Ольга Евгеньевна Сквирская
Чайник в мастерской
В общем, Бухарик все время хочет сказать про Бога. Но проблема в том, что он атеист. Якобы атеист. Во всяком случае, он так думает.
А со стороны его речи иногда выглядят так, будто он все время говорит про свое творчество.
– У него мания величия, – злопыхают некоторые.
А никакой мании величия у Бухарика нет. Есть мания творчества, только и всего.
…Виктор показывает нам необычную картину, над которой сейчас работает. Он условно называет ее «Симфония картин».
– Соседство картин рождает какую-то новую энергию, – говорит Бухарик. – Мне всегда хотелось передать их совокупность, их созвучие, симфонию…
Как он обожает звуковые параллели: картины и краски у него всегда «звучат».
Бухарик решил нарисовать свои картины в этой совокупности – всю стену целиком. Может, парочку переставил местами друг с другом, только и всего, а остальные оставил так, как было.
– Как карты легли! – сравнивает Бухарик.
Он доверяет Случаю.
Уже натянул огромный квадратный холст – размером со стену. Загрунтовал.
Мы застали замысел на стадии разметки углем. На холсте были прорисованы контуры картин и общие планы. Их уже можно распознать. В общем, «мастерская в квадрате»!
– А это что такое? – тычу я пальцем в какой-то прямоугольничек.
Сличаю с жизнью – это явно не картина.
– Да это палитра, я ее тоже тут нарисую.
Палитра – среди абстракций Бухарика, где пятнами управляет Случай, – как тут и была!
– Осенью будет областная выставка, и от нас от каждого возьмут всего по одной картине.
– Какой ты хитрый: от всех по одной, а у тебя на одной картине целых пятьдесят, – говорю я. – Ловко ты всех обманул!
Бухарик смеется, довольный.
– Я тороплюсь закончить, а то скоро этот "выставком" начнет ходить, утверждать, – говорит Виктор.
– А кто там? – я представляю себе грозное несговорчивое начальство.
