Павел Николаевич Сочнев
Два рассказа
Софья любит общаться, но дружить не получается, потому что считает, что друг– бескорыстен, не предаст, не будет дразниться и т.д. Т.е. её понятие «дружба» отличается от современного значения, когда «дружба» ни что иное, как взаимовыгодное сотрудничество и люди общаются, когда им что-то нужно от другого. Нет интереса – нет дружбы. Действительно – зачем? Ладно, если бы интересы были духовные или моральные, а то в основном материальные – дашь на дашь.
Софьина подруга, на два года младше, но их эта разница в возрасте не напрягает. Им вдвоём интересно. С остальными ребятами то общаются, то конфликтуют. Когда общаются, Софья относится к ним осторожно, зная, что в любой момент могут начать дразнить и пытаться унизить. Они так самоутверждаются. За счёт других. Друг перед другом. Взрослые тоже так делают. Иногда, но многие.
Пока Софья на пляже, одеваем с ней маски и вперёд на мелководье – кормить пиццей рыб. Пока кормили, между нами и берегом появилась огромная (сначала я решил, что около метра в диаметре, потом, когда эмоции улеглись – сантиметров пятьдесят) и разноцветная рыба – попугай. Красивая, завораживающая, яркая, безопасная, но внушающая уважение. Ещё бы. Большая и у себя дома, а мы у неё в гостях, и она между нами и берегом. Слегка испугался за Софью ну и конечно за себя. И бояться нечего, а страшно. Точнее очень уважительное чувство к рыбе, где-то на границе со страхом. Интересный коктейль восторженности и страха.
Рыба попугай уплыла, пицца закончилась и мы побрели на берег, осторожно обходя торчащие кораллы, гранитные глыбы и топорщащихся из щелей морских ежей.
Как раз наступило время обеда, поэтому, собравшись, мы двинулись в номер. По раскалённому песку (босиком очень горячо), по таким же раскалённым ступенькам, по каменной дорожке. Всё жжёт и печёт, а сверху жарит солнышко. Жарит всё – песок дорожки, ступеньки, крыши, горы, отдыхающих, работающих. В общем всё и всех. И ничто ему не может помешать – в небе ни облачка.
Зайдя в номер, сразу включаем кондиционер (очень удобная и полезная штука и ни какое не излишество. Можно конечно и без него, но с ним гораздо приятней) и по очереди в душ.
Смыв соль и пот, посвежевшие, сияющие краснотой почти обгоревших тел, мы неспешно двигаемся на обед. Всё чинно, неторопливо, размеренно, никакой суеты. В такую жару сильно не посуетишься, да и суетится не зачем. Всем всего хватит. И еды, и напитков. Из прохлады номера в прохладу ресторана через жару и духоту пространств, не оборудованных кондиционерами.
Располагаемся раздельно. Софья – где-то с друзьями, мы за столиком для двоих. Столик небольшой. Но всё равно, приходится потратить некоторое время, чтобы выбрать и стаскать на стол то что выбрали. Упаковав столик вторыми блюдами, салатами, выпечкой и пивом, я решил вкусить суп. Суп стоял на отдельном столике в двух нержавеющих, подогреваемых бачках. Подняв крышку одного из бачков, я услышал «Вжжжуухх», и заглянув внутрь успел заметить кончик ручки тонущего половника. Через доли секунды послышался глухой «бум» – значит половник лёг на дно, а супа мне уже не хочется и прикрыв крышку, я с очень независимым видом гордо отошёл от стола. Какой-то «колхозник» до меня накладывал (наливал) суп и вместо того, чтобы вернуть половник на стоящую рядом тарелку (его всегда на неё кладут), поставил в бачок и припёр крышкой, а я крышку поднял, дав свободу половнику, и он этой свободой немедленно распорядился по своему усмотрению – быстро залёг на дно вне зоны досягаемости.
Да и суп был не так что бы очень. Так себе – пюре бело жёлтое. И запаха такого, что бы сразу слюнки текли, как от нашего борща, у него не было.
Не торопясь вкусили. Да, да, мы не ели, не утоляли голод, не наносили ущерб принимающей стороне, а вкушали. Очень не торопясь и растягивая удовольствие.
В системе «всё включено» включены и провокационные факторы, с помощью которых можно определить (и у себя, и у других) степень жадности (то, что она есть буквально у каждого, сомнениям не подвергается). Попробуйте удержитесь, когда ваши деньги уже «тю-тю», а столы ломятся от гор еды, а блюда разнообразные, а тарелки большие (нет, конечно есть и маленькие блюдечки, но что в них положишь) и хочется, однозначно, больше чем требуется и, даже, больше, чем можется. Но ведь всё оплачено! И водружаются на столы горы снеди.
Сначала это поглощается, потом пробуется, потом, просто надкусывается и надламывается. Чтобы хоть как-то противостоять этому, приходится постоянно, сознательно пытаться себя ограничить. Можно брать каждого блюда, столько сколько съешь, а блюд то много. Даже если брать по половинке, всё равно набирается внушительно. Поэтому даже при самых жестких самоограничениях, после обеда я очень далеко от «чувства лёгкого голода», которое должно, по мнению французов, присутствовать, после того как вы поели.
Очень разумно поступает Софья, у которой культ еды отсутствует, а самым вкусным она считает хлеб и воду. Она берёт то, что нравится в том объёме, который ей необходим и съедает всё дочиста.
А после обеда – в номер, чтобы как удавы переварить пищу, да и повод очень серьёзный – высокая солнечная активность и можно моментально сгореть. Нет, не совсем сгореть, а лишь поджарить эпидермис. А он потом будет жечь, слезать слоями, в общем, доставлять кучу неудобств. Поэтому на пару часов в номер. А по пути в номер, пройти мимо бассейна и не просто пройти, а с разбегу обрушиться (благо лежаки пустынные и в бассейне кроме меня и моего «ШЛЁП!» никого нет). Эх – лепота!
В номере прохлада. Идеально застеленные кровати. Они немного жёстковатые, но такие удобные и чуть-чуть морит сон. Нет не сон, так дрёма. Как правы турки, которые назвали время послеобеденного отдыха «кейф». И ничего не надо, ни телевизора, ни книг. И мыслей никаких. Только отдых.
Дрёма приятная, чуткая и недолгая – час-полтора. Потом неспешное возвращение в реальность, душ и снова в суровые будни отдыха – поесть, попить, загореть, посмотреть, понырять, полежать. Это может даже утомить. По практике ленивого пляжного отдыха, семь – восемь дней самоистязания на солнце, для меня вполне достаточно. На девятый день хочется домой. На десятый – очень хочется.
Проводив солнце, которое, упав за возвышающиеся за отелем горы, оставило жаркий ветерок. А напротив – в Иордании (или Саудовской Аравии) ещё солнце. Тени гор не скоро доберутся до противоположного берега. И справа по нашему берегу – солнце, и слева. Там горы стоят дальше от берега, и солнце светит дольше. А завтра вечером – путешествие к пирамидам.
Утром – подъём в шесть (жалко тратить время отдыха на сон) и не торопясь, по утренней прохладе (это когда не так жарко, как днём. Жарко, но не так) – в лобби бар. Из скромного меню – пару чашечек кофе и вот – я с женой в мягких удобных креслах, вкушая кофе с молоком (простой растворимый, а молоко – из коробок) наблюдаем как из-за заграницы поднимается солнце. Сначала не яркое, из-за утренней дымки. Потом, разогревая землю, оно разгоняет дымку и начинает бомбить инфракрасным и ультрафиолетовым излучением всё, что попадает под его лучи.
Можно занять место под солнцем на пляже, точнее не под солнцем, а под зонтиком, который хоть чуть-чуть защищает от солнца. Теперь можно окунуться. Идём к помосту и по нему к ступенькам, которые спускаются к краю кораллового рифа. Здесь достаточно большие приливы – утром помост находится в воде (метра два от линии прибоя, а днём – на берегу – метра три от той же линии). Вода утром прохладная. Спускаемся, окунаемся. Поднимаемся одеваем маски, а я ещё и ласты и – «Здравствуй, подводный мир Красного моря». Рыбы, кораллы, появились маленькие медузки. Отдыхающие говорили, что видели в камнях маленького осьминога, искал – не нашёл. Чуть-чуть покормил рыб, которые ради слоённых и мокрых булок сбились в стадо вокруг меня, но погладить не даются. С рук берут и тут же отплывают в сторону. Их тычки больше похожи на клевки. Кормлю тех, кто на глубине, а рыбы – иглы мечутся по поверхности. Они почему-то на глубине не едят, только то, что сверху, поэтому, подняв руку кидаю пайку и им. Всё, я весь в рыбёшках, и сверху, и снизу.
