Ольга Трифоновна Полтаранина
Горький сахар
Горький сахар
После вступления в должность управляющего порта Мариель, Натан Бернард от имени своего второго американского доверителя –Роберта Брауна, разыскал директора сахарных заводов – Пабло Лавьехо. Объяснил ему о поручении взыскать задолженность.
Пабло Лавьехо повёз Натана Бернарда на экскурсию.
Дорога в провинцию Лас-Вильяс шла среди ярко зеленых саван. Машина неслась под гигантским зонтом королевских пальм, которые создавали тень широкой раскидистой кроной. В полях бродили горбатые зебу. Картина напомнила наши пастбища. Но здесь присутствовал свой колорит. Вокруг животных, не отставая ни шаг, бегали цапли. Ловкими точными движениями птицы ловили оводов и поедали их. Кормились сами и спасали коров от надоедливых насекомых. Цапли не давали возможности приближаться к персональному объекту пропитания сородичам-конкурентам. Многие ловцы кусающейся нечисти путешествовали на горбу зебу.
В небе, ближе к скалам, парили грифы.
Скоро пальмы исчезли. Растения слились в единый зелёный монолит, который стеной встал по обеим сторонам дороги.
– Это сахарный тростник! Здесь он ещё не убран! – сообщил Пабло. – Земли, на которых он произрастает называются «матанса» – это самые плодородные почвы. Видите, господин Бернард, как густо растёт тростник?! Плодородный слой здесь достигает нескольких метров! Наши почвы неиссякаемы! В Перу или на Ямайке, например, после посева, тростник собирают по три – четыре раза. На Кубе снимают по десять урожаев с одной посадки – это минимум. Вот сейчас, сэр мы проезжаем плантации, которые посадил мой дед. Они до сих пор плодоносят! Им даже особый уход не требуется. Срубил тростник, следующий созреет через полгода, снова руби! Наш сахар самый полезный и сладкий!
Они подъехали к сахарному заводу. Пабло продолжал свой рассказ:
– Тростник не переносит дальних перевозок и длительного хранения. Уже через сутки теряет больше половины сахара. Сырьё стараются максимально приблизить к месту переработки. Поэтому заводы ставят рядом с плантациями. Все предприятия, принадлежащие мистеру Брауну, расположены по периметру полей и связаны железнодорожными линиями и грунтовыми дорогами, – произнёс испанец и вытер пот.
– Пабло, как же так получилось, что работающие заводы, производящие сотни тонн сахара и благополучно его реализующие, вот уже второй год не могут рассчитаться со своим хозяином– Робертом Брауном? – задал вопрос Натан Бернард.
– Здесь всё просто, сэр. Нам задолжал оптовик, – пояснил Пабло.
– А кто у нас оптовик? – предчувствуя ответ, спросил мистер Бернард.
– Ваш предшественник, Эмилио Ремеро…
– Да уж, наслышан… Какую сумму и за какой период он должен?
– В этом сезоне за всю отгрузку мы получили от него только аванс. Сафра, можно сказать, уже завершилась. На складах, конечно, остатки товара ещё имеются. Но основная сумма долга – это чуть больше половины стоимости всего урожая этого года. Ориентировочно, около 300 тыс. долларов США, – вздохнул Пабло и продолжил, –
– Рубщики тростника – «мачетеро» – это сахарные каторжники. Представители самого большого профессионального сообщества на Кубе. Оставлять их без оплаты, после завершения сафры – это подписать себе смертный приговор. Если им не заплатить, они всё сметут на своём пути. Именно они, рубщики тростника, стали основной движущей силой революции. Когда наместники Батисты перестали им платить – это привело к революции. Фиделю было легко поднять «мачетеро». Он пообещал им погасить задолженность и заплатил всё до копейки. Для «мачетеро» Кастро – бог – он говорит и делает. Кубинцы любят слушать его, потому что он выполняет всё, что скажет. Сэр, я с ужасом думаю, что будет, если я не смогу рассчитаться с «мачетеро» … Сезон сбора сахарного тростника подходит к концу, времени для окончательного расчёта остаётся всё меньше и меньше…
Натан Бернард впервые видел сбор сахарного тросника.
Точными и расчётливыми движениям мачетеро косили толстые стебли тростника и продвигались в густые заросли. Их мокрые от пота рубашки, брюки свисали, затрудняли движение, но они не останавливались.
Полуденное солнце встало в зенит. От нещадной жары, стало ещё тяжелее. Труженики полей шли по рядам, не обращая внимания на жажду, впивающиеся колючки. Продолжали рубку, складывали тростник в кучи, чтобы их мог подхватывать грейфер, или грузили стебли вручную. Красная пыль покрывала густым слоем всё вокруг. Не было ни белых, ни чёрных, ни коричневых лиц. Все были красные.
«Это похлеще, чем сенокос!» – думал Виктор.
Пабло видел, что его речь и картина полевых работ произвела на Бернарда ошеломляющее впечатление.
Пабло жаловался, что многие «мачетеро», отчаявшись получить заработанные деньги уходят на лодках к богатому северному соседу – США. В надежде устроиться в наём к состоятельным людям, они, зачастую попадают в лапы ЦРУ. Их вербуют, вооружают и делают из них наёмников. Формируют бригады для нападения на Кубу. Провинция Лас-Вильяс – основной поставщик кубинского сахара и… контрреволюционеров.
Натан Бернард договорился в счёт погашения задолженности перед сахарными заводами рассчитаться с Робертом Брауном и отдал долг Эмилио Ремеро за сахар.
Счастливый Пабло пригласил гостя на обед.
***
Большой дом, в котором проживало многочисленное семейство директора сахарных заводов было недалеко от плантаций, которые посадил его дед. Англичанина угощали валенсийской паэльей, с белым рисом, овощами, курицей, бобами со специями. Апельсиновый сок готовила на специальной металлической соковыжималке беременная сестра хозяина дома.
Вторая встреча
На обратном пути Пабло с горечью рассказал Виктору про свою красивую, добрую и непутёвую сестру – Люсию, у которой уже несколько лет продолжался роман с контрреволюционером. Тема эта, видимо, была наболевшей и доставляла семье много хлопот.
– На Кубе теперь всё перепуталось. Идёт натуральная гражданская война. В семьях раскол и вражда. Когда наша Люсия стала встречаться с молодым человеком, мы не возражали. Юноша был из хорошей семьи, у них богатый дом в поместье Фисна Вижия, – доверительно поведал эмоциональный кубинец.
– Но парень остался верен режиму Батисты. Сбежал с Кубы. Возглавил банду американских наемников. Теперь, периодически, вместе с диверсионными группами, высаживается на остров и устраивает теракты. В марте этого года он и его сподвижники взорвали в гаванском порту французский корабль "Ля-Кубр" с оружием и боеприпасами, закупленными Фиделем Кастро в Бельгии. Погибли матросы, портовые рабочие и солдаты правительственных сил. Гражданскому мужу моей сестры грозит виселица! – страшно выкатив глаза, закончил речь Пабло.
– Это его ребёнок? – не удержался от вопроса Натан.
– Да! Они встречаются! Не держать же её на привязи, в конце концов! В очередной свой приезд, Уильям заделал ей ребёнка! – с поделился собеседник.
– Уильям…поместье Фисна Вижия. Это, случайно, не Уильям Джонс? – спросил Бернард, взволнованный догадкой.
– Да. Это он. Теперь Вы всё знаете, сэр! – произнёс Пабло и эмоционально добавил, – Что же делать?
– Ничего, – сказал Натан Бернард, – ничего делать не нужно. Оставьте девушку в покое. Уильям – это её выбор и судьба. Всё относительно в этом мире. На Кубе он преступник, а в США – герой. Наладь отношения с сестрой. Стань ей другом. Скажи, что хочешь помочь воссоединиться с Уильямом. Пусть информирует тебя о своих планах. Ты должен держать руку на пульсе и знать: как, когда и при каких обстоятельствах её суженый вновь прибудет сюда. Узнай, каким образом она поддерживает с ним контакты. Поверь мне, Пабло, так ты сможешь контролировать её и добиться большего, для своей семьи. Глядишь, когда Уильям заберёт к себе жену и ребёнка, то успокоится, осядет и займётся бизнесом. У него за плечами Гарвард. Он умён, образован, из состоятельной семьи. Начнёт работать и забудет про войну. Поможешь сестре и сделаешь доброе дело для страны – локализуешь врага и контрреволюционера. Не так ли?
Они добрались до отеля поздно вечером. Пабло попрощался с Натаном и, успокоенный, поехал домой.
***
…Улица Obispo вновь привела Виктора к знакомому ресторану «El-Floridita». В небольшом помещении было уютно.
У стойки бара толпилось много людей. Всё тот же высокий пожилой мужчина с блокнотом и несколько посетителей, рядом с ним.
До Виктора донеслось: «Эрнесто!»
«Хемингуэй! – осенило Виктора, – Ну, конечно же! Это – Хемингуэй! Его борода. Седые, немного всколоченные волосы. Виктор знал, что многие годы, живя в Гаване, писатель создаёт здесь свои лучшие произведения.
Было заметно, что Хемингуэй, находясь среди простых людей, наслаждался общением с ними.
С мужчиной, значительно моложе себя, он долго и бурно беседовал.
Позже за писателем приехала жена, они уехали. В ресторане бурно обсуждали, что Хемингуэй в тот вечер поспорил, что выпьет 13 двойных «Дайкири» и выпил.
Тьемпо муэрте 1960 года
В июле на Кубе был принят закон об аграрной реформе. Частные латифундии и землевладения иностранцев национализировали. Большинство земель перешло в государственный сектор, остальное распределили среди крестьян.
В ответ, Правительство США приняло закон о сокращении импорта кубинского сахара. Вашингтон поставил перед Канадой, другими странами-союзниками вопрос о «солидарных действиях в отношении Кубы», которые включали сокращение закупок кубинского сахара и прекращение любых поставок на Остров Свободы.
22 июля 1960 года правительство Кубы объявило о национализации сахарных заводов и плантаций, принадлежавших американским компаниям.
***
Начался сезон «Тьемпо муэрте». В порту, несмотря на завершение сафры, работы было много. Отгружали сахар, вычищая остатки на складах. Шла отгрузка цитрусовых, кофе, табака.
Натан Бернард выполнил контрактные обязательства с Джоном Смитом. Погасил задолженность по заработной плате работникам порта. Рассчитался с поставщиками и произвёл возврат денег за поставленную сельскохозяйственную технику своему второму клиенту – Роберту Брауну. Это произошло, буквально, за несколько дней до национализации.
Третьему американцу – Джексону Натан Бернард помочь не смог. Земельные участки Джексона находилась в одном из самых престижных районов Гаваны и были уже национализированы.
***
В результате аграрной реформы Пабло Лавьехо получил плантации сахарного тростника, некогда принадлежавшие деду, о которых он с такой гордостью всем рассказывал. Пабло сумел остаться управляющим на одном из сахарных заводов, принадлежавших Брауну. Чувствовал себя счастливым и успешным человеком. Отношения с сестрой у него наладились. Люсия родила сына.
Натан Бернард и Пабло стали друзьями. Вместе ходили на рыбалку в открытое море, занимались дайвингом. Пабло, в силу импульсивности и эмоциональности много рассказывал о своих взаимоотношениях с рабочими на плантациях, об их семьях и о том, как реагировали кубинцы на нововведения властей.
***
Элизабет Джонс, после пережитых волнений, старалась «держать руку на пульсе», усиленно вникала в экономическую и финансовую деятельность порта. Натан Бернард стал частым гостем у неё. На эти встречи всегда приезжал Марио.
Эрнест Хемингуэй
…Ресторан «El-Floridita», обычно ближе к вечеру, всегда наполнялся посетителями, но сегодня был непривычно пуст. Тихо играла музыка. В непривычном одиночестве за стойкой бара стоял Эрнест Хемингуэй.
В одной руке он держал «Дайкири», в другой у него был блокнот. Писатель поймал взгляд Натана Бернарда у подошёл к нему.
– Здравствуйте, молодой человек! – обратился к нему писатель, – Вы шпион? Впрочем, можете не отвечать, я и так знаю, что шпион. Вы приставлены, чтобы следить за мной! Может быть, объясните, зачем Ваше ЦРУ тратит на меня, скромного писателя столько времени и сил?
Беседа началась далеко не так, как того требуют правила вежливости. Но собеседник ничуть не смутился и продемонстрировал расположение:
– Я рад знакомству со знаменитым писателем, Эрнестом Хемингуэем! Моё имя Натан Бернард, я предприниматель.
– Как? Разве ещё не всех вас, англосаксов Фидель вышвырнул из Кубы? – снова полез в бутылку Эрнест.
– Глядя на Вас, могу точно сказать – не всех! – с улыбкой отшутился Виктор.
– Ну, я здесь сегодня, положим, в последний раз…Завтра уезжаю домой, в Америку, – загрустил Хемингуэй.
– Могу ошибаться, но газеты писали, что Куба давно стала родным домом для Вас, – продолжил диалог Виктор.
– Так и есть. Мне нигде так хорошо не работалось, как здесь. Лето, солнце, теплый океан! А какие люди на Кубе! Они самые добрые, весёлые и жизнерадостные! Здесь прошли мои лучшие годы. Нет земли прекраснее, чем Куба, – отвечал писатель.
– Я прочитал только три Ваших произведения, «Старик и море», «Прощай, оружие», «По ком звонит колокол», – поменял тему разговора Виктор, – Не многим людям удается преподнести подарок миру. Вы это сделали.
Обычно, если людям говорят приятные вещи, то их благодарят. Но Хемингуэй повел себя иначе.
– А что именно вам понравилось в моих произведениях? – спросил он.
– Вы не лицемерите и пишете от души. В ваших книгах нет фальши. Не верится, что люди, о которых Вы рассказываете, являются художественным вымыслом. Всё живое и реальное: ужасы войны, любовь, долг, ответственность и то, как всё это переплелось… «Старик и море», на мой взгляд, не только терпение и мужество, как любят рассуждать. Это философия жизни, её несбыточных надежд и призрачности иллюзий. Поиск смысла жизни, которого нет, – ответил Виктор и обратился к писателю:
– Как Вы относитесь к Кубинской революции?
Эрнест Хемингуэй ответил, что всех американцев нервирует его искренний восторг перед новой кубинской властью. Но и в действительности, это так. Он поддерживает политику Фиделя Кастро и считает, что «впервые на Кубе у власти стоят честные люди».
…Они ещё поговорили…
***
На следующий день Эрнест Хемингуэй уехал с острова.
Он не найдёт единомышленников в США.
01 июля 1961 года покончит жизнь самоубийством, едва дотянув до 62 лет.
На Кубе "Старину Хэма," по сей день, считают своим писателем. Возможно, если бы он остался здесь, то прожил бы ещё много лет и продолжал бы радовать мир своими гениальными творениями.
Ильин день 1960 года
…По православному календарю 02 августа – день пророка Ильи. На Кубе, как из ведра, лил дождь, утренняя пробежка не состоялась. Виктор сделал усиленный комплекс упражнений и спустился в ресторан. Вместе с завтраком, официант принёс ему шампанское, с синей ленточкой, и с улыбкой, сказал: «Только что принесли, велели передать Вам лично, в руки!» Концы ленты на бутылке скреплял золотой ярлык, с гравировкой: «4500-55».
«Сын родился, Юрий! Вес 4 кг 500 г., рост 55 сантиметров. Богатырь!» – разгадал загадочный шифр новоиспечённый отец.
Весь день сердце замирало от восторга. В голове несмолкаемыми аккордами звучала музыка: «Сын родился!»
Вокруг всё шло своим чередом. Люди работали. Шли куда-то, переносили мешки, загружали и разгружали сухогрузы. Не могли они разделить радость, потому что не знали и не могли знать о ней.
А у человека сын родился! Там, в далёкой Москве…
Часть третья
В далёкой Москве
Уже прошло несколько часов, как Юра появился на свет и безмятежно спал в детской кроватке, а его мама – Звонцова Тася не отводила от него глаз. Рассматривала личико, едва наметившиеся бровки, реснички. На свете не было никого дороже этого крохотного комочка, плотно закутанного в пеленки.
Кроме Таси, в палате находились ещё три женщины с новорожденными.
В шесть утра дети проголодались и проснулись. Тася легонько потрогала Юру за нос. Он скорчил недовольную рожицу, чихнул и продолжил спать.
Из медицинской литературы и своей многолетней акушерской практики она знала, что плод, в чреве матери, получает стабильное питание. Крупные доношенные дети, при спокойной беременности, имеют хороший запас ресурсов – достаточный, чтобы обеспечить новорождённому сытость в течение суток после рождения. Но медицинские постулаты оказались бессильны, против желания матери накормить своё дитя.
Тася увидела санитарку, которая пришла мыть пол палате, и с горечью в голосе, пожаловалась: «У всех малыши поели, а мой спит и спит!» Пожилая женщина улыбнулась в ответ: «Да ты не переживай так, доченька! Сыт он, вот и спит! Нахватался в утробе! Посмотри, здоровенный какой! Не волнуйся! Проголодается – проснётся!»
Первое утреннее кормление закончилось. Мамочки начали приводить себя в порядок, знакомиться друг с другом, узнавать, кто кем работает, где живёт. Женщины рассказывали про своих мужей и родственников.
Подошло следующее кормление. Как по команде новорожденные проснулись, зашевелились, стали покрикивать. Картина не изменилась – Юра спал!
Начался обход врачей. Тася обратилась с мольбой к педиатру: «Что делать? Сын не просыпается!»
Пожилой доктор посмотрел поверх очков на беспокойную мамашу:
– Первородка?
– Да, – ответила Тася.
– Илья Муромец сколько спал?.. Богатырь у тебя девонька, вот и спит. Сил набирается. Роды – это не только для тебя работа была, это и ему испытание. Грудь готовь, мамочка, а ребёнка не буди. Проснётся, когда захочет есть.
***
Стоял жаркий солнечный день. Окна третьего этажа были распахнуты. Внизу начали собираться родственники. Поздравляли молодых мам. Передавали гостинцы. В воздухе витал дух счастья и радости.
К Тасе никто не шёл. Её мама – за тридевять земель. Муж тоже. «Наверное, даже не знает, что стал отцом», – со слезами думала она. От безысходности и жгучего желания немедленно видеть его здесь и сейчас, у неё защипало в носу, захотелось плакать! Витя далеко. На другом континенте. В другом мире, под другой фамилией… один. Она дома, в России, а он – во вражеском стане! Рискует жизнью – выполняет приказ. Ему тяжелее. Тасе стало страшно. Не за себя. За него.
Минута слабости прошла. Звонцова взяла себя в руки: «Работа у нас такая – Родине служить. Если не мы, то кто? Нужно верить и ждать. Всё будет хорошо!»
Одна из женщин, постарше и посмелее спросила: «Где твои родные, Тася?»
«Муж на службе. Мама живёт далеко», – коротко ответила она.
Соседки больше ни о чём её не спрашивали. Старались повкуснее накормить её и наперебой предлагали «домашнюю» пищу.
Юра, по-прежнему, спал. Тася прикоснётся к его личику губами, почувствует тепло маленького тела: дышит глубоко, ровно. «Засранец! – не находила себе места молодая мама, – Хоть бы уж накормить его!»
Прошёл тихий час.
С улицы донеслось: «Звонцова!» Тася метнулась к окну и увидела шеренгу из коллег, преподавателей, кураторов! Они развернули гигантский плакат – «С новорожденным!» Принесли яблоки, орехи, изюм, курагу, мёд.
Тася смотрела на них и не могла удержаться от слёз. Епифанцев попросил показать малыша. Она извинилась. Сказала, что сама толком не видела его: он всё время спит. Все рассмеялись и решили, что Юра – настоящий богатырь!..
***
За день все женщины в палате научились безошибочно отличать голоса детей и реагировали только на своего ребёнка.
В двенадцать часов ночи было последнее кормление.
Юра снова спал.
***
…Утром Тасю разбудил незнакомый детский плач. «Чей же ребёнок так надрывается?» – пронеслось в голове. Она взглянула на своего богатыря и увидела, что он кричит, скорчив обиженно личико.
– Юра проснулся! – радостно произнесла она. С трепетом взяла сына на руки и приложила к груди.
На выписке из роддома Тасю с новорожденным встречал целый коллектив с цветами и подарками, в центре которого, в ситцевом платье и платке ей улыбалась мама.
