Ольга Алексеевна Ярошинская
Академия хаоса. Искушение огнем
– Фургарт близко, – перебил его Родерик. – До академии рукой подать. Я переведу часть патруля в охрану.
Он забрал письмо у Моррена и перечитал его еще раз. Кровавые подробности напоминали ритуал. Воздушница пятого уровня, она ничего не смогла противопоставить банде ублюдков, которые поглумились над ее телом перед тем, как убить.
– Женщин они ненавидят особенно сильно, – вторил его мыслям Моррен. – Королева хаоса и все такое.
Он опять поморщился и потер грудь.
– Снова сердце? Сходил бы ты к лекарям, – посоветовал Родерик. – Может, Эммет не доделал чего.
– Эммет Лефой – отличный целитель, – сказал Моррен. – Это скорее душевная боль.
– Новые ощущения для тебя?
– Вроде того. Введи комендантский час.
– Ладно.
– А где живет Миранда?
– В общежитии. Некромантам не предоставляют отдельное жилье.
– Хорошо, – кивнул Моррен. – Женское общежитие в глубине территории, рядом другие люди. Знаешь, я тоже займусь охраной. Сделаю кое-что…
– Давай только без армий зомби, шатающихся по периметру академии, – попросил Родерик.
– Как пойдет, – усмехнулся он. – Знаешь, она сказала, что у меня шикарные волосы.
– Мило.
– Сравнила с гривой любимой кобылы, – добавил Моррен.
– А вот это похоже на Миранду.
– Она дерзкая.
– Не то слово.
– Есть еще один вариант решения проблемы, – Моррен побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и коварно улыбнулся. – Я влюблю ее в себя. Опутаю паутиной желаний, соблазню, получу над ней власть, как мужчина над женщиной. Так, чтобы у нее и мысли не промелькнуло, что все наоборот. – Приподнявшись, он ткнул пальцем в расписание. – Сделай мне индивидуальные занятия с Мирандой Корвена. Каждый день.
– Может, тебе лучше поменьше с ней видеться? – засомневался Родерик.
– Не может, – отрезал Моррен. – Не оживил меня нормально, так делай теперь, что говорят. Хочешь, чтобы меня сорвало?
– Не хочу. Раздражительность уже есть. Что с плаксивостью?
– Не беси меня, Рик.
– Ладно, – вздохнул Родерик и сделал пометки в расписании. – Индивидуальные занятия с Мирандой Корвена. Знаешь, не такая уж плохая идея. Позанимаюсь-ка и я с Арнеллой. В индивидуальном порядке.
– У них нет шансов, – самодовольно ухмыльнулся Моррен.
– Никаких, – подтвердил Родерик.
Глава 4. Планы и препятствия
– Поедешь со мной в Фургарт?
Омлет был пышным и нежным, и я подумывала, не взять ли еще.
– Что ты там забыла? – поинтересовалась Миранда. – Соскучилась по маме?
– Хочу попробовать достучаться до нее, если не поздно, – вздохнула я. Добавки сразу перехотелось, и я отодвинула пустую тарелку. – Места себе не нахожу, когда думаю, о чем она может договориться с императором.
– Уж лучше за Адалхарда выйти, да? – поддела меня подруга.
– Его я хотя бы знаю, – мрачно ответила я.
– Давай съездим, – Миранда посмотрела куда-то в сторону и помрачнела. Я проследила за ее взглядом и увидела Джафа, который вошел в столовую вместе с девушкой-лисичкой.
– Ты не сказала ему? – прошептала я.
– Как ты себе это представляешь? – тихо ответила Миранда, без аппетита ковыряясь в омлете. – Он зажимается с другой, а я такая – Джаф, я тут узнала, что не связана с Изергастом навеки, так что теперь я вся твоя. Да пошел он.
Девушка нарочито громко рассмеялась, стукнула Джафа кулачком по плечу, а потом погладила упругие мышцы и прижалась еще теснее.
– Ты сама его бросила, – напомнила я. – Если бы ты дала ему шанс…
– Я не собираюсь навязываться, – отрезала Миранда. – Он ведь мастер хаоса и может выбрать любую.
– Арья! – Эммет сел рядом и по-хозяйски обнял меня. Я дернула плечом, сбрасывая его руку, но он обхватил меня за талию и вышло еще интимнее. – Я говорил, что не боюсь ректора?
– Возможно, – ответила я. – А к чему это ты?
– Если хоть кто-то обидит Арнеллу – будет иметь дело со мной, – нарочито грубым голосом сказал он. – Если кто-то посмотрит на нее косо – будет иметь дело со мной…
– А я-то думаю, отчего тебя перестали дразнить! – воскликнула Миранда. – Значит, Адалхард постарался.
– Так вот, я собираюсь подкатывать к тебе и дальше, – уведомил Эммет. – Со всем уважением и без всяких обид. Прекрасно выглядишь, кстати. Тебе идут эти искры в глазах. И такая тепленькая… – Я убрала его руку, но он прижался ко мне теснее. – Знаешь, Арнелла, когда встречаются вода и огонь, это просто… – Эммет сжал кулаки, а потом резко выпрямил пальцы. – Пуф! Наш с тобой секс будет восхитительным.
– Ты говорил то же самое, когда думал, что я путница, – напомнила я.
– Да, – согласился Эммет. – В принципе, совершенно неважно, какая у тебя стихия. Сходим куда-нибудь?
– Мы собираемся в Фургарт, – сказала Миранда.
– Нет, – резко ответил он, и шаловливый парень мгновенно исчез, сменившись серьезным мужчиной. – Вы туда не поедете.
– Как меня уже достали эти властные мужчины, – вздохнула Миранда. – С какой это стати мы туда не поедем, скажи на милость?
– В Фургарте произошло убийство. Жертва – женщина-магичка. Похоже на ровных, – отрывисто сказал он. – Что вам там понадобилось?
– Я думала заехать к маме, – растерянно сказала я.
– Она сама ездит сюда как на работу, – ответил он.
– Мне надо с ней поговорить.
– О чем?
Я вздохнула и выпалила на одном дыхании:
– Ее пригласили к самому императору. И я боюсь, что это может выйти мне боком. Мама жаждет выдать меня замуж, пристроить как можно удачнее, и она наверняка попытается воспользоваться шансом. Роде… Мастер Адалхард сказал, что у императора уже есть несколько прошений о заключении брака со мной от магов, которых я и знать не знаю.
– А что Адалхард? Тоже просил?
– Император ему отказал. Я прошла Лабиринт, я хочу стать магом и получить свободу…
– Может, и мне поучаствовать в этой гонке за огонек? – задумался Эммет, и я стукнула его по плечу, которое оказалось неожиданно твердым. – А что? Вообще-то я не хочу жениться, но однажды все равно надо будет это сделать. Я ни за что не соглашусь на запечатанную. А тут ты, такая милая, теплая…
Он снова попытался меня обнять, но я оттолкнула его руку.
– В общем, мне понятны твои опасения, – сказал Эммет. – Но, Арья, твою мать все равно не переубедить. Тебе не удалось донести до нее мысль, что ты отдельный человек, за все эти годы, так с чего решила, что вдруг получится после одной лишь беседы? Расслабься и верь в здравомыслие императора. А если вдруг соберешься в Фургарт, то только со мной.
– А ты нас защитишь, – усмехнулась Миранда.
Эммет пожал плечами и не стал отвечать, уткнувшись в тарелку с омлетом, который он ел с таким аппетитом, что я снова захотела добавки.
– В тебе что-то изменилось после хаоса, – сказала я. – Там очень страшно?
– Терпимо, – бросил Эммет, а я, сама того от себя не ожидая, провела пальцем по тонкому шраму над его ухом.
– Почему он не зажил? – спросила я, прикоснувшись к его волосам, таким коротким, что они даже не завивались.
Эммет глянул на меня, и его бирюзовые глаза потемнели, как море перед штормом.
– Видимо, не всем шрамам суждено исчезнуть, – сказал он.
Миранда закатила глаза, отломала кусочек хлеба и закинула в рот.
– Ты вот что скажи мне, Эммет Лефой, – произнесла она, прожевав. – Ты не раз говорил, что у тебя первый уровень. Почти мастер хаоса.
– Так и есть, – подтвердил он, вернувшись к омлету.
– Почему почти? Почему не раскачал?
– Я не уверен, что мне это надо, – сказал он, прямо посмотрев на нее. – Большая сила – большая ответственность. Боги отмерили мне столько, сколько есть. И я благодарен им за это.
Миранда покрутила в руках вилочку, царапая ею тарелку.
– Но попробовать-то можно, – сказала она. – Если получится, значит, боги сочли тебя достойным.
– А может, они посчитают тебя слишком жадной, – ответил Эммет. – И ты не сможешь удержать больше, чем было дано при рождении.
– Ты рассуждаешь слишком по-взрослому для того Эммета, которого я знаю, – проворчала Миранда.
– Ты не представляешь, какие во мне сокрыты глубины, – усмехнулся он. – Хочешь раскачаться? Мастер Изергаст вырос из первого уровня.
– Правда? – оживилась она. – Я думала, он сразу был таким… Как это делается?
Эммет проглотил последний кусок омлета, запил молоком и облизнул белые усы.
– Проводят ритуалы, – сказал он. – Единение со стихией. Когда остаешься только ты и твоя сила. Меня как-то заперли в кубе воды, но мне стало скучно.
– Ты можешь дышать под водой? – удивилась я.
– Я и не то могу, детка, – многозначительно подвигал бровями Эммет. – Еще один вариант, но зыбкий и ненадежный – секс с магом твоей же стихии. У вас там есть некромант на потоке. Предложи, он вряд ли откажется.
Миранда фыркнула, быстро глянула в сторону Джафа, откуда снова донесся слишком громкий смех девушки.
– Еще вроде наносят гексаграммы на тело. Со специальными знаками.
– У Изергаста есть такая, – подтвердила Миранда. – На груди.
– И когда это ты успела…
– Когда оживляла его, – пояснила она. – Значит, единение со стихией, секс и татушки?
– Может, еще что есть. Спроси у Изергаста, у тебя будет очень много возможностей для этого. Я заходил в академию с утра, завтра начинаются занятия. И расписание у вас, девчонки, интересное.
Мы с Мирандой настороженно переглянулись.
– Скажу так, – произнес Эммет, беря из корзинки с хлебом булочку и разрезая ее вдоль. – Мне будет сложно отбить тебя у Адалхарда, Арья. Пять индивидуальных занятий на неделе! А со мной ты не хочешь сходить даже на одно свидание. Это нечестная конкуренция! Монополизм!
– Ты снова меня удивляешь, – усмехнулась Миранда. – Откуда и слова такие взял.
– Мой отец – самый богатый человек Фургарта, – ответил Эммет, намазывая булку маслом. – От него. Он скучает по твоей матери, – добавил он, повернувшись ко мне. – Знаешь, если тебе так уперлось с ней поговорить – хорошо. Я вас отвезу. Присмотрю. Проконтролирую. Доставлю обратно.
– Спасибо, – сказала я. – Если тебя не затруднит… И если ты не станешь требовать оплаты поцелуями и все такое.
– У нас все будет исключительно добровольно, – ответил он, и это прозвучало слишком серьезно для шутки. – Знаешь, Арья, я не могу перестать думать о том, что у тебя второй уровень. Тебе не место в патруле.
– Боги, на которых ты ссылаешься, думают иначе, – встряла Миранда.
– Если магию можно раскачать, то нельзя ли ее уменьшить? – задумчиво произнес Эммет, не обратив внимания на ее реплику. – Вода тушит огонь. И если бы мы с тобой…
Я рассмеялась и взяла предложенную им половину булки.
***
Фургарт встретил нас моросящим дождем, и водный маг очень пригодился: Эммет что-то сделал, и капли огибали нас, скатываясь словно по невидимому зонту. Мамы дома не оказалось.
– Уехала утром, – доложил портье. – На роскошном воздушном экипаже, запряженном шестеркой белых коней. Госпожа Алетт и так дама заметная, но сегодня просто… – он взмахнул руками, тщась описать мамин наряд, и выдохнул: – Огонь.
Я пыталась не слишком предаваться отчаянию и верить в лучшее, и рядом с Эмметом это оказалось вполне реальным. Мы очутились в Фургарте к обеду и успели проголодаться, и Эммет отвел нас в ресторан своего отца, где официанты кружили вокруг так, словно мы были важными персонами. Он заказал кучу еды и горячего вина со специями, заверив, что именно этот напиток надо пить в пасмурный день. А потом мы с Мирандой с легкостью соглашались на все, что Эммет предлагал.
В Фургарте на выходных царило веселье: соревнования на лодках по городскому каналу, конкурс на лучшего дударя, где мужики раздували щеки и краснели от натуги, пытаясь воспроизвести максимально противный звук, и ярмарка, растянувшаяся по всей главной площади. Мы болели за самую симпатичную команду гребцов, и Эммет слегка подтолкнул их волной, бросили пару монет женщине, которая решила потягаться на звание лучшего дударя, но с треском проиграла, и катались на каруселях. Но городской праздник казался мне болезненно веселым. Это напоминало слегка истеричную радость человека, который уже болен опасным недугом и не особенно верит в лучшее. Стена не была видна отсюда, но дыхание хаоса чувствовалось. Фургарт будет первым городом, который попадет под удар, если хаос вырвется. И здесь пытались ухватить каждое мгновение. Как перед смертью.
– О чем задумалась? – спросила Миранда, когда мы уселись на лавку в круглой кабинке, закрепленной к металлической спице.
– Обо мне? – встрял Эммет, садясь между нами и опуская поручень.
– Молодой человек, – возмутился смотритель. – Место на двоих.
Эммет бросил ему серебряную монету, и смотритель, ловко поймав ее и спрятав в карман, опустил рычаг, приводя карусель в движение. Кабинка вздрогнула и плавно поехала вверх. Огромное колесо, украшенное огнями, напоминало гигантский глаз, горящий под вечерним небом. Дождь все моросил, но рядом с Эмметом он не был нам страшен, а горожане не обращали на погоду внимания.
– Это был отличный день, – сказала я. – Спасибо.
– Он еще не закончился, – ответил Эммет.
– Пора возвращаться. Завтра занятия.
– Можем съездить в Фургарт и на следующих выходных, – предложил он. – Или скататься в Элегерд, а оттуда порталом на южное побережье. Или можно отправиться на пикник через портал, что у общежития. Хочу посмотреть, вдруг там есть что-нибудь интересное.
– Хорошо, что ты не стала путницей, Арья, – невпопад добавила Миранда. – Порталов чуть не на каждом углу, а ты одна такая. Эммет, чего ты сел между нами, я тоже хотела об нее погреться. Погода отвратная.
– Грейся об меня, – щедро предложил он, раскидывая руки в стороны и обнимая нас обеих. – Я тоже горячий.
– Я видела своего отца там, в Лабиринте, – призналась я. – Настоящего отца. Путника.
– Он звал тебя с собой? – спросил Эммет, моментально став серьезным, и я кивнула.
– Я не захотела.
– Из-за Адалхарда? – чуть резковато уточнил он.
– Нет, – ответила я.
Правдивее было бы сказать – не только. Ведь из-за него я вернулась тоже. До Лабиринта я была влюблена в Родерика и знала это совершенно точно, но все изменилось. Он будто не слышал меня.
А я? Слышала ли я его? Наверное, это правильно, что он пытался достать разрешение на брак. Ведь именно этого ждут от мужчины, обесчестившего девушку, о падении которой узнала вся империя.
Колесо плавно крутилось, и наша кабинка взмывала все выше. Внизу раскинулся город, светящийся огнями. Играла музыка, смеялись люди, кто-то подул в дудку особенно резко, и следом послышались бурные овации.
Артефакт, которым измеряли уровень, крутился куда быстрее, чем это колесо. А Родерик волновался за меня. Вчера он хотел поговорить, но я выставила его вон, хотя весь день гадала – придет ли, не придет… Что он сейчас думает обо мне? И почему вспомнил Кевина? Родерик, как оказалось, знал о нашей с ним помолвке. Значит, думал, что я влюблена в Тиберлона?
Я внутренне застонала, вдруг осознав, что наплела той ночью! Пришла, чтобы спасти Кевина. Как же не к месту этот Кевин!
– Он сказал тебе что-нибудь? – спросил Эммет, и я едва сообразила, что он говорит о моем отце.
– Говорил, что передо мной весь мир. Но я не хотела быть путницей.
– Могла бы стать анимагом, наверное. Было бы куда проще, – вздохнул Эммет.
Я пожала плечами, не чувствуя за собой никакой вины. Я всю жизнь пыталась быть удобной и хорошей. А вот теперь со мной непросто. Похоже на запоздалый подростковый бунт? Так что?
– Знаешь, я действительно хотела бы брата. Такого, как ты.
– А я бы хотел вернуться на тот бал, – вдруг признался он. – Где мы познакомились.
– Ты обозвал меня дурой, – вспомнила я.
– А ты сказала, что я сам дурак, – рассмеялся Эммет. – Я и правда дурак. Почему не потанцевал с тобой тогда? Все могло быть иначе… Глядите! – воскликнул он, опасно перегнувшись через перила. – Профессор Крекин! У него есть женщина, надо же.
Колесо, вздрогнув, снова пришло в движение, и мы начали опускаться. У входа на аттракцион действительно стоял профессор Крекин. Дама, держащая его под руку, была дородной и самодовольной, и профессор рядом с ней выглядел особенно невзрачно. Он держал над головой спутницы зонт, а сам, не поместившись под ним, наполовину вымок.
Наши взгляды пересеклись, и невыразительные глазки профессора расширились, а сам он подобрался и шагнул к нам.
– Студентки Корвена и Алетт! Что вы тут делаете? – возмутился он. – Завтра занятия, а вы прохлаждаетесь!
– Успеем мы добраться, – ответила Миранда. – Вся ночь впереди.
– Вы разве не слышали о том, что произошло, – понизив голос, сказал он. – Ужасное убийство. Женщина-магичка. Я не могу позволить вам разгуливать вот так. Дорогая, – он повернулся к спутнице. – Я обязан позаботиться о безопасности студенток.
– Они со мной, – Эммет приобнял нас с Мирандой за талии. – Добрый вечер, профессор Крекин. Госпожа… – он склонил голову, приветствуя даму, и та расцвела улыбкой, необыкновенно украсившей ее тяжелое лицо.
– Лефой, – поскучнел профессор Крекин. – У вас пробелы в гексалогии. Лучше бы повторяли схемы, чем таскаться по ярмаркам.
– Дорогой, не будь столь суров к юноше, – приятным грудным голосом произнесла дама. – Когда же еще гулять, как не в молодости. Пойдем, наша очередь.
Окинув нашу троицу неодобрительным взглядом, Крекин пошел к кабинке.
– Ты знаешь что-нибудь об этом убийстве? – спросила Миранда у Эммета.
– Миранда, – ахнула я, запоздало вспомнив, что она говорила мне в Лабиринте. – Твой отец…
– А с твоим что не так? – вздохнул Эммет.
– Его убили ровные, – спокойно ответила Миранда. – Вот я и думаю, не совпадает ли почерк?
– О… Соболезную.
– Спасибо. Так что известно? Отрубленные руки? Запечатанный рот? – деловито перечислила она, и недавно съеденный крендель подступил к горлу, так что мне пришлось остановиться и отдышаться.
– Я не стану это обсуждать, – покачал головой Эммет. – Но профессор Крекин прав – вам нельзя разгуливать самим. Это небезопасно. Особенно тебе, Арья.
Мама все еще не вернулась. Я оставила у портье записку, где просила связаться со мной, а после мы забрались в экипаж, который ждал нас у дома.
В полумраке Эммет выглядел куда взрослее. Он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, опустив длинные ресницы, а потом нашел мою руку и сжал ее в своей таким естественным жестом, что я не стала забирать ладонь.
– Не выходи никуда сама, – попросил он. – Пообещай мне.
– Ладно, – ответила я.
Глава 5. Аудиенция
– Госпожа Кармелла Алетт!
Перед ней открыли дверь в кабинет самого императора!
Кармелле хотелось визжать от радости, прыгать и хлопать в ладоши, как маленькой девочке, получившей невероятный подарок, однако она, конечно, не могла себе позволить столь вопиющего проявления чувств. Да и платье не позволяло резких движений. На золотой бархат ушла половина стипендии Арнеллы, но ведь это ради дочери, ради ее будущего, которое обещало быть ослепительно прекрасным.
Отмеряя каждый шаг и покачивая бедрами, соблазнительно обтянутыми тканью, Кармелла вошла. Она почти ничего не ела последние пять дней, и ее фигура выглядит безукоризненно: тонкая талия, высокая грудь, ноги на десятисантиметровых каблуках кажутся куда длиннее. Вот бы ей ноги как у Арнеллы, тогда император тотчас пал ниц, сраженный ее красотой. А так сидит в кресле, как пень, даже не поднялся. Да и выглядит так себе. Волосы явно крашеные, цвет лица такой, будто у него печень отказывает, а халат – явно не та одежда, в которой стоило бы принимать посетителей. Справившись с легким разочарованием, Кармелла стрельнула глазками и тут же опустила ресницы. Пусть и пень, но император. Император! О боги, кто бы мог подумать, что она, обычная девчонка даже без толики магии однажды окажется перед властителем судеб! И он наверняка восхищен.
– Я восхищен, – произнес император. – Госпожа Алетт, вы прекрасны.
Кармелла поклонилась, ликуя и смакуя каждый момент. О, она будет вспоминать это долгие годы, рассказывать всем и каждому. Нужны детали. Она тайком окинула взглядом помещение. Темная лакированная мебель, роскошный ковер с гексаграммой, в углу свободное пространство, как будто оттуда недавно что-то убрали, а на шелковых обоях глубокие царапины, словно их подрала большая кошка. За креслом императора тенью застыл высокий некромант, весь в черном, белые волосы забраны в хвост. Видимо, охрана. Если не считать его, в комнате лишь император и она. Практически свидание.
– Благодарю, ваша звездность, – томно ответила Кармелла и выдала заготовленную реплику: – Ваше сияние ослепляет, а энергия столь сильна, что сбивает с ног.
– Может, стоило надеть туфли поудобнее? – скучным тоном произнес некромант, разглядывая ее как вещь.
Кармелла вспыхнула, но решила оставить слова невежи без внимания. Кажется, один из детей императора некромант. Сын от водницы. Может, это наследник? Кармелла оглядела сухое лицо с крючковатым носом, заостренные как у кота уши, выпирающий кадык и заставила себя улыбнуться.
– Присаживайтесь, – предложил император, указав на кресло напротив.
Кармелла изящно опустилась на него, расположив ноги слегка под углом.
– Я польщена, – выдохнула она. – Ваше приглашение – такая честь.
– Она пустышка, – сказал некромант. – Ни капли магии.
– Это мы знали и ранее, не так ли? – ответил император. – Госпожа Алетт… Кармелла… Вы позволите звать вас по имени?
– Конечно! – воскликнула она поспешно. – Как вам будет угодно, ваша звездность.
– Позвольте сказать, вы шикарно выглядите, – похвалил он ее, и маленькая девочка внутри Кармеллы чуть не упала в обморок от счастья.
Вообще-то она пришла устраивать судьбу дочери, но чем боги не шутят… Императрица Кармелла. Последняя любовь императора. Справедливая, но суровая мать огня… В голове едва не помутилось от перспектив, что открывались перед нею.
Он ведь мужчина, хоть и император. Уставший и слегка нелепый в этом цветастом халате. Морщины на сухой коже забились пудрой и кажутся еще глубже. А вот глаза яркие. Значит, есть еще силы…
– У вас будто огонь в глазах, – пылко сказала она и прикрыла ладошкой рот, будто сожалея о вырвавшихся словах.
– Огонь у вашей дочери, Кармелла, – ответил император. – Проявленная магичка огня. Первая за долгие годы. Мне сказали, вы родили ее от путника?
Кармелла быстро отвела взгляд. Что ответить на такое? Конечно, ему донесли. Отпираться? Врать? Неркомант, что стоит за спинкой кресла, наверняка здесь для этого. Он распознает ложь.
– Да, – прошептала она.
Ее глаза наполнились слезами. Вполне искренними, ведь императорский титул, помаячивший в мечтах, растаял как мираж. Его звездность не женится на женщине, которая, будучи в браке, родила от другого.
– Прошу, не судите меня строго, – взмолилась она, прижав руки к груди и для убедительности пустив слезинку по щеке. – Я была так молода, наивна…
Некромант позади императора криво усмехнулся. Его длинный нос сморщился, как будто учуял вранье. Впрочем, в кабинете воняло. Резковатый запах дикого животного раздражал ноздри, и его не могли забить ни духи, ни аромат чая, который ей не предложили.
– Мы влюбились друг в друга, – продолжила она. – Это была страсть, сметающая все преграды.
Император наклонился вперед, заинтересованный ее признанием. Халат на его груди распахнулся, обнажая… мох? Кармелла быстро отвела взгляд, тряхнула головой, так, чтобы подкрашенные рыжей краской волосы рассыпались по оголенным плечам. Она тренировала это движение перед зеркалом целый день.
– Вы встречались с ним? – спросил он.
– Какое-то время, – ответила она.
Не солгала. Пара часов – тоже время, ведь так?
– Он любил вас?
– Да, – кротко улыбнулась Кармелла. – Он был от меня без ума.
– Не поймите меня превратно, что я расспрашиваю такие детали, – сказал император, садясь в кресле удобнее. – Просто это очень необычно. Раньше нам не приходилось слышать о том, что путник в кого-то влюбился и даже зачал ребенка.
– Вот такая я, – игриво улыбнулась она, пожав плечиками и вновь чувствуя себя в своей тарелке.
– Уникальная, – подтвердил император и обернулся. – Что скажешь, Антрес? Подходит?
– Лучше бы девушку, – вздохнул некромант. – Все же родная кровь.
– Что вы имеете в виду? – забеспокоилась Кармелла? – Какая девушка? Какая кровь?
– Но с другой стороны, магичка в ритуалах может повести себя нестабильно, – продолжил Антрес, будто не замечая Кармеллы. – И раз уж за ней стоит Адалхард…
– С Родериком я точно проблем не хочу, – покивал император. – Хватит с нас королевы хаоса. Если будет еще и король…
– Родерик Адалхард? – растерянно повторила Кармелла. – Я как раз хотела просить о милости, ваша звездность. Этот Адалхард повел себя возмутительно! Он…
– Мы знаем, – ответил император, прерывая ее жестом мягкой ладони, ногти на которой были подкрашены розовым лаком. Слишком ярким на взгляд Кармеллы. – Родерик был тут на днях, просил руки вашей дочери. Как, впрочем, с десяток других магов.
– О, – заинтересовалась она. – Можно узнать, кто именно? Я готова рассмотреть их предложения.
Некромант тихо рассмеялся. Длинные белые пальцы сжали спинку императорского кресла, и Кармелла отчего-то не могла отвести от них глаз. Ногти были длинными и подпиленными так, что напоминали когти животного.
– В ней что-то есть, – сказал Антрес. – Я вынужден это признать. Но успеха не гарантирую.
– С этими путниками ничего гарантировать нельзя, – вздохнул император.
– Ваша звездность, я не понимаю… – пролепетала она.
– Кармелла, вот в чем дело, – вздохнул император и, налив себе чай, взял белую чашку в руки и вдохнул аромат. – Путники непредсказуемы. Появляются где хотят, говорят всякую ересь, которую еще попробуй понять. Раздражает, согласитесь.
Она послушно кивнула, а некромант вышел из-за кресла, подошел к ней и, бесцеремонно взяв за подбородок, приподнял. Черные глаза с зеленоватым ободком вперились в нее, не мигая, а холод медленно растекся по ее телу, делая его безвольным, как у куклы.
– Что… вы…
– Мы давно пытаемся поймать хоть одного, – продолжил император. – Чтобы выведать наконец все секреты. В самом деле, у нас перманентная война. Нужен перелом. Пусть подскажет.
– А ты – любимая женщина путника, – произнес некромант, повертев ее голову туда-сюда. – Он был без ума от тебя – так ты сказала. Может, ты и сейчас ему не безразлична. Мать его ребенка. Он наверняка придет.
– Нет, – просипела Кармелла.
– Придет, раз вы ему дороги, – сказал император, отпивая чай. – Такая роскошная женщина словно хорошее вино – становится лучше с годами.
Кармелла хотела поблагодарить за комплимент. Пусть и избитый, из уст самого императора он приобретал особую ценность. Но не смогла издать ни звука.
– Может, путник придет, если сделать тебе больно, – прошептал некромант, склонившись к ее уху, а потом прикусил мочку так сильно, что Кармелла взвизгнула бы, если бы могла.
Что-то теплое капнуло ей на плечо, но она даже не смогла пошевелиться. Некромант выпрямился, и его губы были красными от крови. Ее крови.
– Поймите, Кармелла, – вздохнул император, сделав еще глоток чая и облизав сухие губы. – Это ради империи. Путники видят все, глядя на наш мир словно на ковер под ногами. Я тоже мог стать путником, представляете? Иногда жалею, что не выбрал ту дорогу. Она была бы куда проще… Ваш любимый увидит, что вы страдаете. Уже видит. И если в нем есть хоть капля милосердия…
– Если ему на тебя не плевать, – добавил некромант, закатывая рукава. – Ваша звездность, вы хотите присутствовать?
– Разумеется, – подтвердил тот. – Я чувствую ее ужас так осязаемо. Он горячее чем этот чай. Ты уверен, что путник, если явится, не сможет навредить мне?
– Я некромант первого уровня и смогу заслонить вас от смерти. Но с этими путниками нельзя быть уверенным ни в чем, – ответил некромант. – В том-то и дело. По сути, он мог бы предвидеть то, что случится. Но не отвел ее. Позволил прийти.
– Или он не предугадал, насколько жестоким ты можешь быть, – флегматично заметил император. – В последнее время ты пугаешь меня, Антрес. Словно бы это ты пьешь энергию хищников, а не я.
– Тогда давайте определим рамки, – сказал некромант, поглаживая плечи Кармеллы. Острые ногти впились в ее кожу, царапая.
Император задумался на миг, снова облизнул губы, как лягушка.
– Без рамок, – ответил он. – Пусть путник поймет, что мы не шутим. Ты слышишь меня? – громко спросил он, подняв лицо к потолку. – Приди и ответь на наши вопросы, и мы ее отпустим!
Повернувшись к некроманту, коротко кивнул. Тот бесцеремонно запустил руку в ее волосы, мгновенно испортив прическу, которую Кармелла делала в лучшем салоне Фургарта, а потом рванул вперед, так что она ударилась лицом о лакированный блестящий столик.
Боль ослепила ее, перед глазами поплыли цветные круги. Некромант потянул ее за волосы, заставляя выпрямиться в кресле. На столике остались пятна – кровь, пудра, немного блесток…
– Сделай так, чтобы она могла кричать, – приказал император. – Люблю женские крики.
– Как скажете, ваша звездность.
Прикосновение сухой холодной ладони к шее, оцепенение слегка отпустило ее, и Кармелла заорала, что есть мочи.
– Вот это голосина, – ухмыльнулся Антрес. – Твой путник услышит. Вы позволите?
Император кивнул, и некромант взял чайничек, из которого ее так и не угостили. Тонкий белый носик оказался перед ее лицом, а потом тонкая струйка невыносимо горячего чая полилась в вырез ее платья, обжигая грудь.
– Хватит! – выкрикнула Кармелла. – Хватит! Мы виделись всего раз! Я даже не знаю его имени!
– Однако он захотел тебя, – прошептал некромант, отставляя чайник на стол, и Кармелла, всхлипнув, разрыдалась.
Взявшись за кромку платья, некромант сдернул его вниз, оголяя и грудь, покрасневшую от кипятка, и хитроумное белье с жесткими подушечками.
– Ваша звездность! – взмолилась она. – Пощадите! Я верная подданная…
– И послужишь на благо империи, – кивнул император, с интересом разглядывая ее грудь. – А иначе нам придется использовать вашу дочь.
Кармелла подавилась всеми словами, которые готова была сказать. Арнелла? Ее доченька, ее солнышко, может оказаться здесь, в лапах этих чудовищ?
– Может, надо заставить путника ревновать? – задумчиво произнес некромант.
Кармелла с трудом подняла голову и посмотрела в бездонно черные глаза.
– Попробуй, – сказала она, и император махнул мягкой ладонью, позволяя.
***
Мы вернулись, когда совсем стемнело, и кроны больших деревьев припорошило звездами. Экипаж стукнул колесами о землю, подпрыгнул, так что я рефлекторно сжала руку Эммета, а потом покатился спокойно и остановился у главных ворот академии, которые оказались заперты. Окинув нас хмурым взглядом, сторож, похожий на злобного пса, открыл их, а после снова запер на замок, слегка светящийся магией.
– Распоряжение ректора, – буркнул он. – На первый раз прощаю, но с завтрашнего дня вводится комендантский час.
Эммет провел меня до дома, поцеловал в щеку и пошел провожать Миранду. Огонь вспыхнул в камине, затрепетал в светильниках на стенах, приветствуя меня как хозяйку. Распустив волосы, я расчесала их пальцами и слегка помассировала затылок. Голова гудела от впечатлений, глаза слипались, и я отправилась в ванную. В этом доме она была куда скромнее: ни мрамора, ни огромной лохани, где можно легко уместиться вдвоем. Став под тугие струи воды, я с наслаждением смыла дорожную пыль. Потом хорошенько вытерлась полотенцем, надела халат, который был велик мне на пару размеров, почистила зубы и, поколебавшись, осторожно провела ладонями по волосам. Все получилось: я не сожгла их, а только слегка подсушила. После Лабиринта магия в моем теле стала куда послушнее – словно третья рука, к которой еще предстояло приноровиться.
