Оксана Ююкина
Тогда лети
– Тогда лети, – улыбается профессор Лоуэл, ободряюще похлопывая Архейна по плечу. Она уходит первой.
Архейн какое-то время разглядывает три бледно-зеленые борозды на левой руке, и странное чувство пузырьков в груди возвращается. Он выходит в коридор, и тот впервые кажется ему таким родным и уютным. Кажется, что вся академия теперь пропитана легкостью и радостью, а не беспросветной тоской. Кажется до тех пор, пока через три дня не прилетают они. Родители и старший брат.
– Три открытых перелома, – тцыкает Орлейн, покачивая головой. – Серьезно? Это того стоило?
– Мгм, – коротко мычит Архейн, не желая объяснять одно и то же в тысячный раз.
– Была бы здесь сестра…
– То сказала бы «уже такой большой, а дурь как у трехлетки». Я в курсе, – огрызается Архейн, вместо выпускного подпирая спиной стену у директорского кабинета. – Я всего лишь отказался от ваших желаний, а не умер.
– Ты…
– До встречи, директор Гллинхулл, – мягкий журчащий голос доносится у самой двери за секунду до ее открытия. Вежливый и жизнерадостный вид женщины сменяется поджатыми губами, полным обиды и возмущения взглядом. Несколько мгновений она пытается заставить своего сына утонуть в чувстве вины, но Архейн даже не пытается выглядеть покорным или провинившимся.
– Мама, – первым проявляет вежливость виновник семейного столпотворения. – Отец.
– Нет повода для ссоры, – крепко сложенный мужчина поправляет застежку нагрудного кармана и похлопывает сыновей по плечам. – Диплом ты не получишь.
Архейн спокойно кивает. Зачем ему диплом, полный фальшивых отметок?
– Ты. Будешь. Переведен. На четвертый. Курс. Конструкторов, – обиженно расставляет слова в предложение мама. – Неблагодарный ре…
– Эллейн, – обрывает причитания жены генерал Мурлейн. – Я видел записи с камер. Академии и Фредеру обвинения не будут предъявлены. Ты выбрал свой путь сам, теперь не жди от нас помощи.
Архейн кивает как заведенный болванчик, совершенно не вслушиваясь в слова. Какая разница, помогут ему или нет? Какая разница, что он будет учиться с теми, кто младше и отстанет от успехов своих однокашников? Он будет конструктором! Архейн готов плясать джумбу, петь гимн Империи, обнимать каждого встречного, даже если никогда не танцевал, совершенно не умеет петь и ненавидит лишние прикосновения.
«Тогда лети» теплом и мягкими пузыриками расползается в груди, опоясывает кожу, приподнимает уголки губ. Кажется, это чувство называется счастье.
