Павел Цапюк
Какнога
моей Жене
Павел Цапюк: Как вы считаете, когда человеку уже в сознательном возрасте дается серьезное испытание, оно дается за что-то или для чего-то?
Елизавета Глинка: Для чего-то.
(Из интервью 2007 года)
Несколько необходимых объяснений
Как-то зимой меня осенила идея: попросил маму и отца в качестве подарка на мой ДР (больше чем за полгода до даты) написать автобиографию.
Когда пришли первые отрывки, было невероятно интересно читать даже о том, что знал, и уж тем более о том, про что речь никогда раньше не заходила.
Отец в ответ попросил меня написать свою историю, а когда я начал отнекиваться, сказал: «Ну, ты же описывал то, что с тобой произошло тогда». Я вспомнил, нашел, собрал для него в один файл, чтобы было удобнее читать, параллельно подивившись тому, сколько же получилось в трех подходах текста.
Полистал, подумал и решил, что может получиться книжка.
Спустя 10 лет я почти ничего не правил, разве что сгладил некоторое количество шероховатостей да добавил примечания там, где они показались нужными.
Решил оставить как есть и манеру письма: я в то время начинал предложения со строчных букв и в конце не ставил точек; заканчивая предложение, следующее начинал с новой строки – не забывая при этом и о разделении на абзацы. Причем делал так всегда и везде, в том числе и в рабочей переписке. Шрифт первой части также отличается – как и на сайте, любимый Arial Narrow. А у 2 и 3 частей главы оформлены, как в ЖЖ. Надеюсь, читать из-за этого не будет сложно.
И еще один момент. Я всегда относился к врачам с должным пиететом. И терпеть не мог тех из них, кто относился к своим обязанностям спустя рукава. Потому что, когда ты отвечаешь за чужое здоровье и даже жизнь, работать абы как нельзя.
После 2020-го хочется особенно внимательно и сдержанно отзываться о работе врачей, но при этом в течение моей жизни и описанных здесь событий мне попадались самые разные доктора. И с моей стороны было бы нечестно по отношению к лучшим из них делать вид, что все они молодцы. Люди все разные, и медики – тоже.
Тем более что все рассказанное здесь – правда. Во всяком случае, та ее часть, что была видна мне.
Часть 1. Как я провел 2006
Предисловие. Инфекционка
в июльскую субботу я отравился пирожками из «Перекрестка»
ночью стало плохо, температура повысилась до 39, с унитаза практически не слезал
в воскресенье решили вызвать скорую
долго объясняли врачу: готовы заплатить, чтобы отвез в хорошую больницу
сказал, что вроде бы больница, с которой он договорился по телефону, на уровне
пока ехали туда, водитель включил какую-то разудалую музыку типа радио «Шансон»
попросил выключить, чтобы еще сильнее не тошнило, – выключил
приезжаем, вижу корпус, то ли новый, то ли отремонтированный, но выглядит прилично
зашел, провели первичный опрос, пока опрашивали, подумал: «а ничего так, приличная вроде больничка»
садитесь, говорят, в машину, вас отвезут в ваш корпус
корпус, куда отвезли меня, был, конечно же, старым, классическим больничным зданием: длиннющий этаж, палаты по 6–8 человек
когда я вошел и поздоровался (главное, конечно, в моем тогдашнем, едва удерживавшем меня на ногах состоянии было поздороваться), увидел две свободные кровати
одну сразу направо, у мойки, вторую – чуть дальше, посередине (всего шесть коек)
сунул сумку под ту, что посередине, упал на подушку и отключился
помню, как сестра поставила капельницу с физраствором и еще чем-то
как ночью дико хотелось пить и ничего, кроме пузыря с остатками физраствора не было
как зубами отодрал от него крышку и жадно выпил остаток
первый день я приходил в себя и мне было ни до чего
но простая диета (только чай и только сухари-сушки) делали свое дело и к концу первого дня самое противное было позади, дальше организм уже пошел на поправку
я начал скучать, поскольку не взял с собой никакого чтения
соседи были… обычные люди, в общем
единственное что – я возненавидел сотовую связь и мобильные телефоны
поскольку корень зла не в недостаточной воспитанности моих сокамерников (сопалатников?), а в том, что мобильные телефоны в принципе существовали
у одного из соседей сообщение приходило с звуком, изображавшим, очевидно, дворецкого, что-то лязгало и телефон сообщал: «мое почтэние, вам сообшчэние»
другой был ориентирован менее консервативно, его аппарат радостно визжал: «тебе пришла (и, после паузы, еще громче) ЭСЭМЭСКА!»
третий играл в игры, точнее, судя по звуковому однообразию, в одну игру, очевидно, какую-то аркаду
телефон делал три одинаковых трели и одну завершающую, после чего музыкальный рисунок повторялся
когда я почувствовал, что мой мозг отказывается управлять организмом, будучи полностью парализованным этими трелями, я попросил его выключить звук
он так удивился! он искренне полагал, что этих звуков никто не слышит или не обращает на них внимания
а сообщения все приходили и приходили
впрочем, с ними мириться было все-таки легче
на соседнюю, последнюю свободную койку, ночью привезли какого-то проезжавшего через Москву товарища, отравившегося на вокзале
наутро, оклемавшись, он подписал отказ от дальнейшей помощи и уехал по своим делам
я затосковал
мое состояние уже позволяло мне без цели шляться по коридору, освоить душевую, которая хоть была и далека от стандарта 4*, но давала все, что мне нужно было на тот момент – горячую воду
все-таки на дворе стоял июль на излете и за окном по утрам и вечерам – особенно по вечерам! – были чу́дные картины
а на третий день на еще одну освободившуюся койку, напротив моей, привезли дедушку
дедушка был, судя по всему, запойным товарищем
на вопрос доктора: «что вы сегодня ели?» дедушка сперва прохрипел что-то невнятное, а потом добавил: «водку пил»
я задремал, а когда проснулся, увидел (точнее, сперва услышал), как дедушка смачно блюет в единственную в палате раковину, где я (и, кажется, никто больше) мыл руки после туалета
действие продолжалось минут пятнадцать
я за это время успел дойти до кабинета, где сидели все врачи, получить бланк отказа в дальнейшей помощи, наспех его заполнить, отдать и, побросав вещи в сумку, направиться к выходу
это было трое суток спустя после госпитализации
через час, поймав машину, я был уже дома и через несколько дней, отпоившись, как Мересьев после долгого лесного пути, бульоном, был в порядке
впереди у меня еще было много разных приключений
Еще предисловие. Не читайте медицинский справочник
есть такое поверье: не читайте медицинские справочники, иначе непременно найдете у себя признаки почти всех болезней (помните «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома?)
что мы знаем о недугах, от которых умирают вокруг люди, от которых мучаются всю жизнь? да почти ничего
вопрос, сто́ит ли нам все это знать? что-то, очевидно, да
все-таки в большинстве случаев лучше, если человек способен провести хотя бы минимальную диагностику сам и вовремя побежать к врачу
ну или хотя бы не слишком поздно, когда все, что остается доктору, это сказать: «у вас от трех месяцев до полугода»
наверное, было бы полезно написать такие брошюрки по основным напастям и распространять их
внешне ведь все выглядит вполне невинно
ну, вылезла какая-то шишка на ноге, в районе колена
вроде и не растет
мешает? не особо, торчит себе и торчит
ноги сгибаются, машину водишь, надо пробежаться – бежишь, надо присесть на корточки – садишься и ждешь автобуса где-нибудь на забытой станции
мажешь ее каким-то кремом от ушибов и растяжений (с согревающим эффектом, ага)
вроде помогает, хотя не исключено, что это только кажется
а потом покупаешь себе велосипед
модный, тридцатидвухскоростной
и в выходной едешь кататься
вдруг замечаешь, что заехал к каким-то гаражам и выезд перекрыт едва заметной издалека проволокой
понимаешь, что сейчас полетишь, зацепившись за нее
резко тормозишь
а тормозов-то два, и надо понимать, какой важнее при резкой остановке
летишь через руль и думаешь: хорошо еще, руки в перчатках, не сильно сорвешь кожу
ударяешься, пока летишь, о велик, но когда встаешь и осматриваешь ссадины, на боль в ушибленном колене даже как-то не особо обращаешь внимание
просто садишься и едешь дальше
наматываешь километров тридцать и возвращаешься домой
а потом шишка начинает расти как-то особенно быстро
тут уж надо быть совсем дураком, чтобы не забеспокоиться и не пойти-таки к хирургу
врач посмотрит тебя, пощупает и скажет: ну, это ничего
это мы вам быстренько вырежем
буквально придете на неделе
как это? – стационар одного дня
и на следующий день уже пойдете на работу
а в следующий раз он решает, что резать не надо
укладывает на стол и начинает проверять лимфоузлы
спрашивает, не болят ли, щупает, не увеличились ли
и еще коллегу зовет, о чем-то с нею неслышно за стеной советуется
что такое, доктор? резать-то будем?
нет, говорит, не будем
надо вам, голубчик, поехать в один из институтов и провериться
мы таких обследований, к сожалению, не делаем
а что такое, спрашиваю, что случилось-то? что это такое у меня?
я, говорит, точно не могу сказать
это вам уже только после обследования скажут
куда поедете? – а куда можно? ну вот есть онкоцентр на Каширке, а есть институт на Фрунзенской
а где, спрашиваю, лучше? лучше, говорит, на Фрунзенской
ну и выписывает направление
объясняет, как доехать
и я выхожу
и сажусь в машину
и смотрю вокруг
а вокруг лето в самом начале
буквально первые числа июня
мое самое любимое время года
а я сижу, смотрю на все это вокруг и думаю о том, сколько мне осталось жить
буквально так
как и большинство людей, я не представляю себе, что такое опухоль, чем отличается, скажем, злокачественная от доброкачественной и откуда это все вообще берется во внешне здоровом теле
я видел это в кино много раз
но не предполагал, что такое может случиться со мной (интересно, а кто-то когда-то – предполагал?)
Глава первая. Обследования
надо ли говорить, что я очень долго собирался доехать до института имени А. П. Герцена?
на первый прием я попал примерно в конце июня
меня посмотрела доктор – бабушка примерно лет семидесяти, дала направления на обследования
пощупала, сказала, что это, скорее всего, опухоль мягких тканей
после полученных анализов уточнила: такая опухоль редко дает метастазы, но не исключены рецидивы
я повторял потом эту фразу, как мантру, тем более, что смысл ее мне был не до конца ясен
когда наконец были собраны все анализы, бабушка отправила меня в здание института на Беговой (в переулке напротив ипподрома)
объяснила, куда идти и к кому обратиться
там мне назначили еще несколько анализов, в том числе пункцию
пункция в данной ситуации обозначала, что в опухоль втыкали шприц с иглой – примерно до середины – и вытягивают часть ткани наружу
потом эту самую ткань анализируют в лаборатории и решают, к какому типу опухоли относится это образование
мне поставили диагноз «злокачественная фиброзная гистиоцитома»
и назначили срок госпитализации
опухоль на тот момент уже была довольно крупных размеров, примерно с половину среднего яблока
я стал искать информацию по злокачественным образованиям
при каждой удобной возможности расспрашивал врачей
мне хотелось понять
заранее прошу прощения у специалистов, но в итоге у меня сложилась следующая картинка
любые образования (а «раком» в отечественной онкологической традиции называются только заболевания внутренних органов, слизистой, крови и кожи, мой случай не классифицируется как рак, западная же традиция любые новообразования именует cancer) получаются, когда в организме появляются клетки, из которых не образуется ни костная ткань, ни мышечная, ни какая-либо другая
это своего рода недоразвившийся биоматериал, который наращивается, размножаясь, сперва в определенной точке
он не становится ничем, но при этом существует нередко за счет окружающих его тканей: костей, мышц, жира
доброкачественные новообразования не вредят окружающим их тканям, злокачественные порабощают и превращают в себе подобное окружающие их клетки – и от этого зачастую растут быстрее
заболевание это не заразное (есть версия, что определенные виды опухолей могут передаваться половым путем, но это пока только версия, и ее доказательство – а может, и опровержение – дело будущего)
но, конечно, если у обоих родителей были онкологические проблемы, вероятность возникновения их у ребенка выше
как отвечали мне врачи, с которыми я общался, никаких прямых причин возникновения опухолей не существует
«если только не спишь на урановой подушке», как пошутил оперировавший меня хирург
а на самый главный вопрос, который был для меня наиболее важен, ответ мне дала доктор Лиза Глинка…
судите сами: 90 % онкологов, с которыми мне приходилось общаться, курят
некоторые просто дымят как паровозы
да, несомненно, риск появления рака легких у того, кто «съедает» по несколько пачек сигарет в день, выше, чем у того, кто не курит вовсе
но есть и такие случаи, когда заядлый курильщик умирает в 90 лет от аварии на дороге, есть и такие, когда не прикасавшийся к сигаретам человек сгорает от рака легких в ранней юности
иногда причиной возникновения опухоли может быть травма
со мной некоторое время лежал парень, которому в драке повредили кость – и на месте трещины образовалась костная опухоль
или вот моя опухоль начала быстро – значительно быстрее, чем до этого – расти после падения с велосипеда
но далеко не всегда можно составить какую-либо причинно-следственную связь
как бы то ни было, чем больше я узнавал, тем легче мне становилось – если это слово в принципе было применимо к моему положению
конечно, иногда организм в целях самосохранения выключал память и позволял мне не думать ни о чем
но получалось это на недолгое время, потом все опять возвращалось
особенно тяжело было по утрам, когда, проснувшись, за считанные секунды возвращаешься к осознанию того, в каком положении ты находишься
что чуда за ночь не произошло
Глава вторая. Первая химия
был конец июля
мне уже назначили дату госпитализации, я получил направление в Минздраве (т. н. «квоту» на бесплатное лечение)
на работе проводили собрание
генеральный собрал группу коллег и объявил, что мы начинаем новый проект
меня назначили ответственным за него
после собрания я вызвался покурить с генералом[1] и все ему рассказал
что не смогу, скорее всего, вообще работать над этим проектом
и объяснил почему
он был, наверное, первым человеком, которому я рассказал о своем состоянии
через неделю случился день рождения компании на выезде в области
через день я попал с отравлением в ту самую инфекционку
пока вызывали врача и договаривались о госпитализации, я рассказал жене о том, что у меня опухоль
уже почти перед самой госпитализацией в Герцена вернулась из Крыма мама – тогда рассказал и ей
а через неделю лег в больницу, где провел с некоторыми перерывами следующие полгода
на тот момент опухоль была уже огромной, размером с добрый персик
кожа вокруг нее стала синеватой
я почти перестал спать по ночам, поскольку по голени постоянно бегали мурашки, время от времени ногу «простреливало»
приходилось постоянно менять положение тела, подкладывать под ногу подушку, тихо рычать, чтобы не разбудить домашних
в больнице в первый же день мне сделали новую пункцию, более обширную
на магнитно-резонансной томограмме (МРТ) было видно, что под опухолью скопилось некоторое количество крови
врач, делавший пункцию, проколол этот кровяной пузырь и выпустил жидкость наружу
я, конечно, дико заорал, несмотря на предварительный укол обезболивающего
было такое ощущение, как будто иглу мне вогнали прямо в середину ноги – а после еще и пропихнули поглубже
зато, когда меня после процедуры привезли в палату, я отрубился и проспал подряд часа четыре – несколько недель до этого я не мог выспаться
пункция подтвердила предварительный диагноз, и мне назначили три предоперационных химии
(да, надо же объяснить, что такое химия, химиотерапия, поскольку и здесь также существует множество мифов)
так вот, химиотерапия – это когда онкобольному для того, чтобы остановить рост опухоли, в зависимости от ее типа вводят несколько литров (иногда – до нескольких десятков) специальной жидкости
вводят, как правило, очень медленно
иногда для этого применяются специальные приборы (там, где они есть), способные дозировать проходящее через них количество жидкости, иногда скорость выставляется медперсоналом на глаз
время от времени еще могут колоть или вводить внутривенно специальные лекарства, чтобы организм вместе с опухолью не загнулся и внутренние органы не отказали
в моем случае спецсредством была месна
сложно объяснить, что чувствуешь во время химии (на самом деле воздействие может быть разным, и плохо химия переносится далеко не всегда)
проще объяснить женщинам, если они тяжело переносили беременность – с ежедневными приступами тошноты и так далее
мужчинам – ну, пожалуй, проще всего напомнить о похмелье или сильном отравлении
тошнит все время, с утра до вечера, иногда даже во сне кажется, что все еще тошнит
пытаешься отвлечься, читать, смотреть кино, разговаривать, но все только раздражает и почти не отвлекает (и все же не делать ничего нельзя, поскольку иначе думаешь только о том, что тошнит)
иногда тошнит буквально, но поскольку почти ничего не ешь, то тошнить особенно нечем, просто корчишься над какой-нить емкостью и время от времени сплевываешь
в таком режиме проходит три-пять дней
несколько раз в день колют то самое спецсредство, и тогда тебя просто выворачивает наизнанку
конечно, к концу последнего дня химиотерапии начинаешь считать часы, хотя после того, как последнюю «банку» снимут с капельницы и вколют во внутривенный катетер прочищающую жидкость, особенного облегчения еще не почувствуешь, останется все та же тошнота
легче станет только дня через три
тогда главное – не вспоминать о том, что было с тобой еще совсем недавно, поскольку организм рефлекторно начнет тошнить
примерно через неделю все успокаивается и возвращаешься к прежним ощущениям
правда, нужно еще сдавать каждые три дня кровь и следить за лейкоцитами
если они падают – колоть специальное средство, которое трудно найти, несмотря на цену в несколько тысяч за дозу (зато я научился делать себе уколы, и это оказалось нетрудно)
а еще, если повышается температура, надо пить антибиотики
после первой химии вылезают волосы
ощущения жутковатые поначалу
чешешь бороду – и вынимаешь из нее клок
буквально вынимаешь, как перо из подушки, даже легче
как будто волос ничто не держит
или встаешь с подушки и видишь, что она вся в твоих волосах
лучше, конечно, не дожидаться всей этой радости и просто побриться налысо от затылка до кадыка
я нередко ловил себя на мысли о том, насколько проще нам, мужикам: вы можете себе представить, что такое лысая женщина? молодая ли девчонка, взрослая ли дама? что такое носить все эти платки, максимально закрывающие голову, чтобы не было заметно отсутствия волос, или парики? и пытаться еще при этом как-то выглядеть привлекательной? попробуйте объяснить восемнадцатилетней барышне, что она остается хорошенькой даже без волос – я посмотрю, как у вас это получится
Глава третья. До операции
волосы начали вылезать в последних числах августа
я не хотел праздновать день рождения
ни массово, как это было на 27 и 28 лет, ни вообще никак
а когда отходил от первой химии, решил, что этот праздник мне нужен
и что я непременно должен его организовать, чего бы это ни стоило
и еще тогда, лежа на больничной кровати, начал рассылать приглашения и составлять список гостей, продумывать какую-никакую программу
уже выйдя из больницы, договорился с «Летчиком»[2] и заказал угощение
…в день рождения температура с утра была 37 с чем-то
я закинулся антибиотиками и поехал в ближайший большой магазин за выпивкой
когда я вошел в магазин и увидел в нем какую-то подростковую одноместную кровать, подсознательно в голове прокрутился такой диалог с самим собой:
– А здорово было бы прилечь сейчас на эту кроватку и отдохнуть…
– Но она же маленькая!
– Ну ничего, я бы свернулся калачиком…
и это примерно в десятом часу утра
когда коллеги поздравляли меня с днем рождения, я извинился, что выслушиваю поздравления сидя, сказал, что не очень хорошо себя чувствую, что, в общем, было не так далеко от истины
а вечером я поехал в «Летчик»
гости говорили потом, что праздник, как обычно, удался
мне очень помог Андрей Меркушев в костюме клоуна, взявший на себя детей
я был благодарен Ивану Митину, который приехал и сыграл «битлз»
и благодарен всем, кто пришел, хотя, как обычно в это время в Мск, погода не была идеальной, и повсюду, как обычно в последний день перед началом учебного года, стояли дикие пробки
и все же многие приехали
детский сад, конечно, но мне было очень обидно, что чуть ли не треть приглашенных не пришла
кто-то вдруг «вспомнил» о завтрашнем первом сентября, как будто три недели назад, когда я приглашал к себе, планировалось начать учебу в школе с 15-го, а не с 1-го числа
кто-то так и не смог уйти с работы, хотя располагалась она, скажем, в одной остановке метро
кому-то помешал дождь
а кто-то даже не позвонил
в другое время мне было бы наплевать
в конце концов, в такой день к тебе приходят люди, которым ты по-настоящему дорог и близок
но в этой ситуации, в этом году, на исходе этого лета мой день рождения стоил мне слишком многих усилий, чтобы просто махнуть рукой на тех, кто забыл про него
а еще на этом дне рождения была моя семья в расширенном составе
была жена и сын
были мама и отец (отец в тот вечер впервые подержал внука на руках и даже сфотографировался)
был тесть, приехавший погостить к нам
и было много-много моих друзей: из школы, института, Билайна, вообще из жизни
и я снова привез домой два огромных мешка подарков, которые разбирал потом еще долгие месяцы
когда мы приехали домой, температура была 38,5
конечно, я так и не выпил ничего
(когда мне давали направление на госпитализацию в Герцена, доктор спросил у меня: вы пьете?
я удивился: в каком смысле?
ну, уточнил он, последний раз когда выпивали?
я задумался
ну ладно, сказал он, значит, бросать вам не придется)
войдя в квартиру, просто упал на кровать и уснул
а наутро побрился наконец (накануне мне подарили каску и сразу нацепили ее на меня
как же я испугался, что волосы вылезут прямо сейчас клоками! – но ничего, обошлось)
коллеги удивились: что-то ты не по сезону
на дворе сентябрь, а ты – как коленка
ну вот такой, отвечал, я большой оригинал, что поделаешь
и, поскольку раньше я брился налысо – правда, летом – неоднократно, никто особенно не удивился и вопросов больше не задавал
я перенес еще две химии
так же тяжело, как и первую, правда, смогли найти средство, которое на время успокаивало тошноту, зофран
с одной стороны, было легче, поскольку я уже знал, как все будет проходить и когда кончится
с другой – тяжелее: я уже не мог обманываться и уговаривать себя, что еще чуть-чуть
я знал, что на чуть-чуть уйдет минимум несколько дней
по легенде, созданной мною для всех, я лечил колено
с ним лежал в больнице в августе, его же лечил и в сентябре
на нем же мне должны были делать операцию в дальнейшем
я почти никому не рассказывал о том, что было со мной на самом деле
между химиями были перерывы по три недели, химия вместе с восстановлением продолжалась примерно полторы
конечно, я почти ничего путного не успевал сделать на работе, так, мелкие поручения, дававшиеся мне, когда я появлялся и если я успевал закрыть их, пока мне снова не было пора
на радио «Maximum» в то время мне часто попадалась «Wake Me Up When September Ends» группы Green Day
это было почти про меня
хотелось, чтобы время прошло поскорее и мне бы вырезали эту дрянь
Фото сентября 2006-го
но время шло как шло, хотя все равно в какой-то момент настал час икс и я узнал дату
тридцать первое октября
вторник
накануне я отпросился из больницы домой на выходные
уже перед самым уходом мой лечащий врач вызвал меня в ординаторскую и сказал, что я должен буду подписать бумагу, в которой говорится: если в процессе операции доктора решат, что ногу нужно отнимать, я не против, чтобы они это сделали
вероятность, как он мне объяснил, такой необходимости есть
опухоль довольно велика, она могла задеть и основной нерв, и основную артерию
и нерв, и артерию пришлось бы удалить, а без них голень не смогла бы двигаться, так что ее пришлось бы отрезать
в выходные я много думал о том, как бы я мог жить без половины ноги
водить машину, просто передвигаться…
вернулся рано утром понедельника
вечером принял душ (в следующий раз я был под душем примерно через полтора месяца)
с утра ничего не ел и не пил
ждал
меня оперировать должны были в этот день вторым
если не ошибаюсь, за мной приехали где-то не то в двенадцать, не то уже ближе к двум
подняли на лифте наверх, на операционные этажи, укололи снотворное в спину и оставили на время у стеночки
я лежал, смотрел перед собой наверх и еле слышно напевал что-то из детства
когда меня привезли в операционную, кто-то из персонала прислушался и спросил у коллеги:
– Что это он там поет?
– «Черный ворон» вроде…
– Ну вот еще, – возмутился я. – Не дождетесь! Это украинская народная песня…
…когда я очнулся (а произошло это, скорее всего, несколько раньше, чем было запланировано), мне зашивали живот
объясню почему: кожу на ноге вскрыли, опухоль и некоторую часть прилегающей к ней ткани вырезали и отправили на обследование
одну из мышц пересадили с задней части голени на боковую
а чтобы вся эта красота не приводила в дальнейшем в ужас окружающих, вырезали с живота лоскут кожи и пересадили его сверху на послеоперационную область
получилось ничего так, красиво
так вот, к моменту, когда я пришел в себя, оставался заключительный аккорд, нужно было заштопать дырку на животе
ощущение было такое, словно кожу чуть тянут вверх
совсем не больно, разве что чуть дискомфортно
я начал разговаривать с докторами
они отвечали мне
манипуляций я не видел, т. к. ниже моей груди стояла загораживающая обзор перегородка
вдруг кто-то прошел мимо стола и чуть задел мою ногу
левую! целую! ногу мою кто-то задел!
я сказал: стоп! сделайте это еще раз, пожалуйста!
они удивились: что сделать?
ногу, говорю, заденьте
ну пожалуйста, говорят, жалко, что ли
потом осталось только сделать несколько швов, и старший врач подошел ко мне, спросил, как я себя чувствую
я сразу попросил его пойти вниз и рассказать маме, которая ждала меня в палате
он согласился и ушел, предварительно распорядившись не везти меня в реанимацию, а сразу доставить в палату, т. к. от наркоза я уже отошел
Глава четвертая. После операции
меня привезли вниз, я еще на входе воскликнул: мама, я живой! все в порядке! нога на месте!
переложили на кровать совместными усилиями, ногу поместили на специальную шину, которая стала моей подругой на две с лишним недели
на оперированной поверхности была большая повязка
все было сделано так: на пересаженную кожу положили большое количество стерильной марли и, пришивая кожу, ниткой как бы прижимали эту марлю
потом в эту марлю шприцем брызгали всякие заживляющие средства
удаляли ее, сперва оставив нитки на швах, покрывая рану специальным «бубликом»: из бинта и ваты сворачивают – в стереометрии это называется «тор» – такое приспособление, которое, с одной стороны, закрывает рану от внешнего воздействия, с другой – позволяет ее забинтовать, но не непосредственно по коже, а над нею
когда меня привезли, я завел на коммуникаторе песню «Мария» «Маши и медведей»
почему-то именно ее мне было приятнее всего слушать в тот период, и я радовался, натыкаясь на нее на «Нашем» или «Максимуме»
теперь, понятно, я всегда вспоминаю тот октябрьский вечер, когда слышу ее
больше всего напрягали две вещи: туалет и ночной сон
смешно, но когда мне впервые после операции захотелось «по-большому», я на полном серьезе собрался было встать и пойти в туалет
этические моменты меня мало волновали в той ситуации адаптируешься и в определенном смысле теряешь стыд, свойственный человеку в нормальной обстановке: в конце концов, надо же как-то делать свои дела
просто физически неудобно было сидеть на пластмассовой утке, край которой был не шире полутора сантиметров
ну и еще я просыпался по ночам
таблетки снотворного хватало максимум часов до трех, после чего глаза открывались, а организм требовал, чтобы я как-то изменил свое положение
я был прикован к шине, на которой лежала нога, и мог принять три позы: либо просто лежа на спине, либо чуть повернувшись вправо, либо же чуть влево, в основном скрутив шею
но суть оставалась той же: я все равно лежал на спине, все, что могло затечь – затекало, и уснуть снова я не мог
иногда удавалось уломать дежурную сестру дать еще одну таблетку или сделать укол (лучше, конечно, первое) и как-то уснуть до утра, часов до семи-восьми
но на следующую ночь все повторялось
конечно, я мог потом задремать, глядя кино, днем, но тогда мне еще меньше хотелось спать ночью…
через две с лишним недели мне разрешили вставать
и шину забрали
нога смогла теперь лежать несколько разнообразнее, а вместе с нею и весь я – по ночам стало полегче, но я все равно каждый вечер клянчил снотворное и складывал его в тумбочку – только лишь на случай, если снова проснусь ночью
мне принесли сперва казенные костыли, потом мама купила в аптеке неподалеку собственный комплект
когда я встал в первый раз, костыли не понадобились
надо было сперва научиться просто стоять на правой ноге, пытаясь опустить левую
с непривычки в ноге стреляли сильные боли, и я довольно быстро возвращался в исходное положение, лежа на кровати
на следующий день я уже более-менее уверенно стоял, а еще через время я взял костыли и сделал первые несколько шагов по палате
потом до двери
потом по коридору до поста дежурной сестры – и обратно
поскольку у меня был с собой не только ноутбук, но и GPRS-модем[3], я смог вылезать в инет – скорость была низкая, связь плохая, но хоть как-то
15 ноября я писал большую статью по Трудовому кодексу для газеты «Акция», отправил очередной вариант главреду и решил снова прогуляться
прошел довольно бодро до сестринского поста и обратно, когда в ноге оторвался тромб и забил легочную артерию
выглядело все так: я добрался до палаты, присел, поднял ноги на кровать – и упал на подушку…
мне повезло несколько раз
во-первых, я не упал в коридоре, мог бы и сломать что-нибудь или повредить послеоперационную область
во-вторых, хотя мамы в это время и не было – она поехала оформлять для меня очередную квоту – в палате был сосед, Виталик, обычно проводивший все время у телевизора, в середине коридора, и находившийся там по несколько часов – сколько бы я пролежал, отключившись, пока кто-нибудь меня не обнаружил, неизвестно, а с обескровленным легким мне хватило бы минут пяти
