Оксана Кириллова
Делия
– Ну… гуляют и кормят комаров в основном, – сконфуженно отозвалась я.
– Что ж… – Лицо Насти осветила широкая улыбка. – Им тоже надо что-то есть!
У меня отлегло от сердца.
– Я уж думала, ты сейчас откажешься, – призналась я.
– С чего бы? – удивилась она. – Уверена, мы найдем чем заняться. Можно захватить парочку настольных игр…
Я кивнула, хотя с детства ненавидела настольные игры.
– …да даже карты. Играешь в карты?
– В «дурака» умею…
– Вот и чудесно, я сама не заядлый картежник. Года четыре назад во дворе меня научили парочке игр…
– На деньги играли? – вырвалось у меня.
– Да что ты, нет, – махнула рукой Настя. – На желания, самые простые. Вроде прокукарекать три раза или простоять полминуты на одной ноге. Мы же совсем дети были.
Конечно. Настя никогда не стала бы играть на деньги. Она же всегда, наверное, была такой же рассудительной… Да, дело совсем не в том, что она на год старше, – это ее характер.
– Короче, нас ожидает прекрасный отдых, – подытожила она весело. – Смотри, пока мы обсуждали, мороженое растаяло!
– Точно, – с неуместным восторгом заметила я.
– Я еще и два вызова пропустила! Оказывается, случайно поставила беззвучный режим, – добавила Настя, посмотрев на экран своего сотового телефона (узнав, что он есть у нее, я даже стала подумывать о том, что мобильник – это не так уж и плохо в принципе). – Посмотрим, от кого это… ого, Лина! Звонила с домашнего. Когда же она купит себе сотовый? Он уже у всех есть. Ой, прости, ты тоже исключение… Наверное, она хотела увидеться. Может, предложим ей присоединиться?
– Не надо, – вырвалось у меня.
– Все-таки вы поссорились. Ты утверждаешь, что нет, но я все больше убеждаюсь, что да.
– И не думали!
– А почему тогда ты не хочешь ее видеть?
– Не знаю… просто мы сидели, обсуждали… я думала, она…
– …будет лишней? Нельзя так, она же наша подруга! – упрекнула меня Настя, после чего мне действительно стало слегка совестно. Жаль, конечно, что она не ценит нашего уединения, но, в конце концов, нельзя не признать, что она права.
– Так-то лучше. Я перезвоню.
Настя была слишком благоразумна, чтобы как ни в чем не бывало с горящими глазами рассказать Лине о наших планах на лето. Поэтому где-то минут двадцать мы болтали о пустяках. А потом я решилась:
– Знаешь, мы с Настей вместе едем отдыхать!
Лина напряглась так, что, кажется, на пару секунд перестала дышать.
– Правда? Куда? Без родителей? – подчеркнуто вежливо осведомилась она затем.
– С родителями Оли. На турбазу, – пояснила Настя, улыбаясь. – Здорово, да?
– Так мило, что мама с папой разрешили мне взять с собой подругу, – добавила я садистски.
Взгляд Лины стал растерянным, а затем – почти враждебным.
– И правда чудесно, – заметила она холодно. – Боюсь только, на турбазах довольно тоскливо. Вот мы с мамой в августе летим в Испанию.
– Испания! – ахнула Настя. – Дорогая, как тебе повезло! Наверное, в Мадрид?
– Разумеется.
Забегая вперед, сообщу, что тем летом Лина туда не поехала – может, что-то сорвалось, но скорее всего никаких планов и не было. Я сразу заподозрила неладное: то ее родители все до копейки тратят на ремонт, даже день рождения дочери толком отметить не на что, а то вдруг – Мадрид! Подозреваю, что Настя тоже засомневалась, но виду не подала и заинтересованно расспрашивала Лину о будущем путешествии.
Я почувствовала, как невыгодно мое поведение выглядит на этом фоне: ведь я даже не попыталась скрыть скептическую ухмылку. И совершенно не вслушивалась в то, что говорит Лина. И, в отличие от Насти, не заметила одной важной детали.
– Ты сказала «с мамой». А папа с вами не полетит? – спросила Настя, выскребая остатки растаявшего мороженого со дна вазочки.
– Нет. Он с нами не живет, – проинформировала Лина ледяным голосом.
– Серьезно? И давно?
– С начала лета.
– Пару недель всего? Может, все еще уладится. У всех бывают размолвки. Что же произошло?
– Я не влезаю в их дела, но, похоже, мириться они не собираются.
– Какой кошмар! И ты ничего нам не говорила!
Я все еще молчала, пытаясь собраться с мыслями и понять, почему на меня накатила эта странная боль.
– А зачем рассказывать, – пожала плечами Лина. – Не очень-то приятная тема.
– Еще бы! Бедняжка, ты ужасно переживаешь?
– Это не мои проблемы. Единственное, я скучаю по папе. За шестнадцать дней мы виделись всего один раз. – Она опустила глаза. – Ладно. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. От Лизы нет новостей? Мне она не писала и не звонила, с тех пор как уехала в лагерь. Опять в тот самый.
Настя застенчиво улыбнулась.
– Мне она тоже не звонила. Надеюсь, в этот раз ей там так же… весело. – Значит, она тоже знает ту историю с первым опытом Лизы… ох, не хотела бы я, чтобы моя интимная жизнь, когда она начнется, становилась достоянием общественности.
И, наверное, я не буду хвастаться перед большим количеством народу, когда это случится – в крайнем случае расскажу лучшей подруге… и все. Вот такая я. Пусть думают, что я не от мира сего.
– А тебе, Оль? – спросила Настя.
– А? – очнулась я.
– Тебе Лиза не звонила?
– Нет.
Я попыталась поймать взгляд Лины, но мне не удалось. Лина, Лина, Лина… Одно дело – отдалять ее от себя, потому что она сыграла свою роль в твоей жизни, а другое – видеть, что ей все еще неприятно, но в целом она уже все поняла и вычеркнула тебя сама. Что ее проблемы – те, с которыми еще месяц назад она побежала бы к тебе первым делом, – больше не имеют к тебе отношения вовсе.
Вот почему так больно. Это все равно что пропустить несколько серий надоевшего тебе сериала, а потом выяснить, что в твое отсутствие он закончился, а ты даже не знаешь чем.
Из хаоса постепенно выплывали стройные, оформленные мысли. Сравнение с сериалом – как я теперь понимаю, довольно жестокое – мне понравилось, и я отметила, что надо будет использовать его в моем романе.
Лина с Настей болтали, а я все размышляла и почти не принимала участия в беседе. Потом Лина внезапно посмотрела на часы и сообщила, что ей пора. У меня мелькнула сумасшедшая мысль броситься к ней на шею и попросить прощения, удержать, остановить, но я взяла себя в руки и просто сказала «пока».
Она поцеловала нас обеих в щечку на прощание. Трудно объяснить, но для меня это было дурным знаком: раньше Лина не целовала меня, зная, что я этого не люблю – теперь таким образом она попросту обезличила меня, второпях чмокнув, как и Настю (и при этом ни разу не посмотрев мне в глаза – прямо как тогда, в конце седьмого класса).
В тот день у меня начисто пропало желание обсуждать предстоящий отдых с кем бы то ни было, даже с Настей. Мама забеспокоилась, когда я сообщила ей, что Настя едет с нами, сухим и слегка напряженным тоном. Испугалась, что я этого уже не хочу.
Вечер был каким-то мрачным и тянулся бесконечно. Я трижды принималась за «Мартина Идена» (потрясающая, должно быть, вещь – Настя ведь плохого не посоветует, – но я смогла прочитать страницы две), вымыла пол в коридоре, включила мелодраму, попыталась написать несколько строк своего романа (все шло так плохо, что даже их пришлось зачеркнуть)… В конце концов я поняла, что так просто меня не отпустит.
Да, я не могла не ощутить дежа вю, сдаваясь и набирая номер Лины после нескольких часов этого скомканного, бестолкового, полного бессознательного ожидания вечера – в день нашего расставания в конце седьмого класса было то же самое. Только теперь я даже не знала, чего жду. Я не брала с Лины обещания позвонить, и все было в моих руках. Надеясь, что после этого мои мысли вернутся к привычной формуле «Лина – не для меня, Настя – для меня», я набрала номер бывшей подруги.
Трубку подняла она сама. Ее «алло» не было таким уж радостным, а после моего «привет» ее голос и вовсе стал тусклым.
– Привет, Оль.
– Я хотела поговорить.
Молчание. Я откашлялась.
– Слушай…
– Если это насчет моей семьи, то лучше не надо.
– Нет. Насчет Насти. – Я сама не ожидала, что скажу это.
– Сейчас попытаешься объяснить, почему тебе хочется общаться с ней, но не хочется со мной? Не утруждайся. Я сама знаю. Я просто недостаточно нормальна для тебя, – проговорила Лина спокойно и уверенно – так, будто готовилась к этому разговору (может, и правда готовилась?) – И знаешь что? Ты тоже мне не очень-то подходишь. Мне нужен кто-то подвижный, эмоциональный и энергичный, а не только понимающий. Так что, может, оно и к лучшему.
– Очевидно, тем, что произошло у тебя в семье, ты поделилась с кем-то более подвижным, эмоциональным и энергичным, – не удержалась я.
– А тебе есть до этого дело? Думаю, нет. В последнее время тебе было не слишком интересно, что творится в моей жизни, – парировала Лина, и вдруг мне показалось, что она всхлипнула.
Это совсем не вязалось с ее решительной, почти агрессивной манерой разговора, поэтому я решила – послышалось. Однако несколько секунд спустя я различила в трубке тот же звук и вздох:
– Нервы ни к черту. Ладно, пока.
– Эй, погоди! – встрепенулась я. – Ты из-за родителей? Или…
– Какая разница.
– Мне важно!
– Тебе? Ну что ж… у меня был неприятный разговор час назад.
– Расскажи!
– Ладно. Выговориться хочется, а кому еще… Коля звонил.
У меня болезненно ёкнуло в груди. Не забывает ее… повезло же ей.
– И что?
– Умолял начать все сначала. Хуже всего то, что он обсуждал это с Пашкой, просил его не становиться между нами. А он все никак не мог понять, каким образом вообще может это сделать. Потом сказал, что припоминает мое признание на даче, но Коля может быть спокоен: хоть я и хорошо выгляжу в бикини, я не в его вкусе. К тому же он терпеть не может тех, кто на него вешается… ох, я предпочла бы думать, что дело только в его девушке, – горестно закончила Лина.
– Ну… – беспомощно начала я.
– Что «ну», не надо меня утешать! – внезапно взорвалась она. – Я выговорилась, мне легче – все! У меня все плохо – у тебя супер, довольна?
– Почему сразу супер, – зачем-то оправдалась я. – Погоди, а Коля точно все это не выдумал, чтобы ты отвернулась от Пашки?
– Да он бы до такого не додумался. Мозгов бы не хватило.
– Эй, ну не надо так…
– Прости, я опять забыла – ты же страдаешь по этому типу. Забери его уже себе наконец! Что уж там – забирай! Подруг, парня… хочешь, паспорт отдам – недавно получила! Насчет родителей не уверена – тем более папу уже забрала какая-то другая дамочка…
– Эй…
– Что ты заладила: «эй» да «эй». Говорю, что считаю нужным! Удачной вам с Настей поездки.
– Это только через три недели.
– Уместнее сказать это сейчас, чем в сентябре, когда мы увидимся в следующий раз. Пока.
Я хотела что-то – а точнее, очень даже много всего – ответить, но почему-то не стала. Только выдохнула «пока», положила трубку… и вдруг поняла, что все кончилось.
Что бы ни было дальше, близкими подругами мы больше не будем. И здесь дело не в Насте и не в Коле – просто сломалась какая-то деталька, на которой, оказывается, держался весь механизм. Починить, наверное, можно… но, наверное, не нужно.
***
А жизнь продолжалась – и вполне себе приятно. Время до нашего отъезда пролетело довольно быстро (возможно, потому что я его усердно поторапливала), и вот – свершилось.
Помню третий день отдыха из десяти. Слегка грязноватый пляж, манящая синяя лента реки, жаркое солнце, подстилка, я и моя лучшая подруга, непринужденная болтовня. Родители – на некотором расстоянии: мама читает книгу, папа разгадывает кроссворд. И я эгоистично мечтаю: вот бы Настя была моей сестрой – тогда так было бы всегда. Но вслух об этом не говорю, потому что даже если бы ей понравился этот расклад, то точно не так, как мне: все же это мои, а не ее родители.
И, возможно, иногда она чувствует некоторую скованность в обществе этих двух пусть и приятных, но практически чужих для нее людей. Поэтому мой долг – окружить ее вниманием и заботой, что я с удовольствием и делаю. По дороге на пляж забежала в магазинчик купить Насте ее любимую шоколадку, отдала ей свой журнал и один раз даже принесла ей из столовой завтрак, который она проспала. На все знаки внимания она отвечает удивленной благодарностью, и именно эта примесь удивления вдохновляет меня на новые подвиги. Пусть поскорее поймет, что это естественно, привыкнет, что я ее близкий человек и забочусь о ней, не то что другие подружки, которым бы только погулять да посплетничать.
Все это, конечно, отвлекает меня от мыслей о Лине – если быть откровенной, я вообще о ней не думаю. Ну, разве что когда ассоциаций не избежать: девушка в ярко-красном купальнике на пляже, крик какой-то мамаши: «Анфиса, куда пошла?!» (подумать только, детей еще так называют) и все в этом роде.
А вот отрывочно-печальные мысли о Коле («а вот бы… ах, если бы…») приходят чаще, хотя я честно стараюсь их отгонять.
– Ну что? Собираешься отыграться сегодня вечером в «дурака»? – спрашиваю я Настю.
– М-м, я как раз думала о вечере, – отзывается она. – У меня есть идея получше. Ты говоришь, на соседнюю турбазу можно пройти через лес? А там дискотека, так?
– Господи, только не говори мне, что ты хочешь… хотя в принципе идея неплохая.
– Ну нет, одни мы, конечно, не пойдем!
– Вряд ли моим родителям понравится эта мысль.
– Родители ни при чем. – Настя наклоняется ко мне и заговорщицки шепчет:
– Надо найти других сопровождающих. Мужского пола.
– Откуда мы их возьмем? – удивляюсь я.
– Как откуда? Познакомимся! Заодно будет с кем танцевать.
До сих пор я не подозревала, что Настя легко заводит знакомства с парнями. На меня наплывает что-то вроде досады: все такие прогрессивные, а я…
– Послушай, насчет дискотеки я не так уж и уверена, – бормочу я. – Когда в прошлом году мы с родителями забрели туда днем, я только запомнила, что там есть кинотеатр и что та турбаза гораздо больше нашей. Мы ее даже обошли не всю, потому что надо было спешить обратно на обед. Я просто услышала, как одна девчонка говорила другой, что ее сестра идет вечером на дискотеку и они могут пойти с ней… Но кто знает – может, там одни малыши тусуются? Какого возраста эта сестра – неизвестно, а девчонкам было лет по десять…
– Не понравятся танцы – можем просто погулять. Раз турбаза большая, будет где развернуться. Смена обстановки – это всегда хорошо! Вот, гляди. На нас смотрят два парня.
– И что с того? – Я на всякий случай поправляю купальник – он прошлогодний, а с тех пор у меня немного выросла грудь, и вполне невинный закрытый верх стал выглядеть откровеннее.
– Нам же нужны сопровождающие! – Настя улыбается одному из них – не многозначительно, просто приветливо, так что это не выглядит вульгарно.
Юноша, похоже, только того и ждет – он машет ей рукой и вместе с приятелем направляется к нам. Я сразу будто съеживаюсь и на сей раз вспоминаю Лину, а точнее, ее слова обо мне: «Будь я парнем – ни за что не подошла бы к такой даже поболтать». Пусть ее оценка вроде бы потеряла для меня значимость, эта фраза в мозгу все же отпечаталась.
И приходится признать: эти парни только сделали три шага в нашу сторону, а я уже с тоской вспоминаю, как мы с Настей валялись на подстилке вдвоем и никто нам не мешал. Выходит, Лина была не так уж далека от истины.
Бросаю взгляд на родителей: папа поглощен кроссвордом, а мама уже заметила парней и делает мне ободряющий жест, который явно должен означать «вы же на отдыхе, почему бы не познакомиться». Хорошо, конечно, иметь прогрессивных родителей, но в этот момент я предпочла бы, чтобы она вскочила и с негодованием прогнала эту парочку прочь. Кстати, кажется, я уже где-то видела и того и другого.
– Привет, – раздается у меня над ухом. – Не хотите искупаться?
Настя снова лучезарно улыбается и отвечает за нас обеих:
– Почему бы нет.
***
Мы пообедали, забрали у родителей ключ и, оставив их в столовой доедать резиновые котлеты с безвкусным пюре, медленно направлялись к домику.
– По-моему, Володя с Димой – очень даже милые ребята, – заметила подруга. – По крайней мере с ними весело, легко и есть о чем поболтать.
Ну, положим, это ей было с ними легко: на каждую их реплику она реагировала уместной шуткой или комментарием, да так быстро, будто заготовила их заранее. А я все больше вежливо кивала, чувствуя себя Ватсоном при Шерлоке Холмсе или Гастингсом при Пуаро: не очень удачным, но иногда полезным приложением.
– Нормальные парни, – пожала плечами я.
– А главное, они каждый день ходят на ту турбазу!
– Да, мне даже неприятно стало, когда Володя сказал, что тут делать нечего и они приезжают сюда, только потому что здесь работают их родственники, а тусуются все время там.
– Да, это он зря сказал – здесь тоже хорошее место.
– Рада, что ты так считаешь. Хотя без тебя я умерла бы тут от скуки.
– Но, слава богу, ты со мной. А они оба ездят сюда уже несколько лет и чуть ли не на все лето – представь, как им надоедает, вот они и говорят всякое. Кстати, неудивительно, что их лица тебе знакомы – ты же здесь уже отдыхала!.. Что-то ты напряжена.
– Думаю, что делать с родителями. Сказать, куда мы собираемся? Боюсь, они будут волноваться, что мы идем поздно через лес с незнакомыми парнями.
– Поздно? Мы же договорились на восемь!
– Но они сказали, что дискотека начинается в девять, и обратно мы вряд ли пойдем до десяти.
– До одиннадцати, Оля! Кто же проводит на танцах час, да еще первый? Самую лучшую музыку всегда включают попозже, когда народ соберется. Закон дискотек.
Я и не подозревала, что она знакома с такими «законами».
– До одиннадцати… что же делать? Мама с папой будут жутко нервничать!
– Ой, ну хорошо. В десять уйдешь – попросим одного из них тебя проводить, – предложила Настя.
– А ты останешься? – удивилась я.
– Думаю, за меня они будут волноваться меньше… Оль, ну ты чего, я ж пошутила! Зачем нам разделяться, уйдем вместе в десять. А если все пойдет хорошо, завтра попробуем отпроситься до одиннадцати или даже позже.
Я облегченно вздохнула и призналась:
– Я уж думала, ты всерьез останешься с ними без меня.
– Ну да, и присвою обоих кавалеров? – расхохоталась Настя. – Расслабься. Все пройдет отлично.
***
И все действительно шло отлично – но опять же только для нее. Она шагала по лесной тропинке, вдыхая свежий воздух и легкий запах хвои, в окружении двух добрых молодцев, точно Скарлетт О`Хара с братьями Тарлтонами, и наслаждалась непринужденной болтовней. А я шла справа от Володи, вежливо улыбалась и старалась как можно более приветливо отвечать, когда он обращался ко мне, что происходило довольно редко.
Второй, Дима, вообще как будто не подозревал, что я среди них, и общался исключительно с Настей – иногда, правда, комментируя слова Володи. Уже на подходе к турбазе я попыталась рассказать историю в тему разговора – в результате Володя сказал «прикольно», Дима пропустил всю мою речь мимо ушей, а Настя посмеялась и заявила, что знает аналогичную историю. И ее-то, конечно, слушали внимательно.
А я впервые за время нашей дружбы окинула ее не восторженным, а придирчивым взглядом и спросила себя, что в ней такого особенного. Почему бы этим двоим (мнение которых меня не очень интересует, но все-таки) не обратить внимание на меня – не увидеть в моем молчании что-то загадочное и интригующее и не начать наперебой расспрашивать, почему я так мало разговариваю и не тревожит ли меня что. Нет, их это совершенно не волнует. Может, потому что Настя намного симпатичнее меня? Ну что ж, у нее неплохая фигура (хотя ноги у меня лучше), ясные глаза (мои тоже ничего), а вот волосы у нее жиденькие, в косе они смотрелись бы как крысиный хвост – зато я могу позволить себе заплести хоть две косы, причем довольно толстых…
«Господи, что это со мной? – одернула себя я. – Ищу недостатки в лучшей подруге только потому, что какие-то парни интересуются ею больше, чем мной?! Мне что, разве так нужно им понравиться?»
Но во мне будто включился счетчик: у меня маникюр красивее – плюс один балл, но у Насти кожа более гладкая – два балла в ее пользу. Я лучше одеваюсь: сейчас на ней простая белая футболка и джинсы, а на мне элегантная длинная юбка и довольно интересная кофта с открытыми плечами – плюс два балла… У меня уже первый размер груди, а у нее, скорее всего, нулевой – прибавлю себе два балла, потому что для подростков, причем обоих полов, это важно. Но она… эх, она лучше находит с людьми общий язык – плюс десять баллов и полная победа Насти.
– Оль, а ты что такая невеселая? – окликнула меня она.
– Я? Да ну. Просто задумалась.
– Крепко задумалась. Не иначе, о судьбах Родины, – внезапно заметил меня Дима, и я ощутила необъяснимый прилив благодарности к нему – как будто все стало не так плохо, когда он соизволил обратить на меня внимание.
С прошлого года соседняя турбаза, кажется, стала еще больше и являла собой еще более яркий контраст с нашей. Здесь достроили новые аккуратные домики пастельных цветов, на которые было приятно взглянуть, тогда как нашим было лет по двадцать, если не тридцать, и уже трудно было разобрать, какого цвета они были изначально. На улице установили оригинальные фигурные фонари, неподалеку от ухоженных цветочных клумб выросли маленькие фонтанчики – в виде двух изящных русалок и распахнувшей рот рыбы из какой-то сказки. При виде этой красоты мне стало стыдно, что я привезла Настю не сюда.
Впрочем, она, кажется, была всем довольна.
– Какая прелесть! – восклицала она. – Как хорошо, что я захватила фотоаппарат! Мальчики, щелкнете нас с Олей вот на этом живописном месте?
– Конечно, – чуть ли не хором отозвались они.
В конце концов фотоаппарат был вручен Диме. Мы с Настей встали на фоне показавшейся ей живописной клумбы с петуньями, в которой лично я не видела ничего особенного.
– Оля, ты хмурая, улыбнись, – уже во второй раз обратился ко мне Дима, и я наверняка просияла. Я надеялась увидеть это на фото, но когда проявили пленку, выяснилось, что снимок сильно засветился и различить выражение наших лиц почти невозможно.
Подумать только – он не просто снова заметил меня, а произнес мое имя! Внезапно это показалось мне необыкновенно важным.
– Послушайте, до дискотеки еще полчаса, – сообщил Володя. – Что, если нам выпить чего-нибудь? Ну, так, для настроения.
– Я почти не пью, – отозвалась Настя, – настроение у нас и так хорошее, а от спиртного у меня голова кружится.
– Так ведь мы не предлагаем вам водку. Можно немного пива, – вмешался Дима.
– Пиво – это мерзость, – поморщилась Настя. – Если только немного вина.
– Боюсь, вина в здешнем магазине нет. Кроме пива и крепкого спиртного, там только слабоалкогольные коктейли. Будете?
– М-м… – Она задумалась. – Почему бы и нет. В конце концов, мы на отдыхе… ты что думаешь, Оль?
Все взгляды обратились на меня, и я почувствовала себя чуть ли не вожаком стаи.
– Не против, – сказала я, отчасти чтобы не разочаровать их.
– Ну вот и решено, – облегченно вздохнул Володя. – Идемте.
Магазин на этой турбазе был, разумеется, тоже куда лучше нашего. Если в нашем продавали шоколадки, леденцы, чипсы, соки и прочую мелочь – считали, видимо, что отдыхающие прекрасно наедаются безвкусной едой из столовой, – то здесь можно было подкрепиться основательно. Пирожки, фрукты, овощи, кисломолочные продукты, сыры, колбасы были представлены на витринах, может, и не в изобилии, но все же выбор был. А вот с алкоголем дело обстояло так же, как у нас: много пива, чуть меньше водки и парочка видов коктейлей. Как раз эту парочку видов мы с Настей и решили попробовать.
– Я возьму с вишней, – еще стоя в очереди, шепнула она мне. – А ты?
В принципе мне было все равно, но я тоже нацелилась на вишню. Вряд ли у них был только один вишневый коктейль, однако для разнообразия я ответила, что выберу апельсин.
– Чудесно, потом попробуем друг у друга по глоточку. Ты часто пьешь такие коктейли?
– Если честно, никогда не пила.
– А я пила один раз. Но почему бы и нет? Коктейль уж повкуснее коньяка, и голова от него точно меньше кружится.
– И, надеюсь, амнезии от него тоже не бывает.
Надеялась я зря. Некоторые события вечера потом пришлось восстанавливать по чужим рассказам.
На вкус мое апельсиновое пойло очень напоминало шампунь. Настино тоже, так что я не сильно пожалела, что не выбрала вишневый – при выборе шампуня для меня это обычно не принципиально.
Мы вчетвером отошли со своими баночками от магазина и сели на ближайшую скамейку. Громко стрекотали цикады. Вокруг причудливого фонаря вились не то комары, не то мошки, прилетевшие на свет. Мимо проходили люди: неспешные семейные пары с детьми, громко болтающая компания молодежи, влюбленные парочки, подруги… Я уже успела отвыкнуть от такого разнообразия: на нашей турбазе процентов восемьдесят отдыхающих составляли родители с чадами до десяти лет.
Поразительно, что мы вообще смогли встретить там двух парней, не только научившихся ходить, но и закончивших начальную школу. И, что уж совсем удачно, среднюю тоже. Дима и Володя сказали, что им по шестнадцать – может, добавили себе годик, но не более.
– Так удивительно, что мы с вами познакомились там, а не здесь! – Володя размышлял о том же, о чем и я.
– Мы думали, там вообще симпатичные девчонки не отдыхают, – подхватил Дима, и мне показалось, что он бросил взор на меня. Возможно, это означало, что в прошлом году я была менее симпатичной.
– Выпьем за знакомство, – предложил Володя, и мы дружно стукнулись своими жестяными банками.
– Поздновато ты тост произнес, мы уже много выпили, – засмеялась Настя.
– Ты много?.. – удивилась я. – Я не очень. Я потихоньку… Ладно, сейчас догоню.
– Куда торопиться-то, – лениво сказал Володя, сидевший справа от Насти, и вдруг обнял ее за плечи.
Она едва заметно дернула плечом, но не стала ничего говорить, и он не убрал руку. Я почувствовала себя глупо и машинально придвинулась к Диме, но тот не спешил следовать примеру приятеля, и я, совсем сконфузившись, решила выпить еще, чтобы все это перестало меня волновать.
Звуки музыки уже доносились до нас, но мы не спешили: по словам Димы и Володи, вначале на дискотечной площадке танцевала в основном малышня, а молодежь подтягивалась через полчаса-час, как и подозревала Настя. Я вспомнила, что обещала родителям вернуться около десяти и вообще не сказала о походе на соседнюю турбазу – только упомянула, что мы будем гулять с новыми знакомыми. Было уже десять минут десятого, а мы еще не начали танцевать, и ничто не предвещало, что я выполню свое обещание.
«Мама с папой не дождутся нас в назначенное время, выйдут искать – турбаза-то маленькая, – не найдут и решат, что новые знакомые затащили нас глубоко в лес, изнасиловали и убили. Все родители делают такие выводы в подобных ситуациях», – тревожно подумала я, все еще не двигаясь с места и попивая свой «шампунь». Постепенно сознание обволакивало приятной дымкой, и скоро нежелательные мысли отступили. Остались только лето, теплый вечер, приятные люди рядом и предчувствие чего-то хорошего.
Как давно я не танцевала! Как давно не была на дискотеке! Почему-то меня всегда то ли смущало, то ли пугало скопление подвыпившей веселой молодежи. Но на этот раз я сама была подвыпившей и довольно веселой, так что контраста не чувствовалось. Мы с Настей и наши новые друзья сразу же влилась в эту шумную толпу, которая все разрасталась и разрасталась. Во мне кипели энергия и радость единения и согласия со всеми окружающими, безумно хотелось с кем-то этим поделиться. Настя утверждала потом, что я несколько раз в порыве нежности обнимала то ее, то Диму, то Володю. Видимо, зачатки моей любви к тактильным контактам обнаружились уже в тот вечер. Периодически рядом с нами оказывались какие-то знакомые Димы и Володи, но потом все они терялись в толпе.
Неожиданно я обнаружила, что на часах уже больше десяти, и хотела сказать Насте, что нам пора, но решила дождаться, пока кончится песня, а она все никак не кончалась. А когда все-таки закончилась, то сразу началась моя любимая. И я, разумеется, пустилась в пляс…
Кажется, я все же сообщила кому-то из троих, что пора идти. Но, похоже, это была не Настя: ушла я почему-то с Димой. Вроде бы я оборачивалась и спрашивала, где Настя, но он отвечал, что они с Володей нас догонят.
Мы вошли в лес, довольно неглубоко, и начали целоваться. Я даже не успела понять, как произошел мой первый поцелуй, и затуманенная алкоголем память сохранила две картинки: на первой Дима внезапно останавливается и поворачивается ко мне, а на второй мы уже целуемся, прижавшись друг к другу. Не помню, гладила ли я его по волосам (и он меня), за талию или за шею я его обнимала, говорила ли я что-нибудь. Помню только, что в какой-то момент перед моими закрытыми глазами печально встал образ Коли – довольно блеклый – и почти тут же исчез.
Потом мы взялись за руки и пошли дальше – чем глубже входили в лес, тем темнее становилось, и в конце концов Дима стал подсвечивать нам дорогу мобильным телефоном, экран которого при этом все время гас. Дальше я все помню более или менее четко.
– Давно у тебя сотовый? – полюбопытствовала я.
– Полгода. Дурная штука, – усмехнулся он.
– Почему?
– Тебя всегда можно достать. В любой момент.
– Я так же думала, а сейчас у многих он есть, и я почти что хочу его себе… но будь у меня телефон, на нем уже высвечивалась бы куча звонков от родителей, – пробормотала я.
– Вот именно. Бывают ситуации, когда ты просто не хочешь быть на связи – ты занят, – по-своему истолковал мои слова Дима. – Например, сейчас…
Он подтолкнул меня к дереву и, прижав к нему, снова начал целовать. Его руки так ненавязчиво и как-то легко скользнули вниз, что я даже не сразу это заметила. Спохватилась, только когда моя элегантная юбка уже приземлилась на ковер из сосновых шишек, иголок и листьев.
– Эй, ты что, – отреагировала я скорее удивленно, чем возмущенно.
– А что? – спросил Дима.
– Не надо.
– Ну, если не готова, давай чуть-чуть… не до конца…
Я подумала о том, что перед этим купальным сезоном все-таки воспользовалась бритвенным станком, причем удалила лишние волосы не только на ногах. В тот момент я похвалила себя за это: по крайней мере буду знать, что если бы действительно хотела заняться чем-то эдаким с Димой, никакие эстетические моменты мне бы не помешали. Дело лишь в том, что я не хотела.
– Не надо, – повторила я, подбирая юбку, к которой сзади успел прицепиться репей.
– Ладно, – проворчал Дима, но все-таки взял меня за руку и пошел со мной дальше.
А я в какой-то страшный момент уже допустила мысль, что он уйдет и оставит меня одну в темном лесу. Что говорить, лучше, когда твой первый поцелуй происходит с человеком, которому доверяешь больше.
Дима проводил меня до домика, холодно поцеловал – даже, кажется, не в губы, а почему-то в висок – и исчез.
Стоило мне открыть дверь, на меня ураганом бросилась мама:
– Ты с ума сошла?! Половина двенадцатого ночи, Настя пришла, а тебя нет! Мы всю турбазу обежали! Папа опять пошел тебя искать!
