Петр Вяземский
Жуковский в Париже
«Был на лекции Вильменя. Превосходно о Генриаде и эпопее. Оратор говорил о других эпических поэтах, представляя их историю и историю их гения: изобразил то чем Вольтер не был и то чем он был. Превосходное изображение Данте и Вамоэнса. Сравнение Вольтера с Лукианом (Латинский поэт, автор поэмы: Фарзалия). Вильмень говорит: эпическая поэма есть выражение мысли всего народа, целой эпохи и вместе с тем, высшее творение великого гения. Происхождение Генриады не век Генриха IV, а Вольтеров векъ».
«Поутру писал к Императрице. Обедал у Гизо. – Французы умеют схватывать смешное и выражать его. Они этим наслаждаются. Мистификация есть важное дело для Француза, но он незлостно-насмешлив (malicieux). У нас десятой части нельзя того сделать, что делают здесь, не быв осмеяннымъ». (Разумеется, Жуковский говорить здесь не о нравственных поступках, а об ежедневных явлениях жизни: chez nous on cherche а tourner en ridicule. Ici on est bienveillant: on n'attaque que la prétention). Вот также верная и схваченная на лету заметка.
Паряж самый гостеприимный, снисходительный город. Хозяева дают гостям полную волю жить как угодно и делать что угодно. Не то что в Англии и особенно в Лондоне. Париж издавна такое скопище иностранцев и заезжих, что он успел ко всем и ко всему приглядеться. После Лондона, едва-ли не Петербург самый взыскательный и самовластительный город. Мы иностранцев любим и во многом подражаем им, простой народ также к ним привык; но мы вообще готовы подсмеивать их, во всех обычаях и повадках, которые еще не успели у нас обрусеть и получить право гражданства. Француз человек веселый; Русский насмешливый. Француз иногда осмеивает, но потому, что он смеется; Русский смеется потому, что он осмеивает. Но пойдем опять вслед за Жуковским.
«Поутру в заседании полиции исправительной (police correctionnelle). Дело студентов медицины. Председатель Дюфур. Вопросы неясные и сбивчивые. Тон грубый. Образ расспросов очень пристрастен. Неприличие смешивать политическое с полицейским. Красноречие Французов всегда тенденциозно».
Жуковский в Париже усердно посещал театры. Он вообще любил театр, а в Париже театр более, чем где-нибудь способствует изучению народа, нравов, обычаев, уровня умственных и духовных сил и свойств современного общества. Сказано было, что литтература выражение общества; это так, но не вполне и не всегда. Театр скорее имеет право присвоить себе это определение. Литтература говорить, драма действует. Литтература картина, театр зеркало. Это особенно применяется к Парижу. В старину, Расин гениально выразил царствование Людовика XIV-го с пышностью его, рыцарством, поклонением женщин, со всею его царедворческою обстановкою. В век Вольтера драма была преимущественно философическая. Ныне Корнели, Расины, Мольеры не родятся. Есть таланты в обращении, но эти монеты до потомства не дойдут: они не обратятся в медали. Нет уже классического чекана, а романтического и не бывало. Драмы В. Гюго пародия на романтизм. Парижский театр ныне есть что-то в роде café chantant. А между тем все Парижское народонаселение живет утром политическими журналами, а вечером спектаклями. Один из главных представителей нынешнего театра, Дюма-сын, все вертится около женщин полусвета, или полумрака, и около седьмой заповеди. И не так, как делали старики доброго минувшего времени, чтобы посмеяться и поповесничать, а с доктринерскою важностью, с тенденциозностью, с притязаниями на ученье новой нравственности. Уморительно-скучно в исполнении: уморительно смешно в преднамерении.
