Ольга Мицкевич
Ночь древних огней
– Что?
Элина молчала. Лиза выразительно повела бровью. Теплый ветер принес запах речной воды, ласково пощекотав ноздри, но совсем не охладив кожу. Мельком глянув на Элину, я вновь обернулась к церкви. От каменной колонны отделилась узкая тень, словно бы выросла из мрака. Затылок царапнуло холодом. Я подалась вперед, но тут кто-то толкнул меня, и я потеряла ее из виду. Оглядывая полумрак под деревьями, я в пол уха прислушивалась к перебранке подруг. В груди росло странное волнение.
– Вдруг она все еще там… Ждет.
– Только не начинай опять про ту девушку, Элина! – закатила глаза Лиза.
– Но это правда!
– Ну, утонула она, делов-то! Не она первая, не она последняя.
– Не утонула, – упрямилась Элина. Ухвати край майки, она начала медленно накручивать тонкую ткань на палец. – Ее утопили. Оболгали и утопили. И теперь она мстит лжецам. Стоит…
– Нет, я не буду это слушать. – Тряхнув головой, Лиза выставила ладони перед собой, этим жестом словно пытаясь физически отгородится от сказанного. – Избавь.
Скользнув под ветвями липы, тень, которую я старательно выглядывала, обрела очертания человека. Молодого, смутно знакомого парня.
– Но ее правда утопили!
– Двести лет назад, – Лиза начала терять терпение. – Остальное – байки.
Очередь продвинулась на несколько шагов вперед. Из огромного ведра в фонтан на краю площади обрушился поток воды. Радостно завизжали дети. Вновь мелькнув тенью у каменной арки, парень вышел на свет и замер, нервно оглядываясь. Слишком худой, слишком высокий, он напоминал угловатое насекомое, а не человека.
– Это… – я невольно подалась вперед. – Девочки, это Ральф там?
– Что? – Лиза, резко дернув подбородком, оглядела толпу кругом. – Где?
– Там, у церкви.
Весь в черном, он стоял, вжав голову в плечи и озираясь по сторонам. Дернул плечом, как делают, поправляя что-то. В жестах читалась нервозность и, словно бы, нерешительность. Лиза шумно выдохнула, отвернулась. Парень провел рукой по волосам: один раз, другой.
Несмотря на духоту, внутри у меня плеснуло холодом.
– Я слышала, он в Даугавпилсе поступил, – прикусив ноготь на большом пальце, сказала Элина. – Не думала, что он тут объявится.
Лиза хлопнула Элину по руке, сильно.
– Прекрати! – Она тряхнула головой, пытаясь казаться равнодушной, но ее выдавали сжатые губы. – Дурацкая привычка.
В центре площади наконец вспыхнул костер. Толпа радостно зашумела, все подались ближе. Потрескивая, огонь крутил березовые листья и выплевывал в небо искры. Пламя низко гудело, набирая обороты.
– Пошли к реке. – Вновь позвала Лиза, и в этот раз Элина лишь поспешно кивнула, соглашаясь.
От костра полыхнуло жаром, и я чуть отступила. Очередь продвинулась еще на пару шагов вперед, заполняя освобожденное нами пространство.
– Ну, ты идешь? – Не знай я Лизу так хорошо, сейчас на ее лице мне почудилась бы неловкость. Или даже страх.
Найдя мою руку, Элина переплела наши пальцы и потянула к себе. Я посмотрела на нее, потом на замок наших ладоней и вновь нашла глазами Ральфа. Он стоял там же, но теперь с натянутым на голову капюшоном. Один. Холод внутри меня все ширился, поднимаясь вверх.
– Может… – неуверенно начала я.
– Что? – Гневно перебила Лиза.
– Девочки, пожалуйста…
Стоя между нами двумя, Элина напоминала ребенка, застрявшего в центре ссоры родителей. Я расправила плечи и, глубоко вдохнув пряную гарь, посмотрела Лизе в глаза. Она хмуро встретила мой взгляд.
– Может, – повторила я уже твёрже, – нам стоит извиниться?
– Нет.
– Лиза…
– Нет! – Дернувшись, она провела рукой по лицу. Маска безразличия дала трещину, и теперь Лиза вновь была похожа на себя прежнюю – пылкую и ранимую. Чуточку виноватую. – Мы не сделали ничего такого… – уже тише сказала она.
– Ты прекрасно знаешь, что это не совсем правда.
– Ты и твоя вездесущая совестливость, – закатила глаза Лиза. – Что это теперь изменит?
– Девочки, пожалуйста, – высвободив руки, Элина обхватила себя и впилась пальцам в рукава майки, комкая ткань, – давайте просто уйдем.
Обернувшись в сторону церкви, я замерла в нерешительности. Ральф стоял там же, совершенно неподвижно. Его нервозность испарилась, словно ее и не было. Высокий и темный, как мрачная статуя ангела, каких множество на старом кладбище за его спиной. Руки глубоко в карманах, длинные ноги широко расставлены, плечи расслаблены, а из под капюшона в беспорядке торчат белые, почти бесцветные волосы. Поперек узкой груди переброшен ремень сумки странной формы. Лицо в черном овале, как маска: тонкие губы, серые глаза, выгоревшие брови и ресницы. Еще совсем недавно его необычная внешность казалась мне красивой в своей особенной манере. Сейчас же он наводил ужас.
В костре треснуло полено, и я приглушенно вскрикнула. Ральф никак не мог меня услышать, не в этом грохоте, однако в тот же миг он повернулся в мою сторону. Заметил. Не двинулся с места, лишь слегка склонил голову, но я вся напряглась внутри.
– Ладно, – желая стряхнуть неприятное чувство, я повела плечами, – давайте и правда уйдем.
Элина потянула меня за руку, Лиза сжала вторую. Мы стали пробираться сквозь толпу, крепко держась друг за дружку, как делали в детстве. Сейчас, как и всегда, эта связь была мне необходима. Именно наша дружба выручала в моменты, когда я теряла себя; когда реальность казалась хрупкой, как тонкий лед, и я проваливалась сквозь него, не понимая за что уцепиться.
Оглянувшись, я увидела, как Ральф двинулся в противоположную сторону, обходя толпу по краю. То и дело оборачиваясь, я следила за ним взглядом, пока всполохи костра и снующие между каруселей люди, не скрыли его от меня.
