Петр Александрович Ефремов
Иранский лифтер
Посреди этого натюрморта за стойкой стоял Федор Красноземов. Перед ним на стойке стоял высокий бокал, наполовину заполненный коктейлем ярко-голубого цвета. На краю бокала красовался зонтик. Одна из серых канистр возвышалась прямо перед ним – на стойке. Он взял ее и заполнил бокал до краев.
– Федя, слышь! – я начал подходить к стойке, обходя мертвецов. –Кончай, тебе не надо пить это!
Он посмотрел на меня и поднял бокал.
Я не знаю, откуда взялся этот порыв сил, возможно, дело в адреналине, но я тремя прыжками добрался до стойки и перемахнул ее. Выбил из рук бармена бокал и толкнул его, но было поздно: бо́льшую часть содержимого бокала Федор уже выпил. Он опустился на пол, хватая ртом воздух. По его телу прошла судорога, исказившая правильные черты лица. Он быстро синел, глаза его стекленели. Присев рядом с ним на пол, я приподнял его голову.
– Федор!
Он смотрел так же как тогда, впервые увидев меня – виновато и немного растерянно. А надо мной уже нависал охранник.
– Покиньте, пожалуйста, рабочую зону бармена, – неторопливо произнес он. – Впрочем, мероприятие окончено.
– Да, я понял.
Я поднялся и побрел к выходу.
А где-то в недрах бара бородатый мужик уже пыхтел на юной шатенке. Мне не было ее жаль.
Я обратился к охраннику:
– Что хоть за коктейль-то был?
– «Взлетная полоса», кажется. Наполовину тормозная жидкость, наполовину как Blue Curacao. Любимый рецепт Михаила Владимировича. Царство ему небесное, но мы тут беспредела не допустим!
Наш диалог перебивался криками девушки.
– Это правильно, – ответил я на прощание.
Выйдя на улицу, я побежал в поисках прохожих, которые могли бы вызвать помощь, но никого не было видно, ни души. Только туман, только растворяющиеся контуры домов, фонарей и улиц.
По дороге к дому я несколько раз останавливался и переходил на шаг. Я еще не знал, но уже чувствовал, что меня ждет. Чувствовал нутром, сердцем, всем своим существом.
Когда я добежал до того места, где следовало бы находиться моему дому, дыхание уже совсем сбилось. Усевшись на синюю скамейку на детской площадке, я окончательно осознал, что моего дома больше нет, и возвращаться мне некуда. Туман сгущался, и вскоре за его нежным дыханием не стало видно и слышно ничего, кроме окружающей меня старой детской площадки, ее потрескавшейся синей краски с патокой ржавчины.
Я знал, что тоже растворяюсь, что скоро мои руки станут прозрачными, и я исчезну. И, конечно, теперь я ясно понимал, что все это происходит потому, что Федор Красноземов остывает сейчас на полу коктейль-бара «Иранский лифтер». Будь этот недотепа сейчас жив – все было бы в порядке. Нарушь я эти никому не нужные правила с самого начала, или откажись он пить отраву, намешанную для него, Бог знает, кем и Бог знает зачем, я мог бы вернуться, и у меня было бы достаточно времени. Теперь я понимал юмор в названии бара «Иранский лифтер», но шутка уже не казалась мне смешной.
Я сделал последние вдох и выдох в этом мире. Запахов в воздухе больше не было. Где-то очень далеко звякнул колокольчик.
11.01.2023г.
