Ольга Сергеевна Филюшкина
Царство силачей
– Вы казните себя, какова же причина?
– Преждевременной стала царицы кончина,
Потому что я был малодушен в тот миг.
Пробурчал Силамей и как будто бы сник.
Он поднялся и, видно, продолжить желал,
Но в обличии волка уже прибывал.
Любомира его потрепала по шерсти:
– Одолеем все трудности, батюшка, вместе.
Волк смотрел на неё, словно преданный пёс,
Вдруг к служанке приник, тыча в Дуню свой нос.
Вопросительный взгляд сверлит очи Дуняши:
– Ты мне что-то желаешь сказать о мамаше?
Побледневшая Дуня, скрывая свой лик,
Заявила:
– Нельзя распускать нам язык,
Ведь расстраивать царскую дочку грешно!
А с другой стороны – видно, время пришло.
Царевна на Дуню направила взор:
– Ты мне не открылась? Вот это позор!
На прочность решила проверить ты дружбу?
– В ту пору меня только взяли на службу.
Мы все поклялись сохранить сей секрет!
Верна я той клятве почти что пять лет!
Слух далёко разлетался,
Меж собой весь двор шептался.
Мамаша Ваша раз молилась:
Пред ней фигура появилась.
Царица очень испугалась,
На помощь звать она пыталась:
Признала страшный силуэт
Спустя почти пятнадцать лет.
Так вот, ей голос говорит:
«Душа во мне, как смерч, горит!
Не смог тебя я позабыть!
Сердечной раны не закрыть!
Сражён твоею красотой,
Будь мне любимою женой!
У меня есть две жены,
Ну а третьей будешь ты!»
– А что ж мамаша отвечает?
– Что просьбу эту исключает.
Мол, ждёт отказ его вторично.
Гость обернулся энергично,
Крича: «Всему же есть придел!
Такой ответ меня задел!»
Поднёс сосуд к губам любимой,
И заставляет выпить силой.
– Так это он её сгубил?
– Меня Ваш вопль с мысли сбил!
Не надо в ухо мне вопить…
О чём я? Вот и мысли нить!
Царевна колбу вырывает,
В лицо злодею выливает,
И грозно шепчет: «Что смеёшься?
В этот раз-то не спасёшься!
Хочешь видеть Силамея?»
Гость поднялся, багровея,
Говорит: «Давай, зови!
Я жил в горе, он – в любви!
Разрешим наш долгий спор!»
И глядит на дверь в упор.
Та как будто поддаётся,
Грохот жуткий раздаётся:
Царь вбежал с мечом в руке,
Без кольчуги, налегке.
Выпад резкий, быстрый взмах —
Гость сражён, злодею крах!
Все сбежались разом в зал.
Вот тогда он и сказал:
«Вам теперь не жить уж вместе!
Я заслал сватов к невесте.
Заложил и жизнь, и душу:
Пусть любви не обнаружу,
Но в иной мир провожу!
И ещё одно скажу:
Царство Ваше ждёт кончина,
Чужеземный царь – причина!
Пусть сегодня побеждён,
Но я буду отомщён!
Подрастает мой сынок —
Он и сгубит царство в срок.
Вам с ним не справиться, поверь.
Теперь ты чашу горя пей».
На том он дух свой испустил,
А через месяц двор грустил —
Ушла в рассвете сил царица,
С чем Ваш отец не смог смириться.
Подробней не скажу об этом —
Пять лет уж будет этим летом.
Вояки начали роптать:
– Чего теперь уже гадать?
Ни к чему знать наперёд,
Кто, когда из нас умрёт.
– Кто кару сыщет, кто – победы
Кому – радость, кому – беды…
– Кому – триумф, кому – забвенье.
Найдёт кто гибель, кто – спасенье.
– Пусть даже против колдовства
Не хватит сил и мастерства
У царских врат, в стенах дворца —
Мы будем биться до конца! —
Закончил страстно Ратобой.
– Сказал бы царь: «Я горд тобой!»,
Но нынче я – его уста,
И пусть задача непроста,
И не добиться с ханом мира, —
Вслух рассуждала Любомира,
Да призадумалась, – Ну, что же.
Нам отступать теперь негоже.
Послать, князь, сможешь за подмогой?
– Гонец кратчайшею дорогой
Отослан мною накануне.
– Тогда доверимся фортуне.
Дуняша, потеряв терпенье,
Вконец отбросила сомненье:
– Я ворожбою не владею,
Но ведьму-тётушку имею.
К ней ночью прошлой в дом тайком
Я дверь открыла локотком.
Она добра, и я посмела,
Хоть прав на это не имела,
Подробно тётю посвятить
В проблемы наши и спросить:
«Когда настигнет смерть Каргана?
Кто победить способен хана
С его авоською грехов
На состязанье женихов?»
Царевна вспыхнула, как свечка:
– Не тереби моё сердечко!
Она тебе дала ответ?
Да говори же: «да» иль «нет»?
Ты нас молчаньем извела!
Служанка дух перевела:
– Конечно, это всё слова,
Однако мысль такова:
«Любой из братьев для злодея
В бою – смертельная затея.
Одна беда – без колдовства,
Но скоро сыщутся средства.
Недолго будет хана век,
Убьёт его не человек».
Не всё пока допонимаю,
Точнее – позже разузнаю.
Шурша своим лиловым платьем,
Дуняша обернулась к братьям:
– И всё же в мирных состязаньях
Хан в Ваших скромных притязаньях
Не станет даже разбираться.
А зря – есть повод опасаться
Столь необузданных вояк.
Царевна об пол ножкой – бряк:
– Так победит один из них?
– Возможно, если два других
Ему талант уступят свой.
Нужны не три – один герой.
– Отречься мог бы я от сил, —
Сказал печально Владесил.
Наморщил Победан свой лоб:
– Вы, что же, думаете, я жлоб?
Да я готов и сердце вынуть,
Чтоб только хан мог завтра сгинуть!
Черёд дошёл до Ратобоя:
– Решенье будет непростое,
Но я талантом поступлюсь!
Чтоб край спасти, не поскуплюсь!
Проучим выскочку, урода,
Во имя нашего народа!
Сдержаться Дуня не сумела,
Она ж ещё не онемела:
– Конечно, это благородно.
Легко, однако, и свободно
Вы отказались от невесты!
Вояка, одолевший тесты
Точней и лучше остальных,
Достоин почестей любых:
Мы все ещё ему послужим —
Он Любомире станет мужем!
Никто не проронил словечка,
Лишь каждый слушал, чьё сердечко
Сквозь тишь сильнее всех стучит,
А чьё – затихло и молчит.
– Позвольте рассудить мне Вас.
Отец твердил мне всякий раз,
Что я его мечта, отрада,
Что по любви вступать в брак надо.
Волк к ней прижался своим тельцем:
– Должна я сделать выбор сердцем.
Брат старший вставил осторожно:
– Мы примем выбор твой, как должно.
Для нас закон – твоё решенье!
Казни иль милуй в довершенье.
– Стучат предательски виски.
Вы, будто братья, мне близки.
Но при одном краснею рядом,
Когда случайно встречусь взглядом.
При нём иначе сердце бьётся,
Хотите знать, как он зовётся?
– Не медли, дай же свой ответ!
С кем хочешь ты встречать рассвет?
– Никто иной, как Ратобой,
Украл навеки мой покой.
Избранник пал любимой в ноги:
– Я перед Раем на пороге!
Ты – жизнь моя, я сам не свой!
– Он повредился головой! —
Шепнул Ратмиру старый воин.
– Я за него вполне спокоен, —
Ответил князь, на Дуню пялясь.
Тогда вояка, запинаясь,
Решил у Дуни уточнить:
– Как трёх в одном соединить?
– Процесс довольно безобидный.
Вот пузырёк трапециевидный.
Глоток отпили, встали в круг,
Сомкнули плотно пальцы рук,
Лоб к лбу прижали, выдох, вдох —
В одном прибудет сила трёх!
Сверкнула молния, гром грянул,
Тут Ратобой назад отпрянул,
Схватив тела обоих братьев —
Они казались легче платьев.
Бессильно руки их болтались,
На имена не отзывались.
Избранник начал волноваться.
– Не стоит страху поддаваться! —
Внушала Дуня хладнокровно, —
В тебе их сила в полдень ровно
Исчезнет, ну а к ним – вернётся.
– Карган, надеюсь, не спасётся?
Зал оглушил протяжный вой.
Взглянул на братьев Ратобой:
– Перенесу их на кровать,
Негоже им в пыли лежать.
Шум за окном рос каждый миг.
Невыносим стал этот крик.
Царевна бросила платок,
Все рты закрылись на замок.
– Начать турнир давно пора.
Все дружно крикнули: «Ура!»
Гонг прозвучал. В разгар борьбы
Карган ломает всем хребты,
Но Любомира не глядит.
Дуняша всем руководит,
С ней старец доблестного рода,
Точнее – мудрый воевода,
А так же князь, в неё влюблённый,
Умом и силой наделённый.
Князь не даёт калечить люд —
То там он вступится, то тут.
Хан был жесток и неуёмен.
Князь – хладнокровен и спокоен.
Их неприязнь росла, крепчала,
Обоим жутко докучала.
Но хан не с князем состязался —
Ему в противники достался,
Спешу напомнить, младший брат
Да множество других солдат.
Бойцов на группы поделили,
Троих из каждой допустили,
Как лучших, в следующий круг.
Нелёгким был путь их заслуг:
Лишь девять вышли в новый тур.
Царевна молвит:
– Караул!
Попал в те девять Ратобой?
– Ну, это уж само собой, —
Царевне Дуня отвечает,
И, между прочим, замечает, —
В числе героев-забияк:
Хан, Ратобой и семь вояк!
А в состязанье силачей
Накал борьбы стал горячей.
Хан, силой хвастая, пугал,
Но Ратобой легко толкал
Любой предложенный снаряд.
– Ты погляди, чего творят! —
Раздался голос воеводы, —
Вот так явление природы!
Богатыри, каких уж нет.
С таких бы я писал портрет!
Пожалуй, в следующий круг
Выходят недруг наш и друг!
Князь согласился:
– Так и есть.
В бою отстаивать им честь.
И вот раздался звон мечей,
Глушивший трели трубачей.
Начать решили без разминки.
– Кто ж славу сыщет в поединке? —
Спросила Дуня невпопад
Стоящих рядом с ней солдат.
Не отозвались ей вояки —
Глаза прикованы их к драке.
Там меч визжал, стонал и пел,
Об щит тупился и звенел.
Всех бой сумел заворожить,
Но кто бы мог предположить,
Что он продлится до обеда,
А трижды близкая победа
От Ратобоя ускользнёт?
Слегка меч хана полоснёт,
Попортив верхние одежды,
И вновь блеснувшие надежды
Исчезнут, будто не бывало.
Лишь время полдень миновало,
Вмиг сила трёх сдала героя,
Трусливо бросив Ратобоя.
Но он сражаться продолжал —
Бой ратный с детства обожал,
И даже хана колдовство
Не одолело естество.
В палатах Победан очнулся,
А Владесил клубком свернулся
И продолжает почивать:
– Открой глаза, пора вставать!
Бой возле площади идёт!
Сопит и бровью не ведёт.
Не нахожу я здесь покоя —
Вдруг одолел хан Ратобоя?
Тут Владесил вскочил:
– Кто? Где?
– Наш младший брат, боюсь, в беде!
Силач помчался без оглядки,
Но уяснив, что всё в порядке,
Царевне он кивнул в поклоне.
Она стояла на балконе.
Нисколечко не оробел,
Зевнул, прилёг и засопел.
А Победан его будил.
За горизонтом князь следил,
Вдруг быстро сквозь толпу пробился
И куда-то отлучился.
Царевна Дуню окликает,
Служанку этот крик пугает:
– Дуняша, где ты? Отзовись.
– От крика не надорвались?
Поберегите мои ушки.
Вопите, как ядро из пушки.
– Где князь? Мне надобен совет.
– Средь наблюдавших его нет.
Лишь братья вышли из дворца.
К нему явились два гонца —
Он с ними тотчас удалился,
Со мной – и то не объяснился.
Дуняша глазками моргает:
– Постойте, вот же он шагает.
Царевна с нетерпеньем ждёт,
Когда князь ближе подойдёт.
Секунда, две – князь перед ними.
– Вы с новостями?
– И с какими!
Доверьтесь мне, не подведу.
Коль Вы согласны, поутру
Мои войска войдут в Ваш град,
Чему я буду очень рад.
Пред ними хвастать своей статью
Хан вряд ли станет черной ратью.
Какой бы не привёл он полк —
Мои солдаты знают долг.
Врага повергнут, втопчут в грязь!
– А как же хан? Любезный князь.
– Вот тут дай, Бог, нам всем терпенья,
Чтоб уповать на провиденье.
Припомните: не человек
Его земной прервёт забег.
Дуняша тему подхватила:
– Надеюсь, тётка не шутила.
Царевна топнула ногой,
Платком взмахнула:
– Кончен бой.
Итоги будут таковы:
Вы в состязаниях равны.
А значит, завтра лук и стрелы
Заполнят здешние пределы.
Так и отыщется герой.
Карган, ворчит:
– А ну постой!
Видно, прошлый мой визит
Вами, барышня, забыт?
Завтра крайний, третий день,
Ну а Вам шутить не лень?
Стоит вспомнить день вчерашний,
Не то Ваш очаг домашний
Погорит с добром дотла,
Лишь останется зола!
Царевна смотрит на Дуняшу:
– Хан что, не слышал волю нашу?
Вечереет, день на склоне,
Прохладно стало на балконе.
На зоре иного дня
Ждите с батюшкой меня.
Тут Карган расхохотался:
– Что-то я засомневался.
Объясните свои шутки:
Нет царя вторые сутки.
Так откуда ему взяться?
– Я не стану объясняться.
Только завтра поутру
Царь пройдётся по двору.
Ну, а нет – так Вам же хуже.
Мне тогда не быть при муже.
Без отцовского согласья
Не сыскать мне в жизни счастья.
Хан покраснел, как помидор,
Скрипит зубами:
– С этих пор
Теряю самообладанье.
Твоё последнее желанье
Исполню завтра поутру,
Чтобы потешить детвору.
Хан обращается к народу:
– Конец за шкурою походу!
Неуловимый волк, дикарь —
Ваш разлюбезный государь!
Пока народ в себя пришёл,
Карган к царевне подошёл:
– Но коли мы не станем парой —
С десятитысячной оравой
К тебе под окна заявлюсь!
– Угроз твоих я не боюсь, —
Спокойно молвит Любомира,
Косясь на мощный меч Ратмира.
Но хан исчез, а Ратобой,
Недовольный сам собой,
Бросил щит, забрало, меч,
Чтоб внимание привлечь:
– Я недостоин снисхожденья,
И это не предубежденье.
Казни, царевна, что тянуть?
Не смею даже и взглянуть.
Царевна смотрит восхищённо,
Чеканя каждый слог смущённо:
– Я, видно, разум потеряла?
Не помню, чтоб Вас обвиняла
Хотя бы в маленьком проступке.
Царевна сжала плотно губки:
– Кто стойко бился с колдуном?
Кто шёл к победе напролом?
Кто честно дрался против зла?
Глядел, смеясь врагу в глаза?
