Петер Хакс
Мир. Омфала
ГЕРМЕС
Ты умрешь, умрешь!
ТРИГЕЙ
Все люди смертны. Тригей – человек, следовательно, он смертен. Тезис настолько тривиален, что его в состоянии усвоить даже логика. Вопрос только – когда?
ГЕРМЕС
На месте.
ТРИГЕЙ
Опомнись, Гермес. Я еще не составил завещания, не купил гроб, не заказал надгробия, достаточно большого, чтобы записать на нем самые выдающиеся из моих заслуг.
ГЕРМЕС
Ты уже мертв.
ТРИГЕЙ
О боги. Падает. Ой-ой! Клянусь своей кончиной, никогда больше не выйду на улицу при солнечном свете. Ведь тогда я наступлю на свою тень. А мой локоть (по-твоему, это локоть тени) сигналит мне, каким бесстыжим образом могут страдать тени.
ГЕРМЕС
Разве тебе не известно, горлопан, что Зевс поклялся умертвить каждого, кого застукает за вытаскиваньем мира.
ТРИГЕЙ
Значит, смерти не избежать?
ГЕРМЕС
Приговор окончательный и обжалованью не подлежит.
ТРИГЕЙ
А как насчет того, чтобы никому не доносить о том, что ты здесь видел?
ГЕРМЕС
Не имею права умалчивать.
ТРИГЕЙ
Но я явился сюда лишь затем, чтобы почтить тебя куском ветчины.
ГЕРМЕС
В глаза не видал никакой ветчины.
ТРИГЕЙ
Ох, твоя память ни на дюйм не длиннее твоей кишки. Неужто ты совсем лишился чувства благодарности? А еще бог!
ГЕРМЕС
Пойми, любезный, молния Зевса испепелит меня, если я сейчас же не раскрою рот и не раструблю на весь свет о твоем преступлении.
ТРИГЕЙ
Не надо, не надо трубить, мой прекрасный, милый, великодушный Гермес! Хору. Онемели вы, что ли, глупые старики? Стоите, словно язык проглотили. А когда не надо, вы каждой бочке затычка, во все дыры нос суете.
ХОР
Гермес, расчудесный Гермес, Тригея нам пощади!
Проступок его забудь, вспомни кусок ветчины,
Вкусного поросенка, что в жертву мы принесли!
ТРИГЕЙ
Неужто, мощный Гермес, тебя не трогают стенания убеленных сединами столпов общества?
ХОР
Знаешь, во время войны дорожает весь провиант.
Свинина – редкость теперь, жидким стало вино.
Подводит живот у богов, как и у смертных людей.
ТРИГЕЙ
Слышишь, что они говорят?
ГЕРМЕС
Слышу, внимаю.
ХОР
О, дорогой Крылоног, только бы мир наступил!
Не остановят тогда тех, кто отправится в путь,
Ни на границе дозор, ни на таможне досмотр.
Разбогатеет купец – разбогатеет и вор.
Разве забыл ты, Гермес, о подопечных своих?
ГЕРМЕС
А я вам говорю: ничего не выйдет. Даже если б я и хотел вам помочь, в этом деле я совершенно неподкупен. Ибо вы не можете предложить мне ничего дороже моей драгоценной шеи. Весьма сожалею, Тригей. Придется тебе умереть. Роковое стечение обстоятельств ставит меня перед выбором: ты или я.
ТРИГЕЙ
Что ж, на миру и смерть красна. Я готов, Гермес. Прошу тебя лишь об одном, окажи дружескую услугу: одолжи три драхмы на поминального петуха.
ГЕРМЕС
Ты просишь взаймы – у меня?
ТРИГЕЙ
Это мое последнее желание.
ГЕРМЕС
Вот, бери. Дает ему три драхмы. Стой! А когда ты думаешь вернуть мне этот кредит?
ТРИГЕЙ
Самое позднее – через три недели.
ГЕРМЕС
Тогда ты будешь уже мертв.
ТРИГЕЙ
Что ж, если помру, значит, вообще не верну. И долги мои травой порастут.
ГЕРМЕС
Глупая ситуация. О вы, отважные мужи Эллады! Соль ваших слезных просьб с некоторым опозданием размягчила мрамор моего сердца. Я не стану на вас доносить.
Эй, мужчины, поднимайтесь!
Все беритесь за канат.
Час настал, спасем Элладу.
Кто не встанет, тот подлец!
Тригею. Изволь вернуть три драхмы! Они тебе больше не нужны.
ТРИГЕЙ
Получай.
ХОР
Мы твою исполним волю,
Самый мудрый из богов!
ТРИГЕЙ
Подопрем канат плечами,
Песню радостно затянем,
Словно зяблик в конопле.
Торжественно.
Ухватимся покрепче за веревку,
И нам веревку не сплетет война.
Мы будем в мире жить, любить подруг
И в очаге ворочать вертела.
Тому же, кто войны желает вечной,
Пусть Дионис копьем пронзит печенку,
И пусть он ржавым потом изойдет.
А тот фельдфебель, изверг, живодер,
Урод, любитель оскоплять мужчин,
Пусть стрелы жрет и древками пусть гадит.
А предводитель войск, стратег спесивый,
Который беспощадно в бой бросает
Огромные усталые войска,
Пусть поскользнется, хлопнется на спину,
Пускай его войска его растопчут,
Пусть по нему пройдутся в сапогах,
В живот и в пах безжалостно пиная.
А кто из золота железо льет,
Из крови месит хлеб и копит жир,
Питаясь голодом других, – его
Пускай в колодезную яму кинут,
Снабдив едой всего на два-три дня.
Пусть медленно он пухнет с голодухи,
Последний жир теряя, выдыхая
Последней влаги капли. Пусть посмотрит
На облаков полет в овале красном
Колодезного сруба, пусть умрет
Без утешенья, пусть он превратится
В скелет лохматый, в мумию греха,
И пусть его помет засыплет птичий.
КОРИФЕЙ
Умеренность и разум мировой
Твоими говорят сейчас устами.
Вселяют мужество твои слова.
Давайте силу в песню превратим —
Так, как в канаву мы отводим воду.
ТРИГЕЙ
Ты хорошо сказал. Я буду петь,
А вы тяните дружно за канат.
Поет вместе с Хором.
Ох, и горе приключилось, —
Раз-два, взяли!
Милка в яму провалилась, —
Раз-два, взяли!
Помоги, народ, достать,
Мне без милки пропадать!
ТРИГЕЙ
Что с вами, люди? Дело не идет.
КОРИФЕЙ
Не знаю, что. Канат пока ни с места.
ТРИГЕЙ
Боюсь, что беотийцы тянут слабо,
А мышцы лишь для вида напрягают.
ГЕРМЕС
Я глазом опытным давно подметил,
Что в стороне аргивяне стоят.
Они всегда увиливать умели.
Увиливать умеют и сейчас.
ТРИГЕЙ
А как спартанцы? Тянут или нет?
ГЕРМЕС
Не так ретиво, как на поле боя.
ТРИГЕЙ
А что мегарцы? Уж они-то тянут?
ГЕРМЕС
Как те щенки, что обгрызают кость,
Боясь, что эту кость у них отнимут.
ТРИГЕЙ
Так не пойдет, мужи. Тяните честно.
Поет вместе с Хором.
Ох, в колодце нету дна,
Раз-два, взяли!
А без милки мне хана!
Раз-два, взяли!
Помоги, народ, достать.
Мне без милки пропадать!
Участники Хора тянут в разные стороны, так что получается перетягивание каната.
ТРИГЕЙ
Эй, стойте. Мне смотреть на вас противно!
КОРИФЕЙ
Но мы же тянем, не жалея сил.
ГЕРМЕС
Вперед одни, назад другие тянут.
Вся ваша сила сводится на нет.
ТРИГЕЙ
Давай! Тяните в сторону одну!
Поет с Хором.
Милка в три ручья рыдает.
Раз-два. Взяли!
А вода все прибывает.
Раз-два, взяли!
Помоги, народ, достать,
Мне без милки пропадать!
ТРИГЕЙ
Да кто так тянет? Малые ребята
Так дергают за косы школьниц. Эх!
КОРИФЕЙ
А, может, дело в том, что вы с Гермесом,
Хоть вы сильнее всех, на нас глядите,
Но сами-то стоите в стороне —
Созвездье Близнецов: ума и лени.
ТРИГЕЙ
Ты руководство упрекаешь в лени?
КОРИФЕЙ
Примером нужно делу помогать.
ГЕРМЕС
Кто наверху, тому все лучше видно.
КОРИФЕЙ
Кто задирает нос, – не выше прочих.
ТРИГЕЙ
Не ссорьтесь. Ведь скандал погубит все. Гермесу.
Пусть он неправ, черт с ним. Давай уступим.
Тригей и Гермес тянут со всеми.
ТРИГЕЙ И ХОР
Если милку не достану,
Сам в колодец прыгать стану.
Помоги, народ, достать,
Мне без милки пропадать!
КОРИФЕЙ
Похоже, дело сдвинулось? Три локтя
Мы вытянули, коль не ошибаюсь.
ГЕРМЕС
Забавно… Как работа утомляет.
Никак зевоты не могу сдержать.
КОРИФЕЙ
Пора поесть.
ГЕРМЕС
Божественная мысль.
И осушить не вредно кружку пива.
Первое Полухорие завтракает.
ТРИГЕЙ
Неужто никого здесь не осталось,
Кому бы мир всего дороже был?
И кто сказал бы: Трудно или нет,
И даже: Есть я, или нет, – неважно.
Неважно все, раз речь идет о мире.
ВОРОЕ ПОЛУХОРИЕ
Мы скажем.
ТРИГЕЙ
А! Афинские крестьяне!
Вы, кто растит оливковые рощи,
Дома возводит, обводняет карст,
Вы, чьих полей косые лоскуты
Безжалостное солнце иссушает,
Когда крестьян берет себе война.
Война не грабит вас – всего лишает.
Кто всех бедней, теряет больше всех.
Взялись, ребята! Мы одни потянем.
Они тянут изо всех сил.
ГЕРМЕС
Как погляжу на вас, дела идут.
ТРИГЕЙ
Идут, идут, мой бог великолепный!
Хотя бы ты и отводил глаза!
ГЕРМЕС
Хочу сказать: Хорошие вы люди!
ТРИГЕЙ
Он хвалит нас, но только потому,
Что за него мы делаем работу.
ТРИГЕЙ И ПОЛУХОРИЕ
Если милку мне спасете,
Раз-два, взяли!
Милку вашей назовете,
Раз-два, взяли!
Помоги, народ, достать,
Мне без милки пропадать!
Из колодца выпархивают голуби. За ними поднимается наверх статуя богини мира Эйрены. За ней следуют нимфы Плодородие и Наслаждение.
ТРИГЕЙ
О, солнце виноградников моих!
Стою с открытым ртом – и нету слова,
Чтобы тебя приветствовать. Оно
Должно твое сиянье отражать,
Как серп луны свет солнца отражает.
Я лучше дома поищу его.
Добро пожаловать, красотки-нимфы.
Ты, Плодородие, и тыщу раз:
Ты, Наслажденье, сладостная кукла!
Как ты мила, как бедрами качаешь,
Анисовой настойкой сладко пахнешь,
Вакханскими напевами и пляской,
И флейтой, и застольной тонкой шуткой,
Жарки́м из дичи, театральной пьесой…
ГЕРМЕС
Хорошей пьесой!
ТРИГЕЙ
Свежестью ручья,
Что из сосков земли струей бежит,
И пьяными служанками на сене,
Что юбки вверх так лихо задирают,
И черепками, из которых брага
Весною пашню увлажняет, – всем,
Всем, что люблю, благоухаешь ты.
ГЕРМЕС
Пространный комплимент. Да ты оратор!
ТРИГЕЙ
Ну что ты. Это только предисловье,
Пролог к совсем короткому финалу.
ХОР
Рады все города дружбе возобновленной.
Тот, кто рану нанес, целует шрам на щеке.
О, как сладко прижать к сердцу старинного друга.
Слаще еще обнимать того, кто был нам врагом.
ТРИГЕЙ Эйрене, указывая на зрителей
Вон, посмотри, как те, внизу, сияют,
Как предвкушают радости твои.
Худой обжора с впалым животом
Сейчас едва всего три пуда весит…
КОРИФЕЙ
А он мечтает весить втрое больше.
ТРИГЕЙ
Деляга ждет, что деньги вздорожают…
КОРИФЕЙ
И он не будет тратить их на театр.
ТРИГЕЙ
Та женщина ждет возвращенья мужа…
КЛИРФЕЙ
А может, муженька своей подруги.
ТРИГЕЙ
Но почему, Эйрена, ты молчишь?
ГЕРМЕС
Вы варвары. Она таких не любит.
Святынь не почитает ваш народ.
ТРИГЕЙ
Поговори с ней ты. Тебе ответит.
ГЕРМЕС
О, Многотерпеливая, что мыслишь
О тех, с кем не желаешь говорить?
Эйрена говорит с ним.
Ага… Вот как?.. Все бросили тебя?..
Да-да, нехорошо… Понятно… Так…
Тригею.
Ну, слушай грек. Она так молчалива,
Поскольку трижды предали ее.
Не раз, не два, а, к сожаленью, трижды
Ее одну в постели позабыли.
ТРИГЕЙ
Ужасно, что она так говорит.
ГЕРМЕС
Ужасно то, что вы так поступили.
ТРИГЕЙ
Мы больше не забудем. Мы теперь
Исправились, совсем преобразились.
Верни нам милость, госпожа богиня.
Эйрена отворачивается.
Лишь мраморную спину показала.
ГЕРМЕС говорит с Ээйреной
Она обиды вам простить не может:
Ее стратеги ваши оскорбили.
ТРИГЕЙ
Мы дали им давно…
ГЕРМЕС
Такое право?
ТРИГЕЙ
Мы дали им давно под зад коленом.
Одной Эйрене верим мы теперь.
ХОР
И наше обращенье – не слова,
Оно нам крови стоило и пота.
Тебя мы добивались честь по чести,
Мозоли натирая на руках!
Эйрена поворачивается к ним лицом.
ТРИГЕЙ
Ну вот, она лицом к нам повернулась!
Эйрена снова к грекам благосклонна.
ПЛОДОРОДИЕ
Крестьяне, здравствуйте! Внимайте нам.
Ступайте по домам. Смахните пыль
С лопат, мотыг и виноградных ножниц.
А копья и доспехи поменяйте
На вилы трехзубцовые. Ваш пот —
Да будет он благословен на пашне.
Пусть он сухую землю оросит
И обернется щедрым урожаем.
НАСЛАЖДЕНИЕ
А я благословляю ваши ночи.
Не только солнце, но и звезды знают
О ваших героических усильях,
О еженощном благородном поте.
Пусть вред, что ваши копья принесли,
Оружие другое исправляет.
Оно хоть и похоже на копье,
Но противоположно назначеньем.
ТРИГЕЙ
Найдется ли среди вас хоть один, кто возразит, если я скажу, что ее речи так же благоуханны, как ее дыхание? Сокровище мое! Целует ее. Видишь, я уже следую твоему совету. Хочешь остаться у меня и служить мне женой?
НАСЛАЖДЕНИЕ
Да, если ты послужишь мне мужем и если, в угоду мне, будешь каждый раз подкрепляться глотком-другим из винной бочки.
ТРИГЕЙ
Буду завинчивать пробку – только держись! А ты, Гермес, что скажешь насчет нашего союза?
ГЕРМЕС
Ну, если ты так уж на нее нацелился…
ТРИГЕЙ
Суди по состоянию моей рубахи: никогда еще белый парус не крепился на более прочной мачте.
ГЕРМЕС
Что ж, бери ее в жены. А другую прилежную девушку Плодородие тоже приведи на землю и сдай господам из совета, они очень в ней нуждаются.
ТРИГЕЙ членам совета
Да, я тоже думаю, что вы ожидаете ее так же нетерпеливо, как юнец на брачном ложе ожидает свою красавицу. Потерпите пять-семь лет, и я вам ее передам. Жук! Куда ты запропастился, мой жучок? Пора домой.
ГЕРМЕС
Напрасно ищешь. Он встретил Зевса, посылающего громы, и теперь не отстанет от него.
ТРИГЕЙ
Зевса, посылающего громы? О Гермес, коли так, то я понял, какой частью тела грохочет Зевс. Боюсь, мне придется идти пешком. На зато какую встречу мне устроят на земле, когда я явлюсь с миром, двумя самыми шикарными девчонками и новой теорией происхождения гроз. Спускается в оркестровую яму с Плодородием и Наслаждением, неся на плечах Мир. Счастливо оставаться, Гермес.
ГЕРМЕС
Всего хорошего, Тригей.
Парабаза
ХОР
Они со сцены ушли, но мы-то здесь остаемся,
Используя право свое вечно сердито ворчать.
Искренне, вслух, не боясь, все сейчас мы объявим
Тем, кто хочет понять, что, почему и зачем.
Даже круглый дурак нам возражать не решится.
Пусть рецензенты учтут: много нас здесь, наверху.
КОРИФЕЙ
Хочу за поэта замолвить слово пред горсоветом.
Должен совет городской щедро его наградить.
Не стали вы поощрять бездарей-драмоделов,
Значит, нужно таланту крупную премию дать.
Первым из всех он сумел по носу дать стихоплетам —
Тем, кто тяжестью текста давит ничтожных врагов.
Тем, кто оружие слова для ловли блох применяет.
Тем, кто замусорил сцену кучей мелких проблем.
А наш драматург нашел искусству достойное место
И дом искусства возводит из шуток и смелых идей.
Не сплетниц, не жалких мещан разит он копьем сатиры.
Он, как отважный Геракл, многоглавую гидру разит.
Гидра войны, ростовщик, отравитель и загрязнитель
Суши, морей, городов, сел и прекрасных небес,
Зверь с пожелтевшим клыком и взглядом
бессмысленным шлюхи,
Кого окружают шпионы, лизоблюды, писаки-льстецы,
Вонючие, словно хорьки, доители слухов дурацких.
Задница – как у верблюда, мошонка – огромный мешок.
Голос гидры похож на грохот грязного селя
Вот с кем вступил наш поэт в неравный смертельный бой.
Бой этот вечно ведет искусство с сильными мира.
Тот бой, где искусство всегда своих побеждает врагов.
Сам он себя не похвалит, скромность ему мешает.
Честь ему оказав, себе вы окажете честь.
Повесьте свой маленький щит на крылатое имя поэта,
И ваше имя умчит он к звездам, под небеса.
Вручите ему награду, поощрите его, поддержите, —
И ваше имя навеки бессмертным сделает он.
ХОР
О муза, славя войну, выбираешь ты жалкую участь:
Творить для убогих уродов, лишенных души калек.
Будешь, как маркитантка, служить ландскнехтам
утехой.
Утром бить в барабан, вечером дрыхнуть во рву.
Тощей сифилитичкой шляться по грязным путям.
Но если, дочка небес, ты верно послужишь миру,
Будешь на свадьбах богов гимны высокие петь.
Нежные песни твои на пирах мужей. знаменитых
Как ласточки голос в полях, согреют души людей,
И ты совьешь в их сердцах
Неподвластное тлену гнездо.
Действие второе
У дома Тригея. Тригей со статуей Эйрены, Плодородие и Наслаждение.
ТРИГЕЙ зрителям
Ох, люди, вот была дорога! Жуть.
Ох, если бы кричать могли мозоли,
Вопили бы, как сыновья Тантала,
Которых дядя их живьем зарезал.
Карабкаться на горы все умеют,
Залезть на небеса трудней намного,
А уж сойти на землю с облаков…
Смотрит на облака.
Оттуда сверху мне они казались
Не больше карликов. А уж теперь,
Когда на них вблизи я посмотрел,
Они на вид еще карликоватей.
Входит Второй раб.
РАБ
Уже вернулись, хозяин?
ТРИГЕЙ
Вроде бы.
РАБ
Как прошло путешествие?
ТРИГЕЙ
Плохо. Дороги там ужасные.
РАБ
Я спрашиваю, как все было?
ТРИГЕЙ
Так себе.
РАБ
Уточните, хозяин.
ТРИГЕЙ
Было, как было, и никак иначе.
РАБ
Хозяин, расскажите все путем. Никого по дороге не встретили? Ни одного человека?
ТРИГЕЙ
Ни одного человека. Только двух-трех поэтов.
РАБ
А что они там делали?
ТРИГЕЙ
Охотились за идеями, как ласточки на комаров. Ведь у них такое игривое поэтическое устройство, что на земле им питаться нечем.
РАБ
А правду говорят, что некоторые люди после смерти превращаются в звезды?
ТРИГЕЙ
Совершенная правда.
РАБ
И что это за люди?
ТРИГЕЙ
Тебе они вряд ли встретятся. Это случается с теми, кто еще при жизни излучает собственный свет. А больше ни с кем, хотя бы человек при жизни ярко сверкал отраженным светом.
РАБ
А что это за звезды, которые летом вспыхивают и пропадают на небе?
ТРИГЕЙ
Это блестят наконечники божественных копий, когда боги устраивают свалку из-за какой-нибудь колонии в эфире. Но хватит болтать. Займемся неотложными делами. Проводи эту барышню в ее комнату, вымой щетками ванну, согрей воду и застели постель по-французски. Мы с ней собираемся сегодня вечером основательно развлечься.
РАБ
Откуда она у вас?
НАСЛАЖДЕНИЕ
Откуда же, как не с неба, осел? Разве по мне не видно?
РАБ
Видно. Нимфе. Я сразу подумал, что ты легкого поведения.
НАСЛАЖДЕНИЕ
Мой милый, там, где изобрели мораль, пришлось изобрести и аморальность.
РАБ
Что ж, заходи, стрекоза. А чем тебя потчевать?
НАСЛАЖДЕНИЕ
Не нужно мне твоего пшеничного и ржаного хлеба; я привыкла лакомиться – лизать амброзию.
РАБ
Давно ищу такую, что ничего не ест, а только лижет.
ТРИГЕЙ Нимфе
Ступай с ним в дом, крошка. Сегодня вечером я поухаживаю за тобой, да так, что утром будешь благоухать, как лужайка.
Раб и Наслаждение уходят.
ТРИГЕЙ поет
От солнца и от ветра
Клубничка алой стала.
Сорву сегодня вечером,
Чтоб не пропадала.
Не прячь, малышка, личико,
Не плачь, не будет больно.
Коринфская клубничка,
Будешь ты довольна.
РАБ входит
Хозяин, я выкупал и умастил детку, как вы сказали – спереди и сзади.
ТРИГЕЙ
Очень хорошо! Хочет уйти в дом.
РАБ
Ах, хозяин, какая попка!
ТРИГЕЙ
Не правда ли? Хочет уйти в дом.
РАБ
Зрелище такое, что даже мне пришла охота изменить свое холостяцкое существование. Помнится, вы обещали прихватить оттуда что-нибудь и на мою долю.
ТРИГЕЙ
Бери эту.
РАБ ощупывает нимфу Плодородие
Сгодится, хозяин, бабешка в теле, в самый раз на мой простой вкус. Тебя как звать? ПЛОДОРОДИЕ
Плодородие. Я пришла на землю, чтобы научить тебя работать, не жалея сил.
РАБ
Это лишнее, моя прелесть. Я уже ученый. Пробы ставить негде.
ПЛОДОРОДИЕ
Ты должен возделывать свой виноградник.
РАБ
Ладно, заберусь к тебе на Венерину горку.
ПЛОДОРОДИЕ
Я хотела сказать, ты должен пахать и сеять.
РАБ
На локоть глубиной, и ни на мизинец меньше. Семя должен лежать в тепле.
ПЛОДОРОДИЕ
Можно подумать, ты служишь в цензуре, Что ни скажи, ты во всем найдешь двусмысленность. Зрителям. Кроме людей, которые отвратительно говорят, есть люди, которые отвратительно слышат. У этих субъектов в ушах скопилось столько грязи, что в их голове к моим словам всегда прилипает что-то, чего я не говорила. Рабу. Я говорю совершенно серьезно: мир – это время, когда люди снова смогут находить радость в работе. Пусть поначалу это не доставит им удовольствия, но ведь во время войны они вместе с развратом отменили столько радостей.
ВТОРОЙ РАБ
Хозяин, эта барышня мне не подойдет. Я не могу прижать ее к сердцу. Она рассуждает, как надсмотрщик, хоть и сложена, как Афродита. Давай поступим разумно, хозяин: выставим ее из дома.
ТРИГЕЙ
Лучше бы ты оставил ее себе. А так я должен бежать в город и сдавать ее сенату. Убирайся, бездельник, поставь эту статую куда-нибудь в красный угол, чтобы не мешала проходу. Раб утаскивает статую в дом. Плодородие, мы идем в Афины, это страшно далеко – целая минута ходу. Идет с ней в Афины. Эй господа советники! Где вы там? Когда вы нужны, до вас не докричаться. Идите сюда, благородные члены горсовета, голодуха кончилась, к нам возвращается Плодородие. Идите сюда и примите гостью, как положено.
Сенат (Хор) появляется из-за кулис.
ХОР
Лишь запоет Орфей, из леса выходят олени.
Так и к тебе, Тригей, выходим навстречу мы.
Мир тобою спасен, прими благодарность нашу.
Ты – первый после богов.
Вся в руинах страна, взгляни, какая разруха.
Ноют грудь, голова, нервы сдали совсем.
Сила есть у страны, но духу ей не хватает
Снова на ноги встать.
Ты нам привел, Тригей, красавицу с пышным телом.
С надеждой взираем мы на ухоженную лозу.
Даже мысль о вине, об урожае богатом,
Нас опьяняет, как хмель.
ТРИГЕЙ
Вот и берите ее, что зря болтать о геройстве.
ХОР
Благодеяний твоих нам не забыть никогда.
ТРИГЕЙ
Если б не я, – другой, такой же смелый, нашелся.
ХОР
Но из всех смельчаков нашелся один Тригей.
ТРИГЕЙ
Верно, что кое-кто предпочел увильнуть от дела.
ХОР
Кроме тебя, никого в Афинах, увы, не нашлось.
ТРИГЕЙ
Похоже, что никого, не нашлось бы, увы, и в Спарте.
ХОР
Во всей Европе, увы, нашелся лишь ты, Тригей.
ТРИГЕЙ
В Азии никогда о таком, увы, не слыхали…
ХОР
Что человек в небеса летал на жуке верхом.
ТРИГЕЙ
Что он летел выше гор и даже выше деревьев…
ХОР
Хоть воздух принадлежит лишь зябликам и богам.
ТРИГЕЙ
Мне стыдно за вас, зачем меня назначаете богом?
ХОР
Славы достоин ты, и мы тебе славу поем.
ТРИГЕЙ
И долго будете вы разводить это пустословье?
ХОР
Чем дольше, тем лучше, друг. За это и платят нам.
ТРИГЕЙ
Нет, господа. Хорошего понемножку. В другой раз, может быть. Пора домой, где меня ожидает дама, на чьих бедрах скакать приятней, чем на ваших спинах, и чье обаяние слаще всякой славы. Адье, честь имею, имею честь, которую вы мне отлично оказали. Идет к дому, где стоит Эйрена. Раб! Входит Раб. Как дела, что поделывает моя медовая пампушечка Наслажденье?
На крышу дома выходят Дочери Тригея.
ДОЧЕРИ
Отец, вопрос нам неуместным кажется.
В такую рань ложиться спать – невежливо.
Хозяин дома помнит о приличиях,
Всегда любезно он готов принять гостей.
ТРИГЕЙ
Какие гости? Никого не вижу я.
ДОЧЕРИ
Мы видим их к огромной нашей радости.
Полно народу собралось на улице.
Толпа, как море, и шумит, и пенится,
Ее вздымает ветер славы волнами.
Толпа скопилась у столбов Гермесовых,
Торжественно через ворота двинулась,
Сейчас вольется к нам сюда во двор.
ВТОРОЙ РАБ
Запереть ворота, хозяин? По правде говоря, наш забор не стоит и ломаной драхмы.
ТРИГЕЙ
Чепуха. Это граждане моего родного города желают поблагодарить меня за спасение мира. По правде говоря, мне это очень даже приятно. Видишь ли, радость от работы всегда двойная: она включает удовольствие от самой работы и удовольствие от похвалы тех, ради кого работа сделана. Если чего-то не хватает, радость как бы дырявая.
ДОЧЕРИ
Отец, теперь ты на весь свет прославился.
ТРИГЕЙ
Что ж, я рад, что вы этому рады.
ДОЧЕРИ
