Оливия Вильденштейн
Серафим
– Я могу ошибаться, но сомневаюсь, что неоперенная Селеста пришла поиграть.
Найя запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня. Я скривилась? Должно быть, да, потому что ее улыбка померкла, и она сделала шаг назад.
Мне не хотелось лгать, и не потому, что я заботилась о сохранении своих перьев.
– Офан Мира права, Найя. Я пришла, чтобы получить доступ к потоку. – Когда глаза малышки заблестели, я опустилась на корточки и коснулась ее плеча. Она не отшатнулась от меня, но ее маленькое тельце съежилось. – Найя, скоро я лишусь доступа к гильдиям, а ты пока не можешь посещать внешний мир, так что становиться твоей подругой было бы несправедливо. – Я опустила тот момент, что к тому времени, когда у нее появится доступ к внешнему миру, мой разум повторит судьбу Ольбы.
Если только это не очередная часть легенды. Чтобы напугать нас и заставить сохранить крылья.
Найя вытерла щеки. Будь я на ее месте, уже бы давно отмахнулась, но она на меня не похожа.
Вся в золотых локонах и с невинностью херувима.
– Ты не должна сдаваться, Селеста.
– У меня осталось всего два с половиной месяца, милая, и целая куча перьев, которые нужно заработать. Попытка не увенчается успехом.
Остальные дети зашипели, словно осознав, что перед ними будущий нефилим.
Цвет кожи Найи конкурировал с акрами камня вокруг нас.
– Выбери Тройку.
Я склонила голову набок.
– Ты знаешь о Тройках?
– Я знаю, что не все они монстры.
Я не могла вспомнить, в каком возрасте мне рассказали о системе ранжирования, но уж точно не в столь юном.
Конечно же, кто-то из детей спросил:
– Что такое Тройка?
Дети так надежно укрыты и не готовы к тому, что лежало за пределами их кварцевой колыбели, но не мне разрушать стены, дарующие им ложное чувство безопасности, – это задача офанимов. Я попросила профессора гильдии объяснить им, и, что удивительно, она это сделала. В общих и туманных выражениях она рассказала им о грешниках.
Пока Мира говорила, я сказала Найе:
– Мне бы нужно изменить больше, чем одну Тройку, Найя.
В ее глазах засветилась надежда.
– Звучит легко, но это не так.
– Иногда так.
Я нахмурилась. Рассказывал ли ей отец истории о Тройках? Изменил ли он одного из них? Может, он поведал ей о Лей и Джареде, хотя я очень сомневалась, что ангел станет рассказывать своему ребенку про истинную, обернувшуюся нефилимом, и ее возлюбленного Тройку.
– В большинстве случаев это не так. – Я коснулась кончика ее носа, прежде чем подняться на ноги. – Если ты все еще хочешь поиграть…
– Да. – Ответ прозвучал торопливо и с придыханием.
– Хорошо. – Впервые за день я улыбнулась. Впервые за несколько дней. – Офан, могу я одолжить Найю на час?
Мира решительно уставилась на меня, словно пытаясь оценить мои намерения. Возможно, она думала, что я использую этот час, чтобы наполнить голову Найи коварными идеями, а ее сердце – ложной надеждой. Я ожидала, что офаним ответит отказом.
– Один час, Найя. А потом время купания.
– Хорошо, офан. – Улыбка Найи могла осветить весь мир, когда она протянула ладонь и взяла меня за руку. – Мы можем начать с… – Она взвизгнула от восторга, лишив меня нескольких децибел слуха. – Apa! – Вместо того чтобы отпустить меня и побежать к нему, она дернула мою руку, развернув к группе из трех ангелов, которые стояли на пороге атриума.
Я ждала, что ишим раскроет объятия, чтобы дочь могла прыгнуть в них, но не ишим распростер свои руки.
Это сделал архангел.
Когда Ашер опустился на одно колено, возле его левого глаза дернулся нерв. Словно развевающаяся на ветру лента, рука Найи выскользнула из моей, и она бросилась к этим распростертым объятиям.
Глава 13
Ашер стал отцом?
Он сказал, что не нашел супругу, но у него есть ребенок?
Он зачал Найю, пока искал жену или после того, как отказался от поисков?
В памяти всплыл фрагмент нашего разговора. Он говорил о том, что не хочет больше никаких осложнений. Считал ли он осложнением Найю или ее мать? Кто ее мать? Я взглянула на стоявшую рядом с ним женщину-ишима с узким лицом и блеклой шевелюрой, подрагивающей на золотисто-лиловых крыльях. Ее глаза были такими же темными, как у Найи, а волосы – такими же светлыми, хотя и более кудрявыми. Так это она мама Найи? Меня бы не удивило, что серафим выбрал ишима. В конце концов, они истинные. Хотя и не такие высокопоставленные, как малахимы, но все же на вершине небесного тотема.
Когда Найя отстранилась от Ашера и поприветствовала ишимов в соответствии с их титулами – Иш Элиза и Иш Деймон, – я решила, что женщина-ишим не является ее матерью. Что утешало, потому что в ее чертах прослеживалось нечто жесткое. Она мне сразу не понравилась, а поскольку Найя мне пришлась по душе, то не хотелось, чтобы у нее оказалась такая мать.
Найя отошла от Ашера и вернулась ко мне.
– Apa, это Селеста.
Ох, он прекрасно знал, кто я.
– У тебя есть дочь, Сераф.
Пульс забился у основания его горла от моего не то чтобы вопроса.
Найя снова взяла меня за руку.
– Мы будем играть в прятки.
Его взгляд остановился на наших сцепленных руках. Уверена, он желал, чтобы я отпустила ладонь Найи. Возможно, даже хотел оторвать ее, прежде чем я запятнала его малышку так же, как вчера запятнала его крылья.
– Прятки? – Его голос был таким же грубым, как и щетина у него на подбородке.
– Я обещала ей одну игру.
– Как… любезно.
Я фыркнула, зная, что архангел не считает меня любезной.
– Не хочешь присоединиться к нам, Сераф?
– Я не могу. У меня есть… – Он пронзил меня взглядом глаз цвета океана, – дела, о которых нужно позаботиться.
Найя надулась.
– У тебя всегда дела, apa.
Его выражение лица мгновенно смягчилось.
– Он архангел, неоперенная Найя. – Высокомерный тон Иш Элизы заставил мою неприязнь к ней возрасти так стремительно, что я стала опасаться, что все мои перья разом оторвутся от крыльев. Удивительно, но ни одно даже не качнулось.
Найя покорно вздохнула.
– Я знаю, что у него есть дела поважнее, чем играть со мной.
К примеру, вырезать мое сердце, почему бы и нет?
Я сжала руку Найи, чтобы напомнить ей, что я рядом и готова поиграть.
– Будешь считать или прятаться?
– Я буду считать. – Глубокий тембр голоса Ашера отразился от куполообразного стеклянного потолка. – Вы двое прячьтесь.
И снова Найя чуть не уничтожила мои барабанные перепонки своим счастливым визгом.
– А мы тоже можем поиграть? – спросила рыжеволосая девочка.
– Да. Все могут играть, – великодушно объявила Найя.
По какой-то причине я представила, как прячется офан Мира, и это меня позабавило. А потом вообразила, как Иш Элиза присоединяется к игре, и не сумела сдержать смех.
Жгучий взгляд Ашера вновь пронзил меня.
– Не хочешь поделиться причиной своего веселья, Селеста?
– Я бы хотела, но могу… облезть.
Он покачал головой, отчего прядь волос выбилась из его пучка.
– Если бы все было так ужасно, ты бы уже облезла.
– Верно. – Тем не менее я не стала делиться своими мыслями. – Скажи мне, Сераф, гоняясь за Тройками и сжигая крылья, как, во имя земли, вернее, Элизиума, ты нашел время и силы завести ребенка? – Я произнесла свою колкость ласково и тихо, чтобы она не дошла до Найи. Только до намеченной цели.
Выражение лица Ашера не просто помрачнело, оно стало абсолютно черным, точно смоль.
Найя дернула меня за пальцы.
– Пойдем, Селеста.
Я позволила ей утащить меня в сторону коридора, который вел к общежитиям младших ангелов, пока Ашер, стиснув зубы, начал отсчет.
* * *
Час спустя офан Пиппа пришла забрать Найю для купания. Хотя малышка и не хотела оставлять отца, в итоге пошла с офанимом.
Во время игры я ни разу не заговорила с Ашером, и он со мной тоже. Однако перед уходом я почувствовала необходимость сказать:
– У тебя очень милая дочь.
Его взгляд не отрывался от коридора, по которому ее увели.
– Так и есть.
Тишина между нами наполнилась такой враждебностью, что воздух мог вспыхнуть от одной искры.
Все еще не глядя в мою сторону, он произнес:
– Мне казалось, ты покончила с гильдиями.
– Мне нужно воспользоваться потоком.
Он искоса взглянул на меня.
– Куда ты хочешь отправиться?
Я опустила подбородок.
– Кое-куда.
Ашер повернулся ко мне, пригвоздив грозным взглядом.
– Ни один офаним не проведет тебя через канал без моего согласия.
Ого.
– Вот как ты разбрасываешься своей могучей силой, Сераф.
Он снова пронзил меня взглядом.
Я отступила, прижав ладонь к сумочке с прахом Мими.
– Тогда, полагаю, я воспользуюсь человеческим способом путешествия в Париж.
– Париж?
Вот же пресвятое перышко. Я не хотела раскрывать пункт назначения. Впрочем, неважно…
Я уже направилась к атриуму, когда Ашер спросил:
– Что ты собираешься делать в Париже?
Я взглянула на него через плечо.
– Внезапно мне захотелось макаронс. – Хоп, и крыло пронзила боль.
Сераф проследил за падением моего пера.
– Я сопровожу тебя.
Должно быть, я утратила слух вместе с пером, потому что мне показалось, будто я услышала, как Ашер предложил меня сопроводить.
– Эм-м. Что?
– Я сказал, что сопровожу тебя. – Он стремительно направился ко мне, а затем обогнал.
Мне не очень хотелось путешествовать с архангелом, поскольку существовало обязательное условие – держаться с сопровождающим за руку, но желание путешествовать со скоростью света оказалось сильнее, чем нежелание прикасаться к нему, поэтому я поспешила следом за Ашером.
Когда мы обогнули последний коридор и вошли в дымный столб чистого элизианского света, я спросила:
– Ты ведь не собираешься сбросить меня в Абаддон по пути?
Уголок его губ приподнялся.
– К сожалению, в Абаддон можно попасть только через Элизиум.
Поскольку Ашер лишен чувства юмора, я решила, что кривоватая улыбка была всего лишь зачатком жестокой усмешки.
– Действительно, какая жалость.
Он протянул мне руку. Подумать только, та же рука, что баюкала Найю, сожгла крылья Лей.
Прижав сумку к телу, я вложила свою ладонь в его, и мы взлетели в эфир.
Глава 14
Как только мы приземлились в потоке парижской гильдии, точной копии той, что была в Нью-Йорке, я отдернула руку.
Выходя, я бросила через плечо:
– Спасибо, что подвез.
Ашер последовал за мной. И не только по коридорам, но и по увитому розами атриуму. Ладно… Возможно, он сопроводил меня, потому что у него есть дела в Париже. По крайней мере, его непрошеная компания отвлекла меня от колющей боли, которая сопровождала возвращение в Гильдию 7 без Лей.
Я не позволяла своему взгляду блуждать по розовым цветам, ползущим по белым стенам, или по семи фонтанам, которые отличались от тех, что были дома, не размером, а образом. Флора, скульптуры ангелов и планировка – единственные вещи, которые отличались от гильдии к гильдии. Все остальное – фальшивое элизианское небо, кварц с огненными прожилками, пение воробьев – совершенно одинаковое.
Мы никого не встретили, вероятно, потому что здесь глубокая ночь. Неоперенные и офанимы уже спали или наслаждались тем, что город может предложить в выходные дни. Когда Ашер открыл дверь, а затем придержал ее для меня, я наконец остановилась.
– Ты же не преследуешь меня, Сераф?
– Насколько я знаю, нельзя назвать слежкой то, что ты идешь впереди кого-то.
Серьезно? Я скрестила руки.
– Ты знаешь, что я имела в виду.
– Ты здесь либо для того, чтобы забрать что-то из квартиры, которую вы делили с Мюриэль, либо чтобы захоронить ее прах… – Он уставился на мою сумку, словно пытаясь разглядеть контур урны сквозь ткань.
– Какое отношение причина моего приезда сюда имеет к твоему постоянному присутствию?
– Просто хотел убедиться, что ты безболезненно добралась до пункта назначения. Считай это благодарностью за игру с Найей.
– Благодарность за игру с твоей дочерью меня оскорбляет.
Его брови сошлись вместе.
– Взгляни на землю, Сераф.
– Зачем?
– Очевидно, ты считаешь, что я лгу.
Его взгляд даже не скользнул по тротуару.
– Я не всегда думаю о тебе самое плохое, Селеста.
– В это трудно поверить.
– Итак, куда ты направляешься?
– Ты уйдешь, если я тебе скажу?
– Нет.
– Тогда наслаждайся неведением. – Я шла впереди него, мои руки расслабились и опустились к бокам.
Дверь с грохотом захлопнулась, надеюсь, перед архангелом.
– Сейчас середина ночи, Селеста.
Не повезло.
– Тебе не следует разгуливать здесь одной.
Я попыталась промолчать. И быстро провалилась в своей задумке. Меня нельзя назвать спокойной и молчаливой, я всегда была вертлявой и болтливой.
– Я уже взрослая. Уверена, что со мной все будет в порядке. Кроме того, я планировала взять такси.
– Таксисты бастуют.
– Тогда поеду на метро.
– Там тоже забастовки.
Я прищурилась в сторону бульвара, но еще не могла разглядеть его в конце извилистой пешеходной улицы.
– Ты знаешь французов не хуже меня, Селеста. Они вечно бастуют.
Он прав. За два года, что я здесь жила, хотя бы раз в месяц проходили забастовки по тем или иным причинам. Обычно это было связано с желанием меньше работать и больше зарабатывать.
За спиной Ашера материализовались крылья, их бронзовые кончики мерцали в свете чугунных фонарей, торчащих из известняковых фасадов.
– Я могу доставить тебя туда, куда тебе нужно.
– Ты шутишь, верно?
– Разве похоже, что шучу?
– Нет, ты выглядишь крайне серьезно, что настораживает.
– Почему?
– Потому что. Ты предлагаешь отнести меня.
– Беспокоишься, что я не смогу?
Не бейся сейчас мое сердце о каждое ребро, я бы, возможно, фыркнула, но я была слишком занята попытками восстановить дыхание, чтобы голос звучал не столь потрясенно, как, вероятно, я выглядела.
– Я не сомневалась в твоей силе, Сераф. – Я взглянула на внушительные бицепсы, выступающие под коричневой тканью, – не огромные, как у бодибилдера, но с твердыми мышцами.
– Это не какая-то коварная уловка, чтобы подвесить тебя над Эйфелевой башней, пока ты не согласишься завершить крылья.
У меня пересохло во рту.
– Об этом я даже не думала.
– Тогда почему выглядишь так, будто тебя вот-вот стошнит?
– Потому что твое предложение прокатить меня по небу без ремня безопасности настораживает.
– Тебя никогда не поднимал в воздух ангел?
– Нет. Я земная девушка. И эта земная девушка очень любит ходить. К тому же мой пункт назначения находится в одном округе отсюда, так что я скоро окажусь на месте. Пешком.
Когда я начала поворачиваться, он спросил:
– Ты боишься?
Я замерла.
– Чего? Тебя?
– Полета.
Я выпустила воздух уголком рта.
– Конечно, нет. – Мои кости крыльев ныли. И ныли.
Ашер скрестил огромные руки на широкой груди. Не знай я мать Евы, другого архангела, я бы решила, что серафимы отлиты из иной формы, нежели все мы.
– Но вот тебе, с другой стороны, следует опасаться.
– Чего я должен опасаться, Селеста?
– Того, что я случайно – или нет – снова задену твои драгоценные перья, Сераф.
– Я выжил в первый раз. Уверен, что переживу еще одно покушение на мои крылья.
– Покушение? – Я ухмыльнулась, но потом стерла эту ухмылку, потому что передо мной стоял ненавистный человек, который заслуживал исключительно холодного приема и сердитых взглядов. – Слушай, если у тебя есть скрытое намерение показать мне, что я упущу…
– Нет у меня никаких скрытых намерений.
– Твое сострадание не знает границ, Сераф, но я все же предпочту пройтись. – Так я и сделала, зашагав по серебристым булыжникам.
Мгновение спустя воздух сгустился, и аромат Ашера – ветер, замша, солнечный свет – вновь окутал меня. Великий Элизиум, архангел упрям, и это говорит особенно упрямая девушка. Если я сделаю вид, что его рядом нет, он уйдет?
Я пробовала этот подход целую минуту, после чего не выдержала:
– Не мог бы ты найти другого неоперенного, чтобы, – я облизала губы, прежде чем слово «раздражать» сумело бы вылететь изо рта, – оказать помощь?
Вместо того чтобы понять намек, Ашер ответил:
– На днях я встретил твою маму.
Мой шаг замедлился. Неужели он пытался снова меня задеть? Почему, черт возьми, он заговорил о моем биологическом родителе?
– У меня нет матери, Сераф.
– Есть.
Я поджала губы.
– Она живет в гильдии…
– Эта женщина была утробой, а не матерью. – Поскольку я не могла оставить все как есть, я спросила: – Зачем ты с ней встречался? Чтобы обсудить мое затруднительное положение?
– Раз ты не хочешь иметь со мной ничего общего, я подумал, что она сможет до тебя достучаться.
Я мрачно усмехнулась.
– Она хоть помнит, что у нее есть дочь?
– Помнит, но вмешиваться не желает.
– Сюрприз. Сюрприз. – Почему я не могу думать о ней равнодушно? – Кстати, о матерях, Сераф, кто мама Найи?
Он изучал стеклянный фасад ресторана на углу, где одинокая официантка протирала столы. Когда мы проходили мимо, ее взгляд упал на Ашера, и полотенце выскользнуло из ее руки, шлепнулось на край стола и упало на пол. Поскольку она не могла видеть его крылья, я предположила, что ее потрясло его телосложение. Если только она не увлекалась косплеем. В своей коричневой тунике и таких же брюках архангел выглядел так, будто только что сделал передышку в бою со львом. Девушка следила за ним до самого бульвара, высунув язык изо рта. Ашер же совершенно не обращал внимания на свою ангельскую энергию.
Когда мы дошли до бульвара, я повторила свой вопрос:
– Итак? Кто же стал этой счастливицей среди истинных, которую ты оплодотворил, Сераф?
– Мать Найи была человеком.
Удивление – слишком слабое слово для описания моей реакции на его ответ.
– Была?
Он устремил страдальческий взгляд на проносящееся такси.
– Она умерла.
– Ох. Мне жаль.
Такси промчалось по полосе, предназначенной для общественного транспорта, посылая порыв холодного ветра в перья Ашера.
Я ахнула.
– Ты солгал о забастовке!
– Так и есть. – Его голос совершенно не выказывал сожалений.
– Не знала, что золотой мальчик Элизиума способен вводить в заблуждение бедных, ничего не подозревающих неоперенных.
Ашер закатил глаза. На самом деле закатил, в одну минуту его зрачки были направлены на меня, а затем на чернильное небо.
– Я бы не назвал тебя бедной или ничего не подозревающей, Селеста.
Я улыбнулась.
Как только его взгляд вновь устремился ко мне, выражение лица архангела смягчилось, что придало ему дружелюбный вид. Но этот взгляд только пускал пыль в глаза.
Ашер не добряк. Он могущественный, жестокий мужчина, который отнял у меня лучшую подругу.
Должно быть, он почувствовал направление моих мыслей, потому что его улыбка померкла, и он вздохнул.
– Что я сделал на этот раз?
– Дело не в том, что ты сделал сейчас, а в том, что ты сотворил в прошлом. Я не могу забыть и не могу простить.
В этот раз, когда я ушла, он не последовал за мной.
Глава 15
Кладбище пустовало, ворота были запечатаны. Мне даже не пришло в голову, что оно может быть закрыто.
Я заглянула сквозь чугунные решетки в поисках смотрителя с фонариком. Не найдя ни единой живой души, я прошла вдоль каменной стены в попытке разглядеть пост охраны, когда передо мной приземлилось тело.
Очень живое.
Когда Ашер сложил крылья, я отшатнулась.
– Да что с тобой такое? Нельзя так подкрадываться к людям.
– Я бы не назвал это «подкрадываться».
– Набрасываться! Нельзя так набрасываться на людей.
– Так ты принесла урну…
Гнев с изрядной долей раздражения выровнял удары моего сердца.
– Почему ты здесь?
Его лицо осунулось.
– Я пришел отдать дань уважения Лей и Джареду.
Я прищурилась.
– Ты не уважал ни одного из них при жизни. Зачем начинать сейчас? Все дело в совести? Она наконец-то тебя беспокоит?
Тени сгустились на его напряженном лице.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Я была там. В тот день, когда ты явился, дабы сообщить Джареду, что твой маленький план сработал. Что крылья Лей завершены. Я была там, когда ты проводил Лей с покрасневшими глазами через поток в Элизиум. Я была там, когда ты вернул ее на землю в номер отеля, за который так любезно заплатил. Я была там, когда Мими нашла ее тело. Их тела. Так что не смей заявлять, что я понятия не имею, о чем говорю!
Ашер заиграл желваками.
– А теперь уйди с дороги. – Я обогнула его, намеренно не давая прохода, чтобы взъерошить его перья.
Я ожидала, что он уберет их, но Ашер не стал ни окутывать их магией, ни прижимать к телу, и их кончики задели мое ухо и руку. Даже сквозь толстый шелк бомбера я почувствовала их легкое давление, и это заставило меня вздрогнуть. Либо у Ашера худшие в мире рефлексы, либо он сделал это нарочно, понимая, что меня это разозлит не меньше, чем его.
– Ах… Жизнь без крыльев…
Абаддон, дай мне силы.
– Теперь не против того, чтобы подняться в воздух, неоперенная?
Я замерла, но не из-за его предложения, а из-за ненавистного звания.
– Может, у меня и есть кости крыльев, но я не неоперенная.
Я снова пошла вдоль стены настолько бодрым шагом, что прохладный вечерний воздух змеился вокруг шеи и опускался к спине, вызывая мурашки на коже. Я запахнула куртку и обхватила себя руками.
Воздух дрожал, приподнимая кончики моих длинных волос. Я поняла, что мое послание наконец проникло в герметичный череп архангела и заставило его взлететь.
– Не кусайся, – прохрипел он.
Не…
Я уже начала поворачиваться, чтобы снова высказать Ашеру все, что думаю, поскольку, очевидно, одного раза оказалось недостаточно, когда он обхватил меня руками, прижав мои собственные к телу, и рывком поднял нас с тротуара.
Когда земля отдалилась, я затаила дыхание. А потом мы стали стремительно падать. Прямо на кладбище. Приземление вышло не таким жестким, как я ожидала, но все равно выбило воздух из легких. Как только его руки соскользнули с моих, я развернулась и ударила обеими ладонями по его груди, толкнув Ашера так сильно, что он бы упал на землю, будь он человеком. Вместо этого отшатнулась я. Он поймал меня за локоть, чтобы удержать. Восстановив равновесие, я вырвала руку из его хватки.
– Ты не можешь просто хватать людей и улетать с ними!
– Технически я прыгнул. Высоко.
– Ты понимаешь, что я имею в виду!
– Лучше помолчи. Крик привлечет внимание.
Вена на моей шее все пульсировала и пульсировала. Я собиралась прикончить этого крылатого мужчину! Кости моих крыльев напряглись и вытолкнули перо.
Ашер проследил за его падением.
– Думаешь обо мне?
– Ох, ты даже не представляешь, – мрачно прошептала я.
У него хватило наглости ухмыльнуться. Но затем его взгляд снова поднялся к моему лицу, и его забавная гримаса исчезла.
– Что ж, лучше перестань, а то это усложнит мою миссию.
– Твою миссию? Неужели твоя ладонь, скользнув по небесному голоранкеру, присвоила тебе меня? – Я добавила в свой вопрос сарказм, чтобы скрыть любопытство.
– Ангелы не могут присваивать других ангельских существ.
Я изучала темное кладбище, пытаясь сориентироваться и вспомнить, как добраться до склепа Адлеров.
– Слушай, спасибо за подъем. Даже за тот, о котором я не просила. Но, пожалуйста… Уберись отсюда к перьям, Сераф. – Я прошла по широкой дороге, потом свернула вправо.
– Тебе в другую сторону.
Я стиснула зубы. Будь я более мелочной, то продолжала бы идти в выбранном направлении, но, поскольку мне хотелось поскорее с этим покончить, я послушалась Ашера. Его взгляд скользнул по моему лицу, когда я прошла мимо, а затем по затылку, когда продолжила путь. Ветер трепал ветви лип, заставляя их щелкать, как старые кости. Звуковой эффект в сочетании с темнотой заставил меня вздрогнуть. Я попыталась напомнить себе, что земля подо мной заключает в себе только тела, а не души. К сожалению, это не помогло избавиться от жуткого ощущения.
Я остановилась на следующей главной дороге, пытаясь найти знакомый указатель.
– Продолжай идти прямо.
Уф. Не обращая на Ашера внимания, я последовала его указаниям.
Через несколько минут я добралась до колонны из блестящего черного мрамора, испещренного именами: Исаак, Джейн, Нил, Микаэла, Тристан, Лей, Джаред. Вскоре к списку усопших добавится имя Мими.
Затаив дыхание, я провела по имени Лей.
– Она бы не хотела, чтобы ты был здесь. И Джаред тоже.
Ашер ничего не ответил. Неужели он наконец ушел? Я оглянулась через плечо. Нет. Все еще здесь.
Он стоял, скрестив руки на груди и крепко прижав к себе крылья.
– Их здесь больше нет, чтобы выказать протест. – Его взгляд не отрывался от двери склепа.
– Ты об этом позаботился.
Ветер скользнул по пушистой паутине его перьев, заставив их трепетать, хотя все вокруг оставалось неподвижным.
– Да, так и есть.
Вместо того чтобы наброситься на него – в первые несколько раз это не принесло никакой пользы, – я сделала вид, что Ашера здесь нет. Повернувшись, я присела, а затем потянула за ручку приземистой металлической двери, которая вела вниз, в склеп.
Когда мне удалось открыть ее, пот струйками стекал по спине. Я вытащила из сумки свернутый шарф. Меня снова окутал запах Мими, заставив грудь сжаться, а глаза наполниться влагой.
«На самом деле она не исчезла», – напомнила я себе, отпуская ее закутанные останки в темную яму.
Это не облегчило мою ужасную боль, потому что, даже если она не исчезла, однажды это случится со мной.
