Ольга Михайловна Левонович
Дарован день
Осеннее
Я взгляд бросаю в зеркало, и – страх:
Худа, бледна, и таю на глазах.
Но Господа за всё благодарю.
Я дверь в осенний ветер отворю.
От слабости кружится голова.
Я слышу шорох – падает листва.
Листочки вниз срываются, шуршат,
Как выводок испуганных мышат.
Озябнув, я вернуться в дом спешу,
В глазах пейзаж осенний уношу…
Болею…
Болею. Отрываюсь от земли,
Хотя опутали невидимые цепи,
Жмут кандалы, что кажется нелепым,
Но тело чувствует, сутулится, болит.
Я отрываюсь от земных
Забот бесчисленных, от лишних отношений.
Остались крохи, но они священны:
Душ несколько, и я молюсь за них.
О смерти – думаю? О том, что ждёт за нею,
О том, что не закончены дела,
О том, что только в Боге жизнь светла,
Что в Рай попасть надеяться не смею…
Но Господа о милости прошу,
Закрыть все дыры и зияющие раны,
Грехи и бесконечные обманы…
И – счастье, что ещё живу, дышу,
Что время есть и каяться, и плакать,
Поддерживать, кого пошлют, и чад…
И выходить в осенний свежий сад,
Где увяданья огненные знаки…
Больничные зарисовки
1.
Привычные больничные мытарства.
Страх боли… Кабинеты, этажи.
Шприцы в аптеке, новые лекарства.
В кармане направление лежит.
Но в отделении набиты все палаты.
И в коридоре на кушетке спят.
Главврач в бумажку глянул виновато:
Отказ провозглашается опять.
А я и рада. Пусть болят колени,
Холодный пот и сердце из груди,
На улицу выходишь – как из плена,
И день – свободный, свежий впереди.
2.
Хорошо в больнице – с телефоном.
Можно позвонить, не торопясь,
Детям, всем подругам и знакомым,
С мужем сохранить живую связь.
«Ну, привет! Ты где? А я в больнице…»
Воодушевлённо рассказать,
Что назначил врач, о пояснице,
Мол, плоха больничная кровать…
Уловить сочувственные нотки…
В адресную книгу заглянуть…
Выбрать имя и нажать на кнопки…
И услышав «занято» – вздохнуть…
Перебрав весь список по порядку
И устав от виртуальных встреч,
Телефон поставить на зарядку,
С охами под капельницу лечь.
И лежать, и слушать, как соседке
Дочь звонит, подруга и отец…
Та щебечет птичкою на ветке…
И когда замолкнет наконец?!
3.
В больнице – суматоха.
Тут жизнь вовсю кипит.
Старушке очень плохо:
С иглою в вене спит.
Лежит она комочком,
Не в силах сесть и встать.
Продукты носит дочка,
Сидит у койки зять.
Но оживела скоро,
И, с кружечкой в руке,
Бредёт по коридору,
Согбенная, в платке.
Давно ль белей подушки
Была – ни встать, ни лечь,
Уж телефон под ушком,
И льётся, льётся речь.
А в коридоре – койка.
Идёт народ, глядит:
Лежит в густых наколках
Порезанный бандит.
Ночь. Никому не спится.
Любому не до сна:
Кричит подбитой птицей
Инфарктница одна.
Качает ветер ветки.
Чудесный день встаёт.
С утра – укол, таблетки,
Система и обход.
Зажглись телеэкраны.
Когда ж заветный миг:
С обедом долгожданным
Тележка загремит…
Троица
Ель зелёные ёжики нянчит на ветках.
Шишки рыжими гроздьями густо свисают.
Истекают смолою. Нагрянуло лето.
В небе влажном кружит голубиная стая.
Дождь прошёл, и уже лучезарится солнце.
По прямой, деловито, летают вороны.
Нынче звон колокольный без устали льётся.
Нынче Троица, вот и разносятся звоны.
А больные стоят у раскрытых окошек.
Тучи в небе гуляют и дышат деревья…
И даётся уставшим надежды немножко.
И, что искра в груди, просыпается вера.
В больничной палате
В больничной палате, что стала привычной,
Я слушаю звуки: чирикают птички,
Стучат неуёмные капли из крана,
Системы гремят, что развозятся рано…
Они в процедурке стоят, словно лес.
Но смотришь – на время лесочек исчез.
Стоят у кроватей, серьезны, стройны,
Особенной властью владеют они:
По трубкам прозрачным лекарство бежит,
Надежду даря и желание жить…
Мы словно родные с другими больными.
Нас всех санитарка на завтрак поднимет,
Нас врач на обходе при всех обнажит…
И каждый лелеет свои миражи:
Что вылечат здесь, иль хотя бы подлечат,
Что станет попроще, заметно полегче.
Но дни проползают, сменяются лица,
И нам уж о доме мечтается-снится.
И в тягость больничный непрочный уют,
И радости встречи уже не дают.
Мы выписки ждем, как спасенья из плена…
И вот на крыльце, под больничною сенью,
Насквозь пропитавшись лекарственным духом,
Вбираем свободу мы зрением, слухом,
Ступаем, слегка ослабев, по земле,
С одышкой, бледны, но довольны вполне.
Родные люди
Дочка спит
Стёкла иней залепил.
Месяц узенький в окошке.
Баю, маленькая, спи,
Засыпай скорее, крошка…
Ночь густеет за окном.
Темноты боялась, помню.
Но теперь наш старый дом
Светом нежности наполнен.
Дремлют яблони в саду…
Пусть малышке сладко спится…
…Я боюсь, пока иду:
Вдруг да скрипнет половица…
Там, где мама
Неумолчный шум больницы,
Шорох вьюги за окном…
Безмятежно сыну спится:
Там, где мама – там и дом.
Сын в больнице
Дома скучно, серо, пыльно.
Опустел. В больнице – сын.
Говорит: «Тоскую сильно,
Я лежу почти один».
Дом, работа и больница…
Я мечусь туда, сюда…
Как ему там естся, спится?
Врач подходит иногда?
Был бы хоть диагноз точен,
Потерпеть хватило сил –
Исскучались очень-очень…
Вот уж август наступил…
…Замер, худ, в трико и тапках
У дождливого стекла.
Так схватила бы в охапку
И домой уволокла…
Сыну
Из нашего сухого Забайкалья –
В болотистый, сырой, туманный край…
Тебя я мысленно, сердечно окликаю,
Кричу: ты только веры не теряй!
Держись, крепись, мы справимся и с этим.
Порою кажется, что нестерпимо – ждать.
Зима прокатит, за весной и летом
Наступит осень –
будем
дни
считать.
Звонок
Отрадой для души – одно словечко:
Жив. Более не нужно ничего.
Я в храме помолюсь, поставлю свечку,
И троеперстье ляжет на чело.
А мне казалось – сына оторвали
Навеки – так потеряна душа,
Покой и благодушие украли,
Бессмысленно жалеть и утешать…
Но телефонный голос в ухо впрыгнул,
Душа воспряла, дёрнулась к нему.
Насытилась одним лишь кратким мигом,
Что разметал переживаний тьму.
Разлука
Благодарю, о Боже, за разлуку,
За обостренье чувства, за мольбы,
Терпения целебную науку,
За тихий голос ангельской трубы.
Пора очистить золотые нити,
Испепелить пустую шелуху,
Навстречу Промыслу светло и тихо выйти,
Держа молитву в сердце, на слуху.
Спасибо, Господи, за боль, опустошённость,
За чувство, что свалились в пустоту.
Ты воробьишек, крылышек лишённых,
В Свои ладони примешь на лету.
Ты груз посильный возложил на плечи.
Пусть он то жжёт, то студит, словно лёд,
Я знаю, за разлукой будет встреча,
И свет её мне силы придаёт.
В облаках
Заплачено тревогою родных
За синий путь над облачною цепью.
А в городе чужом – другие сны.
Дрожит душа, опоры ищет слепо.
По нитям собирает, торопясь,
Отзывчивых сердец живую силу.
Иной узор плетется в этот раз,
Но кажется – когда-то это было…
Лечу я над землёй
Лечу я над землёй, раскинув руки,
Не собираясь прекращать полёт…
Я вырвалась из тихой злобной скуки,
Не обратила душу в камень, сердце – в лёд…
Лечу, былых привязанностей мимо…
Ловлю из прошлого родные голоса…
…Одна беда – детей своих любимых
Погладить не могу по волосам…
Снятся дети
Снятся дети маленькими,
Лезут на колени…
Обнимаю, сладеньких –
Колю, Мишу, Лену…
Всех люблю без устали,
Берегу и радуюсь…
Без меня – не пусто ли?
В грусть-тоску я падаю…
Знаю, что уж выросли,
Взрослые и сильные.
Возвращаюсь мыслями
В нашу степь ковыльную,
К сопкам, речке, солнышку,
К дому – окна светлые…
Горечь пью до донышка,
И давлюсь советами.
Как же это вышло так,
Я от них оторвана…
Помолюсь неслышно я
На родную сторону…
Здесь привыкла, кажется.
И живу неспешно я,
А душа всё мается,
Грустно-безутешная.
Сытая, обласкана,
Не держусь за стеночку…
…Вижу, смежив глазки, я
Колю, Мишу, Леночку…
Рождественским постом
Я прилечу Рождественским постом
В озябший, хмурый, но любимый город.
Найду, к кому проситься на постой.
Не будут мучить ни тоска, ни холод.
Я посещу дома родных, друзей,
Весёлой бабочкой, уже взлететь готовой.
Секреты не открою жизни сей.
Хотя все тайны для меня не новы…
Когда вернусь в привычный, тёплый мир,
В однообразный короб свой, ракушку,
Окажется, что встречи длились – миг.
Всё – сон. И я в слезах прижму подушку.
Но знаю я, что вечная душа,
Скиталица, узнавшая немало,
На время тело сбросила, взошла
На облако… И к дорогим – слетала…
Во сне
Я радуюсь, во сне увидев сына.
Он улыбается, даёт себя обнять.
Душа моя скучала нестерпимо,
И чудо встречи дал Господь опять…
И что с того, что я, проснувшись, плачу,
Ловлю обрывки сладостного сна…
Мой долг пока велик и не оплачен,
И я должна отмучиться сполна.
Я не ропщу от выпавшей мне доли,
И об одном лишь Господа молю:
Пусть будет жив, спокоен и доволен.
Храни, Господь, кровиночку мою. …
…Звоню ему, и слышу милый голос.
Моя бы воля – рядышком была.
Но лишних я не задаю вопросов.
Терплю, молюсь. Надеюсь… Все дела…
Осень капли на ветки нижет
Осень капли на ветки нижет,
Словно бусинки из стекла…
Небо сумрачнее и ниже…
Мягкой тканью листва легла…
В доме тихо, тепло, уютно…
Вместо компа гляжу в окно.
Дремлет рощица в дымке мутной,
Стынет пруд, околдован сном.
Мама с дочкой идут на горку,
Обе в куртках, с большим зонтом,
Отражаясь в асфальте мокром
Ярким розово-жёлтым пятном…
Пролетая, шуршат машины.
В доме рядом зажёгся свет…
От желания звякнуть сыну
Никакого спасенья нет…
Моя душа располовинена
Моя душа располовинена.
Уходят корни в пережитое.
Из памяти его не выну я.
Хотя окно давно закрытое.
А там страна, что часто снится мне.
И дети, что давно уж взрослые.
Былое, с голосами, лицами,
Ловлю воспоминаний блёснами…
Тот мир исчез. Осталась выдумка.
Но сердце рвут картинки прошлого.
Душа живёт в покое видимом,
Но не хватает ей хорошего.
Сбежав от остроклювой ярости,
Попала в сонный мир окружности.
Душа желает яркой радости,
И ощущенья острой нужности.
Сама себя прошу – не маяться.
Жизнь принимать с её банальностью…
В раскаянном – сто раз не каяться…
И душу примирить – с реальностью.
Далёкий лес
Я счастлива, счастлива, но не здесь.
Моя счастливая частичка
Летает серенькою птичкой
В какой-то очень добрый лес.
А там поляны – под цветами.
На плечи белки скачут сами.
Там родники… Живая мама.
Там детки льнут ко мне упрямо.
И не болят на сердце раны.
И все любимые – под боком.
… Как жаль, в тот лес летать – далёко.
Моя капризная душа
Моя капризная душа
Стремится убежать от боли,
Мечтает о тепле и воле,
Земным излишне дорожа.
Ей оторваться бы чуть-чуть
От ею выдуманных планов,
Не возвращаться к старым ранам,
А поискать иную суть.
Не надо ей себя жалеть,
А радоваться, что все живы,
Просить за тех, что сердцу милы,
И о Христе душою петь…
