Питер Вронски
Женщины – серийные убийцы: как и почему они становятся монстрами
Около 68 процентов женщин – серийных убийц действуют в одиночку, а остальные 32 процента совершают убийства чаще всего с доминирующим партнером-мужчиной. Хотя случается, что и женщины доминируют над партнерами-мужчинами или целой бандой убийц, состоящей из одних женщин. Именно в совместных убийствах с партнером-мужчиной женщины чаще всего оказываются соучастницами изнасилований и убийств на сексуальной почве, которые традиционно ассоциируются только с мужчинами-серийниками.
Партнерши серийных убийц – еще одна уникальная категория. Этому непростому феномену посвящена отдельная глава данной книги.
Что касается выбора жертв, то принято считать, что женщины-серийницы убивают в основном родственников и знакомых. До недавнего времени так оно и было, однако сегодня незнакомые люди все чаще оказываются жертвами женщин-убийц, превалируя даже над членами их семей и близкими знакомыми [53]. Проблема четкого понимания, кто чаще становится жертвой, состоит в том, что, как и их коллеги-мужчины, многие женщины-убийцы сегодня лишают жизни и тех и других – как незнакомцев, так и родственников и близких знакомых.
* * *
В этой книге представлены не похожие одна на другую истории женщин-убийц, относящихся к самым разным типам. Каждая из них убила не менее двух человек, в разное время и по разным причинам. Все они, без всяких оговорок, серийные убийцы, потому что, убив однажды, снова пошли на преднамеренное убийство.
У этих убийц разные мотивы и разная психология, но есть у них и нечто общее, то, что их объединяет. Мы рассмотрим психические отклонения, которые отмечаются у преступниц, по мере возможности покопаемся в их детстве. Как и мужчины, женщины-серийницы – продукт в равной мере наследственности и воспитания, хотя вероятные генетические и физиологические признаки женщин-преступниц изучены гораздо хуже, чем характерные черты мужчин-серийников.
Культ женственности и женская культура занимают центральное место в нашем анализе, тогда как к мужчинам-серийникам аналогичный подход неприменим. Женщины, совершающие серийные убийства, бросают вызов не только привычным понятиям добра и зла, но и нашему базовому пониманию гендерной роли и идентичности, а в конечном итоге и общепринятому пониманию человеческой природы. На представление о серийных убийцах мужского пола никак не влияет политическая повестка дня, чего не скажешь о женщинах-убийцах. В мужчинах-серийниках, по всей видимости, проявляется худшее, что есть в мужском начале, а вот с женщинами не все так ясно. Бросают ли женщины-серийницы вызов самой женственности или только дают выход худшему, что в ней есть? Присуща ли женскому началу агрессия, и в какой форме? Проблему женщин – серийных убийц следует рассматривать не только в политическом или гендерном контексте, но и в общечеловеческом масштабе.
Часть I
Психопатология и краткий обзор феномена женщин – серийных убийц
Агриппина Младшая
Валерия Мессалина
Елизавета Батори
Тофания Ди Адамо
Мария Де Бренвилье
Джейн Скотт
Элизабет Экклс
Сара Дейзли
Элиза Джойс
Сара Фриман
Мэри Энн Милнер
Сара Чешем
Мэри Мэй
Мэри Эмили Кейдж
Кэтрин Уилсон
Мэри Энн
Коттон Кэтрин Фланнэген
Маргарет Хиггинс
Кейт Бендер
Патти Кэннон
Лидия Шерман
Сара Джейн
Робинсон Джейн Топпан
Глава 1
Сущность звериного начала в женщине
Психопатология женщины-монстра
Как и почему? Как женщины становятся серийными убийцами и почему они убивают? Почему, сказать проще. Причины могут быть те же, что и у убийц-мужчин: жажда власти или контроля, сексуальное влечение, материальная выгода, поиск острых ощущений, самоутверждение, месть и психические расстройства.
Но есть и серьезные отличия. Мужчины-серийные убийцы часто похищают жертв, насильственно удерживают, наносят увечья и насилуют, давая выход агрессии и потребности в контроле. Женщины-серийные убийцы обычно идут напролом, не отвлекаясь на нанесение ран или увечий. Ни полароидных фотографий, ни мастурбации на месте преступления, ни половых актов с трупом.[9] Женщина ставит перед собой конкретную задачу – убить. В этом смысле она представляет несравнимо большую опасность, чем мужчины-хищники, движимые своими фантазиями.
Почему женщины – серийные убийцы намного опаснее мужчин
Мужчины-серийники могут и не добивать жертву, в их фантазиях убийство не обязательно занимает центральное место. Они могут фантазировать о том, как доминируют над жертвой, совершая физическое и сексуальное насилие, и в этом сценарии не всегда есть место убийству. Но едва только агрессивный запал исчерпывается, жертва их больше не интересует – ни живая, ни мертвая. Если жертва подвергалась физическому насилию, преступник может оборвать ее жизнь, чтобы избавиться от свидетеля нападения или изнасилования. А может убить и из чувства стыда. Или не убивать вовсе. Некоторые могут даже проявить милосердие, отказавшись от своих планов.
К примеру, Ричард Коттингем в конце 1970-х оставлял в номерах гостиниц и мотелей жутко изувеченные расчлененные трупы уличных проституток. Накачав наркотиками, он часами издевался над ними, некоторым жертвам отрубал руки и обезглавливал [54]. Можно ли выжить, побывав в руках у такого маньяка? Но выжившие были – они приходили в себя на обочине дороги или на полу в номере отеля, избитые и израненные, но живые. Почему? Он не убивал их просто потому, что они выжили после всех издевательств. Только и всего. Он вообще не собирался их убивать – лишь унижать и мучить. Но как только он совершал то, что хотел, ему становилось все равно, живы они или нет, для него они были просто мусором. И он бросал их – кого мертвым, а кого живым. Многие погибали в процессе издевательств. Слабые физически, они не выдерживали пыток – тощие уличные девчонки, перебивающиеся чипсами и кока-колой. Увечил он их не ради удовольствия, а чтобы уничтожить их как личность, отрубал головы и руки не для сувениров, а чтобы помешать расследованию. Если он и решал кого-то убить, то только для хладнокровного устранения свидетеля. Это была необходимость, а не удовольствие.
Случается, что некоторым жертвам удается выжить, вызвав в посткатартическом сознании серийного убийцы некоторый интерес или внезапное смутное раскаяние. Иногда жертва говорит или делает что-то такое, что заставляет злоумышленника передумать и не убивать ее. Книгу о мужчинах – серийных убийцах я заканчивал главой о том, что можно сделать, чтобы сохранить себе жизнь, оказавшись в роли жертвы. Основывался я на рассказах выживших и на объяснениях самих убийц, почему они иногда оставляли кого-то в живых. В книге о женщинах – серийных убийцах такой заключительной главы не будет.
Кроме жертв, выживших чудом, благодаря не иначе как ангелу-хранителю, информации о тех, кого женщины-серийницы оставляли в живых, практически нет. Приняв решение убить, женщины его уже не меняют, и на пути к цели крайне редко уступают своим фантазиям и прибегают к ритуальным пыткам. Они сразу берутся за дело. (Хотя серийные отравительницы, как известно, могут продлевать мучения своих жертв, манипулируя дозами яда, но почему они это делают, установить до сих пор не удалось.)
Женщины-серийницы редко похищают и насилуют жертв, разве что за компанию с партнером-мужчиной. Они редко (а правильнее сказать – никогда) убивают, чтобы забрать себе труп или какую-то часть тела жертвы для гедонистического удовлетворения похоти. Не в их правилах хватать, связывать, держать взаперти и пытать жертв, а только потом убивать. Смерть жертвы приносит женщине-серийнице настоящее удовлетворение, и она живет с этим ощущением еще несколько дней, недель или даже месяцев. Если для мужчины убить – значит воплотить свою фантазию или освободиться от нее, то женщина убивает, просто чтобы убить. Это ее способ выражения.
Объясняя, почему они оставили кого-то в живых, мужчины – серийные убийцы часто называют одну и ту же причину: они что-то узнали о нем как о человеке. В восприятии преступника жертва обрела индивидуальность, и решимость убить пошатнулась. Этот феномен напрямую связан со склонностью мужчин-серийников выбирать незнакомых людей, которых можно объективировать, приписывая им собственные смертельно опасные фантазии. Но если вдруг они по какой-то причине увидят жертву такой, какая она есть на самом деле, это может нарушить ход их фантазий.
По мнению отдела бихевиоризма ФБР, чтобы остаться в живых при нападении серийного убийцы, лучше всего попытаться поговорить с ним, чтобы он узнал вас как личность. Это разрушит выдуманную им картинку, в которой вам отведена роль жертвы.
Все это едва ли поможет в случае с типичной женщиной-серийницей. Во-первых, вероятнее всего, она близко знакома с жертвой, с которой работает, живет или делит постель. Она и так прекрасно знает, кто это. Фантазиям тут места нет.
Во-вторых, жертвы вряд ли осознают, что им угрожает опасность, потому что женщина, как правило, совершает убийство под прикрытием тех отношений, которые сложились у нее с жертвой: медсестры убивают пациентов, матери убивают своих детей, жены – мужей, а домовладелицы – жильцов. То есть жертву она выбирает в рамках обычных социальных и профессиональных отношений, но действует исподтишка, отдавая предпочтение яду, передозировке наркотиков или внезапному удушью. Свидетелей не будет, а тело обнаружат там, где ему и положено быть, а не на обочине дороги или слегка прикопанным в земле.
И, наконец, ввиду того, что женщины не заморачиваются с пытками или ритуалами, а сразу приступают к делу, у ничего не подозревающей жертвы редко бывает время что-то предпринять, даже если она подозревает, что находится в опасности.
Разве кто-то ждет, что жена, любовница, мать или дочь попытается их убить? Вот почему Эйлин Уорнос так разительно отличалась от всех: ее целью были только незнакомые мужчины, которых она убивала почти сразу же, как только встречала.
В случае с женщинами-серийницами вы можете умереть, так и не узнав, что вас убивают. Просто какое-то недомогание, слабость не по возрасту, а на следующий вечер у вас вдруг отнимается речь, вы не можете пошевелиться и с наступлением ночи умираете в кромешной тьме, давясь соплями, за закрытыми дверями. И ваши частые всхлипы – единственные звуки, которыми придется утешиться. Для посторонних это смерть по естественным причинам, и никто даже не заподозрит, что вас убили. Пара телефонных звонков, и спустя три часа вечерняя смена, констатировав смерть, вынесет и увезет ваше тело, а к утру его уже подготовят к бальзамированию. Более одинокую смерть трудно даже представить.
Почерк женщины-серийницы: ключевой элемент – убийство
Не следует путать почерк убийцы с методом, или modus operandi, который он использует. Профилировщики[10], изучая место преступления, проводят четкую грань между почерком и методом.
Метод – это то, что должен сделать серийный убийца, чтобы совершить преступление: выдать себя за ремонтника, вскрыть окно, предложить автостопщику подбросить его, подчинить, угрожая оружием, носить маску, смыть следы преступления, возможно, расчленить труп, чтобы проще было от него избавиться, устроить поджог, уничтожая улики. Метод, как правило, меняется – со временем он становится только лучше, ведь, совершая убийство за убийством, преступник постоянно учится. Серийному убийце приходится все время оттачивать тактику: с каждым следующим убийством растет риск, что его задержат. Не будем забывать, что движет им страстное желание сократить разрыв между вымыслом и реальностью – между острым наслаждением своими фантазиями и неудовлетворенностью тем, что он испытывает на самом деле. Он никогда не будет доволен тем, как реализуются его желания. Он вынужден пробовать снова и снова, улучшая методы. Так что можно сказать, что серийные убийцы – это машины для убийства, движимые игрой воображения и подпитываемые как потребностью, так и желанием – как прагматизмом, так и психическим расстройством.
Серийное убийство требует определенной дисциплины. Возможны, конечно, исключения, но обычно мужчина-серийник действует около четырех лет. За такой срок можно успешно создать семью, развить бизнес – свой или партнерский. Все эти начинания требуют не меньших усилий, чем серийные убийства. Логично, что метод должен меняться, улучшаться с каждым убийством, повышая шансы выжить хотя бы на протяжении этих четырех лет.
Методу противостоит почерк – действия, которые преступнику совершать необязательно. Например, связывать жертву, которая не сопротивляется, истязать жертву, готовую подчиниться, придавать телу определенное положение, расчленять труп, если нет цели от него избавиться, забирать трофеи или сувениры, намеренно оставлять какие-то сообщения или улики. Если метод определяет, как произошло убийство, то почерк дает ключ к тому, почему оно произошло, и редко меняется с годами.
Что касается женщин-серийниц, то у них убийство и почерк неразделимы. Иногда убийство трактуют неправильно, анализируя его сквозь призму метода, что и порождает такие определения, как черная вдова или ангел смерти. Убийство рассматривается как способ достижения цели, а мотивом чаще всего становится материальная выгода. При ближайшем рассмотрении, однако, выясняется, что отнимать у кого-то жизнь было совершенно необязательно. Есть более простые и безопасные способы украсть, чем убийство. Зачем тогда убивать?
Такие вопросы мало чем нам помогут. Потому что, рассуждая о более простых способах украсть, не прибегая к убийству, мы взываем к ценности человеческой жизни. А женщины-серийницы ценят жизнь человека не дороже старой тряпки. Им проще убить. Для гедонисток материальная выгода означает тот комфорт, который однозначно перевешивает ценность человеческой жизни.
А еще многие убивают потому, что именно этого и хотят больше всего на свете.
Тут можно говорить об удовольствии от убийства, ощущении власти, которое оно дает, об эйфории. Завладение имуществом – всего лишь горячая закуска на этом пиршестве упоения властью, еще одно маленькое наслаждение, приятное покалывание в животе.
Поэтому и убивают за пачку сигарет или пару копеек.
У многих черных вдов на самом деле гораздо более сложная мотивация, чем банальная материальная выгода. Корыстные побуждения как таковые часто меркнут на фоне агрессии и потребности держать все под контролем.
Все это, однако, мало что дает для составления профиля женщины-серийницы на основании анализа места преступления, поскольку очень часто нет никакого места преступления и анализировать нечего. Часто никто просто не знает, что преступление произошло. Женщина-убийца редко фигурирует в качестве «неизвестного субъекта», говоря языком профилировщиков ФБР, потому что она, как правило, и не скрывается, а ее связь с жертвой очевидна. Конечно, лишь в том случае, если кто-то начнет догадываться, что есть жертва. Но велика вероятность, что очень долго никто ни о чем знать не будет.
Серийные убийцы, мужчины и женщины. Общая статистика
С 1979 по 1983 год агенты ФБР из Отдела поведенческого анализа (ОПА) весьма основательно и подробно опросили тридцать шесть осужденных за убийство на сексуальной почве, отбывающих наказание, среди которых было двадцать девять серийников [55]. Опрашивали очень обстоятельно – начиная с первых детских воспоминаний и заканчивая мотивами и самыми жуткими подробностями их преступлений.
Скрупулезные беседы проводились также с семьями, друзьями и знакомыми убийц, равно как и с выжившими жертвами. Отдел поведенческого анализа детально изучил и данные о 118 жертвах, которые не выжили: их занятия, образ жизни, физические параметры, место встречи с убийцей, результаты вскрытия и то, в каком виде были обнаружены тела.
Аналогичных исследований, касающихся женщин – серийных убийц, до сих пор не проводилось. Нечто похожее проделала доктор Дебора Шурман-Кауфлин, которая побеседовала в стенах тюрьмы с двадцатью шестью женщинами, убивавшими неоднократно, и добилась расположения еще семи [56]. Не все из этих семи были серийными убийцами – по крайней мере, одна (а может, и больше) осуждена за массовое убийство: за одну ночь она замучила и убила пять человек. Сразу отметим важное отличие убийц женского и мужского пола: если первые неохотно рассказывают о своей жизни и совершенных преступлениях, то вторые очень словоохотливы и любят поболтать.
Семь преступниц из тех, с кем беседовала Шурман-Кауфлин, забрали жизни у тридцати шести человек – в среднем по 5,14 жертвы на убийцу. Это намного выше, чем аналогичный показатель для мужчин – в среднем 3,8 жертвы – согласно анализу дел двадцати девяти серийников, проведенному ФБР. (Будем считать, что остальные семь преступников, которых изучало ФБР, убили каждый по одной жертве.)
Пожалуй, наиболее исчерпывающую статистику по этому вопросу дает исследование Эрика Хики, проведенное в филиале Университета штата Калифорния в городе Фресно. Проанализировав данные о серийных убийцах в США в период с 1800 по 1995 год, Хики идентифицировал 337 мужчин – серийных убийц, общее число жертв которых оценивается в диапазоне от 2613 до 3807 человек. Соответственно, на одного убийцу приходится в среднем от 7,8 до 11,3 жертвы [57]. В этом же исследовании приводятся данные по 62 женщинам – серийным убийцам, которым приписывают смерти от 417 до 584 человек, так что на одну преступницу в среднем приходится от 6,7 до 9,4 жертвы [58]. Верхний показатель среднего числа жертв женщин-серийниц выше, чем нижний показатель среднего числа жертв, убитых мужчинами.
Для понимания того, как мало мы знаем о женщинах – серийных убийцах, обратимся к другому исследованию, которое, изучив дела 14 осужденных женщин, насчитало 62 потенциальные жертвы, в среднем по 4,4 на одну преступницу [59]. (Однако по факту эти женщины были осуждены за убийство 27 человек. При расследовании серийных убийств, особенно совершенных в нескольких юрисдикциях, преступников часто судят не за все убийства, в которых обвиняют. Это еще больше затрудняет статистический анализ.)
Средний возраст
Средний возраст мужчины-серийника на момент первого убийства 27,5 года [60]. Это согласуется с тем фактом, что психопатия впервые проявляется в раннем отрочестве, выражаясь в замкнутости и развитии агрессивных сексуальных фантазий в годы отрочества, в подростковом возрасте и после двадцати лет.
Изучая истории женщин-серийниц, Б. Т. Кини и К. Хайд установили, что в среднем они начинали убивать в 32,9 года, при этом самой младшей преступнице было 19 лет, а самой старшей – 53 года [61]. Почти такие же цифры получила и Шурман-Кауфлин: средний возраст преступниц – 32,5 года, а возрастной диапазон – от 17 до 58 лет [62]. Из чего следует, что женщины, как правило, решаются на убийство в более позднем возрасте и не останавливаются даже в пожилом, а некоторые продолжают убивать и в шестьдесят, и в семьдесят лет. Мужчины-серийники редко убивают после сорока, вероятно, по той причине, что в зрелом возрасте проявления психопатии ослабевают. То есть, в то время как мужчина-убийца по достижении зрелого возраста начинает успокаиваться, женщину-убийцу менопауза делает только еще кровожаднее.
* * *
Но как только мы начинаем думать, что для убийц женского пола существуют возрастные границы, на память приходит Мэри Белл, одиннадцатилетняя аномалия родом из Англии. В мае 1968 года маленькая Мэри задушила четырехлетнего мальчика, заманив его в заброшенное здание. Тело ребенка было обнаружено в тот же день, но полиция решила, что это несчастный случай. На следующий день Мэри попыталась задушить одиннадцатилетнюю девочку, но ей помешал отец девочки, тут же выставив Мэри за дверь. Отцу и в голову не пришло, что она всерьез пыталась убить его дочь. Как можно подозревать в этом маленькую девочку?
Мэри пришла домой к убитому ею малышу и спросила у его родителей, нельзя ли на него взглянуть. Ей сказали, что мальчик умер, на что Мэри ответила: «О, я знаю, что он умер, я хотела увидеть его в гробу».
Через девять недель, прихватив с собой другую девочку, Мэри задушила трехлетнего малыша, исколола его живот сломанными ножницами, которыми затем попыталась его кастрировать. Потерпев неудачу, она вырезала у него на животе свой инициал «М». Тело обнаружили на пустыре среди бетонных блоков. Подозрение пало на Мэри только после того, как она стала обвинять в этом убийстве других детей. Когда ее разбудили среди ночи и увезли в полицию на допрос, одиннадцатилетняя девочка отказалась отвечать и дерзко потребовала у изумленных следователей вызвать ей адвоката, иначе она не произнесет ни слова.
Английский суд присяжных, рассматривавший ее дело, признал Мэри Белл виновной в непредумышленном убийстве на основании «ограниченной ответственности». В 1969 году ее приговорили к содержанию в психиатрическом учреждении на неопределенный срок.
Мать Мэри Белл наблюдалась у психиатра. Когда родилась Мэри, ей было семнадцать лет. Зарабатывала она проституцией, часто бросала дочь на родственников и даже пыталась однажды отдать ее на удочерение. В 1998 году уже взрослая Мэри Белл в интервью писательнице Гитте Серени призналась, что в детстве мать заставляла ее заниматься оральным сексом со своими клиентами.
Очень умная и хороший манипулятор – так отзывались о Мэри. Охранявшей ее сотруднице полиции она призналась, что хочет стать медсестрой, чтобы колоть людей иголками. «Мне нравится делать людям больно». Во время суда Мэри заявила: «Если бы я была судьей и передо мной стояла бы одиннадцатилетняя девочка, которая сделала то же самое, я дала бы ей восемнадцать месяцев. Убийство – это не так уж плохо. Все равно мы все когда-нибудь умрем» [63].
В 1980 году двадцатитрехлетняя Мэри Белл вышла на свободу, а в 1984-м у нее родилась дочь. Она судилась с властями, которые хотели отнять у нее ребенка, и, по всей видимости, оказалась любящей матерью. Сегодня она живет под другим именем; в 2003 году Верховный суд Великобритании запретил прессе раскрывать как местонахождение, так и настоящие имена Белл и ее дочери. Она остается самой юной из всех известных серийных убийц в истории.
Выбор жертвы
К выбору жертвы мужчины и женщины подходят по-разному. По статистике, как минимум 70 процентов мужчин-серийников убивают только незнакомых людей, жертвами еще 16 процентов становятся как незнакомые, так и знакомые, наряду с родственниками. Около 8 процентов мужчин убивают только знакомых и 3 процента – только членов своей семьи [64].
Какой контраст с женщинами-серийницами! 34 процента из них убивают только родственников, 19 процентов – только знакомых. 32 процента женщин убили как минимум по одному незнакомому человеку, и только у 24 процентов все жертвы были им незнакомы. Половина всех женщин-серийниц виновны в смерти как минимум одного члена своей семьи, а 35 процентов отправили на тот свет не менее одного знакомого [65]. Это подтверждает многолетние наблюдения, согласно которым женщины чаще выбирают жертв из числа своих близких или знакомых.
Однако процент жертв, которые не были знакомы с убийцей, с 1975 года постоянно растет. Сегодня можно говорить о том, что женщины-серийницы отдают предпочтение именно незнакомцам, которые составляют от 24 до 30 процентов от общего числа жертв. Для сравнения, 22–25 процентов жертв – это родственники, а 11–15 процентов – люди, с которыми женщины-убийцы знакомы [66].
Если говорить о выборе конкретных жертв, то мужчины, выходя на охоту впервые, как правило, нападают на молодых женщин без сопровождения, как знакомых, так и незнакомых. За ними следуют, в порядке убывания, дети – мальчики и девочки, случайные путешественники и одинокие молодые парни. А вот женщины-серийницы традиционно начинают с собственных мужей и детей. Их следующими жертвами могут стать друзья, женихи, родственники мужа, их собственные матери, пациенты в больницах или домах престарелых и квартиросъемщики.
ТАБЛИЦА 1. Убийцы, выбиравшие жертв только одного типа в период с 1800 по 1995 год (в процентах)
ТАБЛИЦА 2. Убийцы, выбиравшие жертв, как правило, одного типа в период с 1800 по 1995 год (в процентах)
Резюмируя, мы видим, что жертвами мужчин-серийников чаще всего становятся взрослые молодые женщины, тогда как среди жертв женщин преобладают и взрослые женщины, и взрослые мужчины, с небольшим перевесом в сторону мужчин и детей. Кроме того, женщины-убийцы часто выбирают жертв среди пожилых людей, чего не скажешь о мужчинах, планирующих убийство.
Место убийства
К конкретному месту привязаны около 10 процентов мужчин – серийных убийц: 16–19 процентов своих жертв они убивают в одном и том же месте, где находят их или куда заманивают. Тогда как среди женщин-серийниц к определенному месту привязаны 32 процента, убивающих, например, у себя дома или в медицинском учреждении. В выбранном ими месте погибают 42 процента их жертв, попавших сюда случайно либо заманенных хитростью. Среднее количество жертв одной женщины-убийцы в конкретном месте достигает максимума, колеблясь от 9 до 13 [67].
Значительную долю – 45 процентов – составляют женщины-убийцы, орудовавшие хоть и в разных местах, но в пределах одного города или штата, при этом жертв на их долю приходится меньше – 33–35 процентов. У них же и более низкий средний показатель жертв – 6–8 жертв на убийцу. (Тогда как мужчины-серийники, орудующие в определенной местности, составляют 55 процентов от общего числа; на их долю приходится 45–48 процентов жертв.)
23 процента серийных убийц женского пола путешествуют или часто меняют место жительства, убивая 23–24 процента жертв, причем на каждую приходится по 7—10 жертв, что выше среднего уровня. (Часто переезжающие мужчины составляют 35 процентов от общего числа серийников, на их долю приходится 36–37 процентов всех жертв.)
Выбор орудия
Традиционно отвечая за приготовление еды и напитков, женщины, планируя убийство, чаще всего выбирают яд. Не менее 45 процентов женщин использовали яд периодически, а 35 процентов – постоянно. К огнестрельному оружию прибегали 20 процентов женщин-серийниц, забивали до смерти 16 процентов, душили жертв 16 процентов, наносили резаные раны 11 процентов, топили в воде 5 процентов.
11 процентов женщин-убийц всегда душили своих жертв, 8 процентов – всегда стреляли из оружия, 2 процента – всегда ранили острыми предметами. 33 процента женщин-серийниц пользовались перечисленными способами убийства в разных сочетаниях.
В чем мужчины и женщины похожи меньше всего, так это в отношении к жертве. Если первые применяют силу, используют оружие, веревки, цепи, скотч и другие способы, чтобы обездвижить жертву, обезвредить ее и сделать беспомощной, то вторые изначально выбирают беззащитных или ничего не подозревающих жертв (детей, стариков, больных) либо убивают тайком, например, с помощью яда, наркотиков или удушения, когда жертва спит или находится без сознания.
Отличие женщин – серийных убийц от женщин, убивших один раз
Между женщинами, совершившими серию преступлений, и «обычными» женщинами, убившими только один раз, есть существенные отличия.
Если говорить обо всех женщинах-убийцах, отбывающих наказание, то на момент совершения преступления примерно 77 процентов из них были безработными, 76 процентов имели детей. Их средний возраст – 27 лет [68], 65 процентов из них – афроамериканки. То есть типичная убийца – это молодая малообеспеченная женщина, часто идущая на преступление под влиянием социально-экономической среды, где межличностное насилие – привычное явление, где правила диктует улица со своими авторитетами и способами запугивания.
Что касается конкретно серийных убийц, то тут статистика сильно отличается: 95 процентов женщин-серийниц – белые, их средний возраст тридцать лет. Безработными на момент убийства были только 8 процентов, в то время как 10 процентов имели специальность, 5 процентов выполняли квалифицированную работу, 15 процентов – работу, требующую средней квалификации, 10 процентов занимались неквалифицированным трудом. 11 процентов составили другие категории – самозанятые или владельцы бизнеса (занятия остальных 41 процента неизвестны) [69]. Более благополучная социально-экономическая среда, где межличностное насилие – явление нечастое, позволяет предположить, что за их преступлениями, возможно, стоит психопатология. Нередко принадлежа к среднему классу, эти серийницы тщательно обдумывали и планировали каждое убийство, и законы улицы на них никак не влияли.
Очевидные мотивы у женщин-серийниц и убивших один раз тоже имеют мало общего. Порядка 74 процентов женщин, отправивших на тот свет несколько человек, шли на преступление в той или иной степени ради финансовой выгоды – прискорбное влияние как чаяний среднего класса, так и поведенческой модели тех, кто стремится контролировать жертву даже после смерти, присваивая ее имущество [70].
Серийные убийцы в детстве: сравнение мужчин и женщин
По данным ФБР, многие мужчины – серийные убийцы и сексуальные маньяки росли в неблагополучных семьях с ослабленной привязанностью родителей к новорожденным. Только 57 процентов родились в полных семьях, у 47 процентов отец ушел из семьи, когда им не было еще двенадцати. У 44 процентов были плохие отношения с матерью, а у 66 процентов мать занимала доминирующее положение в семье. О плохих отношениях с отцом или мужчиной, который занимался их воспитанием, сообщили 72 процента осужденных за убийство на сексуальной почве.
В исследовании Кини-Хайда приводятся данные о детстве десяти женщин, убивавших больше одного раза. 40 процентов из них были удочерены чужими людьми, 40 процентов воспитывались в нетипичных семьях, состоящих из нескольких родственников и не родственников, и только 20 процентов воспитывались до восемнадцати лет в традиционных семьях, имея обоих биологических родителей [71].
Будущее ребенка во многом предопределяется и судьбами его родителей. Согласно исследованию медицинского факультета Вашингтонского университета, дети, чьи биологические родители нарушали закон, став взрослыми, совершают преступления в четыре раза чаще – даже в случае их усыновления законопослушными родителями! По данным ФБР, у 50 процентов мужчин, имевших проблемы с законом, родители тоже нарушали закон, а 53 процента росли в семьях со своей историей психиатрических диагнозов [72].
Изучив досье женщин, совершивших несколько убийств, Шурман-Кауфлин дает такие цифры: 71 процент из них воспитывались в семьях, где отмечались проблемы с наркотиками и алкоголем. Однако родители с криминальным прошлым или психиатрическими проблемами были только у 14 процентов преступниц, то есть это коснулось одной из семи опрошенных женщин. Следовательно, вывести точный процентильный показатель невозможно.
