Ольга Михайловна Левонович
Дарован день
Утренний туман
Сегодня утренний туман – как молоко…
Любимый мой, хороший – далеко…
А где-то серебристый, весь в росе,
Ждёт самолёт на взлётной полосе…
Казалось бы – так просто – взять билет,
И шесть часов лететь через рассвет…
И, просияв, к тебе легко шагнуть…
Но вкруговую нас обводит путь…
Когда ж пересекутся провода,
И заискрятся, и сомкнутся – навсегда?…
…Туман, туман, укутал всё вокруг,
Но солнце встало – истончился вдруг,
И засверкала мокрая трава…
Прими любви моей негромкие слова…
Слова надежды, нежности, тоски…
Пусть будут дни твои без горечи, легки....
Тебе
Хочу быть на шее твоей – медальоном,
Горошиной, крошкой в глубоком кармане,
Иль в краешке глаза слезинкой солёной,
Иль спрятаться в сердце, где всё без обмана.
Ты всё опасаешься, что потеряешь,
Что выронишь чашу – она разобьётся…
Ты словно идёшь до овражного края,
Где пропасть, дыша, пред тобой развернётся.
Но сколько б она ни текла, ни змеилась,
Я (видишь?) незримо к тебе прилетела.
И птицей на руку к тебе опустилась.
Ты чувствуешь тёплое, в пёрышках, тело?
Рукою взмахнёшь – улетаю на ветку…
Поверить, Фома, не желаешь, не можешь…
И, словно Адам, ощущаешь нередко
Нехватку ребра где-то слева, под кожей…
То далёк, то близок ты ко мне
То далёк, то близок ты ко мне.
И с тобой расстаться я не в силах
Наяву ль, в бреду, или во сне…
Но уйти – и в мыслях не просила…
Отходила поодаль не раз,
Ощущая через миг потерю,
Слёзы жгуче капали из глаз…
Всё же в расставание – не верю.
Иногда вдруг выдам: уходи,
Отлепись, и сам себя не мучай!
Только холод бродит по груди,
Кто сказал, что без тебя мне – лучше?
…Через Церковь души протащить,
Вычистить, и залечить коросты…
Огонёчек отыскать в ночи,
И понять, что счастье – это просто.
Теперь ты будешь долго, крепко спать
Теперь ты будешь долго, крепко спать.
Как спят бродяги и обиженные дети.
Как те, кому не ждать и не искать,
Как никому не нужные на свете.
Я вглядываюсь мысленно в черты,
Желая мира и сердечного здоровья.
Смотрю, как дышишь и вздыхаешь ты,
Незримо замерев у изголовья.
Так хочется погладить по плечу,
Но руки – сквозь… Не знаю – быль, иль небыль…
И, слёзы уронив, к себе лечу.
…Тебе приснится дождь, и капли с неба.
Твой голос
Твой голос… В нём – вибрации волнения,
Средь бархата есть золотая нить…
Замолкнет – и приходит сожаление…
Я жажду его снова пить и пить…
Сомнения меня уже не мучат.
Нужна тебе! Сегодня в мире – тишь.
Над городом сверкающие тучи…
О, телефон, ну что же ты молчишь?
Ну, оживи! Пусть голос твой прорвётся
Сквозь километры. Словно по лучу
Со дна привычного глубокого колодца
К тебе неудержимо я лечу.
Никто не верит, что вот так бывает,
Пророчат окончание игры.
Но рядом ты – себя я забываю,
Живу – до расставания поры.
А после погружаюсь в ожидание.
Пусть часто нестерпимое оно,
Но ты придёшь – и утолишь желание,
Как жажду – крепкое, чудесное вино.
Я знаю – ждут меня твои ладони
Я знаю – ждут меня твои ладони.
Твое тепло, и я к нему прильну…
Но от отчаянья душа незримо стонет:
Иду долиной, вижу пелену.
За нею ждет привычный и нелепый
Мир из чудовищных строений и мостов…
Из компромиссов лживых прочно слеплен,
И полон возмущенных голосов.
Живут в его глубоких переулках
Пустые ужасы, живые миражи…
Шаги невидимых – чуть слышно или гулко…
В нем невозможно постоянно жить.
Я сотни раз оттуда убегала,
Но возвращалась, как бродячий пес.
Нет сил моих. Немыслимо устала…
Но верю, что пройду его – насквозь.
И пусть душа сжимается и стонет,
Пройду я сквозь густую пелену.
Я верю – ждут меня твои ладони.
Твое тепло. И я к нему прильну.
Твой образ
Твой образ стал объёмнее и ближе…
Порою кажется, что интернетный, тот,
В сети блуждает… Ищет, чтобы выжить,
Родную душу, молится и ждёт…
А тот, что рядом, оглушен немного,
Слегка растерян – новое пред ним.
Он не спешит нырять, глубины трогать…
То радостен, то грустью он борим.
Заботы – волнами, и страхом пыл остужен,
Нарушен устоявшийся уклад…
Но, отдышавшись, понимает – нужен!
Необъяснимо, нереально – рад!
Любишь?
Твоя любовь – что дерево в тумане.
Не знаю – живо? Сухо до корней?
Своей непредсказуемостью манит…
Чем сердце ближе – тем ему больней…
Бываешь ты холодным и суровым,
Бываешь огненным, от страсти – сам не свой…
Но сердце ль под душевною корою?
Но плачешь ты не только над собой?
Да любишь ли? Жалеешь ли? Порою
Не чувствую, не вижу, не пойму…
Быть может, тайну вечную открою,
Что я нужна лишь Богу одному…
Последняя любовь
Зерна золотистые, доспелые…
Вперемешку с пылью и песком…
Так любовь моя, последняя, несмелая,
От которой горько и легко.
Прожила в бездождии и скудости,
Вынянчила золотистый цвет.
Оказалось – сохранила с юности
Веру в чудо и небесный свет.
На пустынном поле, чистом, ласковом,
Солнечная тишь и благодать.
Словно жизнь не станет страшной сказкою…
Словно не наступят холода…
Зимнее время игнора
Начинается стылое, зимнее время игнора…
Счастлив тот, кто не ведает слово «игнор»…
Растащили обиды тепло по углам, словно воры.
Застывает, как лёд на губах, разговор.
Каменеет спина, не откликнутся плечи.
В посветлевших глазах завелись ледяные огни.
Слёзы душу не греют, и время не лечит.
Стужа, голод, пустыня, куда не взгляни…
Бесы выпьют обиды твои без остатка,
И отбросят, как старый,
своё отслуживший, мешок.
Ты начнёшь оживать,
слёзы лить над заветной тетрадкой,
Будешь тёплый, уютный искать уголок…
Но всё это потом. А пока твои бесы не сыты.
Не наелись обид, не намучили душу мою.
Строят мрачные стены, таскают тяжёлые плиты,
И по самому тёплому, незащищённому бьют.
Слава Богу за всё.
Это мне, чтоб за жизнь не цеплялась.
Чтоб молитва моя
пробивалась, как светлый родник.
Чтобы ты, опрокинутый, через усталость,
Изнывая от жажды, душою ко мне бы приник…
Любовь и боль
Рифмуются – любовь и боль.
Не точной рифмой, а по сути…
Неистребима она, коль
До поднебесья душу крутит.
Цветы и листья кружат там.
Взмывает вихрь, пылая свечкой.
И листьев липнут ко щекам
Кровоточащие сердечки…
Утро
Колюча щёткою усов,
Целует муж меня утрами.
Мы вышли с ним из царства снов,
И новый день встаёт над нами.
Сейчас захватит властно в плен,
Завалит разными делами.
Мы медлим – утренняя лень
Витает, сонная, над нами.
Прильну я к мужниной груди.
Минута-две – такая малость.
Ты, день, немножко погоди.
Лежим в обнимку, улыбаясь…
Нас день забросит в круговерть.
Но будут в памяти светиться
Минутки нежности, и петь,
И согревать, как крылья птицы.
Излечи меня, любовь
Излечи меня, любовь, от ран незримых.
Ты всё видишь, и поймёшь без слов…
Голос твой я пью неутолимо,
Сплю так крепко, что не вижу снов…
Излечи меня, любовь, от недоверия,
От пустынных комнат, сквозняков…
Смою все обиды и потери я
Из твоих заветных родников…
Хорошо, что наконец остыли
Угли листьев в сумрачных лесах…
Подожди, мои окрепнут крылья,
И шагну с тобою – в Небеса…
Мастер
Много ремонтировал по жизни,
Всё на свете починить готов.
Жизнь давал любому механизму,
От простой прищепки до часов.
Мало ли встречается умельцев…
Бог мне Мастера чудесного явил.
Я пришла к нему с разбитым сердцем.
И его он тоже починил!
Уснувший город
Уснувший город – холод привокзальный,
Пустынность улиц, окон черный лед
И темнота всех переулков тайных –
Через минуту мимо поплывет.
Под перестук колес, огней мельканье
Меня увозит поезд от тебя.
Как неизменно свойство расстояний
Все искажать, ломая и дробя…
В дороге память все перелистает,
Оставит только драгоценный груз…
И, не успев отъехать, я мечтаю
О времени, когда к тебе вернусь.
Печальный мальчик мой
Печальный мальчик мой, я так тебя люблю…
Ты горбишься под грузом тяжких мыслей…
Гони ворон, иначе – заклюют.
Давай от хмари небеса очистим….
Ну, улыбнись! С тоскою не дружи.
Она подруга подлая, плохая.
Порадуйся возможности пожить.
Порадуешься – буря затихает.
Секрет один – за всё благодарить.
Что б ни случилось – молви: «Слава Богу!».
Давай друг другу солнечность дарить.
И к свету выбираться понемногу…
Колыбельная для любимого
Любимый мой – дитя моё, навеки.
Я поцелую смеженные веки,
Молитвою укрою не спеша.
Утешься, беспокойная душа.
Любимый мой – душа моя, навеки.
Придут на землю невесомо снеги,
В судьбу придут, но нас не разлучат.
Твое тепло – у моего плеча.
Спи, нежный мой. Тебя я… отпускаю.
Жизнь пред тобой – от края и до края,
Я буду в горнице, тут, у окошка, шить.
Нам порознь, оба знаем, не прожить.
Небесный город
Ангеле мой светлый
Ангеле мой светлый,
Лучезарный мой!
Первым меня встретит,
Как пойду домой.
Ангеле мой чистый…
Я же – головня.
Глянет с укоризной,
Грустно на меня.
Друг ты мой небесный!
Плохо я жила.
Всё тебе известно
Про мои дела.
Сколько я грешила,
Веры не храня…
Ангеле мой милый!
Не оставь меня!
Божьи Ангелы
Божьи Ангелы – чистый свет.
Снежно-белые крылья неженок.
Ничегошеньки у них нет:
Ни признанья, ни крова, не денежек.
Есть любви золотой цветок,
В душах светлых небесный пламень.
Чтобы ветер задуть не смог,
Что есть сил обоймут крылами.
Есть забота – на зов лететь,
Тьму отхлопывать, чёрную стаю.
Если пёрышек не жалеть,
Они заново отрастают.
Хранитель
Стою, растерян. Куда идти?
Гляжу – клубится густой туман.
Какие-то то тени. Одна летит.
И ощущенье – вокруг обман.
Но рядом, чувствую, кто-то есть.
Почти не страшно, тревожно лишь.
Вот так вот в детстве зовёшь: «Кто здесь?»,
И на пороге стоишь, глядишь…
Кусты топорщатся в полумгле…
…Но кто-то Взрослый за руку взял.
Повёл, и сразу душа – в тепле.
Иду я, вниз опустив глаза.
Пусть чьи-то очи горят в кустах,
Ты – под прикрытием, защищён…
Шагай, Хранитель, отъемли страх!
Со мной пребуди, пожди ещё…
Мои дела – это прах и пыль…
Я снова падаю, не суди…
На покаянье направь стопы…
До дома Божьего доведи…
Тихо свечи догорали
Тихо свечи догорали,
Тихо плыл кадильный дым.
Далеко душе до Рая,
Спутник ей необходим.
Вот шагает, дрожь по коже,
Меж обманчивых огней.
Кто подскажет, кто поможет,
Кто помолится о ней?
Был ты злобным, был ты гордым,
Нынче – в страхе и тоске.
Накопил грехов за годы.
Жизнь висит на волоске.
Благодати не стяжал ты,
Ждут преграды и суды.
Нужен, нужен провожатый,
Что укроет от беды.
Тихо свечи догорают.
Дым кадильный – пеленой.
Далеко душе до Рая.
Ангел Божий, будь со мной…
