноги все еще не могу: воля твари тянет назад, но уже не так сильно – я немного оторвался от нее, но останавливаться нельзя. Впереди различаю еще одну дверь – будто вижу во тьме или мрак тут иллюзорный – деревянную. Ползу вперед и касаюсь створки пальцами. Дерево отсырело и крошится под пальцами. Мне удается приоткрыть и протиснуться за преграду.
Внезапно оказываюсь в свете дня. Даже улыбаюсь. Неужели, здесь выход?! Наверху лестницы светлый прямоугольник манит надеждой и спасением. Да! Только бы свобода!
Передо мною оказывается еще одно препятствие: ступени. Очень странные: в вертикальной части каждой ступеньки два ряда крупных пенечков-зубов. По форме напоминают человеческие, но из дерева. При этом ступени приоткрывают «рты» и грозно стукают зубами. Ощущение приближения чудовища гонит по жутковатой лесенке вверх по трухлявым скрипучим ступеням, которые сами напоминают голодные пасти.
Позади слышу хлюпающие звуки: монстр протискивается из «колодца» в помещение перед лестницей. Не хочу, чтобы схватил и утащил!
В панике ползу наверх, будто выбираясь из темного подвала. Вертикальные доски ступеней недовольно скалят столбики зубов. Опираюсь локтями о ступени и ползу, боясь, что пасти откусят мне кисти. Но они только скрипят зубами.
Внезапно по ноге скользит щупальце, в панике ускоряю движение, отрываясь от преследователя.
Вот и верх лестницы. Добрался! Свет дня бьет в лицо, я тянусь к нему, как утопающий к кромке воды. Передо мной оказывается обыкновенная распахнутая деревянная дверь. Хватаюсь за порог и выползаю наружу, чувствуя, как за моей ногой сомкнули воздух чудовищные пальцы, клацнув когтями.
Оглядываюсь, оказавшись в зелени травы. Дверь сама собой плотно захлопывается, преградив путь чудовищу, которое скрывается во тьме. Не сразу понимаю, что смотрю на самый настоящий погреб, который разместился во дворе деревенского дома. Чертовщина!
Встаю на ноги, дрожа от пережитого ужаса.
Вокруг вяло колышутся стебли зеленой травы. Рядом стоит ветхий деревянный дом. Покосился от времени.
Оказываюсь в пасмурном дне в заброшенной деревушке. Кругом все заросло бурьяном. Небо бесцветное.
Иду вперед.
Справа на покосившейся лавке сидит мужик неопределенного возраста. В руке его бутылка водки. Делает глоток из горлышка, а потом его мутноватые глаза подслеповато щурятся, заметив меня.
– А ты не местный, – заявляет.
Могу только кивнуть, еще не отойдя от пережитого.
– Значит местным и останешься, – протягивает мне бутылку, его рука ходит ходуном, он пьян. – Будешь?
Мотаю головой и иду дальше. Картина открывается прескверная. Люди валяются в полупьяном бреду во дворах своих домов. Кругом бутылки из-под алкоголя. Кто-то смеется, кто-то плачет.
Вокруг деревеньки мрачная темная река. Вода почему-то черная и я понимаю, что соваться туда не стоит. Нет, не вокруг, делаю вывод, оглядевшись. Впереди – по полю идет дорога, сначала проселочная, а затем переходит в асфальтированную. По бокам шоссе виднеется лес.
Там выход?..
Здесь явно что-то стряслось.
Подхожу к женщине, которая сидит на траве и плачет, вытирая лицо краем серого платка с головы. Она в длинной юбке. Передо мной типичные крестьяне, какими их рисуют на картинках в учебниках истории.
– Что случилось? – спрашиваю с любопытством, а самому снова приходит мысль бежать, покинуть это странное место.
– Уйти не можем, – отвечает. – Здесь время остановилось, понимаешь? Прокляли нас всех.
– А кто?
– Неведомо мне. Давно так.
– А куда та дорога ведет? – указываю рукой на шоссе.
– В город ведет. Только не добраться до него. Облако желтого тумана нас окружает. Кто в него вступает – не возвращается.
– Так значит, там выход?
– Нет выхода! Погибель только, – женщина снова плачет горестно.
Отхожу пораженный. Может, на лодке тогда спастись? Но вокруг не вижу ни одной. Вроде вода рядом, рыбачить должны, но у домов не сушится, даже сетки. Берег пустой и зловещий.
Внезапно ко мне подходит мужик, сжимающий бутылку водки. Теперь пустую.
– Уехать хочешь? – спрашивает, и я киваю. – Выход есть. Надо с этим временем уехать, понимаешь? Которое тут застыло. Только так в тумане не сгинешь и целым до города доберешься.
– А откуда ты это знаешь?
– Просто знаю и все. Только, как сделать не ведаю. Пешком идти далеко, возьми ключи от моего трейлера. Если ты отсюда уехать сможешь, то всех нас спасешь, падет проклятие.
Принимаю ключи и иду к фургону, который стоит у крайнего дома. Выглядит чужеродным в деревенской глуши, но я уже перестал удивляться.
Интересно, как сделать так, чтобы время в салоне не менялось? Внезапно приходит в голову идея, взять местные остановившиеся часы. Будильник вполне должен подойти. В любом случае, оставаться я здесь не намерен.
Подхожу к ближайшему дому – отсыревшему и покосившемуся. Уже хочу войти внутрь, как дверь распахивается. На пороге стоит девочка в сером заношенном платье. Она протягивает мне металлический круглый будильник. Я машинально принимаю его, не найдя слов, чтобы поблагодарить. Делаю шаг назад, и дверь закрывается. Сама.
Только когда уже приближаюсь к фургону, понимаю, что не могу вспомнить, какие глаза были у ребенка. И были ли вообще.
Открываю дверцу машины и влезаю в салон. Будильник ставлю над приборной панелью. Стрелки часов замерли на тринадцати. Никогда не был суеверным, но делается не по себе.
Шоссе замерло впереди.
С тревогой смотрю в зеркало заднего вида. Покосившееся избенки и бурьян. Жителей не видно. А еще тихо, как в могиле. От сравнения передергивает.
Оставаться здесь смысла нет. Да и жутко. Вперед ехать тоже. Но понимаю, что нужно.
Завожу мотор и трогаю трейлер вперед.
Проселочная дорога кончается довольно быстро. Под колесами уже мелькает шоссе. Впереди виднеется грязно-желтая дымка, которая заволакивает и дорогу, и лес, и небосвод. В ней что-то зловещее, я кожей ощущаю потустороннюю опасность.
Еще раз бросаю взгляд на будильник. Стрелки стоят. Значит, я в безопасности?..
Останавливаться нет и в мыслях. Посещает твердая уверенность, что смогу проехать.
Приближаясь, вижу, как в дымке мелькают черные молнии.
Бампер врезается в грязно-желтое марево. Оно обнимает кабину и внезапно заканчивается. Обзор проясняется. Появляется ощущение, что я оказался в другом измерении.
Над лесом зависли серо-желтые полосатые облака, будто пропитавшиеся токсинами. Лес по бокам дороги стоит голый и мертвый. Зелени нет. Шоссе кажется самым четким и реальным здесь. Понимаю, что сворачивать нельзя и надо ехать вперед, чтобы покинуть проклятое место.
Давлю на газ. Дорога прямая, как стрела. Кое-где встречаются развилки, но снова приходит понимание, что там ждет только погибель.
Боковым зрением замечаю, что между стволов что-то движется. Снуют какие-то фигуры, когда поворачиваю голову, морок исчезает. Но среди стволов кто-то есть. И это не люди.
Лесная подстилка шевелится, будто состоит из змей. Холодею и понимаю, что нельзя смотреть по сторонам, иначе произойдет что-то плохое. Взгляд только на дорогу и ехать вперед.
Черные молнии срываются не с неба, а возникают из леса. Бьют перед машиной в шоссе. К счастью, в трейлер не попадают. Действительно, будильник защищает. Стрелки так же стоят.
Внезапно что-то острое со скрипом проводит по дверце с моей стороны. Будто ветка. Но решаю не обращать внимания. Внутри лишь холодно екает. Между деревьями кто-то есть. А, может, это и не лес вовсе. Если я их увижу, они увидят меня. Поэтому только смотрю на шоссе. К тому же асфальт такой четкий, не смотря на скорость. Только дорога и кажется настоящей.
Туманная дымка возникает внезапно и принимает в себя фургон. Такая же мерзко-желтая. Миг и заканчивается.
Шоссе идет дальше, но небо уже чисто. Мир вокруг серый и блеклый, но желтизны и черных молний нет. Кругом рыжие увядающие поля. Шоссе так же идет вперед. Не сбавляю скорости.
Через какое-то время мотор внезапно глохнет.
Смотрю на датчик бензина: на нуле. Остается только выругаться.
Трейлер несколько метров проезжает по инерции и останавливается.
Хорошо, что хватило топлива проехать проклятое место.
Открываю дверцу и покидаю кабину. Прыгаю на асфальт.
Взгляд цепляет придорожное кафе рядом с заправкой через сотню метров. Внутри горит свет. Замечательно! Там подскажут дорогу.
Иду к одноэтажному зданию с большой витриной. На заправке никого. Машин нет. Шоссе тоже пусто. Возникает ощущение, что я один в целом мире.
Толкаю незапертую дверь. Ржавый колокольчик отрывается с потолка и падает на пол. Звона при этом не издает, только неприятное звяканье.
Внутри только один посетитель. Неопрятного вида мужичок в заношенной одежде сидит за барной стойкой ко мне спиной. Сальные темные волосы взлохмачены. По движениям видно, что пьет. Даже, кажется, слышу стук стакана, опускаемого на столешницу.
Помещение выглядит покинутым: работает только две лампы из шести на потолке. На барной стойке и столах слой пыли. Один стул валяется на полу. В тарелках на столиках остатки испортившейся еды. Увиденное не внушает оптимизма.
Бармена тоже нет.
С любопытством начинаю подходить к незнакомцу, обхожу его по дуге, как он замечает меня.
– О! Я знал, что ты приедешь, – улыбается мужичок, красуясь улыбкой с отсутствующим передним зубом, узнаю в нем пьянчугу из деревни. – Благодарствую! Ты всех нас спас!
– Вас? – переспрашиваю удивленно, никого, не видя из жителей. – Но ты был там, а теперь тут. Как?!
– Да, тута мы! – смеется, а потом берет пыльный стакан, возможно, кого-то из предыдущих посетителей, и наливает мне из бутылки водки. – Выпьешь с нами за упокой душ наших грешных?
Кивает, чтобы я сел на стул рядом. Но не могу. Делается боязно. Нехорошая догадка уже начинает витать в воздухе.
– Извини, не пью! – отмахиваюсь, а сам начинаю пятится к двери.
Внезапно бросаю взгляд в поднос на полке за барной стойкой. Он стоит вертикально, прислоненный к стене, словно зеркало и отражает незнакомца. Только в отражении видится совсем другое. Из тела крестьянина в зазеркалье растут шипы – длинные и острые – а темное тело с бугристой плотью.
«Это не человек!» – приходит страшная мысль.
– Куда ж ты? – спрашивает собеседник, хитро улыбаясь. – Покоя не хочешь? Он ведь нам всем здесь очень нужен.
Толкаю плечом дверь и покидаю помещение. Странный незнакомец, к счастью, не идет следом. Лишь провожает долгим и тяжелым взглядом.
Когда оказываюсь на улице, становится совсем тревожно. Отчетливо понимаю, здесь что-то не так.
Вокруг по-прежнему никого. На шоссе алой кляксой замер трейлер, на котором приехал. Только сейчас рассмотрел его цвет. Кабина выкрашена ярко-красной краской, которая буквально выделяется на фоне пасмурного дня. А потом при взгляде на фургон в голове щелкает мысль. Какой он большой, а я даже не проверил, что там.
Любопытство берет верх, и я бегу к машине.
Краска буквально сияет, будто только что вчера выкрасили. А на дверце водителя три глубоких царапины, словно от когтей. Вздрагиваю. Небось, проезжая лес оставил кто.
Когда оглядывался, уезжая из деревни, никого не видел из жителей. Что, если они забрались в фургон, и я всех вывез? Мысль дает надежду.
Обхожу машину и подхожу к воротам фургона. Нужно догадку проверить. Когда берусь за ручку, пальцы оказываются в чем-то липком. Отпираю и распахиваю створку.
Наружу вылетает несколько десятков мух. Отступаю, отмахиваясь. И смотрю внутрь.
Салон кузова напоминает скотобойню. Весь пол в крови, и она стекает с края пола на асфальт. На крюках, подвешенных к потолку, висят голые человеческие тела. Выпотрошенные и окровавленные. Пару десятков – не меньше. А самое ближайшее – маленькой девочки. На полу валяются обрывки ее серого платья. Узнаю, что именно она подавала мне остановившийся будильник в деревне. И понимаю все. Это жители, которые хотели свободы и спасения. Я вывез их всех. Только почему они выглядят так?! Их убили существа из леса или они так и висели там?
Пячусь в ужасе.
А я так и не посмотрел, какие глаза у ребенка. Поднимаю взгляд на ее голову. И встречаюсь с пустыми глазницами. Очи вырваны.
Что за чудовище сотворило такое?!
Будто скот перевез…
Становится мерзко от себя и страшно за свою жизнь. Вдруг хозяин этого безобразия объявится? Надо убраться, как можно дальше.
Прохожу мимо кабины и бросаю взгляд на злосчастный будильник. Стрелка медленно движется. Не веря глазам, распахиваю дверцу, залезаю в салон и беру ожившие часы. Тут же вылезаю. А потом бегу прочь по шоссе в сторону города.
Чем ближе становятся громады многоэтажек, тем делается жутче. Света в окнах не замечаю. Жизни тоже. Вскоре передо мной вырастает разоренный и покинутый город. Дома полуразрушены, словно от бомбежки или от времени, зелени так и не выросло. Мертвый город, словно огромное кладбище. Многоэтажки тянутся к серому небу, как надгробия.
Останавливаюсь в ужасе. Сгустившаяся в выбитых окнах тьма пугает.
Смотрю на будильник, который сжимаю в ладони до сих пор. Стрелка идет, вот только – назад.
Вряд ли в этой вещице может быть спасение. Она проклята, как и все здесь.
Размахиваюсь и бросаю будильник в сторону города. Конечно, до многоэтажек он не долетает, но приземляется на поле с жухлой травой. Внезапно проваливается в землю. А потом почва вокруг места падения часов начинает проседать и обваливаться, образуя яму, которая очень быстро шириться. Больше и больше, поглощая поле вокруг, будто я вызвал круг на воде. Только жидкости нет.
Понимаю, что провалюсь в пустоту, если останусь. Бегу прочь по шоссе, а за мной обваливается земля. Слышу, как в провал падают дома, асфальт, весь этот мир.
Спешу изо всех сил по полю, но не успеваю. Под ногами внезапно оказывается пустота. Пытаюсь схватиться за край земли, но почва обваливается под пальцами. Падаю во тьму, не найдя силы вскрикнуть от ужаса.
Под ладонями снова оказывается гладкий металлический пол, почему-то липкий. Лежу на животе. Не могу понять: было падение или нет. Кажется, я все время был здесь, вспоминаю с ужасом.
Стук когтей в темноте совсем рядом только подтверждает это. Открываю глаза. Снова свет красноватый и болезненный заполняет все вокруг. Рядом возвышается железная кровать, а чудовищная воля вновь прижимает к полу, не давая уже возможности, даже ползти.
Это адский музей той твари, которая жрет людей. Жрет меня снова и снова. Оно никогда не насытится, а я никогда не буду съеден.
Внезапно и ожидаемо щупальца обвивают тело и поднимают над полом. Из моих глаз капают слезы отчаяния и жалости к себе.
Тварь стоит совсем рядом. Рассматривает, как деликатес, прежде чем опустить в рот. А потом кладет на постель – трупа рядом уже нет – и металлические цепи обвивают мои руки и ноги, не давая сбежать.
Осознание приходит внезапно и окатывает безумием: это демон, а я в аду, где меня ждут вечные муки. Изо рта вырывается вопль ужаса и отчаяния.
А потом адский палач открывает пасти, сверкая острыми зубами, и склоняется надо мной, чтобы откусить кусок…
В ужасе я распахиваю глаза и… просыпаюсь.
Сквозь шторы в спальню просачивается вялый свет дня, лежу в теплой постели, а пережитое оказывается просто чудовищным кошмаром. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
Послесловие.
Часто осознанность сна приводит к тому, что осознавая, что снится сон, человек, начинает его менять, переставая тем самым следовать сценарию сна, из-за чего он обычно и разрушается. Осознанность дает чувство всемогущества, именно потому, что в своем сне человек может всё, а это со временем приводит к потере чувства новизны и интереса. Так же пропадает чувство страха.
Но сон есть отражением действительности, и наоборот действительность отображается во сне. Если во сне человек научился водить машину, можно с уверенностью сказать, что он научится этому и наяву. А что если человек постоянно будет менять сценарий сна, разрушая его в угоду своим желаниям? Это поможет осуществить желания наяву или станет началом разрушенной жизни? Или осознание тоже часть сценария? Автор ответ знает, но не раскроет. Есть цели, которые нужно достичь самому, а не поглощать уже переработанный кем-то материал. Ведь есть вероятность, что он не усвоится, потому что разложило его по полочкам не ваше подсознание.
Кто же стоит за сценарием сна? Подсознание? Как-то ночью я разрушала сны, потому что они мне чем-то не угодили. Не помню, то ли были слишком мрачными, то ли чего-то не хватало, то ли это был один и тот же навязчивый сон. Меняла я их не то что с чувством осознанности, а как бы по инерции и когда сон наладился, стал светлым и приятным, я все равно попыталась его поменять. В тот момент я помню, что чувство осознанности присутствовало, и поменять я его хотела вполне целенаправленно. Хотя причин этого делать не было. Просто, как бы осталась запрограммированная цель. И тут во сне появилась вторая я, моя копия. Которая и задала мне вопрос, зачем я это делаю, ведь тут все хорошо, нет ничего ни страшного, ни раздражающего. Может это и был ответ, что слепо увлекаться осознанием не стоит, ибо не заметишь, как начнешь изменять и свою достигнутую цель, не заметив, что она достигнута. Это путь в бесконечную пустоту, где не видно конечной цели, просто потому, что её не поставили, её нет, её смели, как очередную преграду. Поэтому удовольствия уже не будет никогда.
Или будет? Опять я нагнетаю. А впрочем, мы сами сценаристы своих снов…
Главное помните, осторожность не повредит, даже в сновидениях должна быть цель. Особенно, если ты сноходец, практикующий осознанные сны.
Так пусть же ваш путь будет ярким, глубоким, интересным, а главное – запоминающимся.