Олег Валерьевич Куратов
Спонтаноиды
*
Русь поступательно «выравнивалась» и выровнялась до уровня, при котором во главе её стоят не выдающиеся личности, а абсолютно никчёмные тщеславные человечки. Яркий пример такого типа деятелей – многие члены нашего правительства, явно ограниченные, дёргающиеся верхогляды с замашками Хлестакова. Их капризно-детские, разорительные деяния-дёрганья лишены не то что государственного подхода, а просто здравого ума. И рукоплещут этому позору такие же недалёкие люди. И всё это – результат длительной "отбраковки в отвал" умов, достойных истинного служения России.
*
Чиновники мелкие и крупные. Когда я учился в седьмом классе (1951г) мне потребовалась справка для получения номерного знака на велосипед, которую «выправлял» местный (шуйский) нотариус. Мама побывала у нотариуса и попросила меня сходить за справкой, когда она будет подготовлена. Помню совершенно отчётливо, как я в течение получаса не мог решиться зайти, пропуская других, а когда всё-таки зашёл, не мог вымолвить ни слова от страха перед женщиной-госчиновником. Будучи весьма шустрым малым на улице, во всяких там органах власти я робел. Потом мама сказала, что эта тётка – хорошая, добрая женщина.
. В течение 1981-1990гг меня регулярно вызывали в Кремль для отчётов. Проходить через Спасские Ворота в эти годы по пропуску стало заурядным, обычным делом. Побывать пришлось неоднократно даже у зампредов. Хороших и добрых людей я там так и не встретил.
*
Летом 1957г обязательную студенческую производственную практику я проходил на Украине: наша группа после завершения 3-го курса была направлена в Донбасс, один из самых напряжённых районов СССР по грозовой активности. Базировались мы в Горловке; я попал под командование очень толкового руководителя по фамилии Вольпин. Он поставил передо мной две задачи: практическая – выезжать в составе передвижной аварийной бригады на все ЧП, вызванные ударами молний; теоретическая – сделать расчёты величин паразитных ёмкостей всех высоковольтных ЛЭП Донбасса (по участкам линий 35кв, 110кв, 220кв). Я рьяно занимался этими задачами почти два месяца. И та, и другая требовали детального знания местной географии, и в мою усердную молодую голову навсегда запали названия городов, посёлков, шахт и предприятий Донбасса. Теперь, когда я смотрю оперативные сводки идущих там боёв, я вспоминаю мирные городки, сёла, шахты, изобильные столовые, рынки, добрейших людей всех возрастов и званий, песни украинских девушек.
*
Незабываемое. Я испытал ни с чем несравнимую прелесть купания в океанской арктической воде: старпом атомохода «Сибирь», настоящий Морской Волк, поручил своим офицерам попарить меня в бане этого лайнера и искупаться в пятиметровом кубе, заполненном ледяной, хрустальной, волшебною водою. Забор воды они производят в далёких, самых чистых акваториях Арктики во время рабочих рейсов.
*
В разговорах на кухнях и в курилках мы, россияне, кажется, всё понимаем и знаем, «что делать и кто виноват». Но как только речь заходит о совместных действиях, все немедленно разбегаются по уборным и запираются изнутри. Такой подход обрекает нас на позорное завтра.
*
Очень сложная для принятия, но неоспоримая истина: в этом мире каждый живёт в строгом соответствии со своими потребностями. Как бы ни бился, или как бы ни плакался любой недовольный своим положением, этот мудрый баланс твёрдо указывает каждому именно на то единственное место, которого он удостоен в этом мире. Так устроил Господь Бог.
*
О сопереживании. Гулял по бульвару возле дома. Передо мной обычный пёс с доброжелательной мордой задрал лапу и побрызгал на ствол дерева. Он с таким дружеским, проникновенным утолением взглянул мне в глаза, что мне неудержимо захотелось помочиться, и я чуть было не оросил изнутри свои брюки.
*
Мимолётность (всего год-два) расцвета интимных прелестей едва начавшей созревать девушки, неповторимой грации её души, тела, мимики, может быть постигнута далеко не каждым мужчиной. Таким был Набоков.
*
В поведении и речи современных российских лидеров, во всех государственных официальных церемониях и ритуалах не осталось ничего русского, кроме водки, икры и балыка.
*
С самых ранних лет самостоятельной жизни я выработал в себе твёрдую привычку: куда бы я ни направлялся (работа, командировка, встреча), я должен иметь при себе четыре вещи – документы, часы, деньги и выпивку. Следил за этим всю жизнь, а после выхода на пенсию пришлось добавить ещё и очки. Всё чаще они заменяют выпивку.
*
В 1981г я в составе делегации слушателей АНХ СССР побывал в Чехословакии. Делегация имела высокий статус Правительственной. Для общения с рабочим классом братской республики нас привезли на угольную шахту, переодели в рабочую робу, спустили под землю и показали условия труда шахтёров. Потом была дружеская встреча с передовиками, как это у них принято – с добрым чешским пивом и кнедликами. В моём портфеле, который имелся при мне неотлучно, лежали на всякий пожарный случай два «подвесных бака» (так в те времена назывались плоские бутылки ёмкостью 0,35л). В Праге я израсходовал содержавшийся в них коньяк и заполнил чудесной сливовицей. Когда рассаживались, я выбрал место подальше от головы стола, между шахтёрами. Пивное совещание вёл маститый, центнера на полтора дядя. Соседи по столу сказали мне, что это очень важный, козырный деятель – сам председатель шахтёрского профсоюза.
После первой кружки пива я втихомолку разлил на троих один подвесной бак, а после второй ко мне протянули кружки ещё двое или трое шахтёров. После третьей я спросил соседей – за что же они так уважают этого борова, который толкает замечательные речи за пивом, а сам, небось, и в шахте-то не бывал?
– Не бывал, профсоюзная сволочь, не бывал ни разу! Боится, сукин сын! Только застольные речи и может делать! За это мы все его презираем. Ты прав – дерьмо, а не человек!
*
Мир делится на государства, государства – на провинции, провинции – на города и селения, города и селения – на сословия, сословия – на людей. И в каждом отдельном человеке есть абсолютно всё, что есть в предыдущих частях деления. И наоборот.
*
Для меня нет более волнующих воспоминаний, чем воспоминания детства и юности. Мой старший брат в детстве вовлекал меня в весьма своеобразные опыты по физике. Например, отворял дверь в коридор, ставил напротив двери табурет, на него – подставочку. Вставал перед табуретом на колени и опирался подбородком на подставку так, чтобы лицо его немного выступало над краем табурета. Затем, выдвигаясь, добивался такого положения, при котором дверь при открывании-закрывании проходила в миллиметре от краешка его носа. Тщательно настроив систему, он самоотверженно заставлял меня десятки раз резко хлопать дверью.
– Сильнее! Сильнее! – кричал он, оставаясь неподвижным, – Бей её ногой!
И я бил, замирая от страха, что дверь срежет ему нос.
– Вот видишь, – говорил он, вставая, – вот что такое точная механика.
Гораздо позднее, занимаясь наукой, я вдохновенно использовал этот его урок для экономии пространства и времени. Наглядная неумолимость законов природы вдохновляла на выявление и выстраивание непреклонной логики решения сложнейших физических задач.
*
Мимолётная знакомая с простодушным, бесстыдным откровением («Ведь мы никогда больше не увидимся!») поведала мне об острейшем ощущении «параллельного» наслаждения мужем и любовником. Оно выше любого другого душевного торжества, сказала она, и главная его сладость – в сокрытии, в тайне: в объятиях одного воображать себя с другим («загадывать», выразилась она). Интересно, встречается ли такое главное у мужчин?
