Ольга Сергеевна Филюшкина
Царство силачей
Во тьму служанка присмотрелась,
Куда-то смелость её делась:
– Похоже, зверь какой-то! Волк!
Дуняша, позабыв про долг,
Хозяйку бросила свою.
– Вас в руки Божьи отдаю!
Сейчас не время лить мне кровь —
Я нынче встретила любовь!
Молиться буду, чтобы зверь
Не мог открыть наружу дверь!
Набрав за счёт Вас нужный вес,
Быть может, уберётся в лес!
Смахнув ладонью пот со лба,
Дуняша села у столба:
– Надеюсь, Вам уже не больно!
Мне вдруг подумалось невольно:
Вы так худы – одни костяшки!
Не то, что тело у Дуняшки.
Возможно, зверь ещё не сыт,
И путь ко мне ему открыт.
Я прожила настолько мало!
Тут Дуня в обморок упала.
Мгновеньем позже дочь царя
Должна стать жертвой упыря.
Царевна смотрит, не мигая:
– Так вот судьба моя какая?
Вдруг озарил покои свет:
Волк испарился – его нет.
На месте зверя царь стоит,
С дочуркой нежно говорит:
– Как я скучал – не передать!
Ну хватит, деточка, рыдать!
Прикрыл царь окна, запер дверь:
– Нас не подслушают теперь.
Я скоро снова стану волком.
– Да как же? Объяснитесь толком!
– Я прежний в сутки два часа.
Дуняша молвит:
– Чудеса! —
Дверь отворяя нараспашку.
Царь строго смотрит на бедняжку:
– Опять Дуняша тут, как тут,
Хотя её и не зовут?
Куда нам от тебя укрыться?
– Негоже Вам на Дуню злиться!
Я чуть не померла со страха!
Решила: вот господня плаха!
А мысли все о госпоже —
Я очень добрая в душе!
– Довольно, Дунечка, об этом.
Пренебрегая этикетом,
Хотел бы к делу перейти.
– Отец, нам земли не спасти.
В войсках разброд, Карган лютует,
Дуняша с Князем всё воркует.
Настала тяжкая пора:
Хан добрый люд собрал вчера,
За вашу жизнь, сомнений нет,
Назначил, видно, сто монет.
Нам в помощь нынче из вояк
Лишь трое преданных рубак,
И воевода к ним в придачу.
– Вы усложняете задачу! —
Вмешалась Дуня, как обычно, —
За князя я ручаюсь лично!
Он ловок, смел, хорош собой,
Ему не по сердцу разбой!
Хотим мы или не хотим:
Союз с ним нам необходим!
– Тогда зови всех пятерых.
Мне надо срочно видеть их.
За четверть часа собрались.
Царёвы очи напряглись.
Он взглядом каждого измерил:
– Не до конца я Вам поверил,
Но так как время не со мной,
Не представляю путь иной.
Придётся всем, что есть, рискнуть:
Утратить царство иль вернуть.
Сомненья в сторону – и точка!
Царя перебивает дочка:
– Отец, у Вас разбита бровь,
По скулам струйкой льётся кровь.
Прошу, позвольте кликнуть слуг?
– Подумаешь – какой недуг!
Чуть позже, детка, погоди,
Дай разузнать всё, отойди.
Он сел удобней на кушетку.
– Кто ночью хаживал в разведку?
Воевода поклонился:
– Благодетель, с ног я сбился.
Этой ночью Победан
Послан был во вражий стан.
Последний в раз переместился,
К царю учтиво обратился:
– Мне нынче с места не сойти,
Не смог я Вас к утру найти.
Как во дворец Вы пробрались?
Ручьём вопросы полились:
«Куда, зачем, когда, откуда,
Насколько было ему худо?»
Царь смотрит в очи Победана:
– Так что насчёт бойцов Каргана?
– Невероятно, чудеса!
Я обошёл поля, леса,
Но не нашёл его вояк,
Хотя искал и так и сяк.
Бродил, царь, в поисках я долго,
Во мгле ночной приметил волка.
От скуки в серого пальнул,
Однако хищник увильнул.
Блефует хан – давно всем ясно!
Царь возражал:
– Увы, напрасна
Твоя надежда и ничтожна.
В победу верить нынче сложно.
Как бы то ни было ужасно,
Каргану магия подвластна.
Он может спрятать гарнизон
В простой нагрудный медальон.
Держава наша на кону.
– Отец, он Вас держал в плену?
Пытали Вас? Откуда кровь?
Царь приподнял над веком бровь:
– Я думал, будет честный бой.
Взял только верный меч с собой.
Карган наигранно, с ухмылкой
Весь отдавался речи пылкой
О том, что смерть моя близка,
Но жизнь ничтожней волоска
Прервёт не недруга рука,
А тот, кто предан мне пока.
Тотчас плащом своим взмахнул,
И я сном праведным заснул.
Очнулся у плиты гранитной.
Судьба казалась незавидной:
Лежал я не на царском ложе —
На дне оврага в волчьей коже.
Разведчик резко возразил,
В речах его испуг сквозил:
– Не может быть! Царь наш в бреду!
– Сказал я правду на беду.
Смутился тут же старший брат:
– Так я пред Вами виноват?
Вам рана мной нанесена?
– Умом твоим потрясена! —
Царевна не в себе от страха,
В ладони стукнула с размаха, —
Карган – волшебник, маг, колдун!
Отец мой не какой-то лгун!
Я волка этого видала!
Тут Любомира зарыдала.
Очнувшись, Дуня от порога
Весьма внушительно и строго
Кричит, как будто все глухие:
– У хана помыслы плохие!
Я подтверждаю, что Карган —
Маг, чародей и интриган!
Готова совершить признанье:
Попав к Каргану под влиянье,
Я отравила войско наше!
– Вот так безвинная Дуняша! —
Съязвил служанке Владесил.
Обиды князь с трудом сносил,
Однако в этот раз сдержался.
Но средний брат не унимался:
– Сгубила свой родной народ,
И зубы скалит во весь рот!
– Не насмехайся, я виновна.
– А кто же спорит? Безусловно!
Врагов не надобно с тобой!
Тут князь не смог владеть собой:
– Позвольте Вам заметить, сударь,
Что Ваша боевая удаль
Обязывает к обхожденью…
– Вы, видно, склонны к заблужденью?
Я не намерен был доныне
Служить прислуге, как богине!
И не в твоей, князь, будет власти
Мне помешать порвать на части
Такого выскочку, как ты-!
Дуняша брызнула воды
В лицо надменного вояки.
Вмиг ополчились забияки.
Сверкнули острые клинки,
Но молвил Силамей:
– Сынки!
Опомнитесь, не погубите!
Немедля в ножны меч вложите.
Устроить бум из-за девицы,
Когда в опасности границы?
Отныне распри позабыты!
Отчизна требует защиты!
Вот, забияки, мой наказ:
Стеречь царевну пуще глаз,
Стоять на страже день и ночь,
А ты раскинь мозгами, дочь,
Как люд от глупостей сберечь,
Каргана пылкого отвлечь
От притязаний в эти дни.
Он всё ж нам, дочка, не сродни.
Царевна поправляет платье:
– Кто снимет с Вас его заклятье?
Ответьте дочке, не тая!
– Я опасаюсь, плоть моя,
Лишь хан знаток того рецепта,
А значит, нынче моя лепта —
Его найти и всё разведать,
Так что придётся не обедать.
Царь снова принял облик волка.
– Надеюсь, это ненадолго? —
Шепнула Дуня, встав за дверь,
Чтоб не заметил страшный зверь.
Тут воевода говорит:
– Душа и стонет, и кипит,
Как победить нам вражье племя?
Князь, Ваше мненье?
– Выиграть время.
В народ уверенность вселить,
Отвлечь от дум, развеселить.
Царевна гордая стоит,
Взволнован взгляд и внешний вид:
– Я знаю, как нам поступить.
Пора турнир возобновить.
Тащи, Дуняшенька, чернила,
Бумагу, перья-…
– Обронила!
Уже подняла, обмакнула, пишу!
– Следи за грамматикой только, прошу!
Помарок, помнится, немало
В твоём писании бывало.
Дуняша в краску:
– Вот позор…
Вы, госпожа, как ревизор!
Враньё всё это и навет!
Так Вы диктуете иль нет?
– Пиши: «В столь сложные минуты
Царь не желает в царстве смуты,
Всех просит жить в согласье, мире,
Служить с охотой Любомире,
Его наследнице по крови…»
Не хмурьте, воевода, брови.
Царевна повела перстом:
– Пофилософствуйте потом,
Я вздор сей слушать не желаю.
Пиши, Дуняша, продолжаю:
«…Теперь царевна Вам закон.
К полудню, выйдя на балкон,
Объявит, жители, для Вас,
Утверждённый мной указ».
О том подробно, без прикрас
Знал каждый в царстве через час.
А воевода, князь и братья
Себе придумали занятья:
Несут безропотно дозор,
С центральной башни пяля взор.
Царевна с Дуней у камина:
– Настала страшная година.
Не ждали эдакой напасти,
Мир треснул, будто бы, на части!
Так всё нескладно, несуразно…
– Что убиваться-то напрасно? —
Дуняша повернулась к свету, —
Пора сменить нам тему эту!
Я от природы любопытна.
Быть может, это незавидно,
Но нет у Вас других подруг.
Вот от того за ряд заслуг
Мою жажду утолите,
В тайну сердца посвятите!
На том с надеждой умолкаю.
– О чём ты, Дуня? Не смекаю.
Дуняша жар не унимает:
– Ах, госпожа не понимает?
Даны глаза нам от природы:
Красавцы есть, а есть уроды.
У каждого свой личный вкус:
Кто любит дыню, кто – арбуз.
Признайтесь: кто Вам по душе?
Тону в догадках я уже!
– Вопрос твой, Дуня, неприличен.
– Откройте, кто Вам симпатичен!
– Прости, я имя его скрою.
Одним, быть может, успокою:
Он нынче с нами заодно.
– А он Вам нравится давно?
Глядит царевна без укора:
– Ни слова больше, полдень скоро.
Она выходит на балкон,
Мелькнули лица у окон.
Знак подает она для всех,
И взгляды устремились вверх:
– Чтоб исчерпать часть притязаний,
Я допущу до состязаний
Любого, кто блеснуть захочет,
И в том себе успех пророчит.
Три испытанья смельчакам
На усмотренье своё дам:
Бой рукопашный – это раз.
Кто с этим справиться из Вас,
Намяв сопернику бока
Так, чтоб запомнил на века,
Докажет нам, что он силач.
Избегнув в этом неудач,
Покажет в битве, как он смел.
Пусть убедит нас, что умел
В искусстве фехтовать мечом.
Кто станет лучшим – наречём
Царём народу, мне – супругом,
Земле – защитником и другом.
Так, значит, завтра поутру,
Перед дворцом Вас соберу!
Народ бросает шапки вверх.
Хлопки слышны и громкий смех.
Тут Хан сквозь зубы молвит звучно:
– Царевне, видно, стало скучно?
Что ж, я развлечь её не прочь,
Лишь срок к раздумью не просрочь —
Иначе учиню расправу!
Лишь двое суток на забаву.
Царевна скрылась за портьерой,
Прикрыв лицо накидкой серой:
– На что решилась, не пойму.
Вдруг я достанусь не тому?
От беспокойства сердце мрёт,
Как бы узнать всё наперёд?
Царевна вдумчиво молчала,
Дуняша, что-то отвечала,
Затем куда-то отлучилась
И лишь под утро заявилась.
Любомира ж до рассвета
Не сводила глаз с портрета
Того самого юнца,
Ратных подвигов бойца,
Что красой её пленился
Да взаимности добился.
Правда, он тогда не знал,
Кто о нём в ночи вздыхал.
Тут замок на двери – щёлк,
И в покои входит волк.
За ним, с постов своих спеша,
Проникли в залу сторожа.
Дуняша ходит взад-вперёд:
То сядет, то наоборот.
Царь прошептал ей от дверей:
– Дуняша, выдержку имей.
Стой, говорю, не суетись!
На край скамеечки садись.
Она присела на скамью,
Вскочила:
– Я воды попью?
Махнул царь, что не возражает,
И еле слышно продолжает:
– Удалось узнать немало,
Расскажу о том сначала.
Обратившись утром в зверя,
Брёл я, в везение не веря,
И вдруг наткнулся на шатёр,
В нём на костре кипел котёл.
Я влез вовнутрь, ткнулся в тряпки,
Уснул в тепле, раскинув лапки.
Вот тут привиделся мне сон.
Услышал я бокалов звон:
Вокруг котла сидели трое,
Я пригляделся – что такое?
Все трое – наш колдун, Карган!
– Неужто сам заморский хан?
На столь несдержанную фразу
Ответил дочке царь не сразу:
– Я расстроился, представь:
Виденье это было явь.
Один из них пудовый пень
Вертел на пальце целый день.
Другой – мечом с обеих рук
Рубил искусно своих слуг,
А третий спины им ломал,
В борьбе досуг свой коротал.
Дуняша, выкатив глаза,
Дивилась:
– Вот так чудеса!
Царь продолжает свой рассказ:
– Когда огонь в шатре погас,
Отвар был выпит до конца.
Соединились три лица,
И хан, как прежде, стал един:
Не три Каргана, а один.
Царевна смотрит на отца:
– Нет неприятностям конца!
Теперь все трое в нём одном?
Не назовешь такое сном.
Не слишком радостная весть.
Карган смог каждый пункт учесть!
Дуняша, молча, пьёт свой квас.
– Ему известен мой указ,
Отсюда это поведенье.
Оно, увы, не совпаденье —
Он жаждет всех нас поразить!
– Позволь-ка, доченька, спросить:
Что ж ты велела, речь о чём?
Царевна повела плечом:
– Был договор народ отвлечь,
Чтоб государство уберечь?
Так вот, мне и пришло на ум,
Среди моих тревожных дум —
Пусть завтра будут состязанья.
– Его какие притязанья?
Хан, вроде, не из наших мест.
– Так, чтобы он не слал протест,
Я допустила всех к борьбе.
– Да ты, дочурка, не в себе!
Погибнет наш народ зазря
От чужеземного царя!
Не год – века чтим мы закон
Не допускать чужих на трон!
Давая жизнь ему вторично,
Я утвердил все пункты лично.
А ты закон тот по незнанью
Подвергнешь нынче испытанью.
Царь посмотрел на дочь сквозь слёзы:
– Я ждал из прошлого угрозы,
Но думал, что не так всё страшно,
А впрочем, нынче то неважно.
Я мать твою любил безумно,
Но поступил раз неразумно:
Ещё помолвки день далёк,
Несогласован её срок,
А мир единым стал для нас.
Царь вытер слёзы с щёк и глаз:
– Нет её краше и стройней.
Я не один мечтал о ней:
Конечно, были земляки
Средь соискателей руки,
А так же хитрый прохиндей,
Какой то яростный злодей,
Из неизвестных нам земель.
Была понятна его цель:
Её он стать женой просил,
Мне смертью лютою грозил.
Но я угроз-то не боялся,
И от неё не отступался.
Я был царём, силён, любим,
А что стоять могло за ним?
Я с ним сражался, победил.
Не смог убить и отпустил.
Любомира молчала, однако глаза
Иногда заполняла скупая слеза:
