Олег Патров
Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи
Глава вторая. Знакомство
-1-
Незнакомца здорово затянуло в круговорот из зелени, веток и земли. Он почти уже сравнялся с холмиком, когда Аэрон решительно приказал лесу остановить это безобразие.
– Постарайтесь не думать.
– Вообще? – попытался пошутить Мак, а заодно понять, на каком он находится свете.
– Вы живы, – прочитал его мысли Аэрон. – Лес защищает себя. Вы нанесли ему немалый урон своим приземлением. Крупные хищники далеко, так что местные растения используют психологическую атаку. Тянут время, усыпляют ваше внимание.
– Используют что?
«Никаких опасных форм жизни? Опасных для кого? Для машин? Тогда с биодатчиком все в порядке».
Мак почувствовал, что скатывается в истерику, – и прекратил думать.
– Пейте. Это вода. Пейте, пожалуйста. После видений наступает сильное обезвоживание. Я доведу вас до города. Людям не место в этом лесу. Это специфическая планета.
Какое слово подобрал, «специфическая». Хотелось бы Маку знать, как здесь вообще умудрялись выживать люди.
-2-
Град обрушился внезапно, без предупреждения. И даже Аэрон растерялся, почувствовав острые льдинки на лице. Беда.
Где-то далеко от него с дочерью случилась беда, а он даже не мог определить направление. Он с отчаянием вглядывался в лес – и тот казался ему все гуще и гуще; втягивал носом знакомый еловый запах – но тот был таким плотным, что его можно было пить ртом.
Больно. Важно. Все, что не лежит на точном месте на расстоянии прямого взгляда, забывается. Желание забыть. Желание отойти от всех друзей, помнящих ее прежней, и такой жгучий, сжигающий изнутри интерес к людям.
«Ты ведь ведешь одного из них за собой. Какие они, папа?».
Каждая льдинка несла в себе целый поток, опрокидывала сознание.
«Почему ты не ушла со мной в лес? Здесь легче, проще».
Лес не требовал ни слов, ни образов, ни памяти. Ты просто жил с ним, как чувствовал. Как дышал.
«Мне все сложнее передавать сообщения… Ты же знаешь, это запрещено… Мне нельзя…»
Почему он не наплевал на запреты? Почему силой не увел ее с собой? Кто бы искал их здесь, в этом лесу?.. Кому они были нужны?.. Тем более, что скоро все исчезнет.
«Но тогда ты не знал… Тогда лес еще был молодым… Город мог пойти на восток…».
Удар молнии поразил дерево, стоящее рядом с Аэроном. Ствол зашипел, опасно накреняясь. Мак вскрикнул и всем корпусом навалился на спутника, толкая его прочь от разгорающегося огня.
«Не бойся, мы это сейчас исправим, – раздалось в голове пилота. – В городе вас будут защищать камни. Им все равно, что думают люди».
«Но здесь все не так. Почему?»
«В этом лесу много личного. Он стар и любит играть. И я как лесничий слишком часто будил его. Виноват».
«Мы можем перейти на внешнюю речь? Мне как-то непривычно».
«Давайте спать. Мне надо отдохнуть».
-3-
Дождь. За ветвями деревьев, укрывших их, серой пеленой стекал с небес вызванный Аэроном дождь. Конечно, лесничий не говорил, что это он вызвал осадки, но Мак уже начинал понемногу понимать механизм жизни местного леса. Рыжая шерсть, четыре лапы и хвост Аэрона – с ними он тоже почти свыкся.
«Не надо сравнивать меня с тигром. На вашей планете это второсортные существа».
Вот так. Внешнее безмолвие не скрывало мысли. Пожалуй, стоило прислушаться к доброму совету и перестать думать. И все же Аэрон мог хотя бы поблагодарить его. Дождь дождем, но та горящая ветка летела прямо лесничему в голову.
В этом месте Мак остановился, ожидая ответной реакции.
Тишина. Его снова накрыла тишина.
-4-
Страх. Он знал, что такое уничтожающий тебя страх. Страх, и боль, и злобное, угрюмое в своем одиночестве бессилие. Разговор с лесом? Ему сейчас ничем не мог помочь разговор с лесом. Деревья – его дети, но один ребенок, горячий, трепыхающийся, дышащий, ПЕРВЫЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ, кого он держал сразу после рождения за холку, был ему сейчас дороже всех остальных, и он должен был, ОБЯЗАН был броситься ему на помощь, если бы мог….
Если бы не этот незнакомец, приземлившийся с неба….
Если бы не надежда…
Смутная, пока еще не оформившаяся во что-то более конкретное, но тесно связанная с тем, кто называл себя Маком, не заставляла Аэрона подчиняться инстинктам лесничего и разыграть роль гостеприимного хозяина….
-5-
Поганые мухи, кусачие и злые, в конец уже одолевали Мака, когда Аэрон удосужился грозным рыком отогнать их прочь.
– Чтоб их побрал, – громко выругался Мак, стряхивая с себя остатки чьих-то крыльев и ножек. – Давно бы так. Где вас носило? Я чуть не отдал богу душу. В смысле не умер по-вашему.
– Я понял, – резко прервал его Аэрон. – Пойдемте. Нам пора.
– Да, конечно. Я только подумал…
Тяжелые лапы уперлись ему в грудь. Глаза в глаза. Нос к носу.
«Осторожнее! Помните, ваши мысли имеют последствия».
Странно было видеть перед собой оскалившуюся морду и не слышать ни лая, ни рычания. Лишь голос в голове. Вполне себе человеческий голос.
«Ваш мозг придает подходящую форму моим мысленным посланиям».
«Понятно. А вы и эти деревья? Кто я для вас? Если я?..»
«Не стоит».
Словно вторя словам Аэрона, рядом с Маком подозрительно зашевелились какие-то старые, в желтых наростах корни.
«Я люблю собак, и кошек, и мышей, – с отчаянным усилием сконцентрировал свое внимание Мак. – Их пушистую шерстку, их хитроватый взгляд, их гибкие повадки».
Движение сбоку прекратилось.
– Определенно, местная среда воспитывает характер, – подумал Мак. – Интересно, что же у них творится в городах?..
Ему не хотелось проснуться как-нибудь в кровати и обнаружить, что у него перед носом сидит созданный воображением его соседа кошмар, например, какой-нибудь плотоядный зверь с планеты Кау или вампир из комиксов.
– Не бойтесь. Я же сказал: рукотворные здания глушат образы. Вам в городе бояться будет нечего. Мы не варвары и знаем, кто такие люди и в чем они нуждаются для жизни.
– Да? Извини. Это я так. Просто твой облик похож на некоторых наших животных. Прости.
– Ты мне тоже не очень симпатичен.
Вот и поговорили.
Глава третья. Живая история
-1-
Конечно же, Аэрону стоило быть более дружелюбным с незнакомцем, остановиться, объяснить ему основные правила жизни на планете, но чужая боль, ощущаемая им как своя, гнала вперед.
«Папа, помоги! Я пропадаю».
«Не бойся, я скоро буду. Говори, что ты делаешь, пиши, что ты помнишь».
«Тени наступают, и я уже не знаю, что было, а что нет».
«Думай о маме, обо мне. Думай каждый день. Понемногу. Не бойся, что что-то забудешь. Мелочи не меняют тебя. Помни главное. Помни, кто ты есть».
«Как тяжело…»
Аэрон неосторожно наступил лапой на старую ветку и взвыл от боли. На этот раз своей. Связь прервалась. Огорченный, он со злобой крутанулся на месте и чуть было не сшиб незнакомца, но тот вовремя успел отскочить, перепрыгнув через пружинистый, как тяжелый хлыст, хвост.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Мак. – Опасность?
– Нет. Извини. Я просто задумался. Заноза. Идем. Нам надо спешить.
Рыжая морда не выражала человеческих чувств, но Мак мог поклясться, что его спутник был не в себе. И дело было вовсе не в растрескавшейся от старости ветке.
-2-
Они шли целый день без остановки, сделав лишь небольшой привал в полдень, словно куда-то торопились. Куда? Мак устал задавать вопросы и не получать ответов. Хотя Аэрон выбирал для него более удобные тропинки, ноги Мака, непривычные к долгим пешеходным маршрутам, медленно, но неумолимо наливались свинцом, спину ломило, а голова кружилась от пряного лесного аромата.
Пару раз они встретили на своем пути каких-то животных, однажды нечто наподобие белки прошмыгнуло мимо ноги Мака и скрылось в траве за деревом. Но он уже не обращал внимания на окружавший его лес. Зелень, вначале радовавшая глаз, при быстрой ходьбе сливалась в сплошной ковер из теней и света. Пахло хвоей, прелой травой и чем-то еще, – он не мог, не хотел распознать этот запах.
«Это не то, что ты думаешь. Пахнет старым железом. Когда-то здесь жили предки Берри, наших хранителей. Лес еще не успел переработать все следы».
«Что с ними стало?»
Больше пользы было бы разговаривать с перегородкой в кают-компании. Проклятый зверь опять притворился глухим.
И все же Маку смутно казалось, что Аэрон неспроста завел его в эти места. Что-то от него хотел его четвероногий проводник, как-то странно порой наклонял голову, оглядываясь назад, втягивал воздух носом, водил ушами.
– Вам следует быть осторожным, красный мох очень ядовит, – мимоходом заметил Аэрон своему спутнику. – Лес требует осторожности.
Морализатор. С каким бы удовольствием Мак поменялся бы с Аэроном местами. А пока оставалось только кивнуть и покорно шагнуть в сторону.
– Стойте! – раздался обеспокоенный окрик. – Хватайся за хвост!
Но было поздно.
Земля под ногами Мака провалилась, и он всем весом рухнул в открывшуюся темноту. В сознание болью прорвался тигриный рык.
– Думайте о доме! Не давайте им захватить ваше сознание, – отчаянный голос Аэрона – и глухое, полуобморочное падение в пропасть.
Они пришли неожиданно.
Мак застонал и схватился за голову. Кажется, череп был цел, как и остальные кости. Но вонь вокруг стояла нестерпимая.
– Постарайтесь ни до чего не дотрагиваться! Я попробуй вырастить вам лиану. Не шевелитесь!
Голос Аэрона звучал в его голове глухо, как будто своды пещеры могли заглушать мысли.
Он спрятался за дверью и потянул занавеску на себя. «Хоть бы не нашли, – тихонько молился он. – Хоть бы не нашли… Ну, пожалуйста, пройдите мимо. Что вам стоит…».
Солдат Аймоди, враждебной, чужой во всех смыслах армии, приоткрыл дверь и шлепнул ладонью по занавеске.
– Фу, пронесло, – тихонько выдохнул Он про себя, оглядывая ставшее непривычным детское тело.
Рука солдата опустилась на стенку чуть ниже того места, где, повиснув на крае дверного косяка, притаился Он.
Кто Он?
Мак потряс головой. Кто я?…
«Бойи».
– Держитесь! – в голове снова раздался смутно знакомый голос.
Чей?..
«Второй», – запоздало догадался Бойи. Второй парнишка, с кем они вместе бежали от Аймоди, спрятался в другой комнате, но его, похоже, нашли. Он слышал отчаянный зов, шум драки. Потом все смолкло, и маленькое тельце небрежно протащили сквозь комнаты к выходу, сбросили вниз.
Бойи закрыл глаза. Ему казалось, что, если прислушаться, он услышит, как тело разбивается о землю. Летающий дом, надежно защищавший своих жителей от диких зверей, сам стал зверем, страшной ловушкой, из которой не было спасения. Оставалось только ждать, когда найдут и его, и тоже, вслед за остальными, сбросят на холодные камни…
«Нам не нужны пленные. Рабов достаточно», – он слышал, как какой-то генерал отдал приказ солдатам очистить дом.
«Здесь будут жить мои сыновья».
Срывая когти, Аэрон скользил вниз. Только бы успеть!.. Незнакомец не сможет продержаться долго в этой ловушке, а тогда все его планы, все надежды рухнут.
Здесь, под землей, среди развалин, пробитых корнями деревьев, лес не мог защитить и его, но все же у Аэрона было небольшое преимущество. Он знал, ЧТО ждет внизу, а незнакомец – нет.
Ему не хватило какой-то доли секунды, чтобы зацепить Мака хвостом, схватить за растопыренные в страхе пальцы. Обидно.
Но еще не все было потеряно. Если он поспешит, если незнакомцу немного повезет, и он не сразу увидит смерть…
Оставался крохотный шанс, и Аэрон собирался поставить на него свою жизнь.
-3-
Боров сидел за столом, писал, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из соседней комнаты. Дети осваивали новый дом.
– Кто здесь?
Среди привычного гомона ему послышался чужой стон.
Первый – он теперь звал себя первым для смерти – затих и вжался в стену. Он висел на дверной перекладине уже третий день. Страх ушел, ушли голоса. Он больше не слышал родных, успевших укрыться в глубине леса. ОНИ БРОСИЛИ ЕГО. Бросили их ВСЕХ умирать. ЗАБЫЛИ ЕГО ИМЯ.
– Кто-то прячется?
Прищурившись, Боров слегка наклонил голову на бок и повел ушами. Потом встал, прошел в комнату, где шалили дети, задумчиво посмотрел на дверь, отделявшую его кабинет от них, вышел в коридор.
Он так и знал, что в доме кто-то есть. Чувствовал это все время, и поэтому не удивился, когда дети нашли еще двоих, совсем маленьких фрейи, спрятавшихся в шкафу и почти оглохших от голода и страха. Солдаты быстро сбросили их вниз на землю.
Все ушли, и Первый скользнул на пол, чтобы немного размять конечности, но снова услышал шум. Он кинулся назад, за перегородку, промахнулся с испуга ногой по еле прощупываемому выступу на стене, безнадежно дернул на себя шторку, понимая, что не успевает залезть наверх…
Их глаза встретились.
– Слезай, – скомандовал Боров.
Уцелевший фрейи был на редкость крепок и выглядел сообразительным. Он быстро подчинился команде, опустил лапы, послушно встал перед дверью, за которой все это время прятался.
Вошли дети. Они тоже давно не видели такого сообразительного фрейи и настаивали на тестировании. Когда они ушли за расшифровкой результатов, Боров придавил Первого к полу, прижал свой лоб к его лбу.
– Ты меня слышишь?
Губы Борова не шевелились, но Первый отчетливо понимал его, как когда-то понимал своих родителей.
– Отвечай. Также.
Он молча послал ответ: «Да», и тут же мысленно ударил волной ярости, попытался вырваться, но Боров навалился на него всем телом. Первый почувствовал, как беспомощны его лапы, как ломаются кости, и голова.
– Запоминай. Будешь служить мне и будешь верен мне, иначе никак.
Раздался стук наружной двери, и Боров встал, поднимая за собой Первого. Голова у Бойи болела, но он старался не показывать виду. Слабых пленников Аймади убивали сразу. Он это видел.
Вошли дети.
– Результаты еще лучше предыдущего, папа.
– В спецшколе место осталось для одного, – властно отрезал Боров.
– Отправим его. Он скрывался дольше. Дольше всех, которых мы нашли.
– Посмотрим. Он должен решить сам. Оставьте его, пусть подумает.
Боров чувствовал, что из этого фрейи выйдет толк. К тому же он доверял детской интуиции. Его дети еще никогда не подводили его. Дети лучше солдат искали детей. Это открытие он сделал в самом начале вторжения. Фрейи, словно мотыльки, слетались на детский крик.
– Посмотри, так мы готовим суп.
Боров вместе с старшим сыном бросал в желтую похлебку какие-то грибы, тщательно перемешал получившуюся смесь ложкой.
Первый осторожно подошел к огню. Боров отодвинулся, давая ему место, подтолкнул вперед сына, медленно, растягивая слова, сказал:
– Это мой первенец. Я учу его готовить. Ты тоже хочешь посмотреть? Ты тоже можешь стать моим сыном.
Первый нервно дернул хвостом ответил: «Да».
Умный мальчик. Улыбаясь, Боров еще чуть-чуть пододвинулся, давая Первому возможность увидеть все в деталях.
Мак застонал, почувствовав клыки на своей правой ноге.
– Очнись! – недовольно прорычал ему прямо в лицо Аэрон. – Нам надо выбираться отсюда. Ты слишком тяжел, чтобы я мог поднять тебя.
– Что это было?
– Что?
– Мне казалось, я стал другим существом.
Аэрон жутко скривил морду, отплевываясь от попавшего в нос и под язык песка.
– Это было давно. Теперь все кончилось. Ты попал в яму воспоминаний. Карабкайся за мной и постарайся не отставать. И не дотрагивайся ни до чего, что кажется тебе неестественным.
– Неестественным?..
Шерсть Аэрона встала дыбом, словно он мучительно подыскивал нужные слова.
– Рукотворным, – наконец выдавил он из себя. – Сделанным человеком. Ну, ты понял.
Пришелец наконец-то осмысленно кивнул ему в ответ.
– И не надо смеяться. Я разговариваю на твоем языке всего лишь два дня, но если мы останемся здесь еще на полчаса, то превратимся в пыль. Так что поспеши.
Мак понял: Аэрон не шутил. Он боялся. Нет, испытывал звериный ужас. Словно сама смерть стояла у них на пути.
– Я вырастил лиану. Держись крепче и ползи, – приказал Аэрон. – Деревья не смогут вытащить нас наверх, только сжать крепче, так что будь осторожен. Если что, кричи. Иначе они могут сломать тебе ребра.
«Веселенькая перспектива, – ухмыляясь, подумал Мак. – Упасть с неба, чтобы быть раздавленным каким-то корнем. Вот это эпитафия».
Привычные к нагрузке руки послушно подтянули тело вверх. Он перехватил корень, носком сапога выдолбил углубление в земле.
«Полезли, всего делов-то».
-4-
Они почти выбрались наружу. Оставалось каких-нибудь два-три рывка, когда палец Мака наткнулся на что-то острое, торчавшее вниз наискось по направлению к земле. «Какой земле? Вверху или внизу?» – успел подумать он и снова почувствовал рывок. Страшная сила тянула его прочь от корней деревьев, вырывала из их объятий, звала назад.
Он быстро понял, что такое местная дисциплина. При въезде в спецшколу всех новичков для приветствия поставили на задние лапы, а он слишком быстро опустился вниз. Это не понравилось Полковнику. Как итог, он простоял на задних лапах шесть часов подряд.
– Понял теперь, кто здесь главный?
– Да, сэр.
В остальном условия обучения были вполне сносными. Они дежурили по столовой, учили военные науки, язык Аймоди, сдавали экзамены на верность присяги и послушание.
Регулярно, раза два в неделю им делали какое-то переливание. Бойи знал, что его кровь полезна для Аймади, но что вливают назад им, оставалось загадкой. Частые процедуры, однако, сказывались даже на его крепком здоровье, и он, как и многие из его прежних товарищей, а теперь, – кто они были? – предателей? – выживших? – оставшихся в живых? – ходил с постоянно ноющей, воспаленной перебинтованной лапой.
После вечерней поверки их по шестеро-семеро сажали в специальную клетку со шторками вместо стен и перекладинами сверху с каждой стороны. За эти перекладины цеплялся специальный бинт, который держал корпус и не давал полностью опуститься на задние лапы. Новички не должны были чувствовать себя слишком комфортно. По мнению Полковника, это вредило обучению.
– Мотивация, – говорил он им. – Вам всем нужна подходящая мотивация. Хотите жить хорошо – быстро учитесь, усвойте правила и забудьте о прошлом. Вы теперь не фрейи, вы – будущая, новая раса. Вы лучше своих отцов, и вы будете знать все, что знаем мы. Вместе мы построим новый мир. Но сначала нужно кое-что усвоить. До печенок. Ты понял меня, малыш?
Бойи не нравился ему своим независимым видом. И, сожалея о том, что не может оспорить решение Борова, Полковник по-своему решил уладить этот вопрос.
– Я заставлю тебя прикрыть твои поганые глазенки, хитрец. Думаешь, всех обманул своей невинной рожей? Запомни, из моей школы еще никогда не выходило брака. Ты будешь жить и дышать по моим правилам или нет. Третьего не дано.
Бойи по достоинству оценил целеустремленность этого Аймоди и тоже решил сделать по-своему.
Однажды, когда карауливший их «учитель» смотрел футбол, он вместе с несколькими товарищами попытался выскользнуть из корсетов, державших их, и это им удалось. Бинты были достаточно эластичны и, если не делать резких движений, чуть-чуть растягивались, позволяя лапам выскользнуть наружу. Немного практики, и это могло получиться у любого.
За занавеской безмятежный охранник смотрел футбол по телевизору. Играли Сони и Реи.
Наткнувшись на знакомые слова, сознание Мака на мгновение прояснилось. «Футбол? Какой к черту футбол? Где я?» – успел подумать он, отчаянно хватаясь за какую-то ветку, оказавшуюся на удивление теплой на ощупь. Где-то вдалеке раздался приглушенный стон.
– Они расслабились и доверяют нам полностью, – убедительно говорила единственная в их компании девочка-фрейи. – Мы можем сейчас выйти отсюда, взять их оружие и убить всех.
Взволновавшийся от призывных слов Гном размашисто дернул хвостом и задел занавеску. Раздался звук сирены. Они ринулись на свои места, в корсеты.
Помогая Лане, Бойи замешкался и не успел нырнуть в свой. Он лишь набросил на себя для виду бинты и встал на задние лапы, прижавшись к холодному столбу.
Охранник пристально смотрел на него, и у Бойи началась паника. Он вспомнил мучительные уроки Полковника, и лапы его задрожали еще сильнее. Страх. Его снова охватил страх и отчаяние. Сейчас будет приговор.
«Г-О-О-Л!», – раздалось по телевизору.
Охранник обернулся и радостно вскрикнул вместе с далекой толпой. Его радость поддержали фрейи. Один из воспитанников подтолкнул Бойи плечом.
– Ты чего? Давай.
– Поздравляю, сэр.
Охранник обернулся назад, посмотрел на напряженные, чужие лица. Дети. Эти фрейи были совсем детьми. Хорошо, что подобного не случилось с его ребятами. В деле войны всегда быть приятно на стороне победителей.
– Ладно, подлизы. В честь праздника прощу…вас всех…и чтобы больше никаких разговоров.
Шторка задернулось.
– Спасибо, ребята.
– Не за что, – отходя в сторону, скрывая радость в голосе, пробурчал Аэрон. – Ты мне чуть хвост не оторвал. Надо же так дергать!
Мак приоткрыл глаза и, прищурившись, посмотрел на солнечный свет. Земля. Кажется, они все-таки смогли достичь ее.
Рукой он нащупал упругую, шероховатую поверхность, нагретую солнцем. Оглядел себя. В глазах была резь, голова кружилась, но в остальном, кажется, все было на месте. И сзади он не нашел никакого хвоста.
– Что? Пробрало? – усмехнулся Аэрон. – Не понравилось ходить на задних лапах? В этом деле тоже нужна привычка. Как и во всем.
Мак резко мотнул головой, прогоняя остатки наваждения. Этот лес со своими картинками начинал порядком надоедать ему. Нет, из всего этого при желании можно было сделать неплохой аттракцион для скучающих богачей, но он лично предпочитал более традиционные варианты отдыха.
– Что было бы, если бы мы не выбрались оттуда? – желая проверить свои предположения, поинтересовался он.
Аэрон чихнул, прогоняя из носа остатки земли и пыли.
– Умерли бы от жажды и голода. Воспоминания не заботятся о чужом теле, они лишь высасывают его. Дотла.
Логично. О подобной форме паразитизме Мак читал еще в детстве. Но причем здесь футбол?
– Ваше сознание пыталось сопротивляться и вживляло знакомые образы в чужую историю. Защитная реакция. Как последний вздох, – прокомментировал его мысли Аэрон.
Никакого уважения к конфиденциальности.
– Я спас вас. Могли бы и поблагодарить, – обиделся проводник.
– Спасибо. Но кто привел меня сюда? И зачем? Только не надо рассказывать про окружной путь. Вы с самого начала вели меня сюда? С какой целью?
Аэрон попытался увильнуть от ответа, но Мак тоже не был безобидным зайчиком, попавшим в лапы к тигру на чужой планете. Он не первый год занимался космическим ремеслом и знал, что иной раз вежливостью ничего не добьешься. Разве что свернешь шею.
– Говорите. Или, клянусь, я расстреляю ваши джунгли из бластера.
– Погибнете сами.
– Ну и пусть. Сяду и разведу в вашем чертовом лесу костерок, чтобы стереть всю эту пакость. И поверьте, мне хватит сил и сообразительности, чтобы поджечь эту долину раньше, чем она доберется до меня.
