Олег Николаевич Савин
Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга вторая
“И он изранен преступлениями нашими, сокрушён грехами нашими, наказание за благополучие наше – на нём, и ранами его исцеляемся мы.
Все мы, как овцы, блуждали, каждый повернул на дорогу свою, и Йегова возложил на него грех всех нас.
Притеснён и измучен он был, и не открывал рта своего, как овца, ведомая на заклание, и как овца, безгласная пред стригущими её, и не открывал рта своего.
Из заключения и от наказания взят он был, и кто расскажет о случившемся с поколением его, ибо отрезан он был от страны живых, за греховность народа моего – поражение ему”.
Вот, прежде всего удел Сына Человеческого, – посмотрел на него Йешуа. – Не этому я вас учу, – показал он рукою на толпу. – Не честолюбию и стремлению к славе мирской. Что благого может принести она? Возрадовать тело, но притом душу свою потерять?
Взбунтовавшись, люди навлекут на себя только карательные действия со стороны Римских властей. Вспомните всё, чему я вас учил. Не отвечать злом на зло. Моё же Царствие не от мира сего. А теперь быстро спускайтесь к лодке и отправляйтесь на ту сторону моря. Я не хочу, чтобы мои ученики воспламенялись неправильными идеями, не до конца ещё осознав духовной сущности Царства Небесного. Я успокою народ, а затем проследую за вами.
– Но… – начал было Йехуда.
– Ступайте, – мягко, но с нажимом произнёс Йешуа.
– Всё равно, – тихо, недовольно бурчал про себя Йехуда, спускаясь к морю. – Я сделаю тебя царём Исраэйля.
Медленно отплывая, они ещё различали, как Йешуа, спустившись с холма, долго и спокойно беседовал с людьми. Бывший в возбуждении народ постепенно успокаивался, а затем стал разбредаться по близлежащим селениям в поисках ночлега, а многие попросту зажигали небольшие костры, устраиваясь на ночь. Затем они заметили как одинокая фигура их учителя, медленно взойдя на мыс, опустилась на колени, погружаясь в молитву на фоне темнеющего, вечернего неба.
Перикопа 34
Туфоникос нукс
Бурная ночь
Когда они отплыли на достаточное расстояние, Иоанн глядя на берег, где остался их учитель не выдержал.
– Нет. Так нельзя!
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Андрей.
– Мы же его просто бросили одного! А там тысячи людей!
– Ты забыл, что он нам повелел? – строго посмотрел на него Пётр.
– Я всё помню. Но как? Как он сможет тогда к нам присоединиться? Лодка же всего одна. И мы сейчас в ней находимся.
– Я этого конечно не знаю, но лучше бы следовать его указаниям.
– А если ему понадобится наша помощь? Мы же не сможем тогда к нему вовремя прийти.
– Хорошо, – в сомнении посмотрел на него Натанэль. – Что ты предлагаешь?
– Остановиться здесь и подождать. Вдруг мы услышим его призыв и тогда быстренько вернёмся назад.
– Сидеть ночью в лодке, в открытом море, не самая лучшая идея, – покачал головою Фома. – Однако в словах нашего маленького Иоанна есть разумное зерно. Давайте подождём.
***
Хоть и близилось полнолуние, но облака часто закрывали отражённый свет, погружая окружающие просторы в полный мрак. События этого дня не прошли даром, отяжеляя усталостью учеников, а мерное покачивание лодки лишь усыпляло их. Они и сами не заметили, как уснули.
Резкий толчок в борт, всех разбудил. Всё крепчая, ветер, вспенивая волны, кидал их судёнышко из стороны в сторону.
– Пётр, где мы?! – вскричал Шимон Канонит, перекрикивая общий, нарастающий шум.
– В лодке! – недовольно отозвался тот.
– Это и так понятно! Но далеко ли до берега?
– Да откуда ж я знаю-то?! Темень же непроглядная! Не то что берега, воды невидно! Течением и ветром нас могло отнести стадий на двадцать пять – тридцать! (4,5-5,5 км) Так что считайте, что мы посреди бушующего моря!
– Что же нам теперь делать? – обеспокоился Фаддей.
– Молиться и грести, изо всех сил!
– Но куда? Берега же невидно! – огляделся по сторонам Филипп.
– Прямо! Против ветра! Иначе опрокинет! Кто не на вёслах, тот отчёрпывает воду! Потом меняемся! И так, до тех пор, пока не достигнем суши! Это единственное, что нас может спасти! Потому как шторма здесь довольно сильные и налетают внезапно! – распорядился Пётр.
– Если бы с нами был наш равви, – прокричал Матфей. – То он помог бы нам, усмирив море как прошлый раз!
– Да, но мы здесь одни, посреди бушующей стихии, и потому давайте делать то, что в наших силах! – закончил все прения Пётр.
В то время ночь у иудеев, как и у римлян, делилась на четыре промежутка времени, когда стража сменяла друг друга. Отсчёт первой стражи начинался с шести часов пополудни и длился до девяти часов вечера. Далее шла вторая стража, с девяти часов вечера до двенадцати часов пополуночи. Третья начиналась с двенадцати часов пополуночи до трёх часов утра. И четвёртая с трёх часов утра до шести часов утра. Именно в четвёртую стражу ночи, выбивающиеся из сил ученики, заметили нечто необычное. Даже бросили грести и отчёрпывать воду, став пристально наблюдать, вглядываясь во тьму. Это было страшно. Свет луны, пробивавшийся сквозь тучи, время от времени осиял своим серебром фигуру человека, спокойно идущего по поверхности моря. Вздымающиеся вокруг неистовые волны, робко утихали около неё, даже не перекатываясь через его обувь. А ветер не позволял себе поднять, даже края его одежд. Он шёл, словно бы глубоко задумавшись или погружённый в молитву, по направлению к ним. Когда же он подошёл достаточно близко и хотел миновать их, нервы учеников не выдержали.
– Призрак моря!!!
– Дух неупокоившегося!!!
– Это демон, поднявший бурю!
– Он пришёл забрать наши души!!
И тут они услышали до боли знакомый, ласковый голос.
– Ободритесь. Я существую. Я живой. Не пугайтесь. Шум ветра и буйство волн грозны, но страх намного опаснее бури. Сколько раз я вам говорил, что вера это то, что спасает. Веруйте целиком и полностью Отцу Небесному, и Он всегда сделает всё во благо. Даже если сейчас вам это кажется не таковым, то впоследствии, по прошествии времени, всё становится более доступным для понимания. Я познал вас бедствующими в движении своём и потому пришёл на помощь к вам.
– “И слово прокралось ко мне, и восприняло ухо моё нечто от него, – страстно зашептал Иоанн.
Среди размышлений, что в ночных видениях, когда нападает на людей глубокий сон.
Страх объял меня и трепет ужаснул многие кости мои.
И ветер прошёл по лицу моему, поднял дыбом волосы на теле моём.
Встал, но не узнал я вида его – образ перед глазами моими, тишина, и голос слышу я.
Может ли человек быть праведным пред Элохим, может ли муж быть чистым пред Творцом своим?”
Слушая спокойный голос учителя, страх проходил так же быстро, как и до этого возник. Но Петру этого голоса было недостаточно.
– Адон, если это есть ты, повели мне идти к тебе по воде этой.
– Иди, – мягко произнёс голос.
Действуя по зову сердца своего, Пётр порывисто встал и не думая о последствиях, просто переступил край лодки, встав на поверхность моря.
В присутствии Йешуа, лодка уже не так сильно раскачивалась на волнах, потому Пётр вышел из неё довольно легко. Пристально глядя на фигуру своего равви, он ни о чём больше не думал, а просто шёл к нему. Но подойдя на расстояние вытянутой руки, из-за туч неожиданно проглянула полная луна, заливая своим светом окружающее пространство. И Пётр, отвлёкшись, посмотрел через плечо своего учителя, за его спину. А там, ветер, вздымая волны, яростно вспенивал их верхушки, злобно разрывая на части. Ученик вдруг осознал что происходит вокруг него. Его глаза расширились от ужаса и он тутже с головой ушёл под воду. И хотя он отлично плавал, однако страх и моментально отяжелевшая одежда, сковали его движения, отчего Пётр начал тонуть. Вынырнув, в отчаянной попытке он завопил.
– Адон! Спаси меня!
Йешуа немедленно простёр руку, ухватив его, помогая вновь подняться на ноги.
– Маловерный, зачем усомнился? Какова была причина для этого? Никакая буря не сможет повредить тому, в ком ни на мгновение не ослабевает вера. Но как только страх вытесняет веру, то опасности обрушиваются с новой силой, более прежней. Именно страх перед ещё не свершённым, но только возможным, заставил встрепетать сердце твоё. Покой исчез, развеивая веру.
Беседуя, они медленно двигались к лодке, с пребывающими в крайнем изумлении учениками.
– Вера может быть истинной, но и слабой одновременно. Однако слабая вера намного лучше, чем её полное отсутствие. И она не должна стать преткновением для того, чтобы ничего не предпринимать. На возникающие трудности нужно смотреть не глазами плоти, а взирать очами веры. Вера способна развеять все сомнения и страхи. Посмотри, эти волны, что вызвали такой страх у тебя, сейчас смирно простираются под ногами твоими. Порою страх бывает сильнее самой опасности.
– “Подняли реки, Йегова, подняли реки голос свой, поднимают реки шум свой, – дрожащим голосом произнёс Пётр.
Сильнее шума вод многих, могучих волн морских – Йегова в выси.
Свидетельства Твои верны совершенно, святость подобает дому Твоему, Йегова, вовеки”.
Они переступили борт, войдя в лодку. Йешуа посмотрел вдаль и ветер сразу же стих.
– Тем более, в действительности, берег был намного ближе, чем вам казалось, – улыбнулся равви своим ученикам.
При этих словах дно лодки зашуршало по подводному гравию, и её нос мягко уткнулся в прибрежный песок.
Йешуа первым сошёл на берег. Ученики, дрожащие от мокрой одежды и возбуждения, последовали за ним. После чего пали ниц, провозглашая: – Воистину, ты есть Сын Элохим!
– Ничто, кроме слова Творца, не могло умножить хлебы, и никто, кроме Владыки, не может шествовать по водам морским. Ибо ходить по воде свойственно не человеку, но только Сыну Его.
– “Благословлять буду Йегову во всякое время. Хвала Ему непрестанно в устах моих.
Йеговой хвалится душа моя, услышат смиренные и возрадуются.
Хвалите Йегову со мной, и превозносить будем имя Его вместе.
Вопросил я Йегову, и Он ответил мне и от всех ужасов моих спас меня.
Смотрели они на Него и просветлели. Не устыдятся лица их.
Вот страдалец воззвал, и Йегова услышал, и от всех бедствий его спас его”.
Они и раньше это знали, но постоянные чудеса исцеления, происходящие при них, притупили их сердца и чувства. Даже чудесное умножение хлебов не воздействовало на их сознание как дОлжно, а вызывало лишь удивление. Как будто бы это было рядовое событие. И только избавление, в момент грозящей им опасности, вновь открыло их духовные очи, разрушив окаменённость сердец.
– Веруйте, и да будет по вере вашей, – улыбнулся им Йешуа. – А теперь нужно поискать место, где бы вам можно было обсохнуть и прийти в себя.
Он осмотрелся и увидел неподалёку слабый свет от костерка.
– Идёмте, – произнёс он. – А то у пастухов скоро догорит костёр и придётся по-новому его разжигать.
Ученики несмело поднялись на ноги и последовали за своим учителем, попутно собирая хворост, на который они натыкались.
Перикопа 35
Артос зоэ
Хлеб жизни
Солнце отметило полдень, когда на море показались с дюжину лодок, целенаправленно двигаясь в одном направлении. Наконец они пристали к пустынному берегу, где всё ещё находился народ.
– Шалом алэйхэм, почтеннейшие. А не подскажите нам, где можно найти молодого раввина, проповедующего благую весть? Он со своими учениками вчера отправился в этом направлении.
– Алэйхэм шалом, – поздоровались в ответ. – Всё верно. Он был здесь, сотворив настоящее чудо.
И видя непонимание в глазах прибывших, пояснили.
– Народу, слушающего его, было много, очень много. Ночь спустилась, и ночлег искать было уже поздно. Многие приходили семьями, не думая, что проповедь так затянется, потому и не брали с собою еды. Мы уже хотели заночевать голодными, но его ученики, рассадив нас рядами, стали выдавать хлеб и рыбу из обычных коробов. В них не могло поместиться еды более, чем на одну семью, но накормлены были абсолютно все. Мало того, они ещё собирали остатки от этой необычной трапезы.
– Поистине, это чудо, – восхитились прибывшие. – Жаль что нас в этот вечер не было рядом.
– Да, это так. Мы даже хотели сделать его царём Исраэйля, но он не восхотел этого.
– Где же он сейчас?
– Незнаем. Сами в недоумении.
– Это как так?
– Вчера, после трапезы, его ученики сели в единственную лодку и отплыли по направлению Кфар-Нахума, а он взошёл вот на этот мыс, преклонил колени, погрузившись в молитву, а наутро его уже никто среди нас не видел.
– Так он мог просто уйти.
– Незамеченным? Народ густо окружил полукольцом этот холм. Повсюду горели костры, у которых грелись и ночевали люди. Он просто не мог пройти незамеченным через всех. Кто-нибудь, да обязательно бы заметил. По морю уйти он тоже не мог. Другой лодки просто не имелось, да и потом на море поднялся шторм, так что сюда пристать тоже никто не мог.
– Ну и где же он в таком случае?
– Не ведаем. Потому и ждём его появления.
– Да, – вновь позавидовали им. – Хотелось бы и нам видеть такое.
Потому прибывшие не ограничились только беседой, а тщательно провели поиски. Обследовав всю близлежащую местность, но так и не обнаружив ничего, они решили плыть в Кфар-Нахум, куда могли проследовать его ученики и расспросить уже их. С ними отправились и многие те, кто присутствовал при чуде насыщения.
Переправившись, они расспросили людей, узнав, что учитель пришёл со своими учениками и сейчас находится в одной из синагог.
– … таково истинное значение речений, записанное у пророков, – закончил свою речь Йешуа.
– Равви, когда ты сюда пришёл? – изумились вошедшие толпой иудеи.
Учитель посмотрел на них внимательно и произнёс:
– Истинно. Истинно говорю вам. Вы ищите меня не потому что видели знамение, но из-за того, что вкушали от хлебов и насытились. Однако не узрев в том духовного откровения. Вам бы следовало поразмыслить о том, что для вас всех вчера сделал Отец Небесный, но вы устремили свой взор только на хлеб, что насытил вас.
Заботьтесь прежде не о пище, которая пропадает, а о пище, которая пребывает в жизнь вечную. Которую сей, Сын Человеческий, вам подаёт. Ибо сего, Отец отметил печатью Элохим.
По толпе прошелестело. «Да, это так. Никто не может совершать таких чудес, если на нём не пребудет рука Элохим».
– Люди прилагают столько усилий, чтобы обеспечить себя временным, словно бы тело, это всё что у них есть. И вы тому подтверждение, вновь придя ко мне за пищею тленной. Но вы забываете слова пророка.
“Зачем вам отвешивать серебро за то, что не хлеб, и заработанное вами за то, что не насыщает? Слушайте внимательно Меня, и вкушайте благо, и насладится туком душа ваша.
Преклоните ухо ваше и идите ко Мне, слушайте, и жива будет душа ваша, и Я заключу с вами завет вечный, как неизменные милости, обещанные Давиду”.
Человек может жить в достатке и роскоши, но он не сможет утолить голод души и жажду сердца никакими земными благами. В нём всегда будет существовать жажда жизни, любви и истины. Ведь недаром слово «Истина» начертана тремя буквами. Первой, средней и последней буквой алфавита. Ибо Истина это начало, середина и конец всего пути. И потому неразумно заботиться только об одной стороне бытия. Сын Человеческий подаёт вам жизнь вечную как дар от Отца Небесного. А что может быть более бесплатным, чем дар? – улыбнулся Йешуа.
– Что? Что надо исполнить, чтобы творить дела Элохим? – оживились иудеи. – Как заработать? Какую произвести работу?
– Веруйте, – просто ответил учитель. – Сие есть творение для Элохим. Уверуйте в того, кого Он послал. Ибо без веры нет доверия, а без доверия нет и любви. Уверуйте, и это преобразит сердце ваше. Уверуйте в Сына Человеческого, и через него вы получите спасение своё. Поскольку он пришёл, чтобы спасти, примерив человека с его Творцом.
– Тогда какое сотворишь ты знамение, чтобы увидев, уверовали тебе? – с интересом посмотрели на него вновь прибывшие. – Ты пророк, отмеченный перстом А-Шема, это так, но Машиах является более чем пророк. Что совершишь нам?
– Да! Сотвори чудо, подобное тому, какое сотворил светоликий Моше. Как отцы наши вкушали манну посреди пустыни на протяжении сорока лет, так и нам сделай. Ведь так было написано:
“И повелел Он облакам наверху и двери небес растворил.
И дождём пролил им манну для еды и хлеб небесный дал им.
Хлеб небесный ел человек, пищи послал Он им вдоволь”.
– Докажи нам это. Потому как Машиах будет питать народ свой хлебом небесным. Заставь нас поверить в тебя.
– Истинно. Истинно говорю вам. Не Моше подавал вам хлеб сей с небес. Но Отец мой подаёт вам сей хлеб от поднебесья, который истинен, – слегка развёл руки в стороны Йешуа, показывая себя. – Он для души вашей, а не для тела. Важны не размер и размах совершённых чудес, а восприятие их смысла и значения. Ибо сей хлеб Элохим, нисходящий с Небес, наделяет мир жизнью.
– Адон, – оживились иудеи предвкушая новое чудо. – Всегда подавай нам сей хлеб.
– Я, являюсь этим хлебом жизни, – уже прямо признался им Йешуа, видя упорное непонимание его слов. – Приходящий ко мне, никогда не взалчет и уверовавший в меня никогда не возжаждет.
Как обычный хлеб поддерживает силы вашего тела, так и я наполняю, питаю и насыщаю жизнью душу человека. Грех порабощает душу, заставляя её страдать, но приходящий ко мне обретёт покой. Его голодное, израненное сердце, наконец насытится, наполняясь миром и радостью. В итоге, человек обретёт подлинную жизнь, основанную на доверии, любви и послушании Элохим.
Из-за того говорю вам это, потому что и видели и не уверовали. Вы хотите увидеть, чтобы затем возможно и поверить или же усомниться в увиденном. Ваше неверие порождено не недостатком знамений уже явленных, а окаменелостью сердец ваших. Вы взираете, но не видите, словно слепые. Вера же, является отличительной чертою тех, кто во мне нуждается.
Каждый, который даётся мне Отцом, ко мне приходит. И сего, приходящего ко мне, никогда не изгоню вон.
“Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю непокорность вашу”.
Этот призыв обращён ко всем людям, без исключения. Но спасение не происходит вопреки желанию. Свободная воля человека всегда сохраняется за ним. Отец только указывает на средство спасения и обозначает путь к его достижению. Человек же волен сам выбирать. Я же, никогда не отвернусь от того, кто пришёл ко мне с болью в сердце от грехов своих. Кто придя, осознал свою немощь и слабость. Ибо я нисшёл с Небес не для того, чтобы творить волю мою, но волю пославшего меня.
А воля пославшего меня есть такова. Дабы всяких, которых дал мне Отец, не погибли от грехов своих, но воскресить их в последний день.
По синагоге начала прокатываться волна возмущённых голосов и потому Йешуа слегка возвысил свой голос.
– Сие действительно есть воля Отца моего. Дабы всякий, видящий Сына и уверовавший в него имел жизнь вечную. И воскрешу я его в последний день.
Отец не желает человеку смерти во грехах, но протягивает ему не только спасение, но и более того, дарует ему жизнь вечную. Дверь спасения открыта для всех, но чтобы войти в неё, нужно уверовать в сердце своём. Не отторгайте же спасение, потому как всё видимое временно, а невидимое вечно.
– Да что же он говорит-то такое?
– Что значит, я являюсь хлебом, нисшедшим с Небес? Как такое возможно?
– Мы слышали о нисхождении ангелов с Небес, но ни простой человек, ни даже великие пророки А-Шема, никогда не сходили с Небес на землю. Элийя был восхищён на небо, но не наоборот.
– Да что вы его слушаете? В нём же нет ни вида, ни величия. Ведь он такой же как и все мы. Простой иудей. Как же он смеет приписывать себе Небесное происхождение?
– Да все мы его знаем, – с усмешкой раздался чей-то пренебрежительный голос. – Это же плотник из Нацрата.
– А не этот ли есть Йешуа, сын Йосефа?
– Да, так и есть. Мы знали и отца, и мать его.
– Так как же он говорит теперь, я с Неба сошёл? – засмеялся кто-то.
– Не ропщите между собою, – вновь возвысил свой голос Йешуа, приводя слушателей к тишине. Снова и снова пытаясь донести до них истину. – Ни один не в состоянии прийти ко мне, если только не Отец, пославший меня, привлечёт его. И я, воскрешу его в последний день.
К сожалению, люди слишком сильно погрязли в своих грехах и неверии, а потому не желают видеть очевидное до тех пор, пока их не привлечёт к этому Отец Небесный. Это не давление, оказываемое грубой силой и не моральное угнетение. Это дар, предоставляемый человеку. Самому во всём разобраться, взглянув не только прямо, но и по сторонам от него. Это предоставление полной свободы выбора. И когда у человека открываются глаза, то он осознаёт весь ужас своего греха, а в душе его воспламеняется сильная борьба. Грехи и соблазны отягощают тело, в то время как душа и дух стремятся сбросить с себя всю нечистоту, ища спасения.
Отец делает всё возможное, чтобы привлечь человека. И тот не может прийти не потому что не может или для этого нет возможности. Нет, но потому, что сам этого не хочет. Чем больше вы отвергаете благую весть, тем труднее вам становится её принять.
Ведь это есть написанное и у пророков:
“И все сыновья твои будут учениками Йеговы, и велико будет благополучие сынов твоих.
Правдою будешь утверждена. Далека будешь от притеснения – ибо не будешь бояться, и от крушения – ибо оно не приблизится к тебе”.
“Вложу Я Тору Мою в глубину души их, и в сердце их впишу Я его союз, и буду Я им Элохим, а они будут Мне народом.
И не будет больше каждый учить ближнего своего и каждый – брата своего, говоря: «познайте Йегову», ибо все они, от мала до велика, будут знать Меня, – сказал Йегова, – потому что прощу Я вину их и не буду больше помнить греха их”.
Не из-за того, что кто-либо Отца видел. Если только не являющийся пред Элохим. Сей Отца видит.
А так, что Отец просвещает разум человека, делая его способным воспринять и понять посылаемые откровения. Через слово своё, Он исправляет ошибочные представления, а через веру предоставляет спасение. Всякий, внимающий от Отца и усвоивший, приходит ко мне.
Учитель стоит перед всеми, и сообщает учение всем, но только желающие приходят к нему вновь для обретения его. Остальные же пропускают всё мимо ушей, погрязая в невежестве своём.
Открывая духовные очи, человек усматривает путь ко спасению. Лика Отца никто не видел, но оглянувшись вокруг можно заметить Его власть, и силу, и любовь.
Истинно. Истинно говорю вам. Уверовавший имеет жизнь вечную.
Йешуа чуть повернулся, слегка разведя руки в стороны.
– Я являюсь этим хлебом жизни. Отцы ваши ели в пустыне манну и умерли. Сей же хлеб есть с Небес нисходящий. Дабы кто-либо от него вкушающий не погиб.
Нужда и смерть – вот чего боится человек. Отцы ваши в пустыне не сеяли и не жали. Манна поддерживала их силы. Но она не способна была не продлить жизнь, ни отвратить наступление смерти. Она насыщала только физический голод. Была образом, но не истиной. Я же являюсь тем хлебом, который утолит голод духовный. Я являюсь хлебом оживляющим, нисшедшим с Небес. Если только кто-либо вкусит от хлеба сего, в вечности оживёт. И хлеб же, который я дам, тело моё, оно есть ради жизни мира.
В синагоге вновь поднялся шум и негодование более прежнего. Споры и выкрики неслись со всех сторон.
– Каким образом этот, – с презрением говорили они показывая пальцами, – в состоянии будет дать нам есть плоть свою?
Иудеи и в этот раз не восприняли духовного составляющего сказанного.
– Истинно. Истинно говорю вам, – снова возвысил свой голос Йешуа. – Если не вкусите плоти Сына Человеческого и не впитаете крови его, не сможете иметь жизни в себе.
Кто вкусит плоть мою и впитает кровь мою, возымеет жизнь вечную. И я, воскрешу того в последний день, – Йешуа вновь и вновь повторял свою мысль, пытаясь донести до них истину. – Ибо плоть моя оно есть истинная пища, и кровь моя она есть истинное питиё.
“И напою Я душу утомлённую, и насыщу всякую душу скорбящую”.
Человека не насытит пища, на которую он просто взирает, но напитает только та, которую он вкусит. И тем самым эта пища становится одним целым с этим человеком.
Вкушающий мою плоть и впитывающий мою кровь во мне живёт и я в нём.
Как тела тянутся к пище своей, так и душа тянется ко спасению.
Подобно тому, как послал меня Отец Животворящий и я живу Отцом, также, который вкушает меня, тот тоже через меня живёт.
Как Отец имеет жизнь в самом себе, так и Сын, пребывающий в Отце имеет жизнь в самом себе. И уверовавший в Сына принимает его в себя как пищу и потому оживает через Сына.
Сей хлеб, он есть с Небес нисходящий, он не подобен тому как ели отцы и умерли. Вкушайте сей хлеб, который оживляет в вечности, – вновь слегка раскрыл руки Йешуа, показывая себя. – Манна была ниспослана Исраэйлю и имела лишь временное значение и не перешла в землю обетованную. Сей же хлеб, дарует жизнь вечную всем, кто его вкусит. Всему миру.
В помещении вновь возрос ропот.
– Какие жестокие эти изречения. Кто же в состоянии слушать их?
– Такое не только трудно принять, но и поверить невозможно!
– В Торе прямо указано:
“Все движущееся, что живёт, будет вам в пищу. Как зелень травяную даю вам всё.
Только плоти при жизни её, крови её не ешьте.
За кровь же вашей жизни, взыщу Я – от всякого зверя взыщу Я её, и от руки человека – от руки брата его, взыщу душу человека”.
– Это оскорбительно, поступать против закона!
– Да, верно! Потому как записано:
“Но старайся не есть крови, ибо кровь есть душа. Не ешь же души вместе с мясом.
Не ешь её. На землю выливай её, как воду.
Не ешь её, дабы было хорошо тебе и детям твоим после тебя, если будешь делать угодное пред очами Йеговы”.
– А этот предлагает нам насыщаться его плотью и кровью. Какое кощунство!
Йешуа с сожалением оглядел гомонящую толпу и направился к выходу.
Уже не только у иудеев, но и у тех, кто постоянно следовал за ним и считал себя его учениками, возникли сомнения.
– Это конечно верно, но не нужно забывать, что кровь, является средством искупления. “Потому что душа тела – в крови, и Я предназначил её вам для жертвенника, на искупление душ ваших, ибо кровь – она душу искупает”.
– То сказано о жертвоприношении животных, но не человека. А то, что этот нам говорит, да это просто невозможно себе вообразить!
– Я иудей, и не стану марать свои руки в его крови, а уж тем более есть человечину!
– Никто не говорил так и не предлагал есть свою плоть! Ни один из пророков!
Йешуа остановился и с сочувствием посмотрел на своих задумавшихся последователей.
– Это ли смущает вас? Тогда если увидите Сына Человеческого восходящего, где был прежде, что скажите? Потому как вознесение, станет убедительным доказательством истинности учения сего.
Дух, он оживляет. Плоть не приносит никакой пользы. Слова, какие я говорю вам, они есть дух и есть жизнь.
Вдумайтесь в слова мои, впитайте их в себя и тогда переродитесь. Голод души может быть утолён только мною.
Запомните, всё плотское обретает смысл, лишь от духа, в котором оно делается. Однако есть из вас некоторые, которые не доверяют. Слушают слова, но не воспринимают их сердцем своим. И от этого толку не будет. Посаженному семени нужна влага небесная, иначе семя усохнет. Ради этого сказал вам, что никто не в силе прийти ко мне, если только не будет дано ему от Отца.
Потому, кормите и поливайте сердце своё, мною.
А затем вышел из синагоги вместе с двенадцатью. После этого, многие последователи отошли от него и уже больше не сопровождали в странствиях.
***
– Равви, – обратился Иоанн, когда они вышли за пределы Кфар-Нахума. – Разъясни нам о плоти и крови. Ведь в этих словах тоже заключён особый смысл, да?
Остальные с интересом, внимательно посмотрели на своего учителя.
Йешуа остановился, пристально оглядев своих учеников.
– Вы тоже ничего не поняли, – печально подытожил он. – Я не хочу удерживать вас ни силой, ни принуждением. Не хотите ли и вы отступиться? Выбирайте сами. Сейчас для этого самое удобное время, так как многие уже отошли.
– Адон, – дрогнул голос у Петра. – К кому мы пойдём? Мир полон греха и тьмы духовной, а учителя подобного тебе нет во всём свете. Ты слова жизни вечной имеешь и мы уверовали и познали, что ты есть святыня Элохим.
– Не я ли избрал вас двенадцать? И из вас один противник есть. Человек он хороший, но в нём всё более и более прорастают идеи противоречащие замыслам Отца Небесного. И это печалит меня.
А по поводу твоего вопроса Иоанн, – возобновил своё движение Йешуа. – То я привёл людям самые доступные им примеры. Поскольку говоря о возвышенном, нужно иметь перед собой более доступные для понимания образы.
Хлеб – это пища доступная для всех. И для молодых и для старых, для больных и здоровых, для богатых и для бедных. Кровь – всегда символизировала жизнь. Потому что душа тела – в крови.
Как пища, пребывающая в человеке становится его частью, так и вы должны вкушать меня и впитывать. Но это вовсе не означает, что вы должны буквально растерзать меня и съесть, – улыбнулся им учитель. – Ткань, брошенная в чашу с водой, впитает в себя столько, сколько сможет в себя вместить. Но она же не растворяется в воде, а остаётся по прежнему тканью. Но зато там, куда она потом прикоснётся, останется влажный след, от содержащейся в ней влаги. Даже если чашу с водой потом вынести наружу, то мокрая ткань, будет доказательством тому, что вода была. Потому и я хочу, чтобы мои последователи впитали в себя мои слова и мои поступки. Саму суть и образ жизни моей. Чтобы они уподоблялись мне, при этом оставаясь личностями. И тогда они пребудут во мне, а я в них. Точно так же как я пребываю в Отце, а Он пребывает во мне. И только тогда, через меня, они смогут приблизиться к Нему. Но всё это зависит от воли человека и от его желания. Иного спасения нет, как только через Сына Человеческого. В ком соединились две сути. Божественная и человеческая. Вот это я и пытался разъяснить людям, но они снова не обращают внимание на духовную суть сказанных слов, переводя всё в дословный смысл.
Так, неспешно, они удалились в пределы Геннисарета.
