Орис Орис
Жизнь без Смерти
Как только человек начинает осознавать, он становится одиноким. И чем выше Сознание, тем глубже осознание одиночества. Поэтому не убегайте от этого факта в общество друзей, ассоциаций и толпы. Не бегите от него! Это величайшее явление – весь процесс Эволюции стремился к этому.
Ваше Сознание должно подойти к моменту, когда вы начнёте понимать, что вы одиноки. Только в одиночестве можно достичь Просветления. Мы не говорим об «отречённости». Чувство отречённости, покинутости появляется тогда, когда вы бежите от одиночества, когда вы не готовы принять его. Если вы не принимаете факта одиночества, тогда вы чувствуете себя покинутым. Тогда вы ищете какую-то толпу или иные способы опьянения, чтобы забыться.
Покинутость создаёт свои волшебные способы забвения. Если вы в состоянии быть одиноким, полностью одиноким, хотя бы на один миг, тогда ваше низшее «эго» умрёт. Тогда вы взрываетесь, вас уже не будет. «Эго» не может пребывать в одиночестве. Одиночество существует только в отношении с другими. Когда вы одиноки, случается чудо: ваше «эго» ослабевает. Ему трудно существовать дальше. И если у вас достаточно мужества, чтобы оставаться одиноким, то постепенно вы становитесь “человеком без “эго” – Воином.
Через одиночество “эго” разбивается. Ему не с кем общаться, поэтому оно не может существовать. И если вы готовы быть одиноким, твёрдым и решительным в своем одиночестве, готовы не убегать, не возвращаться, а принимать факт одиночества таким, как он есть, то это становится величайшей возможностью на Пути Воина. Тогда вы подобны семени, в котором многое заложено. Но не забывайте: чтобы выросло растение, семя должно разрушиться.
«Ты вырвал лотос из земли,
Когда в полях желтела осень,
Ушёл от дома и семьи,
Добро без сожаленья бросил,
Оделся в тряпки нищеты…
Но тряпки эти – не щиты.
В душе нет мира, и сквозь дыры
Ушло спокойствие твоё -
Ты сам всадил в себя копьё.
Твои желания, глупец,
Прорвали все твои оплоты.
Спешите вырвать из сердец
Земных страстей осенний лотос.
Дхаммапада.
Человек сознаёт не себя самого, а видит повсюду лишь свои отблески, свою тень, которую он жадно ловит, к которой стремится и которую ищет. Потому он и не может найти себя. Он только подсознательно чувствует себя истинного, но где – не осознаёт и поэтому мечется и движется, совершая одни ошибки за другими, навлекая на себя то одни, то другие страдания. Мы все чувствуем свою связь с Единым, но сами же создаём преграды и устанавливаем пределы своим целям.
«Эго» – это семя, потенциальная возможность. Если оно разрушается, рождается Божественное. Это Божественное не является ни “мной”, ни “тобой”, оно ЕДИНО. Через одиночество вы приходите к ЕДИНОМУ. Можно создавать ложные заменители этого ЕДИНОГО. Индусы стали едиными, христиане и мусульмане тоже образовали единство. Китай един, Индия едина. Но это заменители ЕДИНСТВА. ЕДИНСТВО приходит только через полное одиночество.
ЕДИНСТВО приходит только с исчезновением “эго”, а “эго” может умереть только когда вы абсолютно одиноки. Когда вы полностью одиноки, вас нет. Это и есть момент взрыва. Вы взрываетесь в Вечность. Это, и только это является Эволюцией.
Быть одиноким – это единственная настоящая революция, для этого необходимо много мужества. Только Будда одинок, одиноки только Христос или Махавира. Это не значит, что они обязательно оставили мир и свои семьи. Так кажется, но это не так. Не было отрицательного покидания чего-то. Сам акт был позитивным: это было движение в сторону одиночества. Они ничего не бросали, они искали полного одиночества. Все поиски направлены на тот момент взрыва, когда вы одни. В этом одиночестве – блаженство. И только тогда достигается Просветление.
Истинное мужество – это смелость быть в миру, оставаясь в одиночестве. Оно означает осознанное понимание того факта, что ты одинок и иначе быть не может. Можно либо обманывать себя, либо жить с этим фактом. Можно продолжать обманывать себя в течение многих жизней, и вы будете двигаться по заколдованному кругу. Только если вы осмелитесь жить с фактом одиночества, может быть разорван этот заколдованный круг и вы придёте в центр. Этот центр есть Божественность, цельность, святость.
Сартр где-то сказал: “Человек обречён быть свободным”. Вы сами вольны выбирать для себя Ад или Рай. Свобода – это право выбирать любое. Если разрешено выбирать только Рай, то это уже не выбор, это – не свобода. Рай без права выбрать Ад становится Адом. Выбор всегда означает либо-либо. Это не значит, что вы должны выбирать только лучшее. Тогда тоже не будет свободы. Если вы выбрали неверно, свобода становится проклятием; но если вы делаете правильный выбор, она становится блаженством. От вас зависит, превращаете ли вы свою свободу в проклятие или блаженство. Вы полностью отвечаете за этот выбор, за своё решение. Но при этом следует помнить, что в крайностях всегда заключено страдание; выбор есть страдание.
«Покоя не найти в песках,
Нет амбры в испареньях серных.
Блаженства – в нищенских кусках
И одиночества – в пещерах.
Отшельника вне мира – нет,
Без темноты немыслим свет.
Не убегай же, словно ртуть,
Когда Душа взлететь готова.
Есть только восьмеричный Путь
И истины четыре слова.
Дхаммапада.
В этом мире есть лишь решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой Смерти. Таким образом, с осознанием своей Смерти, своей отрешённости и силы своих решений, Воин размечает свою Жизнь стратегически. Знание о своей Смерти ведёт его, делает его отрешённым и молчаливо страждущим, и сила его окончательных решений делает его способным выбирать без сожалений, и то, что он выбирает, стратегически всегда самое лучшее. Поэтому он выполняет всё со вкусом и страстной эффективностью.
Когда ученик научится вести себя подобным образом, то можно смело сказать, что он – Воин, и что он достиг своего терпения. Когда вы в нетерпении или раздражены, – оглянитесь налево и спросите совета у собственной Смерти. Масса мелочной шелухи мигом отлетит прочь, если Смерть подаст вам свой знак, или если краем левого глаза вы уловите её движение, или просто почувствуете, что ваш попутчик – всегда рядом и всегда за вами пристально наблюдает, выискивая свой момент. Она – наша Смерть – единственный по-настоящему мудрый и правдивый советчик, который у нас есть.
«Будда сказал: «Кто чрезмерно
Плоть истязанием мучит,
Он вызывает страданьем
Спутанность мыслей своих.
Мысли больные не могут
Дать даже знанья мирского,
Мысли такие не могут
Силу страстей победить».
Асвагоша.
Поэтому всегда, когда вы в нетерпении, когда вы чувствуете, как это часто с вами бывает, что складывается из рук вон плохо, когда вы на грани полного краха и готовы предпринять даже самый отчаянный и крайний шаг – повернитесь снова налево и спросите у своей попутчицы, так ли это.
И ваша Смерть ответит, что вы ошибаетесь, что нет ничего в мире важнее и нет ничего, что действительно имело бы для человека значение, кроме её прикосновения. И добавит вам в утешение: «Но я ведь ещё не коснулась тебя!» Когда Воин достиг терпения, можно считать, что он на Пути к своей Цели. Он знает, как ждать. Его Смерть сидит рядом с ним. Они – друзья. Смерть советует ему, как варьировать обстоятельствами и как жить стратегически. И Воин ждёт.
Отношение древних Воинов к Смерти, многократно воспетое в литературе и неоднократно подтверждённое историческими примерами, отнюдь не является чем-то исключительным для народов Востока. Наоборот, оно было естественным для всей буддийско-даоской системы мировоззрения, определяющей Жизнь человека как звено в бесконечной цепи перерождений его Духа.
Самоценность земной Жизни для древнего Воина, считавшего Жизнь лишь иллюзорным кратковременным эпизодом в бесконечной драме Бытия, была очень невелика. Такое же представление о Смерти было присуще и японским самураям, видевшим своё предназначение в том, чтобы «уподобиться опадающим лепесткам сакуры», погибнуть в бою, «словно яшма, разбившаяся об утёс».
Дзэнский мастер Роан писал:
«С чем же сравнить
тело твоё, человек?
Призрачна жизнь,
словно роса на траве,
словно мерцанье зарниц.»
Речь идёт не о презрении к Смерти, а о равнодушном отношении к ней, о естественном приятии «небытия», ожидавшего Воина «по ту сторону добра и зла». Самураи же превратили понятие о Смерти в средство воспитания поитине сверхчеловеческого бесстрашия. Примеры достижения фантастических результатов путём культивирования и доведения до высших степеней заурядных свойств человеческой физиологии и психики мы втречаем почти во всех древних воинских искусствах. Самурай по долгу службы был носителем целого комплекса БУ-ДЗЮЦУ, и применение его в ратном бою зависело прежде всего от глубины его презрения к Смерти, от стремления к Смерти.
Дайдодзи Юдзан писал:
«Для самурая наиболее существенной и жизненно важной является Идея Смерти – Идея, которую он должен лелеять днём и ночью, с рассвета первого дня года и до последней минуты последнего дня. Когда понятие Смерти прочно овладеет тобой, ты сможешь исполнить свой долг в наилучшем и наиполнейшем виде: ты будешь равен господину, почтителен к родителям и тем самым сможешь избежать всех невзгод.
Таким образом, ты не только сможешь продлить свою жизнь, но и поднимешь собственное достоинство в глазах окружающих. Подумай, как непрочна жизнь, особенно жизнь Воина. Уразумев это, ты будешь воспринимать каждый день как последний в своей жизни и посвятишь его выполнению важнейших обязательств. Не позволяй мыслям о долгой жизни завладеть собою, иначе погрязнешь в пороках и беспутстве, окончишь дни свои в позоре бесчестья».
Воин, начисто лишённый страха Смерти и видящий в Смерти лишь дело чести, обладал в бою несравнимыми преимуществами перед воином, находящимся под властью страха и инстинкта самосохранения. Одиннадцать томов книги «Хагакурэ» («Cокрытое в листве»), вышедших в 1716 г. и ставших «священным писанием» БУСИ, ставят Смерть в центре всех представлений о чести и долге самурая:
«БУСИ-ДО» – Путь Воина – означает «Смерть».
Когда для выбора имеется два Пути, выбирай тот, который ведёт к Смерти. Не рассуждай! Направь Мысль на Путь, который ты предпочёл, и иди!.. Когда надлежит сделать выбор, не позволяй Мыслям о выгоде колебать твой Ум. Принимая во внимание, что все мы предпочитаем лучше жить, чем умереть, это предпочтение определяет и наш выбор.
Думай об ожидающем тебя бесчестии, когда ты, стремясь к выгоде, вдруг ошибёшься. Подумай о жалкой участи человека, который не добился цели и продолжает жить. Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой Ум Мыслями о Смерти. И пусть так будет всегда. Ты никогда не сможешь совершить подвиг, если будешь следить за ходом сражения.
Только тогда ты достигнешь многого, когда, не обращая внимания на окружающее, станешь биться отчаянно, как бешеный. БУСИ-ДО запрещает увлекаться рассуждениями.
Рассуждающий Воин не может принести пользу в бою. Не думай о твоём князе. Не думай о твоих родителях. Путь Воина означает лишь одно, – сражаться бешено, насмерть. Только идя этим Путём, ты выполнишь свой долг перед владыкой и перед твоими родителями».
В то же время при несении службы самурай должен проявлять неизменную бдительность, осмотрительность и расчетливость. Однако и храбрость, и верность, и благородство самурая в основе своей содержат слепой фанатизм, который низводит высокие стремления до уровня чисто механических действий:
«Никогда не следует задумываться над тем, кто прав, кто виноват. Никогда также не следует задумываться над тем, что хорошо и что нехорошо… Вся суть в том, чтобы человек никогда не вдавался в рассуждения».
В столь отдалённые времена, как эра Камбун (1661-1672 гг.), самурай каждое утро принимал ванну, брился, душил волосы, стриг ногти, аккуратно шлифуя их пемзой. Так же тщательно следил он и за своим оружием, которое всегда содержал в чистоте, старательно очищая его от ржавчины. Всё это делалось не ради только наружного блеска, но потому, что самурай хотел всегда быть таким же чистым, каким он должен быть после Смерти, так как призыв к оружию мог раздаться в любой момент. Воин, чьи бренные останки находились в неряшливом состоянии, выставлялся на посмешище, если его труп доставался в руки неприятеля. Самурай, который ежедневно готовился к Смерти, приготавливал себя к тому, чтобы не стать посмешищем для врага.
«В сражении старайся быть впереди всех. Думай только о том, как преодолеть вражеские укрепления. Никогда не отставай от других, но и не хвались своей доблестью.
Самурай должен думать лишь о борьбе, но его Мысль часто блуждает, не решаясь на чём-нибудь остановиться. Позовите самурая и спросите его:»Что является главным правилом Воина?» В наше время не у многих имеется уже готовый ответ на подобный вопрос. Люди редко задумываются над этим вопросом.
Застигнутый врасплох самурай часто обнаруживает свою неосмотрительность. Нерадивость самураю непростительна. Добросовестно относящийся к своим обязанностям не утруждает своего Ума.»
Ямамото Цунэтомо многократно возвращается к идее Смерти, вознося хвалу беззаветной решимости умереть:
«Все мы предпочитаем жизнь смерти, все наши мысли и чувства, естественно, влекут нас к жизни. Если ты, не достигнув цели, останешься в живых, – ты трус. Это важное соображение не следует упускать из виду.
Если же ты умрёшь, не достигнув цели, может быть, твоя смерть будет глупой и никчемной, но зато честь твоя не пострадает… Когда решимость твоя умереть в любой момент утвердится окончательно, знай, что ты в совершенстве овладел Буси-до – жизнь твоя будет безупречна и долг будет выполнен.».
Дзэн воспитывал в самураях не просто равнодушие к Смерти, но даже своеобразную любовь к ней как к верному средству самоутверждения. Такому подходу нельзя отказать в рационализме. Не случайно выдающиеся полководцы средневековья воспитывали себя и своих солдат в традициях самопожертвования. Идя в атаку, самурай не то, чтобы искал своей Смерти, но он просто пренебрегал самой возможностью оказаться убитым и это придавало всем его действиям просто поразительные отвагу, бесстрашие и решимость выйти из битвы победителем любой ценой.
Воин и самоубийство
Самоубийство, как один из радикальных способов покончить счёты с Жизнью и с проблемами, которые она ставит перед человеком, известно с древнейших времён, но на разных этапах развития общества люди относились к этому явлению по-разному. Мы позволим себе несколько слов по истории этого вопроса. На этапе первобытно-общинного строя в голодные и неурожайные годы было принято, что старики вынуждены были прибегать к самоубийству ради сохранения рода. Кто смотрел фильм «Легенда о Нарайяме», тот помнит эпизод, когда дети относят стариков на вершину священной горы, где они должны будут принять свою голодную Смерть.
В древности практически у всех народов существовало добровольное принесение себя в жертву богам во имя общественных интересов. Самоубийства вдов во многих странах также являлись неоспоримым доказательством верности своему мужу и твёрдой убеждённостью в том, что после Смерти разлука с любимым не будет существовать. Считалось, что живая вдова бесчестит семейство. Обычай самосожжения на погребальном костре своего мужа был долгое время распространён у языческих словян и индоарийцев. Это ритуальное самосожжение берёт своё начало у патриархального культа бога огня Агни. Самосожжение вдов в Индии приобрело настолько массовый характер, что сохранилось в некоторых деревнях и до нашего времени. Особенно ярко показан этот обычай в английском фильме «Далёкие шатры».
Обычай самоубийства был также очень широко распространён в античную эпоху. Заточенная в каменном склепе Антигона, по легенде, лишила себя Жизни, чтобы избежать несправедливого позора публичной казни. Древнегреческий философ Диоген Синопский также поконыил счёты с Жизнью при помощи задержки дыхания и полной остановки сердца. Древнеримский философ Сенека, приговорённый императором Нероном к совершению самоубийства, вскрыл себе вены на голенях и под коленями, успев после этого продиктовать писцам некоторые из своих философских Мыслей. Автор знаменитого «Сатирикона» Петроний также вскрыл себе вены на прощальном пиру с друзьями, попросив после этого их временно перевязать ему вскрытые вены, чтобы в последний раз насладиться своим любимым удовольствием – сном.
У мужчин сложился свой кодекс чести: самоубийство в качестве расплаты за позор военного поражения. Подобные примеры описаны даже в Ветхом Завете, например, когда Саул закалывает самого себя после поражения на поле битвы. Римский император Нерон, потерпев поражение в упорной борьбе за власть, также предпочёл броситься на воткнутый рукояткой в землю мечь, чем терпеть позор публичного уничтожения.
У древних самураев Смерть была превращена в ultima ratio добродетели. Считалось, что человек, оскорбивший добродетель, достоин позорной Смерти. И тот, кто не сумел отстоять или защитить добродетель, также должен умереть. Тогда это воспринималось и понималось так же нормально и естественно, как то, что после ночи обязательно наступит новый день. Именно поэтому ужасная вендетта и бессмысленные – с нашей точки зрения – жесточайшие расправы самураев над вражескими солдатами были в то время в порядке вещей и вполне соответствовали морали, точно так же, как и случаи массовых самоубийств самураев в связи с поражением или совершение ритуала индивидуального самоубийства при помощи вспарывания живота, называемого «харакири» (точнее – сэппуку).
Самурай и Воин Сида Китиносукэ сказал:
«Когда и Жизнь и Смерть одинаково бесчестны, – останови свой выбор на Жизни; когда вы не можете решить: идти или не идти,– лучше не ходите; когда вы задаётесь вопросом: есть или не есть, – лучше не ешьте; когда вас мучит вопрос: умереть или не умереть, – лучше умрите».
В глазах самурая его собственная Жизнь, как и Жизнь его врага, не стоила даже ломанного гроша, поэтому в индивидуальных поединках или в массовых сражениях даже речи не могло быть о пощаде или сострадании к противнику. Помилование допускалось лишь из каких-то тактических или корыстных соображений, когда за побеждённого от его родственников можно было получить большой выкуп.
В содержании обряда парадного самоубийства – харакири – мы также вплотную сталкиваемся с тезисом о «добродетели, подтверждённой Смертью». И не случайно самурай, нарушивший заповеди кодекса «Буси-до», но не совершивший низменного и недостойного звания самурая проступка, избавлялся от постыдной и позорной церемонии публичной казни. Но чтобы восстановить честь своего имени и не подвергать всю свою семью преследованию, он должен был совершить самоубийство – харакири.
Нередко случалось и так, что сами буси с готовностью вспарывали свои животы лишь с одной единственной целью – доказать кому-то чистоту своих помыслов или верность. В этом отношении поучительна история о сорока семи верных ронинах, которые предпочли Жизни Смерть вслед за своим господином (дзюн-си), чтобы и после своей Смерти оставаться ему так же верно служить. Согласно этой эпопеи, некоторые из сорока семи ронинов с самого начала предлагали покончить Жизнь самоубийством – именно так поступали верные самураи в случае внезапной и незаслуженной Смерти своего сюзерена. Считалось, что эта жертва обеспечивает сохранение прежних взаимоотношений между хозяином и его слугой не только после Смерти, но и в следующих воплощениях.
Идея дзюн-си наложила свой отпечаток на целую эпидемию так называемых «двойных самоубийств» в эпоху Тогукава, когда оба влюблённые, в случае воспрепятствования их соединению со стороны родителей, кончали счёты с Жизнью вместе при помощи сэппуку. В самоубийстве самураев того времени, как мы уже сказали, торжествовала идея Добродетели, как высшего принципа существования. Во всех своих действиях самурай должен был исходить из соображений высшей справедливости и честности, что во времена коварных интриг, заговоров и междоусобных войн было полной утопией.
Во все времена всплески случаев окончания Жизни при помощи самоубийства напрямую связаны с подъёмами и спадами в политике, экономике, культуре. Достаточно вспомнить массовые религиозные самосожжения в России в конце XVII века. «Гари» (самосожжения) с 1675 по 1695 годы унесли Жизни около двадцати тысяч старообрядцев.
Вся индийская литература также насыщена фактами массовых религиозных самоубийств (дикши) путём самосожжения или самоутопления. Известны многочисленные случаи кровавых жертвоприношений в храмах богини Кали, когда молящиеся в порыве религиозного экстаза отрезали части своего тела или убивали себя. Особенно массовыми являются самоутопления во время паломничеств к священным индийским рекам, потому что считается, что тот, кто совершает такое дикши, достигает мокши – Освобождения от воплощений и страданий земной Жизни.
Попытка избежать страданий, ниспосланных Всевышним, объявлена в христианстве, исламе, иудаизме и других мировых религиях страшным и тяжким грехом, лишающим удавленника или упопленника прощения во спасение его Души. Самоубийцам отказывается в погребении на кладбище и их позорно хоронят за оградой или в другом пустынном месте. Раньше страдала и семья грешника, лишаясь законного права на наследство, а если самоубийца чудом оставался в живых, то он приговаривался к пожизненному заключению и каторжным работам, как за убийство.
В Военном и Морском артикуле времён Петра Первого имелась следующая запись в отношении самоубийц: «Ежели кто себя убьёт, то мёртвое его тело, привязав к лошади, волочить по улицам, за ноги повесить, дабы смотря на то, другие такого беззакония над собой чинить не отваживались».
Наше отношение к самому факту добровольного принятия Смерти крайне отрицательно и мы постараемся пояснить это. Жизнь и Смерть являются полярными противоположностями, а если это так, то Ум может очень легко двигаться к Смерти, – и так часто случается. Напрасно считается, что тот, кто принял добровольную Смерть из-за религиозных побуждений, больше любит Бога и поэтому меньше привязан к Жизни. Ничуть не бывало: самоубийство может совершить только лишь тот, кто очень сильно привязан к Жизни. Когда человек, разочаровавшийся в Жизни, осознаёт, что его Жизнь разрушена, Ум может двигаться к другому, противоположному концу.
Тогда он начинает желать Смерти. Это его стремление покончить счёты с Жизнью становится его желанием. Но на самом деле он желает не Смерти, а желает чего-то другого, отличного от его Жизни, от тех обстоятельств. в которые она его, – или он сам себя, – загнала. Так что даже человек, исполненный жажды Жизни, может совершить самоубийство, но этот поступок нельзя назвать не-желанием Жизни. На самом деле это – желание чего-то иного. Это – один из самых интересных и завершающих моментов всех исканий. Если вы обращаетесь к противоположному, бросаетесь из одной крайности в другую, то, от этого ничего не изменится, – вы опять очутитесь в том же Колесе Жизни и никогда таким способом не сможете выйти из него.
Бывает и так, что человек в поисках Бога, Истины, Освобождения или ещё чего-то отрекается от Жизни, уходит в безлюдное место и обрекает себя на одиночество. Но это – снова желание. Он снова сменил только объект своего желания, а само желание осталось. Теперь вместо богатства объектом его желаний стал Бог, иной Мир. А раз присутствует какое-то желание, прежняя неудовлетворённость и жажда чего-то, то это означает, что его прежние физическое, эмоциональное напряжение и душевные страдания останутся прежними даже в самом полном одиночестве.
Но «эго» не может долго жить в одиночестве, но оно утверждается в самоубийстве. К самоубийству более склонны эгоисты. Самоубийство – это всегда соотнесение с кем-то другим; в самоубийстве «эго» не страдает, наоборот, оно самоутверждается. И поэтому в новое своё рождение на Земле после такой Смерти оно вступает ещё более укреплённым. К сожалению, мало кому известно, что по закону Кармы, тот, кто покончил счёты с Жизнью при помощи самоубийства, непременно будет убит против своей Воли в следующем воплощении и, как правило, тогда, когда ему больше всего будет хотеться жить…
Такие, как Гитлер, Сталин, Муссолини, Берия, и другие, им подобные нелюди, которые совершили миллионы убийств, – все они боятся собственной Смерти. Они живут с постоянным страхом Смерти и поэтому проецируют свой страх на других людей. Убивая других, они могли чувствовать, что они сильнее, чем Смерть, что если они могут убивать, то, значит, они преодолели Смерть и что то, что они делают с другими, нельзя сделать с ними самими. Убивая других, они удовлетворяли своё желание Смерти – Волю к Смерти. Но это – только проекция Смерти, которая всегда может вернуться и к самому убийце. Вот почему многие из тех, кто собственноручно умертвили сотни и тысячи людей, также кончают счёты с Жизнью, – это и есть возвращение проекции Смерти.
Постичь Смерть и принять её как другой аспект Жизни – это труднее всего. Постичь Жизнь и Смерть как одно и то же, как два аспекта одного и того же, как две параллели одной Реальности, которой является Дух, а с ним и наша Душа, – это доступно далеко не всем людям. Когда самурай Кикуши посвящался в бодхисаттвы Мастером Даичи, вот как Мастер поучал его при этом: «Если ты желаешь зажечь факел и увидел истину в решении фундаментальной проблемы жизни и смерти, первое, что тебе необходимо сделать, уверовать в мудзе бодаи шин («бесподобная Мудрость Будды» – С.Ц.)».
Что же означает «бодаи шин»? Это – определённое состояние Сознания, в полной мере познавшего «мудзё» – нетемпераментность, бесконечное изменение всего сущего. Всё живое подчинено непреложному Закону единства и борьбы противоположностей, поэтому никто не может избежать изменения и Смерти. То, что самураи подразумевали под понятием «мудзё», каждый миг «висит» над нашей головой, готовое в самый неожиданный момент атаковать нас.
«Можем ли мы препятствовать насилию и умерщвлению наших жизней? Если да, то мы лишь создания, угасающие в мирском потоке. Но мы – вместители времени. Мы можем сказать, и все духи огня, воды, воздуха и земли встанут на нашу защиту.
Мы можем приказать, и множество легионов ангельского мира придут и повергнут наших врагов на землю. Но лучше всего, чтобы ни одна сила земная или небесная не пришла для нашего спасения. И лучше всего, чтобы даже Бог скрыл лицо и как бы не слышал нас. Своим непротивлением мы показываем, что отдаём наши жизни в добровольную жертву за человека».
Еванг. Иисуса Христа эпохи Водолея, 127:22-26.
Вот как говорится об этом в сутре: «День заканчивается, и с ним должна закончиться твоя жизнь. Глядя на чистый восторг рыбки, плещущейся в пруду, сомнительный, ненадёжный, каким и должен быть восторг». Воин должен был всегда находиться в сконцентрированном состоянии Сознания и посвящать всего себя без остатка каждому, проживаемому им, дню, всегда быть благоразумным, постоянно помня о «мудзё» и никогда не поддаваясь на слабости.
Воин знал, что если его Жизни суждено было сломаться под натиском «ужасного демона мудзё», то к своей Смерти он подойдёт только в одиночку – без жены, без друзей и близких. Ни дворцы, ни богатства, ни земли и титулы не последуют за мёртвым. Беспокойное Сознание, неистово цепляющееся за Жизнь, за любовь к телу и материальным удовольствиям, после Смерти сразу же трансформируется «в лес пик и гору мечей», которые станут самыми тяжёлыми преградами на посмертном пути.
Они, как сказано в сутре, «разрежут тело и Душу на тысячи мельчайших кусочков. В конце, падая во тьму ада под тяжестью вашей Кармы, вы родитесь десять тысяч раз и столько же раз умрёте в личине всех демонов ада, соответствующих всем аспектам вашей дурной Кармы. Каждый день вы будете страдать за всю вечность.
И если, понимая это, вы всё же не сможете осознать, что жизнь ваша не более, чем сон, иллюзия, мыльный пузырь, тень, даже в таком случае непременно однажды вас охватит великое сожаление по поводу бесконечных страданий в жутком царстве жизни и смерти. Тот, кто ищет истинный духовный путь, должен начать пускать корни «мудзё» в своём сердце так прочно, как это делает дуб».
Были учителя, которые утверждали, что единственно правильным путём является самоубийство. И это было не только в прошлом; даже сейчас, в настоящем, имеются мыслители, которые утверждают, что вся наша Жизнь является абсурдом. На основании таких своих умозаключений, они пытались внушить своим ученикам, что если Жизнь, как таковая, значения не имеет, то остаётся только одно, что имеет значение в нашей Жизни – это наша Смерть.
Во времена Будды существовало множество школ, придерживающихся этой философии, которые также проповедовали самоубийства. Своё учение они представляли в качестве единственной альтернативы реальной противоположности Жизни, мирской Жизни. Тогда были школы, которые учили, что совершение самоубийства является единственным путём выхода из этой бессмыслицы, которую мы называем Жизнью, единственным уходом от этого страдания.
«Если ты жив, ты должен страдать, – говорили они, – и пока ты жив, нет путей выхода за пределы этого страдания. Так освободись от всего, соверши самоубийство, убей себя!».
«Разве вы не помните, что все чистые Духи, которые в гармонии с божественным законом, живут в очаровательнейшем из небесных мест, и с течением времени они посылаются снова на землю в безгрешные тела; а души совершивших самоуничтожение обречены мраку подземного мира?»
De bello Judaico, Josephus, II, 8.
Зигмунд Фрейд на этот счёт также имел свою точку зрения. Он, в частности, утверждал, что человек, как таковой, не может быть счастливым, потому что сам способ функционирования человеческого Ума производит страдания, так что в лучшем случае человеку остаётся выбор большего или меньшего страдания. Отсутствие страдания не может быть предметом выбора. Если вы должным образом приспособите свой Ум, у вас будет меньше страданий, и это – всё. Такая перспектива не покажется никому слишком обнадёживающей.
То же самое утверждают и экзистенциалисты – Сартр, Камю и др. Так как сама природа Жизни есть страх, гнев, страдание, то Жизнь никогда не может быть счастливой. Самое большее, что человек может сделать,– это смело встречать всё, что она несёт, и это – всё, без всякой надежды. Ситуация, как таковая, является безнадёжной. Камю спрашивал: «Ну, а если такова ситуация, то почему бы не совершить самоубийство? Если нет способов выйти из этого, оставаясь живым, то почему бы не оставить эту жизнь?»
Для тех, кому подобная идея также может прийтись по вкусу, попытаемся объяснить некоторые вещи, о которых большинство людей совершенно ничего не знают. Итак, Смерть физического тела можно грубо рассматривать как расщепление бинара, – белково-полевой человеческой сущности, – когда автономию получает белковый носитель (физическое тело) и информационно-энергетическая структура человека, носитель эмоциональности и ментальности (Душа). Автономия белкового тела скоротечна – оно разлагается, а вот посмертная автономия Души в Тонком Мире в огромной степени зависит от характера Смерти, то есть, от того, естественной она была или нет.
