Пётр Пигаревский
Теннисистка
– Хорошо, я все обдумаю, кстати, как ваше имя-отчество?
– Андрей Владимирович.
– Ну, вот и познакомились, – губы Олимпиады тронула легкая улыбка.
Кротов решил устранить всякую неопределенность и расставить все точки над “и”, поэтому он сказал:
– Олимпиада Александровна, вы не будете возражать, если я позвоню в понедельник, чтобы нам окончательно обо всем договориться?
– Не буду, – последовал ответ.
В эту ночь бедной Ленке Ковалевой так и не удалось сомкнуть глаз. Ее подушка, как и Дашкина, была влажной от слез. Даша то плакала, то смеялась и, наконец, уснула совершенно счастливая, крепко обняв подругу.
Глава 10
Спустя несколько недель Даша сидела на мягкой, теплой траве, прислонившись к ржавой загородке и с удовольствием поглощала кусок вареной курицы. Ее плечо соприкасалось с рукой Кротова, он находился рядом и занимался тем же самым. Сквозь кроны деревьев струились теплые лучи солнца, было безветренно, жарко, но в тени очень приятно.
В их тренировке наступил перерыв. Кротов и до встречи с Дашей любил обедать прямо на кортах. Теперь же он готовился к обеденным перерывам особенно тщательно. Вечерами он возился у плиты, пытаясь состряпать повкуснее и побольше, обязательно и в расчете на Дашу. Талантов в этой области у него не было никаких, но Андрей очень старался.
А Даше казалось, что она – в раю. И чтобы не происходило в ее жизни дальше, на каких бы званых приемах и балах в свою честь она не бывала, какие бы блюда от лучших заморских поваров не кушала, но вкуснее этой недоваренной, крепко посоленной курицы она так ничего и не попробовала. Даша всегда будет вспоминать эти мгновения своей жизни, как самые счастливые.
В тот момент, когда они сосредоточенно уплетали кусок за куском, на них упала тень. Они подняли глаза. Перед ними, широко расставив полные ноги, стоял сероглазый мальчишка-увалень и добродушно смотрел на них.
– Андрей Владимирович, я третий корт сеткой почистил и полил из шланга.
– Молодец Паша, спасибо тебе. Присаживайся к нам, замори червячка.
– Так мне ж нельзя. Вы сами говорите – диета.
– Все правильно, но изредка расслабиться можно, садись.
Павел не заставил себя долго уговаривать и оказался на траве рядом с Дашей. Он отломил себе аппетитный кусок курицы, и вся троица сосредоточенно продолжила трапезу.
Когда Даша, после знаменательного разговора Кротова с Олимпиадой, впервые увидела Павла, ей стало худо. Толстый, неспортивный, да к тому же сын Олимпиады, чего тут можно было ожидать хорошего? "Все будет доносить матери, характер, наверняка, унаследовал от нее, вся надежда только на то, что Кротов защитит", – такие невеселые мысли посетили Дашу при их первом знакомстве.
Однако по мере посещения занятий, которые Павел не пропускал, удивление Даши постоянно росло. Она подозревала, что Кротов удивлялся не меньше ее, только не показывал виду. Дело в том, что за все время их знакомства Павел ни разу не обнаружил те скверные черты характера, которые можно было в нем предполагать. Напротив, его добродушие, незлобивость постоянно притягивали к нему людей. Даже избалованные дети богатых родителей, которых на кортах было пруд пруди, даже они испытывали к Паше симпатию. И только одна девочка, которую обычно подвозили на огромном серебристом джипе два охранника, позволяла себе в компании осмеивать Павла, называя его то клоуном, то толстым придурком. Но понимания, как правило, не находила. Ей отвечали: "Сама ты, Машка, придурок недоделанный, а Пашка нормальный мужик". На что она поджимала губы и цедила: "Я не Машка, я Марианна". Компания в ответ дружно хохотала.
Аня, помощница Кротова, и вовсе души не чаяла в недавно появившемся мальчишке. Особенно ее поражало то, что его не надо было ни о чем просить. "Анна Михайловна, я второй и третий корты сеткой уже выровнял, давайте я их полью," – слышала она часто от добродушно улыбающегося Павла. То и дело неслось через корты: "Паш, помоги натянуть ракетку, – или, – Паш, ногу свело, будь другом, дерни". И Паша, не говоря ни слова, натягивал, дергал и никогда не отказывал. Однако только поверхностный взгляд за такой доброжелательностью и безотказностью мог предположить бесхребетность или угодливость. Однажды мальчишка в невероятно ярком и дорогом спортивном костюме крикнул: "Эй, Пашка, принеси-ка мяч, он куда-то за сетку улетел!" Павел внимательно посмотрел на него и молча отвернулся. Пришлось мальчишке самому бежать за ограду и копаться в лопухах.
Если среди пестрой теннисной публики Паша прижился сразу, то с самим теннисом дела обстояли значительно хуже. Заметив, что у стенки Павел совершенно беспомощен, Кротов решил поставить его напротив себя и начал терпеливо обучать самым простейшим приемам. Паша очень старался. Он громко сопел, пытаясь дотянуться до мяча, бегал по корту, как бегемот, взрыхляя его поверхность, часто падал. Как правило, он не попадал по мячу, ну а если вдруг попадал, то мяч возвращался не на ракетку Кротова, а улетал высоко в синее небо.
Кротов был опытным тренером, что он только не придумывал, какие только упражнения не изобретал, но начиналось новое занятие и Паша умудрялся непостижимым образом забыть все ранее приобретенные навыки -мяч от его ракетки стремительно уносился в сторону солнца. "У тебя что, совсем отсутствует мышечная память? Мы ведь позавчера разучили этот удар, почему ты опять неправильно держишь ракетку?" – в сердцах иногда ворчал Кротов. Павел на время исправлялся, а затем все повторялось. Однако ни Кротов, ни Паша не унывали. Первому был симпатичен этот добродушный увалень, а второму, несмотря на свои неудачи на корте, вообще нравилось здесь все, а больше всего сам Андрей Владимирович и… Даша, но он тщательно скрывал свои чувства.
Обеденный перерыв закончился. Кротов встал, отряхнулся и сказал:
– Пятнадцать-двадцать минут отдыхайте, я пока пойду, покидаю “чайникам.” Потом, Даша, мы с тобой интенсивно работаем над ударом слева и шлифуем выбегание к сетке после подачи. Мне сегодня не нравятся твои ноги, ты постоянно ими не дорабатываешь. Затем ты сыграешь контрольный сет с Маугли на целой площадке с форой 30-0, а я в это время займусь Пашей. Паша, ты, после отдыха, побежишь кросс. Сначала легкой трусцой, затем делаешь ускорение, потом снова трусцой и так все время чередуешь, до хорошего пота. Всем все понятно?
– Андрей Владимирович, можно я с Маугли сыграю без форы? – с капризными нотками в голосе спросила Даша.
– Пока рано, он много сильнее тебя, поэтому сыграешь с форой 30-0 в каждом гейме. Если не проиграешь, будешь молодец, – отрезал Кротов.
Даша сверкнула глазами и ничего не ответила. Кротов взял ракетку и пошел подкидывать мячи “чайникам.”
Даша и Павел глянули на часы и блаженно растянулись на траве.
– Даш, а почему Маугли прозвали Маугли? – спросил Паша.
– Не знаю. Это Андрей Владимирович придумал. Ты же знаешь, он любит прозвища давать, но всегда необидные, скорее, веселые.
– Слушай, ты что, серьезно хотела с Маугли без форы сыграть или просто так сказала? Он ведь сильный игрок и говорят, очень давно тренируется. Его родители сюда привели в пять лет, а сейчас ему уже тринадцать.
– Знаешь, Паша, с такими и надо играть и стараться у них выигрывать, через не могу, из последних сил, а иначе ничего не добьешься, не будешь расти. Что толку обыгрывать сопливых девчонок, которые слабее тебя? Нет, приятно, конечно, но без толку. Знаешь, я придумала! Если мы с ним будем играть на дальнем корте, то я его обману. Скажу, что Андрей Владимирович распорядился, чтобы мы играли на равных, без форы и не один, а два сета.
Павел прищурился от луча солнца, который проник сквозь пушистые кроны и с восхищением посмотрел на Дашу.
– Ну, ты даешь, а Кротов не рассердится?
Она игриво рассмеялась.
– Рассердится, конечно, но будет уже поздно, мы сыграем. И будь уверен, я дам бой этому Маугли.
Началась тренировка с Кротовым. Пот плескался в глазах, струился по рукам, его капли, как с весенних сосулек, падали с кончиков волос на красноватую, жаркую пыль, которая то и дело волнами вздымалась из под работающих в бешеном ритме ног Даши.
– Еще раз, бей слева, – приказывал Кротов, – беги быстрей, ты должна успевать. Ближе подходи к мячу, вот так, правильно, а теперь бей справа, быстрей работай ногами, смотри на мяч, все время – на мяч!
Она и смотрела. Все окружающее: красивый ландшафт, теннисисты в ярких костюмах, солнце, посторонние звуки – все исчезало из сознания и даже подсознания Даши, когда она брала ракетку и выходила на корт. Ее внимание поглощал только белый или зеленый мяч, стремительно приближающийся к ней, как пуля. Малейшая потеря концентрации стоила проигранного очка.
Она и смотрела на мяч, как удав на кролика. И металась по всей площадке, потому что теперь Кротов начал направлять мячи попеременно то в левый, то в правый углы корта. Через пятнадцать минут такой работы она начала задыхаться, но виду старалась не подавать. Однако, Кротов все заметил.
– Хочешь минут пять передохнуть, восстановить дыхание?
– Нет, – твердо ответила Даша и добавила, – в игре мне их никто не даст.
– Ну, ну, – улыбнулся довольный Кротов и тут же скомандовал, -справа, слева, выбегай к сетке, удар с лета, беги назад, быстрей, быстрей! -Наконец, не выдержав, он выдохнул, – молодец!
По отношению к Даше Андрей крайне редко употреблял это слово. “Чайников” или ребят вроде Паши он запросто мог похвалить, чтобы приободрить. Даше предъявлялся другой счет, тут было не до шуток.
После изнуряющей тренировки с Кротовым и десятиминутного отдыха Даша отправилась искать Маугли. Нашла она его на самом дальнем корте, чему очень обрадовалась.
Маугли лениво перекидывался мячом со своим приятелем Вовкой, при этом они что-то оживленно обсуждали, то и дело слышалось: "Клево! Конкретная девчонка. Ну, блин! А ты реально это видел? Короче, клево все нарисовалось!" Такие словечки и восклицания постоянно прерывались взрывами хохота. Даша не стала вслушиваться в разговор, подошла и оборвала их:
– Маугли, нам с тобой играть.
Тощий, сухой, юркий паренек, на голове которого красовалась ирокезская прическа, что-то вроде оранжевого петушиного гребешка, досадливо поморщился и обернулся.
– Крошка, тебе надо еще очень долго учиться, чтобы со мной играть, -оба приятеля расхохотались, вполне довольные собой.
Даша не обиделась и не обратила никакого внимания на выпад.
– Маугли, это Андрей Владимирович сказал.
Паренек с досадой махнул рукой, ему так не хотелось прерывать беседу с приятелем. Но то, что она не отстанет, в этом он не сомневался.
– Ладно. С какой форой? На 40-0 с тобой мучиться? Сколько сетов? Один, надеюсь.
– Не угадал, Маугли. Вообще без форы и два сета.
– Ты что, Дашка, чеканулась? Такой ахинеи Кротов не мог сказать.
– А ты пойди, сам спроси, – рискнула Даша.
– Да лень переться. – Маугли пребывал в некоторой нерешительности.
В разговор вклинился Вовка.
– Маугли, да сыграй с ней без форы. Два раза по 6-0 сделаешь за десять, максимум за пятнадцать минут и она отстанет, делов-то.
Лицо Маугли просветлело.
– А ты прав. Слушай, Вовка, не уходи далеко, мы сейчас с тобой договорим. – После этих слов он резко повернулся к Даше и со злорадной веселостью выпалил, – ну, держись, крошка!
Лучи солнца беспощадно слепили глаза. Страшным по силе проникающим ударом с задней линии Маугли в очередной раз обвел Дашу, она попыталась выбежать к сетке, но не успела и застыла где-то посередине корта. Не прошло и пяти минут, как счет стал 3-0 в пользу Маугли. "Надо что-то придумать, что-то изменить, иначе он вынесет меня на ноль, -лихорадочно соображала Даша. – Сейчас моя подача. Сразу после нее рвану к сетке, в обмене ударами с задней линии он пока сильней, только в игре у сетки мой шанс," – твердо решила она. Подача у Даши получилась достаточно точной и сильной. Без колебаний, вслед за стремительно удаляющимся мячом она бросилась к сетке. Маугли отбил мяч прямо на Дашу, она плавным, идеальным движением направила его в угол площадки, однако шустрый, костлявый парнишка успел дотянуться до него, но о точности и силе ответного удара не было уже и речи. Мяч медленно приближался к ней, и Даша неотразимым ударом вонзила его в корт соперника.
В этот момент она обратила внимание на то, что Паша, бегающий кросс вокруг кортов, остановился как вкопанный, прильнул к ограждению и с восхищением уставился на нее. Даша после долгой, изнурительной борьбы выиграла гейм на своей подаче, чем вызвала бурное неудовольствие Вовки.
– Маугли, тебе что, делать нечего? Ты что, до ночи с ней возиться собираешься? Тогда я пойду, а конец истории узнаешь завтра.
– Погоди, Вовчек! Это так, случайность. Сейчас мы с крошкой быстро разберемся!
Но быстро не получалось. На Дашу снизошло вдохновение. Она металась по всему корту, доставала безнадежные мячи, выскакивала к сетке и зарабатывала очки.
– Да, дружище Маугли, совсем ты плох стал, – с явной иронией прокомментировал ситуацию его товарищ.
– Что я? Я-то нормальный, а вот пигалица сумасшедшая попалась, – в бешенстве ответил, взмокший Маугли.
– Ты, поди, ей еще проиграешь, – захохотал в Вовка.
Даша никак не реагировала на реплики. Для нее сейчас существовали только мяч и корт противника.
Первый сет длился больше часа, она проиграла его со счетом 6-3. Вовчек ушел, Паша прилип к сетке, забыв о кроссе, Маугли был в бешенстве. После розыгрыша последнего мяча он швырнул ракетку и рявкнул:
– Все, хватит на сегодня, из-за тебя Вовка ушел.
Даша улыбнулась и нарочито занудным голосом сказала:
– Смена сторон, сейчас будем играть второй сет.
Маугли взвился:
– Зачем только второй, давай пятисетовый матч забабахаем, к утру как раз закончим.
На этом месте Паша не удержался и ехидно заметил:
– Даша может предложить тебе фору 30-0 в каждом гейме, так тебе полегче будет.
– Да пошли вы все! – Махнул рукой Маугли, собираясь покинуть площадку.
Даша сильно опечалилась. Увидев это, Паша с подчеркнуто безмятежным видом добавил:
– Ты просто боишься ей проиграть, потому и уходишь.
– Я?! – Возмущению Маугли не было предела. – А ну вставай на ту половину корта, сейчас ты у меня 6-0 получишь!
Даша благодарно взглянула на Павла.
Никаких 6-0 не вышло и в помине, был даже момент, когда Маугли мог проиграть весь сет, но за счет опыта выкарабкался. Через час напряженной борьбы он одержал победу со счетом 6-4. Прощаясь, Маугли с невольным уважением в голосе заметил: "Да, ты реально упорная девчонка". Взмокшей и обессилевшей Даше Павел помог собрать мячи, взял ее ракетку и они направились к Кротову.
– Почему так долго сет играла? – Воскликнул Андрей, когда увидел их. – Слушай, я думал, у тебя с физподготовкой лучше обстоят дела. Посмотри, на кого ты похожа. Совсем спеклась!
Кротова поразил измочаленный вид Даши и он не мог никак успокоиться:
– А всего-то один сет сыграла и тот с форой 30-0. Ну ладно, какой счет?
– 6-3, 6-4, – тихо ответила Даша.
– В чем дело, я же сказал играть один сет и я понимал, что говорил, почему ты меня не слушаешься?
– Так получилось, – промямлила Даша.
– Ладно, нормально сыграла, даже лучше, чем я думал, Маугли цепкий парень.
На лице Павла появилось каверзно-торжествующее выражение.
– Вы еще не все знаете, Андрей Владимирович, – произнес он вкрадчивым голосом.
– Пашка, перестань! – Даша замахнулась на него ракеткой, но было уже поздно.
– 6-3, 6-4 – это правда, но только без всякой форы, – торжественно отчеканил Павел.
– Что?! – Кротов резко обернулся к ним, забыв о “чайнике”, которому подбрасывал мяч.
Даша опустила голову. Паша улыбался во весь рот, Кротов улыбался вместе с ним.
Глава 11
Минуло два месяца. Лето близилось к концу. В жизни Даши произошло знаменательное событие. Кротов настоял на ее участии в официальном турнире среди юниоров – девочек 11-13 лет. Это было первое соревнование в ее жизни, да еще какое! Победитель, кроме рейтинговых очков, подарков получал еще денежный приз – 5000 рублей. На детей богатых родителей эта цифра не производила никакого впечатления. "Если выиграю, не возьму, пусть оставят себе на струны", – небрежно обронила одна из участниц турнира. Даше размер вознаграждения казался космическим.
В спорткомитете Кротову пришлось нелегко.
– Слушай, кого ты хочешь включить? Мы ее не знаем, какая-то девчонка без роду, без племени, недавно начала играть, не рано ли, Крот? -Недоумевал один из организаторов соревнований.
– Не рано, Федя, не рано, ты не волнуйся, разве я когда-нибудь тебя подводил? – миролюбиво отвечал Андрей.
– Да если б не ты, другого так бы шуганул. Кстати, а ее родители знают, что надо платить стартовый взнос – две штуки.
– Федя, у нее нет родителей, но со стартовым взносом все будет в порядке, – мягко улыбнулся в ответ Кротов.
– Ну, Крот, ты даешь!
После финального матча не только у Феди и других чиновников спорткомитета, но и у первоклассных детских тренеров, понаехавших из разных городов и весей России и повидавших на своем веку черте что, у всех у них вытянулись лица и раскрылись рты. Даша не просто выиграла соревнования, по их ходу она буквально разгромила всех своих соперниц. Мячи, улетающие со струн ее ракетки, как гранаты, разрывались на корте ошалевших девчонок, не оставляя им ни единого шанса на спасение.
Сколько было слез, сколько сломанных в бешенстве ракеток. Намеренно сломанная ракетка вызывала в душе Даши бурю. Она казалась ей искалеченной птицей. Свою ракетку, подаренную Кротовым, она берегла, как зеницу ока. Когда Даша оставалась одна, она часто гладила ее и даже разговаривала с ней, прижимая к себе и что-то нашептывая. Увидев как бездарная, капризная девчонка, не успев дотянуться до мяча, в мстительной злобе разбивает о землю свою ракетку, Даша замирала. Ее глаза суживались, а губы сжимались, и при следующем розыгрыше мяча своими страшными ударами она буквально расстреливала ту, которая сейчас представлялась ей воплощением зла, надругавшимся над живым существом.
Чего только не было в ходе турнира. При смене сторон ей часто говорили гадости, одна девчонка даже попыталась незаметно наступить на ногу, пару раз кидали на струны ее ракетки мокрые полотенца. Но все было тщетно. Худенькая, невысокая девочка с растрепанными волосами появлялась на корте, и всем казалось, что на площадке существует только она, ее соперниц уже никто не замечал. И еще казалось, что эта девчушка не бегает, не укрощает мяч, не работает, а порхает над кортом, словно бабочка. Порхает естественно и всегда непредсказуемо.
От увиденного, Кротову лезли в голову всякие мысли. Скажем, в разных областях человеческой деятельности существуют талантливые, даже очень талантливые к тому же трудолюбивые люди. Их деяния вызывают справедливый восторг окружающих. Но вдруг среди них появляется кто-то иной – одинокий и никем не понимаемый. И разверзается бездна, и смолкают талантливые, трудолюбивые, и смолкает толпа. Потому что в этом человеке, кроме таланта и трудолюбия, есть что-то еще – неуловимое, неосязаемое, но проникающее в такие глубины, которые доселе были никому неведомы. Он следует по ниспосланному свыше пути в молчании и одиночестве. Этого скитальца никто и ничто не может остановить, только смерть, люди и обстоятельства бессильны перед ним. И кто этот изгнанник – самый счастливый или же самый несчастный человек на всем белом свете? Кротов пытался отгонять тревожные мысли, но они вновь одолевали, как только он вглядывался в этого чертенка на корте. Дашу никакие мудреные мысли не посещали, она просто порхала бабочкой, парила над соперницами и над землей.
Сразу после окончания финального матча вокруг Кротова завертелась карусель. Подходили вечно куда-то спешащие спортивные функционеры, похлопывали его по плечу и говорили примерно одно и тоже:
– Слушай, где ты ее откопал? Об этой пигалице никто ничего не знает. Свинья ты, Крот, весь турнир нам поломал. Москвичи обиделись. Анька от Трунова должна была победить, а тут какая-то Воронова из Питера. О ней даже и думать-то никто не думал.
– Зато теперь будете думать, – отвечал Андрей.
– Ну и темнила ты, Крот. Соответствуешь своей фамилии. А вообще -молодец, утерли мы нос москвичам! Поздравляем!
Последним подошел Трунов, считавшийся в России лучшим детским тренером. Он немного натянуто улыбнулся и тихо сказал:
– Признаться, Андрей, я не ожидал такого исхода. Моя Аня, как мне казалось, в этой возрастной группе была самой сильной, но видно я ошибался.
Кротов в ответ улыбнулся широко и открыто.
– Алексей Алексеевич, так оно и есть. Аня хороша, но нашелся самородок. Если честно, я сам не ожидал, что Даша так выступит.
– А сколько она играет? Ходят легенды, что всего несколько месяцев.
– Это не легенды, Алексей Алексеевич. Четыре месяца.
Трунов покачал головой.
– Ну, Андрей, я ведь так и обидеться могу. Мы давно знакомы, зачем смеешься над стариком? Я – как никак профессиональный тренер. Чудеса, конечно, случаются, но не такие.
– Выходит, и такие тоже. А смеяться над вами, обманывать… Извините, мне такое даже в голову не могло придти, – Кротов развел руками.
Трунов внимательно посмотрел на него.
– Ну, коль так, это случай особый, расскажи-ка поподробней.
Кротов поведал в общих чертах историю Даши. Трунов долгое время молчал, затем произнес напряженным голосом, тщательно подбирая слова:
– Ну и что ты собираешься делать? Алмаз-то пока не ограненный.
– Ясно, что делать, гранить… работать, тренироваться, участвовать в турнирах.
Трунов криво усмехнулся.
– В каких турнирах, что ты говоришь? На дворе – капитализм, мать его. Ну, в России, и то в основном в Питере, может, что-нибудь и надыбаете. А Питер или даже Россия – это ведь несерьезно. Не хуже меня знаешь, что теннис делается в Америке и Европе. А там тысячи, десятки тысяч долларов нужны, чтобы на турниры ездить, тренироваться на классных кортах, с классными тренерами.
– А мы с тобой что, не классные? – прервал монолог Трунова Кротов.
– Мы то, конечно, – классные, да только по российским меркам. Андрюша, ты знаешь меня, я зря бы языком молоть не стал и все эти прописные истины тебе говорить, только… – он сделал паузу, – только девчонка уж больно хороша. С нуля начала и за четыре месяца… – Трунов покачал головой, – фантастика! Аньку в финале почти под ноль обыграла. Крот, кончай валять дурака! Не обижайся, но не потянуть тебе такую девчонку, такой талантище. Ее вовремя нужно в другие руки отдать.
Андрей с легкой иронией взглянул на него.
– Уж, не в твои ли, Алексей Алексеевич?
– Слушай, кончай ты свои питерские обиды, интеллигент выискался. Поначалу может быть и в мои. А затем отправим заграницу, определим в академию Болитьери, например. Пойми ты, я не о себе, о ребенке думаю. Не загубить бы ее, не схоронить на кортах вашего провинциального "Буревестника". Она ведь без роду, без племени, родителей не то, что богатых, вообще никаких нет. Как ты себе представляешь, на какие шиши она по турнирам разъезжать будет? Ты посмотри, что сейчас творится. Ребенка на корте увидишь, можешь быть уверен – за оградой его джип дожидается, в котором папа-миллионер сидит, в теннисе ни хрена не смыслящий. А нормальных детей ты сейчас днем с огнем не найдешь. Да что я завелся, ты сам с утра до вечера на кортах пашешь, все знаешь.
– Не кипятись, Алексей Алексеевич, – по-прежнему спокойно и миролюбиво отвечает Кротов. – На первых порах ее поездки по России буду оплачивать я, заграницу мне, конечно, не потянуть, но ведь существует ежегодный турнир, победитель которого посылается на соревнования в Америку и Европу за счет Российского спорткомитета, кстати, и личный тренер этого игрока – тоже. Вот мы с Дашей и попробуем решить эту проблему в честной спортивной борьбе.
Трунов громко расхохотался.
– В какой, в какой борьбе? Честной, говоришь? – Он не мог остановиться и даже закашлялся. – Ты что прикидываешься или вы тут в Питере, точно, все с приветом. Ну, ты даешь, “в честной борьбе”… Да за это место знаешь, как бьются! И не девчонки 13-ти лет, а здоровенные дядьки и не на кортах, а в кабинетах зашторенных, так бьются, что только лбы трещат. Ты о чем не знаешь, о том лучше не говори, Андрюша.
Помолчав и отдышавшись, он продолжил:
– В общем, не губи девчонку, отдай в хорошие руки. Ты ж меня знаешь, я ее по золотому конвейеру пущу до самого Уимблдона! И еще, вы питерцы -нищие, а московский спорткомитет – организация богатая, не только на воспитание девочки хватит, но и тебе отстегнем за то, что не тупость, а разумность проявил, короче, не обидим.
Кротов отрешенно смотрел на опустевшие корты, на суетящийся персонал, сворачивающий сетки и поливающий из шлангов красно-кирпичный песок.
– По конвейеру, говоришь… да еще по золотому. А если у девочки что-нибудь не заладится, травма, например, серьезная случится? Побыстрей, кое-как залечишь и снова – на конвейер. Давай, без роду, без племени быстро на корт, контракт надо выполнять. А когда совсем измочалится лошадка, снова ее на конвейер определишь, только на другой, который не вверх ползет, а вниз. Молодец, Алексей Алексеевич, складно придумал, только знаешь, капитализм это, конечно, хорошо, но уж до работорговли давай не будем опускаться. А то ведь как получается, ты мне заплатишь, а я тебе ее продам. Давай-ка, мы лучше у самой Даши спросим, чтобы она хотела. Вот, смотри, она стоит у дальней трибуны. Сейчас позовем и спросим. Только учти, если вдруг с тобой в Москву захочет, пусть едет, но денег от твоего спорткомитета предлагать мне не вздумай, я сам, сколько хочешь, заплачу, только бы тебя не видеть и о вас ничего больше не слышать.
Трунов пожал плечами.
У дальней трибуны, уже принявшая душ, с синей спортивной сумкой в руке стояла счастливая Даша. Она улыбалась и оживленно беседовала с Павлом, который не отходил от нее ни на шаг.
– Даша! Подойди, пожалуйста, к нам! – Громко крикнул Кротов.
Она оставила сумку Павлу и побежала.
– Даша, – начал чуть церемонно Кротов, – хочу тебя познакомить с лучшим в России детским тренером Алексеем Алексеевичем Труновым.
После того, как они поздоровались, Андрей продолжил:
– Не вдаваясь в подробности, сразу о главном. Алексей Алексеевич приглашает тебя переехать в Москву и тренироваться у него. При этом у тебя появятся очень большие преимущества. Тебя определят в лучший спортинтернат и все твои проблемы с детдомом решатся сами собой. Далее, -Кротов перевел дыхание и сделал глубокий вдох, – у тебя не будет никаких трудностей с участием в турнирах. Все твои поездки, как внутри России, так и за рубеж, будут щедро оплачиваться, а, участвуя в разнообразных турнирах, ты сможешь быстро прогрессировать. И последнее: на первом этапе тебя будет тренировать сам Алексей Алексеевич, а дальше, если все пойдет гладко, определит к лучшим западным тренерам, возможно, в американскую теннисную академию, и ты переедешь жить заграницу. Как, Алексей Алексеевич, все правильно я сказал, ничего не забыл?
– Все правильно, – кивнул Трунов. – Да ты пойми, девочка, – продолжил он, обращаясь к Даше, – если ты решила заниматься теннисом серьезно, то у тебя нет другого пути, этот самый короткий.
Даша внимательно, не по-детски серьезно посмотрела на обоих и вдруг громко и безудержно расхохоталась.
– Что это с ней? – Трунов недоуменно передернул плечами.
А Даша все не могла остановиться и сквозь смех спросила:
– Алексей Алексеевич, я так поняла, что меня будут тренировать лучшие тренеры. Простите, а это будут лучшие в мире тренеры?
Трунов был явно сбит с толку. "Бойкая девчонка, – подумал он про себя, – нашей закваски, с такой можно найти общий язык".
– Не волнуйся, одни из лучших.
– А меня, извините, одни из лучших не устраивают, – перестав смеяться, глядя прямо в глаза, ответила Даша.
– Ну, ты, пигалица, даешь, чего ж ты хочешь? – не выдержал Трунов.
– Да ничего. У меня уже есть тренер, он – не один из лучших, а самый лучший в мире, – сказала Даша твердо и прижалась к руке Кротова.
Кротов внезапно ощутил, как по его руке, плечу разливается тепло, которое заполняет его целиком и горячим комком подступает к горлу. Он задумчиво посмотрел на Трунова.
– Ну, как хотите! – В сердцах махнул рукой тот – Такой шанс упускаете! Кстати, Крот, про то единственное место в главном турнире, на будущий год… забудьте. Даже без интриг, забудьте! Там будет выступать Жемчугова из Сочи. Знаешь такую? – ехидно рассмеялся Трунов. – Она не то, что твою Дашу, саму Граф вынесет с площадки. Валяйте, кисните в своей провинции!
И он начал спускаться с трибун. Кротов не удержался, крикнул ему вдогонку:
– Алексей Алексеевич, до главного турнира еще целый год, целый год тренировок, а это много!
Трунов его уже не слушал.
– Андрей Владимирович, а про какой турнир вы все время говорите? -заинтересовалась Даша.
– Пойдем, я все тебе расскажу, – ответил Кротов и своей огромной ручищей отечески обнял ее за плечи.
