Понсон дю Террайль
Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– Да, – прошептал Арман.
– Я узнал, – добавил умирающий, – что вы посвятили себя на добрые дела.
У вас есть свои агенты и своя полиция; вы отыскиваете самые скрытые бедствия. Я надеялся и думал, что вы можете найти ту, которой я завещаю все свое богатство.
– Но, – заметил скромно Арман, – сумею ли я…
– Постарайтесь.
– А если эта особа умерла и если у нее нет ребенка?
– Тогда я вас делаю своим наследником. Но, милостивый государь, я… Богатство мое пригодится на ваши добрые дела. Вот ключ – когда я умру, снимите его с моей шеи и отворите шкатулку: в ней вы найдете два завещания, составленные в разное время, – одно, делающее вас моим наследником, а другое – Терезу или ее ребенка, если вы их найдете; к этому завещанию приложен медальон, бывший на ней в роковую ночь. В этом медальоне волосы и портрет женщины – по всей вероятности, ее матери, вот что я вам могу дать для указаний.
Голос умирающего слабел, час кончины близился. «К шести часам, – прошептал он, – я пригласил священника».
В эту самую минуту раздался звонок: это был священник.
Спустя два часа после этого барон де Кермаруэ скончался.
Полицейский комиссар немедленно все опечатал, а Арман воротился домой, унося с собой два завещания.
При покойнике остался только один комиссионер, принесший графу де Кергацу письмо от барона де Кермаруэ.
Оставшись один, Коляр улыбнулся.
– Ах ты, старикашка, – пробормотал он, – ты, брат, умер спокойно. Я пришел к тебе нищим и вымолил у тебя позволение пожить для того, чтобы узнать, что можно извлечь из богатого человека, умирающего без наследников.
– Да… мы посмотрим теперь, – продолжал он, – кто из нас скорее найдет Терезу – ваш ли добродетельный граф де Кергац или наш капитан Вильямс. Нам достанутся, старикашка, твои миллионы…
И при этом Коляр расхохотался самым наглым образом.
2. Вишня и Баккара
Через две недели после свидания капитана Вильямса с Коляром в один солнечный январский день в пятом этаже одного из домов улицы Темпль, у окна, выходившего во двор, прилежно работала молодая девушка. Она была высока, стройна и бела, как лилия, между тем как волосы ее были цвета воронова крыла.
Ее прозвали в магазине, где она училась делать цветы, Вишней.
Вишня открыла окно и, продолжая работать, беззаботно распевала один из модных романсов Альфреда Мюссе.
При последнем куплете хорошенькие ручки молодой девушки докончили стебелек пиона.
– Ну, – заметила она при этом, – через десять минут моя работа будет кончена, и тогда я отнесу ее, а на обратном пути постараюсь побывать и в мастерской господина Гро.
И при этом Вишня улыбнулась.
– Да, наконец – то пришло воскресенье, – мечтала она, – если завтра будет такая же погода, как и сегодня, то я буду одна из самых – счастливейших женщин! Мой жених повезет меня обедать со своею матерью в Бельвиль.
– Бедный Леон, – проговорила девушка, принимаясь снова за работу, – как ему не хочется ехать домой за бумагой для продажи своей маленькой земельки. Ах! Если бы г. Гро не обещал назначить его через месяц в подмастерья, то он уже давно бы уехал.
И при этих словах Вишня полупечально улыбнулась и взглянула на клетку, в которой порхала маленькая синичка.
– У тебя, милочка, будет скоро прехорошенький хозяин, – сказала она при этом и встала со своего места, – мы будем тогда уже вдвоем насыпать тебе корм. Но это будет только через два месяца… А как это долго, когда кого – нибудь любят!..
И Вишня опять вздохнула.
В это время на лестнице раздались чьи – то шаги, и чей – то голос, не менее свежий, но гораздо звучнее, чем у Вишни, запел одну из арий Надо.
– Суббота, – подумала Вишня и подвинулась к двери. – Опять Баккара, зачем это моя важная сестрица повадилась так часто жаловать ко мне?
Дверь Вишниной комнаты отворилась, и вошла женщина.
Это была родная сестра Вишни, она была так же хороша, как и ее сестра, но отличалась от нее только тем, что была блондинка, ее звали Баккара.
За шесть лёт перед этим она бежала от своего отца, резчика на меди, и против его воли сошлась с бароном д'О., который нарочно для нее построил дом; целых пять лет она не виделась со своей сестрой, так как отец проклял ее.
Когда он умирал, она возвратилась к его смертному одру, и он простил ее.
Похоронив отца. Баккара перевезла к себе свою мать и снова зажила своей прежней жизнью.
Вишня же любила честного ремесленника Леона Роллана, по ремеслу столяра – краснодеревщика, и должна была в самом непродолжительном времени сделаться его женою.
Сестры постоянно виделись между собою, но Вишня никогда не была в доме своей сестры.
Сестры поцеловались.
– Здравствуй, Вишенка.
– Здравствуй, Луиза, – ответила молодая девушка, имевшая особенное отвращение к насмешливому прозвищу Баккара, которое дали ее сестре несколько кутил на одном пикнике, где она имела счастье выиграть груды золота в эту игру.
– Неужели это ты все сегодня сработала? – спросила Баккара, садясь около сестры и рассматривая ее работу.
– Да, сегодня, – улыбнулась Вишня, – мне нужно поскорей окончить эту работу. Я хочу сегодня кончить свое платье.
– Вот как, ты, кажется, собираешься нарядиться завтра?
– Конечно, ведь завтра воскресенье.
– Как! Только поэтому? Вишня сконфузилась.
– Леон повезет меня со своей матерью в Бельвиль.
– Следовательно, ты все еще любишь своего Леона?
– Разве ты могла сомневаться в этом? – ответила Вишня.
– Он такой честный и красивый.
– Положим, что и так, – возразила Баккара, – но ведь, выйдя за ремесленника, ты будешь всегда остро нуждаться.
– Что же такого? Леон скоро будет сделан мастером – тогда он будет получать уже целых десять франков в день, а – на эти деньги мы устроимся.
Баккара презрительно улыбнулась.
– Ты хорошо знаешь, – сказала она, – что я могу тебе всегда дать четыре и даже хоть десять тысяч франков.
– Ни за что, – возразила ей Вишня, – честная девушка может брать деньги от отца или мужа.
– Но ведь я тебе родная сестра!
– Я бы и взяла, если бы у тебя был муж.
Баккара нахмурилась и прикусила себе губы.
– Ты можешь возвратить мне их, – добавила она как бы вскользь, – когда выйдешь замуж, ведь у Леона есть деньги.
– Нет, благодарю, – ответила Вишня, – я вообще не люблю занимать деньги.
Молодая девушка, разговаривая с сестрой, снова принялась за работу, между тем как Баккара подошла к окну и бросила мимолетный взгляд на одно окно соседнего дома.
Это окно было заперто и даже закрыто жалюзи.
– Его опять нет дома, – проговорила чуть слышно Баккара и обернулась назад.
Вишня работала, но между прочим потихоньку наблюдала за своей сестрой.
– Скажи мне, милая Луиза, наконец, – спросила она самым простодушным тоном, – к чему следует приписать то, что ты сделалась так любезна ко мне и стала бывать у меня чуть не каждый день?
Баккара вздрогнула.
– Или у тебя дело в нашем квартале? – продолжала Вишня.
– Нет, – ответила старшая сестра, – я бываю у тебя потому, что люблю тебя и имею чересчур много свободного времени.
Вишня улыбнулась:
– Да ведь у тебя всегда было много свободного времени. Однако ты…
– Изволь, душа моя, я тебе выскажусь в таком случае прямо, – перебила ее Баккара. – Я влюблена. Я, которая известна всему Парижу под именем бессердечной, я, про которую говорят, что она смеется над мужчинами, как француз над китайцем.
Вишня невольно приподняла голову и посмотрела на свою сестру.
– Да, – продолжала Баккара, – с месяц тому, когда я была у тебя и увидала там, в окне, молодого человека, который взволновал так мое сердце, что оно, никогда не любившее, сильно забилось… Там, – добавила она, – вон в этом окне.
– Вижу и знаю даже того, о ком ты говоришь, – заметила, улыбаясь, Вишня, – это Фернан Роше.
– Ты знаешь его? – радостно переспросила Баккара.
– Да.
– О, ты не знаешь, как я люблю его, – продолжала Баккара, – я люблю его так, как ты никогда не любила и не будешь любить своего Леона.
– Вот как! – проговорила недоверчиво Вишня.
– Я видела его всего три раза, но так влюбилась в него, что готова решиться на всякую глупость. Да кто же он? Говори мне скорей. Как ты с ним познакомилась?
– Очень просто, – ответила Вишня, не узнавая сестры. – Он, кажется, очень небогатый человек и служит в какой – то конторе. Когда он переезжал сюда, то ему пришлось купить письменный стол и кровать у хозяина моего Леона. А так как он получает всего двести франков в месяц, то ему было очень стеснительно отдать сразу всю сумму, которую он должен был за эту мебель. Леон, по своей доброте, устроил, что его хозяин, рассрочил ему этот долг. С тех пор мы и знакомы. Он всегда кланяется мне. Да вот и он сам!
В соседнем доме в это время растворилось окно, и в нем показался молодой человек.
Баккара мгновенно побледнела.
Вишня подошла к окну и начала что – то напевать.
Молодой человек обернулся к ней и вежливо поклонился, хотя, казалось, очень удивился, что сзади молодой девушки стояла другая, поразительно схожая с ней.
– Это моя сестра, – сказала ему Вишня.
Фернан поклонился.
– Пригласи его, – шепнула Баккара умоляющим голосом.
Вишне стало жаль сестру, и она, не подумав, предложила Фернану зайти к ней.
– Благодарю вас, – ответил молодой человек, – но мне некогда, я еду сейчас обедать в гости, и мне нужно еще успеть переодеться.
– Он уходит, – прошептала Баккара, – я хочу знать, где он будет, и узнаю это. Может быть, к какой – нибудь женщине… О, я буду ужасно ревнива.
Вишня с удивлением слушала сестру.
– Но ведь г. Фернан не муж и не любовник тебе? – заметила она.
– Он будет им.
– Твоим мужем?
Баккара пожала плечами и замолчала.
– Впрочем, – проговорила Вишня, – кажется, Леон
говорил, что Фернан хочет жениться.
Баккара вздрогнула.
– Он? Жениться?
– Да, кажется, – ответила простодушно Вишня.
– Я не хочу этого!
– По какому же праву?
– Да разве в любви есть права! – воскликнула Баккара и, бросив взгляд в зеркало, казалось, в один миг вообразила всю силу и величие своей красоты.
– Однако мне пора, – заметила Вишня, вставая.
Сестры простились и расстались.
Вишня пошла в улицу Темпль, а Баккара села в дорогой купе, запряженный серой лошадью, и приказала кучеру следовать за вышедшим из дому Фернаном.
Купе поехал, а Баккара осторожно опустила плотные шторы.
3. Фернан
Фернану было не больше двадцати шести лет, он был бледный молодой человек, с лицом скорее выразительным, чем красивым.
Фернан был сирота, воспитанный своим дядей, который после себя не оставил ему никакого наследства.
Он служил в Министерстве иностранных дел и получал по двести франков в месяц.
В свободное время он писал водевили и зарабатывал этой работой еще небольшие суммы.
Фернан был влюблен в дочь своего начальника Эрмину де Бопрео, у которой, как говорили, было около восьмидесяти тысяч приданого.
И Фернан знал, что ему придется долго бороться со всеми препятствиями, чтобы достигнуть своего заветного желания – руки Эрмины.
Итак, молодой человек был приглашен к г. Бопрео на обед, а потому и обратил особенное внимание на свой туалет.
Господин Бопрео, приглашая молодого человека к себе, и не подозревал никогда о взаимной любви его и своей дочери. Фернан был умен и трудился над большим сочинением о международном праве, и на это – то сочинение сильно рассчитывал де Бопрео, предполагая издать его под своим именем и надеясь, таким образом, добиться крестика Почетного Легиона и места директора департамента.
– Приходите в три часа, – сказал ему Бопрео, – мы до пяти часов поработаем.
Фернан прошел бульвар, поворотил в улицу Темпль и направился к дому, где жил его начальник.
Баккара видела, как он вошел в этот дом, и не теряя времени, вошла в ворота его и прошла прямо к привратнику.
Здесь жила какая – то болтливая старуха, которой Баккара немедленно сунула в руку луидор.
– Кто этот господин? – спросила она.
– Чиновник Министерства иностранных дел, – ответила старуха, пряча деньги поглубже. – Он идет. к начальнику.
– А как зовут этого начальника?
– Г. Бопрео.
– Женатый?
– Да.
– Жена его молода?
– Нет, лет сорока.
– А… у них есть дочь?
– И прехорошенькая, – ответила старуха, – и, я думаю, молодой человек, собственно, и ходит из – за нее.
– Вы думаете? – спросила Баккара изменившимся голосом.
– Когда он уходит отсюда? – добавила она.
– Часов в десять вечера.
– Хорошо, – пробормотала Баккара и бросила еще один луидор.
* * *
А в это время Фернан входил к своему начальнику.
Г. де Бопрео был незначительный дворянин из графства Венсен, он приехал в Париж без всего, но благодаря своей гибкости, добился через двадцать лет своего теперешнего места начальника отделения, которое и занимал уже около десяти лет.
Лет за восемнадцать перед этим он познакомился с молодой девушкой – сиротой, у которой не было никогда родных, кроме старой тетки. Эта девушка, по имени Тереза д'Альтерив, была жертвой гнусной засады, вследствие чего у нее родился ребенок – дочь Эрмина.
Г. Бопрео увидал Терезу. Справился о ее приданом и сделал предложение. Тереза не скрыла от него ничего, а Бопрео сказал на это:
– Я признаю вашего ребенка своим.
Тереза не раздумывала и согласилась. В свете Эрмину считали законной дочерью г. Бопрео. От этого брака с Терезой у него было два сына, из которых один уже умер, а другой, пятнадцати лет, жил дома. Единственная служанка господина начальника была послана за провизией, а потому, когда Фернан позвонил у двери г. Бопрео, ему отворила сама Эрмина. Увидев молодого человека, девушка вся вспыхнула, а Фернаном овладело то сильное и наивное смущение, какое овладевает влюбленным в присутствии любимой женщины.
Тереза Бопрео сидела в гостиной и рукодельничала; увидев молодого человека, она ласково подала ему руку.
– Фернан, – предложила Эрмина, обращаясь к молодому человеку, – хотите аккомпанировать мне на фортепиано?
Эрмина при этих словах разложила ноты.
– Я принес вам хорошую весточку, – проговорил молодой человек, – моя драма принята и пойдет зимой, а тогда я буду иметь возможность сделать…
– Я уже говорила с мама, – шепнула Эрмина.
– И..?
– Она говорит, что если вы меня любите, то можно попробовать поговорить с папа.
В эту минуту подошла к влюбленным молодым людям Тереза и, обняв свою дочь, тихо спросила:
– А вы ее любите?
Фернан молча стал на колени.
– После обеда, – сказала она тогда, – господа, уйдите в кабинет, а я поговорю с мужем.
Но почти в ту же минуту в комнату вошел Бопрео.
Походка его была неровна, а лицо багрового цвета. Очевидно, с ним приключилось что – нибудь особенное, и его однообразная жизнь, вероятно, выдержала какое – то таинственное потрясение.
4. Гиньон
Получив деньги за свою работу, Вишня встретилась с Леоном, узнала от него, что его уже сделали, совершенно неожиданно, мастером и что поэтому их свадьба может быть через две недели.
Простившись с ним, как прощаются все влюбленные, она отправилась к матери своего жениха в Бурбонскую улицу, но на дороге встретилась с Гиньоном – худеньким сухопарым живописцем – маляром, другом Леона.
Гиньон остановил молодую девушку и предупредил ее, чтобы она отсоветовала своему жениху продолжать знакомство со слесарем Росиньолем, с которым он познакомился только два дня и который, как кажется, большой мошенник.
– Словом, вы хорошо бы сделали, – добавил Гиньон, – если бы уговорили Леона. У меня явилась преглупая мысль…
Простившись с ним, девушка пошла по направлению к Бурбонской улице, и в это – то время ей повстречался пожилой господин, маленький, толстенький, с багровым лицом и в синих очках.
На нем был надет синий сюртук с золотыми пуговицами и ленточкой Почетного Легиона в петлице.
Господин этот был не кто иной, как Гастон Исидор де Бопрео, начальник отделения Министерства иностранных дел. Сначала он приостановился и посмотрел на нее, а потом, заметив, что она не обращает на него внимания, поворотил назад и последовал за ней.
Итак, когда Вишня рассталась с Гиньоном, она встретилась с г. Бопрео, который, повинуясь неопределенному влечению своего сердца, последовал за ней.
Хотя подобное приключение не было новостью для начальника отделения, так как он сотню раз ходил за гризетками и заговаривал с ними с дерзостью, отличающую пожилых мужчин, но на этот раз остановили ли его скромные, приличные манеры этой молодой девушки, но им овладела какая – то робость, необыкновенная в мужчине его сорта, и он удовольствовался только тем, что шел вслед за нею, пожирая ее своими глазами.
Вишня скоро заметила его преследование и прибавила шагу.
Начальник отделения сделал то же самое.
Девушка вошла в дом к матери своего жениха и просидела у нее более часа.
По выходе от нее она увидела г. Бопрео, стоявшего на тротуаре; тогда молодой девушкой овладел страх, и она, чтобы избавиться от него, пустилась чуть не бегом.
Но начальник отделения догнал ее и сделал попытку заговорить с ней.
– Милостивая государыня! – начал было старый ловелас, но Вишня сейчас же остановила его.
– Я не разговариваю с мужчинами, – сказала она, – которые преследуют меня на улице. Идите своей дорогой!
Но г. Бопрео не унимался и продолжал следить за молодой девушкой, хотя уже издалека.
Дойдя до своего дома, Вишня проворно вошла в свою комнату, а г. Бопрео, прождав на улице около часа, решился обратиться к дворнику, не позабыв при этом предварительно сунуть ему в руку сто су.
– Вы напрасно теряете время, сударь, – ответил ему дворник, пряча монету в карман, – эта девушка честная.
– Я очень богат, – возразил Бопрео.
– Будь вы хоть богаче короля, то и тогда вы ничего не добьетесь. Другое дело, если бы это была ее сестра.
– Какая сестра?
– Гулящая, – ответил простодушно дворник.
– Как ее зовут?
– Баккара.
В голове г. Бопрео промелькнула адская мысль.
– Где она живет? – спросил он торопливо.
– В Монсейской улице.
– Так, – проворчал Бопрео и ушел, погруженный в задумчивость.
Он испытывал первую боль неизлечимого недуга, известного под именем старческой любви.
Вот была причина того, что г. Бопрео вернулся домой в страшно раздражительном виде.
Впрочем, он скоро победил себя, так как, вероятно, нашел какое – нибудь средство добраться до Вишни.
После обеда Фернан ушел работать в его кабинет, а Эрмина, по знаку своей матери, удалилась в свою комнату.
Тереза Бопрео осталась одна с своим мужем.
– Мне нужно с вами поговорить, – начала она, обращаясь к нему.
– Что? – спросил начальник отделения, погруженный в свои любовные мечты.
– Дело идет о моей дочери, – продолжала госпожа де Бопрео, – она теперь в таком возрасте, когда ей пора уже выйти замуж.
– Положим, – прервал ее муж, – но для того, чтобы выйти замуж, нужно сначала отыскать мужа?
– Может быть, она уже нашла!
– Богат он? – спросил торопливо г. Бопрео.
– Это прекрасный молодой человек, и Эрмина может быть вполне счастлива с ним.
– Так. Богат он?
– Нет, но у него очень хорошая будущность.
– Мало…
– Но Эрмина любит его.
– Его имя?
– Фернан Роше.
Бопрео подпрыгнул на своем стуле.
– Этого никогда не будет! – вскрикнул он, вставая
со своего места. – Это чистая глупость!
Тереза невольно заплакала.
– А, вы плачете! – заговорил он насмешливо. – Плачете потому, что я не хочу отдать вашу дочь за человека, у которого нет ничего!
– Но ведь вы же сами находили, что он честный и трудолюбивый молодой человек! Зачем…
– Зачем, зачем! – перебил ее Бопрео. – Да потому, что у него нет ничего.
– Но ведь и у вас не было ничего, – заметила холодно Тереза.
– Зато у вас был ребенок, – закричал он, выходя из себя. – Хотите, чтобы я согласился на этот брак? Это зависит вполне от вас.
– Что же нужно сделать?
– Отдайте все ваши деньги нашему сыну Эммануэлю, и тогда…
– Никогда! – вскричала Тереза. – Я не позволю себе обобрать одно дитя в пользу другого!
– Как хотите, – заметил холодно Бопрео. – Следовательно, нам нечего больше и толковать об этом. Женившись на вас, я признал Эрмину своею законною дочерью, следовательно, до ее совершеннолетия она не имеет права выходить замуж без согласия своего отца. Я не даю этого согласия.
– Мы подождем, хотя бы мне пришлось признаться во всем перед своей дочерью, хотя бы мне пришлось краснеть перед ней.
Но в эту минуту дверь залы отворилась, и на пороге ее появилась Эрмина, бледная и серьезная.
– Мама, – сказала она, – вы благородная и святая женщина, и вам никогда не придется краснеть перед своей дочерью.
И при этих словах она подошла к своей матери и опустилась перед ней на колени.
– Милая мама, – прошептала молодая девушка, – простите меня. Я все слышала. Я знаю, что вы лучшая из всех матерей и благороднейшая из всех женщин, дочь ваша гордится вами.
После этих слов она встала и посмотрела на Бопрео.
– Милостивый государь, – начала Эрмина, – мама не хотела лишать меня денег, но сама я вправе отказаться от своего наследства; я согласна на ваши условия.
И, холодно поклонившись, девушка подбежала к двери кабинета и позвала Фернана. Роше показался на пороге. Эрмина взяла его за руку и подвела к г. Бопрео.
– Не правда ли, – сказала она, – ты возьмешь меня и без приданого?
– Мне ничего не нужно, кроме вас, – ответил в восторге молодой человек.
– Ну, так я буду вашей женой. Садитесь и пишите расписку в получении моего приданого. Только на этом условии г. Бопрео и соглашается отдать вам мою руку.
И при этом молодая девушка бросила взгляд невыразимого презрения на начальника отделения, ошеломленного подобной самоотверженностью.
На другой день после этого, в воскресенье, уже известный нам Коляр шел около восьми часов утра по Шоссе д'Антенской улице. Оттуда он повернул по улице Виктуар и пошел к небольшому павильону, расположенному в конце сада одного старинного дома.
В этом павильоне с месяц назад поселился капитан Вильямс.
В Лондоне капитан предводительствовал шайкой мошенников и носил титул баронета, узаконенный за ним вследствие покупки им одной недвижимой собственности.
Теперь у капитана были черные волосы и усы, а в Лондоне он был рыжим.
Когда Коляр вошел к нему, то он сидел в халате у камина и причесывался.
– Я только месяц в Париже, – думал он, – а мои дела идут очень недурно, и если нечистая сила будет продолжать помогать мне, то я непременно овладею деньгами барона Кермора де Кермаруэ.
Монолог его был прерван двумя ударами в дверь. Вошел Коляр.
– А, это ты!
– Я исправен?
– Совершенно. Садись.
Вильямс закурил папиросу и пристально посмотрел на своего подчиненного.
Коляр начал свой рапорт:
– Жена де Бопрео есть именно нужная нам Тереза. Дочь ее Эрмина – дитя барона Кермора де Кермаруэ. У дочки есть обожатель. Они уже помолвлены. Свадьба назначена через две недели.
– Жених Эрмины, – продолжал Коляр, – ничтожный чиновник Министерства иностранных дел. Его зовут Фернан Роше, и он положительный бедняк, нанимающий небольшую комнатку в улице Темпль.
Вильямс записал все это в свою записную книжку.
– Дальше? – заметил он холодно.
– Мне понравилась одна молоденькая девушка, по прозвищу Вишня, – продолжал свой доклад Коляр.
Капитан нахмурился.
– Я подружился с ее женихом, а он, в свою очередь, дружен с женихом Эрмины де Бопрео. От Леона Роллана я узнал, что Бопрео только тогда согласился на брак своей дочери, когда она отказалась от своего приданого. У Вишни есть сестра – распутная особа, по имени Баккара, которая влюблена по уши в Фернана Роше.
– Так, хороша она?
– Прелестна.
– Ловка?
– Замечательно, и женщина с железным характером.
– Хорошо, – заметил Вильямс, – она освободит меня от Фернана. Продолжай!
– Бопрео влюблен в Вишню. Вчера днем он следил за ней на улице Темпль, а вечером бродил там, где она живет.
– Где квартира Баккара? – прервал его капитан.
– Мосейская улица, маленький дом на правой руке.
– Прекрасно. Теперь найди для меня небольшой дом в Елисейских полях, с сараем для двух карет и конюшней на пять лошадей.
– Будет исполнено, – ответил Коляр и вышел.
Сэр Вильямс приказал своему человеку заложить лошадь в тильбюри и стал одеваться.
Через полчаса после этого он был уже у подъезда отеля, где жила Баккара.
Она была еще в постели, когда приехал Андреа.
– Меня нет дома, – сказала она своей горничной, когда та доложила ей о приезде богатого англичанина.
Камеристка вышла, но вскоре снова вернулась с карточкой в руке.
– Сударыня, этот молодой человек, – сказала она, – имеет до вас какое – то серьезное дело.
Баккара с досадой взяла карточку и небрежно взглянула на нее.
«Сэр Вильямс Л., баронет», – прочла она и сердито обернулась к стене.
– Я не знаю его, – проговорила она, принимаясь снова за свои любовные мечтания.
– Милорд желает сказать вам только несколько слов, – настаивала горничная.
– Убирайся! Я не знаю его.
– Он поручил мне сказать вам только одно имя.
– И знать его не хочу.
Тон Баккары был повелителен и сердит.
– Барыне совершенно ничего не стоит выслушать это имя, – продолжала камеристка, которой, вероятно, было щедро заплачено.
– Фанни, – сказала сухо Баккара, – с этой минуты ты у меня больше не служишь.
– Милорд поручил мне сказать, – добавила с необыкновенным хладнокровием горничная, – что он приехал к барыне поговорить о г. Фернане Роше.
При этом имени Баккара спрыгнула со своей постели.
– Фернан! Фернан! – вскрикнула она. – В таком случае проси его. Беги, скажи ему, чтобы он подождал.
Голос Баккары прерывался от волнения.
Войдя к Баккара, сэр Вильямс начал с того, что выпытал у нее признание в том, что она влюблена в Фернана Роше, и, сообщив ей, что тот женится на Эрмине де Бопрео, предложил свои услуги, чтобы расстроить этот брак, и в несколько минут так овладел влюбленной Баккара, что та решилась, по его настоянию, принять к себе г. де Бопрео, приехавшего к ней, чтобы упросить ее продать ему ее сестру Вишню.
– Мое положение и богатство, – говорил начальник отделения, – позволяет мне сделать многое для женщины.
– Ну, любезнейший, – перебила его Баккара, выходя из своей аристократической роли, – вы, вероятно, не сорите миллионами, как ваш начальник Вилдье, который из – за меня разорился, или Леопольд Марлот, закуривший мне папироску своим последним тысячефранковым билетом.
– Вас обманули в справках обо мне.
На губах куртизанки появилась презрительная улыбка.
– У вас есть сестра, – продолжал смущенный Бопрео.
– Да, но вы напрасно теряете время, она вполне честная девушка, – проговорила Баккара и, взглянув на портьеру, за которой спрятался сэр Вильямс, увидела за ней бледное лицо баронета, который как будто говорил:
– Вы забываете мои приказания и слова и, вероятно, желаете женить Фернана?
– Я подумаю, сударь, – ответила она и сделала движение, что желает раскланяться с Бопрео.
– Ах! Будьте сострадательны, – начал начальник отделения.
Но Баккара встала и перебила его.
– Приходите завтра, – проговорила она отрывисто. Бопрео взялся за шляпу и тоже встал.
– Завтра? – спросил он.
– Да, – прошептала Баккара, опустив голову и выпроваживая старика.
После его ухода она осталась с глазу на глаз с сэром Вильямсом.
– О, какая мерзость! – прошептала она, – продать свою сестру? Никогда, никогда! Говорят, что у Баккара нет сердца, это правда, но своих кровных она любит. Никогда, никогда! – повторила она еще раз с особенной твердостью.
– Моя милая, – сказал холодно сэр Вильямс, – один Бопрео может только расстроить свадьбу своей дочери с Фернандом Роше, и вы напрасно обошлись с ним так сурово.
Этих слов было довольно, чтобы заставить молодую женщину ради своей любви решиться продать свою сестру.
В воскресенье, как мы уже знаем, Вишня собиралась ехать с Леоном за город.
Окончив свое платье, она оделась и, купив себе молока и булку, села за завтрак.
В это время к ней постучались.
– Войдите, – сказала она.
В комнату вошла бледная высокая девушка в черном платье.
– Ах, это вы, барышня! – проговорила почтительно Вишня, – как вы добры, что навестили меня. – И при этом она с любовью пожала худенькие ручки молодой девушки.
– Я давно не виделась с вами, и мне также захотелось принести вам свой новый адрес. Я живу теперь на улице Мелэ, № 11.
* * *
История той, которую Вишня принимала теперь с таким почтением и удовольствием, была очень проста и вместе с тем глубоко трогательна.
Ее звали Жанной Бальдер, она была дочерью полковника, убитого при осаде Константины. Оставшись после смерти своего отца без всяких средств, Жанна поселилась вместе со своей матерью и старой кухаркой в том же доме, где жили родители Вишни.
Это было в то время, когда Баккара бежала от своего семейства.
Жанне было тогда восемнадцать лет. Она была хороша той смелой, горделивой красотой, которая составляет исключительное достояние и отличие чистокровных аристократов.
Госпожа Бальдер скоро умерла, и Жанна осталась одинокой в мире, но чистой, как цветок, растущий на краю пропасти.
– Так вы переехали? – повторила свой вопрос Вишня.
– Да, мы с Гертрудой (так звали ее кухарку) нашли, что для нас теперь слишком дорого платить шестьсот франков. А я пришла к вам теперь, моя милая Вишенка, попросить об одном деле, – продолжала с благородною откровенностью Жанна.
– Я всегда к вашим услугам, барышня, располагайте мною.
Жанна слегка покраснела.
– Гертруда очень стара и почти не видит, – начала она тихим голосом, – она, бедная, выбивается из сил для улучшения моего существования. Так мне бы хотелось помочь ей, но для этого нужно денег.
– Возьмите у меня! – вскричала Вишня. – У меня есть в сохранной кассе двести франков.
– Нет, благодарю тебя, моя милая подруга, – ответила Жанна, – я не об этом хотела говорить. Мне нужна работа. Рекомендуй, пожалуйста, меня в какой – нибудь магазин, где бы я могла брать работу.
– Как! Барышня, вы хотите портить ваши прелестные ручки? Разве они созданы для работы?
– Труд так благороден, что его никогда не нужна стыдиться, – ответила Жанна, вздохнув.
– Я сделаю вот как, – предложила тогда Вишня, – в одном магазине вышиванья я очень дружна со старшей мастерицей. Я буду брать у нее работу для вас, вы отдавайте мне ее каждую неделю, а я буду относить ее вместе со своей работой, тем более это будет удобно потому, что наши магазины рядом. Согласны вы на это, барышня?
Жанна поцеловала Вишню и от всего сердца поблагодарила ее за это доброе предложение.
– У меня есть тоже до вас просьба, – добавила нерешительно молоденькая цветочница. – Вы не откажетесь пообедать вместе с нами? Вы не будете стыдиться нас?
– Стыдиться! – воскликнула тоном упрека Жанна. – О, конечно, нет!
– Ну, сегодня, например?
– Извольте, моя милочка, – согласилась Жанна и, поцеловав Вишню, отправилась домой.
После ее ухода Вишня проворно собралась и отправилась в Бурбонскую улицу к матери своего жениха.
Леон тоже не заставил себя долго ждать и явился аккуратно в пять часов.
– Я пригласил с собой одного приятеля, славный малый, зовут его Коляр, – прибавил он, когда Вишня сообщила ему, что Жанна согласилась также сопровождать их.
