Павел Павлович Гусев
Историйки с 41-го года. Верность
Клятва
Война с фашистской Германией закончилась полным её разгромом. Немцы бежали, но оставили диверсантов, которые нападали на мирное население и уничтожали жизненно важные предприятия.
Иван Неизвестный в то время, когда многие военнослужащие возвращались домой, трудился портным, а раньше шил для фронта. А в совершеннолетие был призван в армию и направлен на обучение в пограничные войска. Его обучили всем военным премудростям. Иван проявил себя метким стрелком, оказался физически вынослив.
Вскоре Неизвестного рядовым направили в часть, расположенную на освобождённой территории, но там бесчинствовали засевшие в логове бандиты. Его определили в отделение сержанта по фамилии Известный. Когда солдат предстал перед своим командиром, все стоявшие в строю пограничники ахнули: сержант и солдат, как две капли были похожи лицом, фигурой, ростом! Отличала их только форма, да сержант выглядел постарше.
– Ну и ну! – удивлённо засмеялся командир. – И имена у вас одинаковые – оба Иваны. Никогда не верил, что двойники существуют, а вот тебе – пожалуйста! Вот бы мамам вашим на это посмотреть!
– А у меня родителей нет, – ответил солдат, – я детдомовец. Они погибли в начале войны, поэтому и фамилия у меня такая.
Повисла тишина, и чтобы её разрядить, сержант серьёзно проговорил:
– Эти пограничники, – и он рукой показал на стоявших в строю военнослужащих, – теперь твои товарищи. Они прослужили всю войну, прошли огонь и воду. Скоро им придёт смена, и они поедут домой, где их встретят медными трубами. А сейчас иди отдыхай. Завтра будем гнать врага с наших границ!
На следующее утро, вооружившись – гранаты, автоматы, рожок с патронами – и накинув брезентовые накидки, отделение пограничников, растворившись в туманном проливном дожде, пошло по указанному маршруту к болотистой речке, заросшей тростником. Уже на подходе к ней сержант рукой подал сигнал: «Всем залечь!»
«И что он мог услышать в шуме дождя, бьющего об тростник?» – подумал Неизвестный.
Но тут в пелене тумана возникла тень человека, за ней – другая.
– Руки вверх! – неожиданно скомандовал сержант.
Раздались выстрелы. Пули просвистели, взрыхляя мох у реки. Вслед бандитам полетели гранаты. Когда туман рассеялся и солнечные лучи пробились через тучи, стало светлее. И тогда неподалёку от берега стало видно одинокую лодку. Неизвестный вошёл в воду, ухватил её и подогнал к берегу. В ней находилось большое количество оружия и боеприпасов. Видно, враг готовился к диверсии.
– Поздравляю тебя, Иван, с боевым крещением! – похвалил его сержант и посоветовал: – Если чувствуешь, что враг безжалостен, стреляй первым!
Уже на отдыхе в казарме они разговорились. Сержант разоткровенничался:
– Ты знаешь, Ваня, у меня невеста есть. Мы с ней дружили со школы. Близости интимной с ней не было, решили подождать до моего возвращения из армии. Но больше всего меня волнует матушка, она очень постарела после извещения о гибели отца. Ходить стала с трудом. Когда я был с ней, то во всём помогал, а сейчас её выручает моя невеста Лиза. Если со мной что случится, матушка этого не выдержит.
А потом добавил:
– Если я погибну, будь ей сыном! А я напишу на всякий случай ей письмо, что задержусь в армии, но обязательно вернусь. И ты поклянись, что выполнишь мою просьбу!
Иван растерялся. Но взглянув на серьёзного сержанта, ответил:
– Клянусь!
– Теперь я буду служить спокойно, – проговорил тот.
Служба у всех пограничников и у «братьев» – так их теперь стали называть – была опасная и сложная. Они не раз встречались со смертью, но выходили победителями в борьбе с диверсантами, засевшими в лесных чащобах.
Однажды они выслеживали безжалостных бандитов, которые не давали мирно жить населению. Убивали, взрывали, а потом скрывались в лесу. Пограничники тоже погибали от их ловушек и мин.
И вот братья залегли на предполагаемой тропе бандитов и к вечеру увидели их. Но надо было узнать, где у них логово. Сержант и солдат скрытно пошли за ними, но потом потеряли бандитов из виду и дальше идти не решились – можно попасть в ловушку. Решили дождаться утра. Возле кочек засыпали себя мхом, листьями и стали ждать.
С рассветом братья услышали говор идущих мимо людей. Вскоре они пропали. Неизвестный и Известный тихо направились по замеченному ими маршруту бандитов, который привёл их в густой лес. Там они наткнулись на огромный, обросший мхом пень.
И тут пень отодвинулся и из-под него вылез заросший человек: потянулся, зевнул и пошёл в кусты. Сержант дал знак Ване перехватить бандита, пока лаз в логово открыт, и тот бесшумно уложил его в зарослях.
Известный снял с себя гранаты, взял также Ванины, подполз к лазу, откуда доносился разговор, и бросил их в глубокое подземелье. Земля дрогнула, пламя, словно из жерла вулкана, вырвалось и полетело вместе с землёй ввысь.
Отряд пограничников прибыл, когда всё уже тлело. Неизвестного нашли изрешечённого осколками и контуженного, а Известного вообще не обнаружили. Но братья уничтожили огромный арсенал и множество живой силы. Поле этого бандиты уже не оправились, и город вернулся к мирной жизни. Неизвестный в госпитале пролежал без сознания несколько дней, а когда пришёл в себя, спросил:
– Где брат?
– Сержант погиб смертью храбрых!
Через какое-то время Неизвестного выписали, он вернулся в часть и продолжил службу. Узнав, что матери сержанта было отправлено извещение о гибели сына, он написал ей письмо. В нём он сообщил, что это ошибка, что он просто был контужен и от этого у него поменялся почерк. А в конце добавил, что «жив-здоров и скоро вернётся домой».
Так и случилось: командование наградило Ивана, ему было присвоено звание сержанта, а потом его демобилизовали. Неизвестный добирался до места назначения то на автобусе, то на поезде, и всё это время мучительно думал, как ему вести себя с матерью Известного.
Возле дома он остановился и долго топтался возле двери. Когда решился постучать, ему открыла пожилая седая женщина. Она бросилась ему навстречу, радостно воскликнув:
– Сыночек, я никогда не верила в твою гибель! – и обняла его.
Но материнское сердце подсказывало: что-то тут не так. Да и фамилия была у Ивана другая, хотя и похожая. Но от него веяло такой сыновней теплотой, что мать отбросила сомнения. А Ивана охватило никогда не ведомое чувство родства. И он, держа мать сержанта в своих объятиях, тихо сказал:
– Мама…
Тут выбежала соседка, молодая девушка.
– Ванечка! – радостно произнесла она. – Как я тебя заждалась!
А мать облегчённо вздохнула:
– Вот и невеста его признала! А что фамилия не та, так при оформлении документов могут и ошибиться, всякое случается.
Прошло какое-то время. И кто бы ни встречался с Ваней Неизвестным, произносил:
– Наш портной – Известный!
Зонтик
Однажды подруги после окончания школы обсуждали, в какой институт им пойти учиться и какую профессию получать.
И вдруг услышали по радио тревожный голос диктора: «На нашу Родину вероломно, без объявления войны, напал враг!»
Девчата добровольцами записались на фронт. И вот они уже в вагоне поезда, усевшись на полках, едут в далёкий город обучаться на медсестёр.
В дороге они весело пели песни. Рядом с ними попутчиком оказался капитан, и он подпевал. Ближе к вечеру, все стали ложиться спать, располагаясь по своим местам. Одна из девушек оказалась на нижней полке, и кто бы ни проходил по вагону, задевал её. У капитана место было верхнее, и он предложил:
– Давайте поменяемся!
– А мне всё равно, где лежать, мне не до сна, – ответила она.
– Мне тоже, – произнёс капитан.
Тогда они сели на боковое сиденье, и капитан предложил:
– Путь наш с вами далёк, разговаривать нам будет проще, если познакомимся.
– Оля! – представилась девушка.
Тут поезд загудел, но сквозь шум было слышно, как офицер произнёс:
– Василий!
– Я не готовилась стать военной медсестрой, – рассказывала Оля, – мои родители учёные, и я должна была пойти по их стопам.
– А у меня в роду все военные, я о другой профессии и не думал! – отвечал Вася.
В вагоне их то и дело толкали то с одной, то с другой стороны проходящие пассажиры, и Василий предложил:
– Пойдёмте в тамбур и там спокойно поговорим.
Оля согласилась, и они продолжили разговор, словно давно уже знали друг друга. Им было так интересно вдвоём, что они и не заметили, как прошла ночь и поезд подъехал к станции, где должна была сойти Оля. За окнами шёл проливной дождь.
Василий сказал:
– Я бы не хотел с вами вот так расстаться, хотел бы переписываться. А как это осуществить, не знаю: воинская часть мне неизвестна. Напишите моей матушке, а она мне сообщит о вас.
Он вытащил записную книжку, записал адрес на листочке и передал Оле.
Поезд заскрежетал, резко останавливаясь, толчок заставил их сблизиться, и они поцеловались. Оля смущённо пошла за вещами. Василий вытащил из своего чемодана зонтик с затейливым рисунком в цветочек и протянул ей:
– Возьмите, пожалуйста, его мама мне дала. Когда я уезжал, дождь такой же был.
Взяв зонтик, Оля вместе с хихикающими подружками вышла из вагона. А Василий надел пограничную зелёную фуражку и вышел следом – проводить.
– Оля! – окликнул он.
Она подбежала к нему, а он вытащил из нагрудного кармана портсигар, на котором виднелся вензель с какими-то буквами, и, волнуясь, сказал:
– Возьмите его. Я бросил курить, а для вас он станет косметичкой: ножницы, карандаш для глаз, помада – всё поместится!
Оля засмеялась и, взяв портсигар, побежала догонять подружек, прячась от дождя под зонтиком в цветочек.
Василий долго смотрел на удаляющихся девчат, пока не загудел поезд. Тогда Вася вернулся в вагон, снял фуражку и, сев на полку в полупустом вагоне, задумался: знал, что те письма, которые напишет Оля, он не получит – даже от мамы. Та плохо видела, да и там, куда он прибудет, ему дадут приказ перебраться на территорию врага и выполнять разные задания.
А Оля с девчатами получили армейское обмундирование и стали обучаться спасению солдат от ранений и контузий. Зонтик Оля держала в тумбочке, а портсигар, как и наказал Вася, приспособила под косметичку, и он находился у неё в нагрудном кармане гимнастёрки. Письма Василию она писала на его домашний адрес. Но ответов не получала. Но даже когда её с подружками направляли на передовую, где они под грохот вражеской канонады, в грязи и копоти вытаскивали из боя раненых солдат, она и тогда ухитрялась написать весточку Васе. А зонтик по-прежнему находился с ней – или в казарме, или в медпункте. Оле приходилось даже ссориться со старшей медсестрой:
– Это непорядок! – шумела та.
Но со временем все к этому привыкли и перестали обращать внимание. Однажды в госпиталь принесли внутреннюю армейскую газету. Оля взяла её и сразу обратила внимание на фотографию, на которой была группа военных. Одного из них она узнала – это был Василий. Сердце Оли сжалось от плохого предчувствия. Она прочла: «Погибли, возвращаясь с задания». Оля по характеру была крепкая, но тут даже пошатнулась. Её было уложили, но, услышав команду: «Всем выехать на передовую!», вскочила и поехала вместе со всеми. А газету она сложила и положила в карман гимнастёрки, рядом с портсигаром.
На месте боя она перебегала, ползала под самыми взрывами снарядов, перебинтовывая солдат и вытаскивая их, то одного, то другого, в безопасное место. Но тут в неё попала пуля, и она плашмя упала в липкую землю. Её, как и многих красноармейцев, медсестры вынесли с места затихающего сражения под удаляющиеся крики «Ура!» и отвезли в госпиталь.
Врачи-хирурги удивились её везению. Пуля пробила портсигар, газету и чуть-чуть не дошла до сердца. Оля лежала после операции без сознания.
А Василий был ранен, но не погиб. После тяжёлого лечения его отправили домой на небольшой отдых. Увидев раненого Васю, мама разрыдалась. А успокоившись, дала ему огромную пачку писем, адресованных ему. Они были от Оли. Василий не стал их полностью читать, а, вскрывая каждый конверт, произносил из него отрывок:
«Вася, это моё первое письмо. Теперь мы, девушки, умеем воевать, стрелять и лечить. Пусть враг нас боится! А пока вокруг нас поют красиво птицы!»
«Вася, здравствуй! Я на передовой, и теперь я знаю, как поют пули и стонут солдаты».
«Вася, я жду весточку от тебя. Это было бы радостью для меня. А пока я слышу, как воют бомбы вокруг».
Он не стал больше читать. Схватил телефон, набрал номер:
– Я хочу срочно вылететь в часть… – Он покрутил конверт, продиктовал номер и добавил: – Да, да, она моя невеста!
Когда он прибыл к Оле, врачи ему поведали:
– Если бы не портсигар, твоей невесты не было бы в живых!
И Вася подошёл к Оле, взял за руки и тихо на ухо спросил:
– Оленька, а зонтик мой ты сохранила?
Оля вздрогнула, потом широко открыла глаза и тихо проговорила:
– Вася, я знала, что мы встретимся, даже если окажемся в раю! – и улыбнулась.
А он крепко держал её за руки.
Художественный свист
Митя жил в деревне под названием Чернушка. После занятий в школе он часто ходил с ребятами играть в футбол на полянке возле леса. Как-то пришли они на полянку, а там на дереве соловей поет, разными трелями заливается. Ребята даже о футболе забыли, так им свист понравился.
И тут Вова говорит:
– Надо и мне попробовать. Может, у меня не хуже получится! – и вытянул губы, дунул, да только зашипел.
Толя через зубы выдохнул, только засопел.
А Митя язык во рту сложил и через него сильно дунул.
Но все было напрасно. Бросили они свистом заниматься и стали в футбол играть. Митя был ростом меньше всех, и его всегда ставили в воротах.
Наигравшись, все пошли домой делать уроки. Но Митю пение соловья очень заинтересовало. Он шёл и старался как-нибудь свистнуть, и это у него наконец получилось.
Толя и Вова его похвалили:
– Ты молодец!
Но когда Митя засвистел при маме, она его отругала:
– Прекрати! Просвистишь в доме всё! И так уже папа уехал в другой город на заработки!
С тех пор Митя стал ходить на полянку один, слушать пение соловья, подражать ему, и у него стало что-то получаться.
Осень пришла, зима наступила. Соловей улетел в тёплые страны, а Митя по-прежнему насвистывал. Только когда был рядом с мамой, помогая ей в хозяйстве, помалкивал.
Друзья ему говорили:
– Ты так заливаешься соловьём, словно он никуда и не улетал!
А потом снова весна пришла, зелёная травка проросла на полянке, и все друзья как обычно пошли играть в футбол. И опять соловей запел. А Митя ему вторит такими же трелями, точь-в-точь как он. Соловушке, видно, это нравилось, и они долго так соревновались. Но их пение вдруг прервали трое появившихся на полянке вооружённых пограничников:
– Хорошо свистишь, мальчик!
– Меня зовут Митя, – отвечает он.
– Так вот, Митя, дальше этой полянки с друзьями никуда не ходите. Сейчас время сложное, на границе могут появиться лазутчики из враждебного государства.
Пограничники оказались правы. В середине лета в деревню нагрянули немцы – началась война с фашистской Германией. Мотострелковая их часть расположилась в деревне, а танки ринулись в глубь страны. В Митиной хате поселился немец-офицер и с ходу стал расспрашивать мать на русском языке:
– Где партизаны? – и всё сильнее повышал голос.
А Митя находился в яблоневом саду перед домом и все слышал. И думал, как маму выручить. И решил отвлечь немца, чем мог: как засвистел соловьём, да так хорошо, что офицер заслушался, а затем привстал и проговорил:
– Надо генерала обрадовать, позвать пение соловья записать. Он их трели коллекционирует! – и вышел.
– Митя! – тихо позвал вдруг мальчика кто-то.
Он обернулся, а рядом пограничник лежит и шёпотом говорит:
– Вымани свистом офицера в лес, мы там его схватим!
А Митя отвечает:
– Сейчас генерал придёт, он важнее!
Тут явился генерал, но не один – с солдатом-охранником. На плече у того был автомат, а в руках короб – прибор, записывающий разные звуки.
И Митя засвистел. Никогда раньше он так не старался! Продолжая свистеть, Митя, прячась, стал отходить от яблоньки к яблоньке, все ближе к лесу. А генерал за ним тихо, а следом солдат с записывающим коробом.
Когда пограничники задержали немцев, Митю попросили:
– Посвисти ещё немножко, пока мы не скроемся, а затем иди домой. Если понадобимся, пойдёшь по просеке, и мы тебя увидим! – и они ушли со связанными генералом и солдатом.
А дома немец-офицер посадил Митю рядом с матерью и, не дождавшись генерала, спросил:
– Где генерал?
Но, не получив ответа, заявил:
– Вот завтра приедет команда, они из вас вытянут всё! И ни одного партизана не оставят в живых!
Он отвёл мать с сыном в бревенчатый сарай и закрыл на засов.
– Мамочка, – извиняясь, произнёс Митя, – это я помог пограничникам поймать генерала!
А мама молча погладила его по голове. В сарае было темно, только небольшой луч света проникал в дыру бывшего хода для кроликов. И так они сидели, пока свет не пропал. И тогда Митя решил попробовать пролезть через эту дыру во двор.
Мать запричитала:
– Сыночек, не надо, увидят, сразу убьют!
– Я потихоньку! – успокаивал он её и, вытянув руки вперёд, стал проталкивать себя, обдирая до крови бока, в дыру. И вылез!
Огляделся. Открыл засов. А потом Митя и его мама, прячась в высоких зарослях сорняка, дошли до леса. Там долго шли по просеке. Митя вдруг засвистел – тревожно, без перерыва. Мать удивлённо посмотрела на сына и тут догадалась:
– Так это ты пел соловьём, выманивая генерала!
Появились пограничники, ставшие теперь, в военное время, партизанами.
Один из них сказал:
– Мы догадались, это ты так тревожно свистишь! Что случилось, герой?
И Митя рассказал, как их заперли в сарае с мамой до завтрашнего утра, до прибытия какой-то команды, которая их допросит и уничтожит партизан.
– Не волнуйся, Митя. Мы их встретим там, где они нас не ожидают. Генерал дал нам все данные по передвижению фрицев. А вас с мамой мы сейчас отправим на повозке в тыл.
В тылу маме дали комнату в общежитии, и она работала на оружейном заводе. Приходила домой вся пахнущая тавотом и керосином. А Митя продолжал учиться в школе. Во время каникул мама стала водить Митю на завод, чтобы он помогал в работе. Митю поразил цех. Люди молча трудились, каждый занимался своим делом, и только слышен был стук собираемых деталей. Ну хоть бы радио было или кто-нибудь словом перекинулся! Но, видно, все устали – не до разговоров.
И тогда Митя неожиданно свистнул, потом добавил трель и запел соловьём, мама цыкнула на него:
– Сынок, прекрати!
Но Митю уже было не остановить. Он увидел улыбки и радостные глаза тружеников; женщин, которые просили его просвистеть соловьиную мелодию ещё и ещё. С этого дня Митя, когда было свободное время, выступал со своим «соловьиным концертом» на заводе. А к концу войны, кроме образовательной школы, он закончил и музыкальную и уже давал концерты – пел художественным свистом произведения великих композиторов.
Однажды, в День Победы над фашистской Германией, он выступал в театре, полном слушателей. Его вызывали «на бис» много раз. И Митя после концерта, довольный, шёл по берёзовой аллее и мечтал о творчестве. И тут его кто-то окликнул:
– Молодой человек, можно вас спросить?
Перед ним стоял пожилой седой человек.
– Слушаю вас.
– Вы когда-то жили в деревне Чернушки? И случайно соловьём там не пели? Я услышал сегодня знакомые мне трели далёких времен.
– Да! – ответил Митя и вдруг узнал в седом мужчине того немецкого генерала. И подумал: «Сейчас он мне чего-нибудь плохое скажет».
А тот, с добротой в голосе, и говорит:
– Спасибо вашей соловьиной песне! Она и меня от войны уберегла, и того солдата, что был со мной. Сейчас у нас семья, дети, а у других служивых, которых я во время войны знал, семей нет и не будет. Они все убиты.
И тут на берёзке громко запел соловей. А Митя и генерал стояли и с удовольствием слушали. А один прохожий остановился и произнёс:
– Вот так бы все слушали соловушек – и войн бы не было!
Связист
В тёплый солнечный день на границе ничто не предвещало ничего плохого. Пограничники приводили себя в порядок: кто подворотничок подшивал, кто пуговицу на гимнастёрке прилаживал, а некоторые во дворе на спортивных снарядах выполняли разные упражнения.
И вдруг вокруг загрохотало. Снаряды начали взрываться повсюду. Это фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину.
Провод связи, протянутый от столба к столбу в комендатуру, был порван. Солдат-связист, служивший не так давно в погранвойсках, кинулся искать место обрыва. Он бежал, а где и полз под пролетающими со свистом снарядами и осколками, надеясь быстро найти повреждение.
Со стороны заставы уже слышались выстрелы автоматов. Враги пошли в атаку, и начался бой. «Надо быстрей наладить связь с комендатурой. Скоординировать контрнаступление пограничников против фашистов», – рассуждал связист. Вскоре он нашёл один конец провода в воронке от разорвавшегося снаряда. Второй конец оказался под поваленным деревом. Но соединить их оказалось невозможно: длины провода не хватало чуть-чуть.
А рядом по-прежнему разрывались снаряды. И, схватив провода зубами, связист крепко стиснул их и почувствовал пощипывание. Понял: связь восстановилась. Но тут сильный взрыв поднял пласт земли и накрыл им связиста. Но это не помешало заставе общаться с комендатурой, и красноармейцы вовремя пришли на помощь пограничникам, отбросив врага от наших границ.
Связиста нашли. Он не подавал признаков жизни. Ему с трудом открыли рот, вытащили провод. И вместе с остальными ранеными связиста на полуторках отправили в госпиталь, где всех распределили. Связист оказался в помещении морга, у самого окна.
А тут проходила мимо морга медсестра с медикаментами. Увидела солдата за стеклом – его лицо нормального цвета и с мигающими удивлёнными глазами, – и сообщила об этом врачам. Те прибежали и подтвердили:
– Солдат жив, но сильная контузия.
Связиста поместили в палату, и он то приходил в сознание, то снова погружался в забытье. Медсестра каждый день его наведывала, делая процедуры, рекомендованные врачом. И однажды связист, очнувшись, спросил:
– Как вас зовут?
– Маша, – ответила она.
– А фамилия?
– Воробушкина! – тихо промолвила та.
Но связист её не расслышал, так как в палате раненые в один голос заговорили:
– Она Голубушкина! Голубушка!
И он, услышав это, так и решил. А потом проговорил:
– А меня зовут Костя!
Появление медсестры всегда теперь его радовало, и он встречал её словами:
– Машенька, я, как увижу вас, быстрее поправляюсь!
И правда: он стал лучше говорить, но ходил ещё плохо, ноги не повиновались, он чувствовал в них постоянное покалывание.
Врачи утверждали, что со временем это пройдет.
А Маша, беря связиста под руку, доводила его до скамейки и весело говорила:
– Костя, жизнь-то продолжается, всё будет хорошо!
Так она немножко с ним посидит, поговорит и уходит. И Косте этого было достаточно.
Он много узнал о Маше. Была она сирота и воспитывалась у тётки в его родном городе. Может, это их ещё больше сблизило. И чувствовалось, что Маша и рада бы с ним сидеть подольше, но были другие раненые, которым тоже необходимо было внимание.
Когда Костя поправился, его выписали из госпиталя и дали направление в свою часть. В тот день машина с выздоровевшими солдатами, уже находившимися в кузове, стояла и ждала, пока Костя попрощается с Голубкой. А он взволнованно ей говорил:
– Война закончится, и я тебя найду! Ты только жди меня!
А Маша в ответ положила руки ему на плечи и поцеловала. Костя прыгнул в кузов.
– Давно бы так! – засмеялись солдаты. – А то мы заждались!
Война продолжалась ещё три года. Костю она кидала из одного места в другое. Он налаживал везде связь, даже самому командующему войсками. В конце войны ему присвоили звание капитана.
А врага уже гнали на его территорию. Капитана-связиста вызвал генерал и отчеканил:
– Служил ты в армии хорошо, а сейчас надо налаживать мирную жизнь. И необходимо восстановить разрушенную связь в стране!
– Слушаюсь! – ответил Костя и, верный военной дисциплине, вместе с подчинёнными ему специалистами приступил к делу.
И в каком бы городе он ни был, писал заявление на розыск Голубкиной Марии Петровны. Отчество он узнал ещё в разговоре с ней. Но ответы везде приходили одни и те же: «Сведений не имеется».
И вот добрался Костя и до родного города. Объехал на машине весь пригород. Увидел новые дома, школы, учреждения. Не хватало только связи. За это дело он быстро и взялся.
А как руководитель, Костя всегда проверял работу своих подчинённых. Вот и на этот раз он побывал в больнице и остался доволен. Хотел было уходить, да в ногах снова закололо. Тут увидел стенд «Наши лучшие врачи», и остановился перед одной фотографией. Девушка на ней очень была похожа на Машу, только фамилия другая – Воробушкина. Сердце у Кости беспокойно забилось: «Это ведь Маша! Видно, вышла замуж?»
– А где я могу найти Воробушкину? – спросил он у проходившей мимо уборщицы.
– В ЗАГСе! – ответила та.
– Что, ещё раз выходит замуж?! – воскликнул Костя.
А уборщица, увидев его недоумение, пояснила:
– Да она туда как свидетельница пошла – у нашей сотрудницы свадьба. А Машу Петровну замуж идти не заставишь. Говорит: «Муж у меня уже есть!». Мы и имя его знаем – Костя!
– Так это я! – счастливо произнёс Костя и пошёл во двор, сел на лавочку. И только тут почувствовал, что колючие иголки в ноге пропали.
А рядом с ним вдруг кто-то сел и сказал:
– Костенька, жизнь-то продолжается. Всё будет хорошо!
