Ольга Щербакова
Конфликтологическая культура специалиста: технологии формирования
4.4. Экзистенциально-гуманистические концепции конфликтов и условий их преодоления
Экзистенциальное консультирование, создателями которого являются Р. Мэй [223] и И. Ялом [379] – это динамическая теория, в которой главный акцент делается на противостоянии клиента универсальным экзистенциальным беспокойствам: смерть, свобода, изоляция и бессмысленность, ведущим к возникновению чувства тревоги. Согласно данным авторам, быть человеком – это значит быть тревожным. Тревога неизбежно присутствует в человеческой жизни. Вина также является частью человеческого существования и тесно связна с личной ответственностью. Цель психотерапии – помощь клиентам успешно справляться с чувством тревоги, которое человек испытывает вследствие осознания экзистенциальных предельных беспокойств: смерть, свобода, изоляция и бессмысленность; помочь людям обрести свободу для осознания и осуществления своих возможностей, научить творить, сделать человека «артистом собственной жизни».
Чтобы продемонстрировать отличие понимания сути базисного конфликта человека в экзистенциальной психологии, И. Ялом сравнивает его с описанием базисного конфликта в психоанализе. Если в классическом психоанализе основной конфликт – это конфликт между подавленными инстинктивными устремлениями, если в неофрейдистской трактовке – это конфликт с интернализованными значимыми взрослыми, то экзистенциальный подход считает, что базисный конфликт человека – это «конфликт, возникающий вследствие столкновения индивидуума с данностями существования». Свою знаменитую книгу «Экзистенциальная психотерапия» И. Ялом посвящает рассмотрению четырех данностей, четырех первичных проблем человеческого существования – смерть, свобода, изоляция и бессмысленность. Именно столкновение человека с этими проблемами порождает экзистенциальный конфликт [379].
В нашем понимании, практически на любой социальный конфликт можно смотреть через призму названных данностей. Любая ситуация, представляющая прямо или опосредованно, сразу или через какое-то время, угрозу существованию человека, чревата конфликтом. Человек из-за страха смерти может пойти на самые решительные действия, в том числе и деструктивного характера. Способности перебороть страх, принять страх, или предпринять конструктивные действия, позволяющие ему снять страх, – те способности, с которыми необходимо работать, которые нужно развивать.
Что касается свободы, то, признавая право быть свободным за собой, мы нередко отказываем в этом праве другим, даже отказываемся понимать это право. Ограничения также необходимы людям, но они действенны только тогда, когда приняты человеком, когда он понимает, что они также необходимы.
Не в меньшей степени конфликтогенными являются ситуации, когда человек ощущает социальную изоляцию. Возможность оказаться непринятым, непонятым вызывает непроизвольное стремление отстоять свое право на принятие и уважение, что, к сожалению, нередко осуществляется деструктивными способами.
Тем более ситуация чревата конфликтами, когда человек начинает осознавать бессмысленность происходящего, того что он делает. Он не понимает, зачем это нужно делать, зачем что-то нужно делать именно так, а не иначе. Не получая рациональных объяснений, он может отказаться от какой-то деятельности, что в итоге приводит к конфликту с окружающими.
Способ работы экзистенциального терапевта – усиление субъективности человека через осознавание себя и своего существования в этом мире, при этом роль терапевта заключается в инициировании процесса исследования клиентом глубин своей собственной души.
Клиент-центрированный подход – это концепция, разработанная К. Роджерсом на основе принятия и безусловного внимания к клиенту [270]. Особо подчеркиваются взаимоотношения между психологом и клиентом как средство достижения личностных изменений. Краеугольным камнем концепции К. Роджерса является идея о том, что человек обладает собственной, внутренней активностью, стремлением к росту, прогрессу, реализации своего внутреннего потенциала. Он не нуждается в надзоре и управлении. Единственное, что может сделать психотерапевт – способствовать развитию собственной активности человека.
Согласно К. Роджерсу, существуют три условия, которые обеспечивают рост и развитие личности, – идет ли речь об отношении между терапевтом и клиентом, родителем и ребенком, лидером и группой, учителем и учащимся, руководителем и подчиненным:
– подлинность, искренность или конгруэнтность терапевта;
– безусловное позитивное принятие терапевтом клиента (позитивное, уважительное отношение к нему);
– эмпатическое понимание.
Эмпатическое понимание. Психолог должен воспринимать мир клиента таким, каким видит его сам клиент, переживать события так же, как их переживает клиент. К. Роджерс писал о том, что консультантам следует «влезать в башмаки» и «пробираться под кожу» своих клиентов, чтобы лучше понимать их личный субъективный мир. Эмпатически отреагировать – это дать клиенту новое понимание того, что психолог его действительно понимает. Это понимание может быть выражено прямой формулировкой переживаний клиента, например, «Вы чувствуете обиду», «Вы чувствуете, что как будто раздваиваетесь», или же метафорической – «На вас много навалилось». При этом следует избегать банальных сентенций типа: «Я вас хорошо понимаю».
В результате такого взаимодействия человек начинает менее резко судить себя, у него развивается способность к самопринятию и исчезает стремление к защитному поведению. Эмпатия к человеку – это условие освобождения его от защит, механизм поддержки конструктивных начал личности.
Безусловное позитивное принятие. Понятие безусловного позитивного принятия (unconditional positive regard) было изначально предложено и разработано С. Стендалем в неопубликованной диссертации (1954). Терапевт переживает безусловное позитивное принятие, если чувствует принятие каждого аспекта опыта клиента, как если бы он являлся его частью.
Далеко не каждый человек встречает в жизни безусловно позитивное отношение к себе. Прежде всего – это материнское отношение, которое очень редко воспроизводится во взрослой жизни. Принятие предполагает позволение другому человеку непосредственно переживать свои чувства – смущение, обиду, возмущение, страх, гнев, смелость, любовь или гордость. Эмпирическими проявлениями безусловного позитивного принятия в общении являются: отсутствие отвержения и отвращения по отношению к чему-либо, что говорит и что выражает другой человек; нет ни одобрения, ни осуждения; есть просто принятие, ощущение теплоты к человеку, к его слабостям, несовершенствам, проблемам, и к его сильным сторонам, к его потенциалу в целом; нет склонности судить и оценивать то, что сообщает партнер по общению. Человек должен чувствовать, что его воспринимают как самостоятельного, значительного человека, который волен говорить и действовать, не опасаясь осуждения.
Безусловное позитивное отношение также не означает, что нужно одобрять все поступки своих оппонентов. Ведь, например, оппонент может физически угрожать вам.
Конгруэнтность – подлинность, искренность в отношениях; отказ от маски профессионала или от какого-нибудь иного камуфляжа, который мог бы разрушить атмосферу эволюций человека, лежащую в основе этого метода. Психолог не должен играть никакой роли: улыбаться, когда совсем не до улыбки, печалиться, когда не печально; он должен быть самим собой. Средством психологической помощи является личность психолога, а не технические приемы. Необходимо избегать интеллектуального подхода, который характеризуется тем, что с клиентами обращаются как с объектами. К. Роджерс стремился преодолевать барьер между собой и клиентом, выступая в роли реального, несовершенного человека, разделяющего подлинные чувства клиента. Такая позиция психолога приводит к тому, что клиент меньше нуждается в оборонительной позиции и во внешнем уважении, ему не нужно играть никакой роли, он может проявить себя таким, какой он есть. Между психологом и клиентом может возникнуть взаимная конгруэнтность (взаимное соответствие) и консультант получает возможность больше влиять на внутренний мир клиента посредством своего внутреннего мира. Хотя психологи становятся более привлекательными, когда используют техники, важнее то, какие отношения устанавливаются между ним и клиентом. Главное – не делать что-то вместе с клиентом, а быть с клиентом. Конгруэнтность психолога не означает, что он «нагружает» клиента своими чувствами и проблемами и импульсивно высказывает любую мысль, пришедшую ему в голову. Конгруэнтность связана с готовностью выразить свои устойчивые чувства, быть открытым в контакте, уклониться от соблазна – спрятаться под маской профессионала.
Все названные условия необходимы для конструктивного общения и преодоления конфликтов. Разработанные в русле данной концепции упражнения и техники могут использоваться в развитии конфликтологической культуры специалиста.
Таким образом, клиент-центрированная терапия К. Роджерса провозглашает своей целью реализацию потенциала человека, наделенного естественным стремлением к развитию и адаптации, обретение им возможности такого развития. Психотерапевтический процесс – это прохождение клиентом через стадии «разблокирования» внутренней коммуникации между частями «Я», развитие диалога в общении человека с самим собой. Усиление личной конгруэнтности человека, а также его конгруэнтности в общении является также основным способом преодоления интерперсональных трудностей.
Гештальттерапия – концепция и метод, созданные Фредериком Перлзом под влиянием идей гештальт-психологии, экзистенциализма, психоанализа и, в частности, теории Райха о физиологических проявлениях вытесненного психологического материала. Ф. Перлз перенес закономерности образования фигуры, установленные гештальтпсихологией в сфере восприятия, в область мотивации человеческого поведения. Человеческий организм – это целостная система. Психические расстройства обусловлены у людей тем, что их личность не составляет единого целого, т. е. гештальта. Для нормального функционирования необходимы идентификация данного человека с его формирующимся «Я» и сохранение контакта с чувствами. Самоактуализирующиеся (самостоятельные) люди – это люди, которые находятся в контакте со своим организмическим «Я» или со своими чувствами [246].
Цель гештальттерапии – помочь человеку обрести самого себя, стать аутентичным. Ключевыми состояниями, определяющими аутентичность, являются – подлинность, уникальность, способность быть самим собой и жить полной жизнью, стремление к своему неповторимому стилю жизни, который не копирует какие-либо авторитетные фигуры и не подражает им, и т. п. Для того чтобы удовлетворять свои потребности (или закрывать незавершенные гештальты), индивидуумы должны уметь осознавать, в чем они нуждаются, а также уметь управлять собой и окружающей средой, чтобы получать то, что им необходимо.
В переводе с немецкого существительное gestalt означает «форму» или «образ», а среди значений глагола gestalten имеются следующие: «формировать», «придавать форму», «моделировать», «организовывать», «структурировать». Это понятие, взятое Ф. Перлзом из гештальт-психологии, в которой оно относилось к законам восприятия и обозначало целостность и структурность, и переносится им на потребностно-мотивационную сферу человека. Возникновение и удовлетворение потребности рассматривается как процесс возникновения и завершения гештальта.
Каждая потребность стремится к своему удовлетворению-завершению. Как только потребность удовлетворена, гештальт завершается, то есть теряет свою значимость. Он отступает на задний план, освобождая место для формирования нового гештальта. Если потребность не удовлетворяется, нарушается весь процесс образования новых потребностей, так как неудовлетворенная потребность или незавершенный гештальт забирает энергию у организма, снова и снова пытаясь быть завершенным. Так, ребенок, недополучивший признания и похвалы от родителей, в своей взрослой жизни будет компульсивно совершать действия, направленные на получение признания (участвовать в конкурсах, добиваться высокого социального статуса и т. п.). При этом все другие потребности, например, в теплых отношениях с людьми, творческом самоопределении, будут блокированы, так как неудовлетворенная потребность будет забирать всю энергию человека.
Для того чтобы быть способным формировать и завершать гештальт, человек должен уметь осознавать, в чем он нуждается, а также уметь управлять и окружающей средой, чтобы получить то, что ему необходимо. Для этого важно полностью осознавать себя в настоящий момент. «Нас с детства учили думать, что в жизни есть два крана: на одном написано «Удовольствие», на другом – «Боль». Теперь мы, наконец, выяснили, что есть всего один кран, и называется он «Осознание». Когда мы думаем, что перекрываем кран под названием «Боль», мы в действительности полностью отключаем осознание. Мы перестаем чувствовать боль, но удовольствие тоже. Мы не чувствуем ничего. Мы становимся пустыми, мертвыми. Цель гештальттерапии – держать кран с осознанием открытым, чтобы его течение было полным и чистым, а если произойдет закупорка – прочистить» [88, с. 25].
Ф. Перлз выделил три зоны осознавания:
– внутреннюю: явления и процессы, происходящие в теле;
– среднюю: фантазии, верования, отношения;
– внешнюю: внешние события, которые отражаются сознанием.
При неврозе преобладает тенденция к сосредоточению на средней зоне за счет исключения из сознания двух первых. Многие люди не могут пребывать в сознавании своего переживаемого опыта дольше нескольких секунд, постоянно возвращаются к воспоминаниям или фантазиям о будущем. Такая излишняя склонность к фантазированию, интерпретации нарушает естественный ритм процесса сознания, вынуждает клиента сосредоточиваться на прошлом и будущем в ущерб настоящему. Саморегуляция же организма зависит от осознания настоящего и от способности жить в полной мере по принципу «здесь и теперь».
Гештальт-психологи интересуются малейшими деталями поведения клиента «здесь и сейчас», обращая внимание на каждый жест, слово, фразу, ритм дыхания и стараясь понять причины, заставившие их клиента взять на вооружение вредное для него поведение.
Идеи гештальт-терапии могут использоваться в развитии культуры чувств. Способность сосредотачиваться на переживаемых чувствах является обязательным условием последующей работы с ними и преобразования их.
Также в гештальт-терапии огромное значение придается ответственности. Считается необходимым, чтобы клиент согласился взять на себя ответственность за все свои мысли, чувства и поступки. Это также означает, что человек должны принять за основу принцип: чтобы ни сделали другие люди, его реакция на это возникает в его сознании и в его организме и зависит от его отношения к ситуации. Недаром слово «ответственность» содержит в себе корень «ответ» – желание в буквальном и переносном смысле отвечать за себя поможет измениться в нужную сторону.
Таким образом, с точки зрения гештальт-терапии, утрата целостности личности, ее фрагментированность является следствием нарушения внутренней гармонии личности. Ее восстановление является основной целью гештальт-терапии, которая акцентирует внимание на взаимодействии противоречащих друг другу, противостоящих сторон «Я» человека. В осознании этих противоположностей и ранее дифференцированных частей своего «Я» гештальт-терапия видит способ формирования и завершения гештальта, что, в свою очередь, является путем преодоления конфликтов. Теоретическое понимание личностного конфликта как дезинтеграции личности и возможности ее преодоления через внутренний диалог нашло прямое выражение в хорошо известных приемах инициации этого диалога в практике гештальт-терапии [80].
Близкой к идеям экзистенциально-гуманистического направления является позитивная психотерапия по Н. Пезешкиану [244] и Х. Пезешкиану [245]. Латинское слово positum означает «фактический», «реальный». Реально существующими в данном подходе считаются не только нарушения, неудавшиеся попытки решения проблем, но также способности и возможности, присущие каждому человеку, которые помогут ему найти новые, может быть, лучшие решения.
Важное значение в работе с клиентом, как считают авторы, уделяется проработке актуальных и базальных конфликтов.
Актуальный конфликт складывается под воздействием внешних событий (например, смена места работы, смерть близких и т. д.), микротравм в значимых межличностных отношениях при недостаточной способности к преодолению этих проблем. Авторы выделяют первичные (любовь, надежда, доверие) и вторичные способности (вежливость, честность, послушание, бережливость, пунктуальность и т. п.). Типичным базальным конфликтом является конфликт между «честностью и вежливостью». Ярко выраженная вежливость способствует социально-обусловленному поведению агрессии, парасимпатикотонии и тревоге; доминирование же честности приводит к симпатикотонии и агрессии. Эти «пусковые механизмы» вызывают функциональные расстройства, а при наличии «зон наименьшего сопротивления» – и соматические или психические нарушения.
Для преодоления межличностных конфликтов в позитивной психотерапии используется пятиступенчатая стратегия: 1) дистанцирование (наблюдение) – отказ от критики, от стереотипных оценок; 2) инвентаризация (описание) – оценка способностей партнера, как негативных, так и позитивных, характерных для самого пациента или желательных для него; 3) ситуативное ободрение – подкрепление хорошего и правильного, с точки зрения пациента, поведения партнера; 4) вербализация – выбор соответствующей ситуации и стратегии обсуждения проблемы с партнером; 5) расширение целей – выбор новых целей и сфер взаимодействия с партнером с учетом его позитивных качеств и без переноса негативного опыта [Цит. по: 144]. В числе используемых психотехник особое значение придается притчам.
Согласно Н. Пезешкиану, притчи – это не просто тексты, не просто рассказы. В них заложена определённая идея, определённый урок, который человек должен вынести из нее. Если использовать притчи как инструмент развития сознания, они научат ваш ум работать нелинейно, помогут выработать целостное видение реальности, развить внимание, интуицию и воображение, выйти на более глубокий уровень решения. Красивая притча, легенда, история послужит замечательной иллюстрацией и поможет избежать длинных объяснений и ненужных дискуссий.
Н. Пезешкиан описывает несколько основных психотерапевтических функций притч [244].
А) «Функция «зеркала».
Притча дает возможность иносказательно и деликатно обратить внимание человека на его собственную личность, характерные особенности возникшей проблемы, вредные привычки, ошибки и стереотипы поведения.
Б) «Депо».
Притча позволяет оказать воздействие не только в момент рассказа, но и, оставаясь в памяти человека, незримо влиять на его мышление и в отдаленном периоде. Притчи – это косвенные указания, намеки, которые приникают в сердца подобно семенам. В определенное время или сезон они прорастут и дадут всходы.
В) Возможность альтернативного выбора.
Рассказанная история включает дидактический компонент, недирективно обучая пациента использованию альтернативных вариантов и расширяя репертуар его выбора в определенных ситуациях.
Г) Освоение нового культурного пространства.
Сказки и притчи других народов позволяют лучше и глубже понять их взгляды, мировоззрение, традиции, культуру и перенять что-то ценное, расширяя свой кругозор и развивая личность.
Д) Принятие ответственности.
История не является директивной инструкцией, поэтому стимулирует пациента делать из нее свои выводы, принимать самостоятельные решения и брать за них ответственность. Значительный потенциал содержат притчи для развития ценностно-смысловой сферы личности.
Как видим, в существующих на сегодняшний день концепциях психологической помощи заложен значительный потенциал для снижения конфликтности как личности, так и общества в целом. Задача практического психолога по преодолению конфликта человека «состоит в инициировании и организации его диалога как наиболее конструктивной формы разрешения конфликта с самим собой или другими людьми» [80, с. 372]. Обучение различным психотехникам в процессе разрешения конфликтов позволит восстанавливать внутреннюю гармоничность личности.