Нора Робертс
От плоти и крови
Глава 5
Фэллон позаботилась о лошадях, не сочтя это поручение слишком сложным. Хотя в конюшне было всего два стойла, все скребки и щетки висели на местах, а соломенный настил выглядел совсем свежим. Ни Грейс, ни Гвидион не стали возражать против сена. А воду не составило труда наносить из реки.
Оставив лошадей, Фэллон подхватила сумку с вещами, взятое у Мародеров оружие и пакет с оставшимися продуктами, направилась в дом, но возле крыльца помедлила, вытащила флягу и вылила несколько капель воды к ногам статуи. И только затем открыла дверь.
Изнутри жилище казалось просторнее, чем снаружи. Это вызывало странное чувство дезориентации. Потолок находился гораздо выше положенного, а стены будто раздавались вширь.
Перед очагом, где уже весело плясали языки огня, стояли два приземистых кресла. Вместо дивана центр комнаты занимала широкая скамья с темно-коричневым кожаным сиденьем. На столе горели свечи в железных подсвечниках. Шершавые деревянные доски пола покрывал тканый ковер.
В задней части большой общей комнаты размещалась кухня со вторым очагом чуть меньшего размера. Стол для готовки стоял рядом с раковиной. Над ней находилось окно. С притолоки и крючков свисали пучки сушеных трав. На широкой полке красовались пузатые банки с ягодами, грибами, семенами и кореньями.
Фэллон понадеялась, что наставник планирует наколдовать плиту и холодильник. А также позаботиться об электричестве.
Но сейчас хозяин дома сидел у огня с бокалом напитка, по виду напоминавшего вино.
– Твоя комната – с окном на юг, – сообщил Маллик. – Оставь оружие на столе. Когда разместишься, возвращайся для совместной трапезы.
– Но на кухне нет плиты и духовки!
– Зато есть очаг.
– И холодильника не видно.
– В углу стоит сундук. Я зачаровал его, чтобы еда внутри не портилась.
– А где ванная? – с неприятным предчувствием спросила Фэллон.
– Туалет находится в задней части дома. Чтобы помыться, в твоем распоряжении есть река либо вода из колодца.
– Не может быть! Ты издеваешься?
– Не сомневаюсь, что однажды ты окажешься в местах, где не будет привычных удобств. Пора привыкать.
– Обучение еще не началось, а мне уже здесь не нравится.
Фэллон бросила оружие на стол и недовольно поплелась к себе в комнату, чувствуя скорее ужас и неверие, чем злость. Неужели здесь действительно нет даже ванной?
Еще один повод передумать и вернуться на ферму.
Войдя в крошечную спальню, девочка с облегчением выдохнула: тут хотя бы не было двухъярусных кроватей и безвкусных пледов. Постель представляла собой узкую лежанку на четырех ножках и с матрасом поверх. Но одеяло выглядело толстым и теплым.
Вместо комода в комнате стоял сундук, но девочке понравилась его форма, как понравилось и изображение трех женщин – видимо, богинь – на стене. На тумбочке стояла масляная лампа, на полу лежал тканый коврик, а в зеркальце над кроватью отражалось усталое нахмуренное лицо Фэллон.
За окном без занавесок виднелся лес. Она заметила каменный колодец и недовольно подумала, что могла бы натаскать воды лошадям оттуда. Но Маллик не позаботился о нем упомянуть.
Чуть поодаль находился курятник, так что свежими яйцами они были обеспечены. А еще, к удивлению девочки, на поляне паслась корова.
Значит, хозяин дома позаботился о пристройках, но даже не подумал о приличной ванной?
Бросив сумку на пол, не распаковывая вещи, Фэллон решительно вернулась в общую комнату и набросилась на Маллика с претензиями:
– Я хочу нормальную ванную. Мы же не в седьмом веке живем!
– Значит, придется прилежно учиться, дабы создать ее. Пока же у нас имеется достаточно, чтобы ты могла сделать рагу на ужин. Ты найдешь все необходимое в морозильном сундуке и посудном шкафу.
– Ты хочешь, чтобы я готовила? – с удивлением уточнила Фэллон: удары следовали один за другим.
– Я обеспечил завтрак, – напомнил Маллик, нарезая буханку хлеба. – А на обед сделаю бутерброды с сыром. Твоя мать – исключительный повар и наверняка научила тебя готовить.
– А чем будешь заниматься ты?
– Есть. У нас есть корова, дающая молоко, курицы, несущие яйца, в лесу можно охотиться и собирать ягоды и грибы. Овощи на двоих обеспечит теплица. Этого вполне достаточно, чтобы хорошо питаться.
– Нужно построить улей, – проворчала Фэллон, принимая от собеседника бутерброд с сыром. Она была голодна, поэтому еда вмиг исчезла. – Нам нужен мед. Если только у тебя нет другой замены сахару. А откуда берутся мука, соль, дрожжи и закваска для теста?
– Я вымениваю их. Будем ухаживать за посевами и скотом вдвоем. Про ульи я ничего не знаю, так что сия задача ляжет на твои плечи, а потом ты объяснишь мне, как заботиться о пчелах.
Некоторое время они молча ели, меряя друг друга взглядами.
– Поляна слишком маленькая, чтобы вместить дом, конюшню и другие постройки, – наконец заговорила Фэллон. – А дом слишком маленький, чтобы вместить все внутренние помещения. Ты научишь меня создавать такие иллюзии?
– Именно для этого ты здесь.
– Если я останусь, то хочу иметь нормальную ванную. С туалетом, душем, умывальником – и горячей водой из крана.
– Это кажется чрезмерной наградой за обучение нужным тебе вещам, – приподнял брови Маллик.
– И чем же тогда я должна это заслужить?
Мужчина ненадолго задумался, а затем произнес:
– Я назначу три испытания. Успешно их выполнишь – получишь желаемое.
– И что это за испытания?
– В лесу есть дерево, на котором растет единственное золотое яблоко. Сей плод ревниво стережет белая птица. Принеси мне его, не навредив охраннику, не помяв фрукт и не забираясь наверх.
– А остальные? – прищурилась Фэллон, чтобы скрыть блеск в глазах: похоже, ее ждало настоящее приключение.
– Заверши первое испытание, и я назначу второе. – Маллик завернул сыр в ткань и убрал его обратно в зачарованный сундук.
Девочка только фыркнула про себя: уж ей-то не составит труда найти золотое яблоко и перехитрить бестолковую птицу.
– А что находится на втором этаже? Там, где не должно быть никакого второго этажа?
– Мастерская и классная комната, – ответил Маллик, убирая хлеб. – Я покажу тебе жилище. После чего нужно будет подоить корову, собрать яйца и приступать к приготовлению ужина.
Фэлон не терпелось приступить к поискам яблока, но она решила хотя бы взглянуть на второй этаж, поэтому послушно проследовала за хозяином дома вверх по лестнице и едва сумела скрыть изумление, не желая потакать самолюбию высокомерного Маллика.
Одну из стен полностью закрывали полки со склянками. Каждая содержала аккуратную надпись. Девочка осторожно прошла в мастерскую, гадая про себя, что находится в бутылочках. Зелья? Ингредиенты для чар? Содержимое некоторых склянок испускало магический свет. Вдоль фасадной стены стоял стеллаж с книгами. Некоторые из них выглядели невероятно старыми. Напротив хранились различные инструменты и утварь: котелки, миски, колокольчики, свечи, кристаллы, ритуальные ножи, посохи, пестики для растирания трав.
Фэллон так и подмывало все потрогать, поэтому она решительно засунула руки в карманы.
В центре помещения стоял длинный стол с двумя стульями. С восточной стороны находился камин. По бокам от него высились два закрытых шкафа. Каминную полку украшали свечи, а над ней висел меч с резной рукоятью.
Сквозь единственное окно, прорезанное в крыше, лился свет полуденного солнца.
– Здесь тебе предстоит учиться, тренироваться и практиковать магию. Становиться той, кем предначертано.
– Это не тот меч, который был у тебя раньше, – вместо ответа кивнула Фэллон на стену.
– Он предназначен не для меня.
– А для кого? Для меня? Это то оружие, про которое ты говорил маме? Меч и щит, что мне предстоит принять?
– Нет, но если ты докажешь, что достойна, сей клинок тоже послужит тебе.
– Я не умею обращаться с мечом.
– Научишься.
Фэллон нравилась эта идея, как нравилась и комната, битком набитая чудесными вещами. И мысль о поисках яблока. Но вещи она пока решила не разбирать. Она даст этому месту неделю. Неделя – это по-честному. Хотелось выполнить задание и с гордым видом отдать Маллику золотой плод. Хотелось научиться владеть мечом. Хотелось заниматься новой, незнакомой магией в комнате с окном в потолке.
«Неделя, – подумала Фэллон. – И потом приму окончательное решение».
* * *
Остаток дня и почти все время до вечера Маллик наполнил поручениями, так что возможности поразмышлять над решениями не оставалось. Он отправил подопечную в теплицу собрать зелень, приправы и овощи, необходимые для рагу. Собирая лук, чеснок, морковь, помидоры и срезая петрушку, Фэллон про себя одобрила ухоженные растения, хотя улучшения все же требовались. На кухне она достала из сундука мясо, вытащила сложенную под раковиной картошку.
Лана бы гордилась тем, как ловко дочь чистила, резала и смешивала. И хотя Маллик поначалу возражал против использования своего вина для рагу, Фэллон была непоколебима.
Когда она приступила к приготовлению яичной лапши – чего никогда раньше не делала сама, – Маллик велел записать, что требуется для улья.
– Соты построят пчелы. Нужно лишь соорудить для них ящик. – Она вытерла руки, взяла предложенные бумагу и карандаш. – Вряд ли в доме найдется все необходимое. Потребуется раздобыть пару вещей. Поблизости есть заброшенные здания?
– Просто напиши, что нужно. У меня свой способ получать вещи.
– Волшебный? – заинтересованно приподняла голову Фэллон.
– Не совсем, – отозвался Маллик. – Когда закончишь, поднимись на второй этаж. Время для первого занятия.
* * *
Начали они с проверки базовых умений Фэллон – зажигания свечей, левитации небольших предметов, смешивания снадобий, накладывания простейших бытовых чар.
С того, что казалось ей детскими забавами.
Затем Маллик попросил ученицу рассказать о ритуалах, божественных сущностях, символах и ежегодных циклах праздников и лишь покачал головой, услышав ответы. Он вздохнул, набрал целую стопку книг и передал девочке с наказом проштудировать их.
Но она восстановила пошатнувшуюся уверенность в себе, когда дождь пошел точно в предсказанное время: задолго до наступления темноты. А рагу и яичная лапша оказались не просто съедобными, но вкусными.
Фэллон надеялась, что на следующий день Маллик начнет учить ее обращаться с мечом. А еще рассчитывала отправиться на поиски золотого яблока. Уж это-то занятие обещало быть поинтереснее приготовления еды и смешивания сонных зелий и бальзамов от ожогов.
Вечером девочка расположилась на кровати и читала при свете масляной лампы до тех пор, пока разум и тело не сдались под натиском усталости и впечатлений.
С первыми лучами солнца Фэллон поднялась и без напоминаний отправилась в конюшню, чтобы накормить и напоить лошадей. Но когда вышла на крыльцо, то обнаружила за дверью сверток в упаковочной бумаге, перевязанный бечевкой. Девочка подняла его, внимательно огляделась по сторонам в поисках малейшего движения, после чего внесла загадочную посылку в дом, положила на стол и задумалась. Очевидно, сверток предназначается Маллику. Но на упаковке нет его имени, верно? А Фэллон – полноправная жительница этого дома. По крайней мере, на неделю.
Успокоив таким образом свою совесть, девочка развязала бечевку и распаковала сверток.
Первой в глаза бросилась круглая головка сыра. Еще внутри оказались мешочки: покрупнее – с мукой, поменьше – с солью. И закрытая пробкой бутыль с темным напитком, видимо, вином.
Маллик вышел в общую комнату.
– Кто-то оставил все это на пороге, – сообщила Фэллон.
– А! Отлично, – просиял собеседник, заметив припасы. – С признательностью принимаем подношение.
– Но кто его оставил? И почему?
– В здешнем лесу живем не только мы. Они тоже благодарны за защиту и преподносят скромные дары, чтобы показать это. Все знают, что Избранная явилась.
– А почему они не постучали?
– Значит, им ничего не требовалось от нас. Ты уже покормила лошадей?
– Нет, только собиралась, но…
– Позаботься об этом. Животные должны получить еду раньше, чем за трапезу примемся мы.
Время после завтрака Фэллон провела не за боем на мечах, а за чтением. Она, конечно, любила книги, но лес после дождя так и манил яркой листвой и солнечным светом. Как было бы замечательно учиться владеть оружием при такой прекрасной погоде!
И все же старые тома тоже оказались увлекательными. В них рассказывалось о богах, героических поступках, предательствах, сражениях, победах и даже о любовных историях.
Маллик упрекнул ученицу в скудном знании символов и ритуалов, а также в непонимании природы магии.
– Нам приходилось выживать и заниматься фермой, чтобы чем-то питаться, – огрызнулась в ответ Фэллон. – И помогать соседям. Мама научила меня всему, что знала сама.
– И проделала отличную работу, учитывая, что пришлось осваивать магию почти с нуля. Но ты обязана знать больше. Ты возьмешь то, чему научила тебя твоя мать, то, чему учу тебя я, и то, что дремлет внутри тебя самой, хотя ты пока об этом не знаешь. – Говоря, Маллик неслышно вышагивал по мастерской взад и вперед на мягких подошвах кожаных ботинок, но внезапно застыл на месте и наставил длинный палец на ученицу. – В этом заключается еще один урок, Фэллон. Твоя сущность принадлежит тебе, и только тебе, и никогда не станет отражением других. Однако уважение к духу и свету, как и понимание тьмы, необходимо. Для того и созданы традиции, обряды, заклинания, символы. И подношения, конечно.
– Но… – начала было она, но осеклась под строгим взглядом наставника.
– Твоя магия появилась не из пустоты, дитя. Есть исток у света, у всех нас, у воздуха, которым мы дышим, у земли, по которой ходим. Жизнь – это дар даже для крошечной былинки. Негоже забывать об этом. Нужно чтить и сей дар, и дарителя.
– Когда мы ухаживаем за почвой и посевами, за домашними животными, друг за другом – разве не чтим таким образом и высшие силы?
– Да, так и есть. Но иногда требуется нечто большее, чем честная жизнь. Даже простой жест может служить символом. Если я протягиваю тебе руку, а ты принимаешь ее, это не только приветствие, но и знак доверия либо соглашения. Моя правая рука в твоей. Руки, которые могли бы держать оружие, сцеплены в едином жесте.
Фэллон невольно взглянула на длинные пальцы учителя, затем подняла глаза и возразила:
– Некоторые люди – левши.
– Верно, – кивнул Маллик и улыбнулся. – А есть и те, кто протягивает ладонь, но не чтит значения этого жеста, в какой бы руке они ни держали меч. Потому и следует учиться: чтобы понимать, кому верить. Это еще один урок.
Маллик подошел к одной из полок, выбрал кристалл, положил на стол перед подопечной и спросил:
– Что это за камень?
– Это… э-э… кровавик, – ответила Фэллон, с трудом вспомнив название и применение. – Используется в исцеляющих чарах.
– В мое время и даже раньше солдаты часто носили с собой подобные кристаллы, чтобы в битвах останавливать кровь при ранении.
– Если бы этого было достаточно, мертвых после сражений оставалось бы куда меньше.
– Твой прагматизм имеет основания, – согласился Маллик. – Требуется нечто большее, чем камень, даже могущественный, и вера в исцеление. Но если кровавик использовать при проведении обряда, для чар или изготовления снадобья, он может заживить рану. Хотя и тогда необходимы вера, знания и умения.
– Мама может лечить с помощью магии.
– Это настоящий талант. Им обладают немногие.
– Она… да, растирала кровавик в порошок и смешивала с медом и… яичными белками. А, и добавляла розмариновое масло.
– Отлично. Итак, камни могут быть полезными инструментами. Поэтому ты должна знать, как их находить, заряжать и использовать. Выбери предметы из тех, что найдешь здесь, и сделай амулет для спокойного сна, другой для очищения разума и третий – для усмирения ревнивого сердца. Затем можешь быть свободна до заката. – Маллик уже направлялся к выходу, но остановился и обернулся. – Не покидай леса. Не забредай слишком далеко и возвращайся до темноты. Не позднее.
Фэллон некоторое время мерила шагами мастерскую. Задание Маллика было простым, из разряда базовых, но хотелось выполнить все идеально, чтобы в следующий раз получить более интересное и сложное. Хотя вместо кристаллов девочка предпочитала зачаровывать травы и набивать ими мешочки.
Она отворила дверцу одного из шкафов рядом с камином, обнаружила внутри отрезы ткани, ленты, тесьму, выбрала необходимые для работы предметы и перешла к другому шкафу.
Он оказался закрытым.
Испытав острый приступ любопытства, Фэллон уже занесла руку, чтобы сотворить несложное заклятие, отпирающее любой замок, но передумала. Мама воспитывала детей по-другому, она учила уважать чужие секреты. Возможно, Фэллон пожалела об этом сейчас, оказавшись перед заманчивой запертой дверью, но поступить иначе она просто не могла.
Маллик имел право на частную жизнь, как и она сама.
Так что Фэллон подошла к банкам с сушеными травами и принялась их разглядывать в поисках нужных ингредиентов. Анис, ромашка, лаванда, кипрей. И камни: аквамарин, цитрин, лазурит, тигровый глаз. А также немного черного перца, масло бергамота и розмарина.
Затем она разложила все на три кучки, написала простые заклинания для каждого из заданных действий на отрезах белой ленты, продела шнур в иглу и соорудила из ткани мешочки с завязками. Наполнила каждый, по три раза произнеся слова с лент, положила их внутрь и туго затянула.
Результаты своего труда Фэллон отнесла вниз, но, не обнаружив Маллика, оставила на столе, после чего схватила куртку и вылетела за дверь, предвкушая почти целый свободный день. Теперь можно было приступить к поискам золотого яблока. Какое-то время девочка шла вдоль русла реки, но не в ту сторону, откуда они вчера явились, так как не заметила по пути плодовых деревьев.
Хотя Маллик ничего не говорил о яблонях. Не исключено, что в этом-то и заключался подвох.
Фэллон обшаривала взглядом ветки, но замечала только воробьев, соек, щеглов и кардиналов. Еще видела гнездо ястреба и дупло, подходящее для филина. Но ни следа белой птицы.
Свернув от реки, девочка углубилась в лес. Отыскала следы и помет оленей, медведя и опоссума. Потом рассмотрела взрытую диким кабаном землю и решила в следующий раз захватить на прогулку лук. И поехать на Грейс. Наверняка лошади уже наскучило стоять без дела в конюшне.
Краем глаза Фэллон разглядела нескольких фей, но они разлетелись в стороны, как только она обернулась. Требовалось время, чтобы местные существа привыкли к новой обитательнице лесного дома. Она снова сменила направление, следуя за крошечными огоньками, пока не забрела в глухую чащу. Свет здесь едва просачивался сквозь кроны, а толстый слой мха покрывал деревья, словно ковер, отчего солнечные лучи приобретали мягкий зеленоватый оттенок.
В этом рассеянном мерцании гладь раскинувшегося перед девочкой пруда обретала особенно глубокий, темно-синий цвет. На его поверхности нефритовыми островками выделялись листья кувшинок. На одном из них сидела толстая лягушка, не обращавшая внимания на устроившихся совсем рядом стрекоз. Еще больше насекомых носилось над водой, трепеща полупрозрачными радужными крыльями.
Это место выглядело мирным и, по всей видимости, служило пристанищем для фей. Сам воздух тут был наполнен счастьем и покоем.
Фэллон уселась на берегу, поджав ноги и положив подбородок на сцепленные в замок руки, и принялась рассматривать водную гладь, прозрачностью напоминавшую стекло и позволявшую увидеть дно, усеянное цветной галькой, а также золотых и красных рыбок, которые едва шевелились, поводя плавниками.
– Здесь так красиво, – пробормотала Фэллон и дотронулась до воды. – Теплая! Надеюсь, вы разрешите мне здесь искупаться.
Она решила, что в следующий раз обязательно принесет с собой подношение духам этого места. В отличие от реки, оно казалось таким защищенным, огражденным от посторонних. Пожалуй, плавать тут будет даже приятнее, чем принимать душ.
Удовлетворенная результатами первой самостоятельной вылазки в лес, Фэллон откинулась на спину, заложив руки за голову, довольно вздохнула и внезапно увидела золотое яблоко. Оно висело на высокой ветке под охраной белой птицы.
– Я нашла его! – воскликнула девочка, подскакивая на ноги.
Она представляла себе в качестве сторожа первого испытания голубку, но вместо этого обнаружила филина – самого крупного из всех, что ей доводилось видеть раньше. Он сидел рядом с яблоком и невозмутимо взирал на Фэллон круглыми темно-желтыми глазами.
Как и младший брат, она умела общаться с животными, птицами, насекомыми и даже рыбами. А потому решила сначала попробовать договориться полюбовно и улыбнулась пернатому стражу.
– Привет! Ты очень красивый, – мягко проворковала девочка. Филин смотрел на нее, не мигая. – Меня зовут Фэллон. Я живу в доме неподалеку отсюда. С Малликом. Знаешь его?
Послышалось мелодичное хихиканье фей, но она решила пока не обращать на них внимания. Главным в общении с животными были не слова, а тон и мысленные образы.
Но как только Фэллон показала себя с яблоком в руке, филин расправил огромные крылья и скрыл ими плод.
Тогда девочка слегка надавила, используя силы. Ей запретили причинять вред птице, да она и сама никогда не навредила бы такому прекрасному существу. Она лишь осторожно толкнула его. Но вместо того чтобы улететь, филин нахохлился и уставился на Фэллон с явной неприязнью.
– Хорошо, хорошо, я поняла! – Девочка вскинула руки, демонстрируя, что сдается. – Мне просто хотелось получить ванную. Даже не представляешь, насколько сильно. Слушай, ты наверняка знаешь про Избранную. Так вот, это я. Может, сделаешь мне небольшое одолжение и отдашь яблоко?
Филин даже не пошевелился.
Следующие десять минут Фэллон пыталась, используя свои способности, заставить его улететь, но лишь заработала головную боль. И решила вернуться позднее, придумав новый план.
Пожав плечами, будто яблоко не представляло для нее ровно никакого интереса, девочка зашагала прочь, пробираясь сквозь тенистую чащу к залитому солнечными лучами перелеску. В следующий раз нужно будет принести дары для фей, чтобы те позволили искупаться в пруду, а еще придумать, как отвлечь филина и достать яблоко.
Фэллон не рассказала Маллику, что обнаружила золотой плод, и провела второй вечер за книгами. Хотя немалую часть времени размышляла над стратегией дальнейших действий.
* * *
Поутру, как и накануне, на крыльце кто-то оставил сверток. Девочка открыла его и с восторгом увидела деревянные дощечки, сетки, краску и гвозди. Неизвестный даритель даже нашел рамки, необходимые для отделения матки от рабочих пчел.
Фэллон выпрямилась и вгляделась в лес.
– Спасибо! – крикнула она. – Когда получим мед, можете приходить за своей долей.
Затем она направилась в конюшню, чтобы вычистить стойла и насыпать свежую солому. Наливая в поилку воду, хозяйка заверила Грейс, что сегодня они обязательно прокатятся.
* * *
При постройке улья в роли учителя выступала уже Фэллон. Ей очень понравилось наставлять в чем-то Маллика. Это служило компенсацией за утренние занятия – ни одно из которых не включало тренировку с мечом – с не слишком щедрым на похвалы преподавателем.
Она взяла организацию ульев в свои руки, потому что Маллик, по ее мнению, ровным счетом ничего не смыслил в пчелах, ульях и производстве меда.
– Мы начинаем с нижней части, – пояснила Фэллон, когда все необходимые инструменты и припасы оказались в их распоряжении, – поэтому нужно приделать к днищу ножки, чтобы приподнять улей над землей. А еще потребуется прилетная доска, чтобы пчелы могли садиться.
Фэллон уже измерила и подготовила дощечки и теперь показывала Маллику, как правильно наносить клей. Витавшие вокруг запахи напомнили ей об отце.
– Дома у нас было три улья. Первый бабушка подарила деду на день рождения за год до пандемии. А два других я помогла построить папе. И еще один мы сделали по просьбе соседок с Фермы Сестер. На самом деле они не сестры. Но они ведьмы, очень славные. И хорошие подруги мамы, – рассказывала Фэллон, не прекращая работы. – Теперь, когда днище готово, нужно добавить отверстия для вентиляции и входа. Пчелы будут прилетать и улетать через нижнюю доску, так что нужно поставить заградитель, который не пропустит мышей и ос. Вредителей и грабителей.
Маллик подумал, что из девочки вышел хороший учитель: уверенно трудясь, она объясняла каждый шаг, при необходимости поправляя ученика. Она поручила ему сооружать потолочную доску, состоящую из отдельных планок, чтобы обеспечить вентиляцию и отделить нижний корпус от верхнего.
– Я сейчас сделаю два магазина для меда. Их вполне хватит на то, чтобы прокормить пчел и оставить достаточно меда себе и на обмен. А потом мы установим решетку, чтобы держать матку отдельно.
– А зачем? – уточнил Маллик и задумчиво нахмурился. – Мне казалось, матка очень важна для жизни улья.
– Так и есть. Но мы же не хотим, чтобы она откладывала яйца в мед, так?
– Должен признаться, об этом я не подумал.
– Она больше, чем рабочие пчелы, так что не пролезет сквозь решетку, зато остальные пчелы всегда сумеют добраться до матки. Я собираюсь поставить в нижний магазин восемь рамок – именно там будут соты. А разделительную решетку поместим между нижним и медовыми магазинами.
– Отец научил тебя всему этому?
– Ага. Ему пришлось осваивать пчеловодство на практике. Он читал дедушкины книги, потому что сам мало что делал с ульями, пока его отец не умер, и не очень хорошо понимал, как все устроено. А когда папа освоился, то соорудил еще один улей. Он любит работать руками и расширил дом, смастерил мебель… – Фэллон замолкла и опустила голову, обратив все внимание на доски в руках.
– Скучать по семье – естественно, – мягко заметил Маллик.
– Если думать о них слишком часто, становится невыносимо.
Он сказал подопечной, что никогда никого не любил, но это не было правдой. Он души не чаял в матери. Пятнадцать сотен лет не сумели стереть воспоминания о том, как больно было покидать ее.
Маллик подумал, что его долг – учить Избранную, а не утешать ее, однако сочувствие и понимание, безусловно, служили тропинкой к установлению доверия, необходимого для занятий.
– Ты приносишь жертвы и осваиваешь новые знания именно ради них. Ради всего мира тоже, но в первую очередь – ради семьи, которая является неотъемлемой частью всего мира. Подумай, что сделали твои родители и твой родной отец в стремлении уберечь тебя. Они подарили тебе жизнь, основу. Братьев, семью. Эта причина выше простого долга противостоять тому, что грядет. Они многому научили тебя. Так что ты теперь можешь передать мне знания, как построить улей.
– Если… если я откажусь принимать предназначение, моя семья погибнет?
– Я не могу ответить. Я не знаю этого. Но ты не отказалась. Пока.
Фэллон бросила на него быстрый взгляд и вернулась к работе: схватила потолочную доску, удовлетворенно кивнула. После чего начала сооружать магазин для меда, велев Маллику мастерить второй, повторяя все ее действия.
– Теперь нам предстоит самая грязная часть работы. Чтобы помочь со строительством сот, мы должны покрыть пластик пчелиным воском. Для этого воск нужно растопить. Я принесу его и подержу над огнем.
– Или можешь считать это заданием на проверку способностей и применить магию, – хитро выгнул одну бровь Маллик.
Этот вариант понравился Фэллон даже больше.
Она поместила в котел два куска воска, преподнесенные неизвестным дарителем, под пристальным взглядом наставника вытянула над ними ладони и принялась водить вверх и вниз, словно оглаживая издали.
Маллик ощутил жар, медленно нараставший и равномерный, увидел яркий белый свет, исходивший от рук Фэллон.
Воск в котле начал плавиться.
– К каким силам ты воззвала?
– К свету, – тихо отозвалась девочка, не отводя завороженного взгляда от постепенно растекавшейся белой массы. – К теплу. Но не к огню.
– Откуда появляется магия? Какая часть тебя ее чувствует?
– Она словно проходит насквозь. Исходит отовсюду: от живота и… того, что ниже. От сердца и от головы.
– Как ты контролируешь силу?
– Я… – Фэллон задумчиво нахмурилась. – Просто мысленно прошу. Дать достаточно тепла, чтобы расплавить, но не сжечь и не вскипятить. И все. – Она посмотрела на Маллика и улыбнулась. – А вот теперь приступаем к самой грязной части работы.
Строительство улья заняло еще несколько часов. Потом они покрасили наружные доски в белый цвет. Пока Фэллон кружила возле сооружения, придирчиво разглядывая и изучая каждый элемент, Маллик отошел и с удивлением обнаружил, что испытывает глупую гордость от того, что сумел сделать что-то собственными руками, пусть и под руководством юной девочки.
– Отлично получилось, – наконец объявила Фэллон. – Прочный и надежный улей.
– Когда появятся пчелы, научишь меня с ними обращаться? – спросил Маллик. – Они сами прилетят на запах воска?
– Здоровый рой так ни за что не привлечь. Тем более с маткой. Нужно позвать пчел, пригласить их.
– Покажешь, как это делается?
– Вчера я приметила подходящий рой. Им здесь понравится. Ты когда-нибудь звал пчел?
– Нет. Этого дара я лишен. Покажешь? – повторил он.
Фэллон на секунду прикрыла глаза. Юная, долговязая, худощавая девочка с волосами цвета воронова крыла, заплетенными в косу, перекинутую через плечо.
– Я в воздухе и из воздуха. Я в свете и из света. Я на земле и из земли. Я у воды и из воды. Я – дитя магии, что объединяет все создания: ходящие, ползающие, летающие и плавающие. Мы все произошли из воздуха, света, земли и воды. Матка строит соты, пока другие работают, добывают мед, строят. Я смиренно прелагаю вам этот дом. Прилетайте и посмотрите на него. Прилетайте и живите в нем. Прилетайте и процветайте. – Она широко раскинула руки. – Прилетайте.
Маллик не слышал и не видел ничего, кроме девочки, застывшей неподвижно, как статуя, с разведенными в стороны руками. Лицо ее светилось.
Прошла минута, и другая, и третья. Он уже собирался позвать Фэллон и предложить ей попробовать пригласить пчел в следующий раз, но тут услышал тихий гул.
Воздух наполнился низким, басовитым жужжанием. Из леса, точно грозовое облако, вылетел рой.
Первым стремлением Маллика было броситься к неподвижной подопечной, оттащить ее в дом, в безопасность. Но прежде чем он успел пошевелиться, Фэллон открыла глаза. И вспыхнула, излучая свет.
Большая пчела, похоже, матка, зависла над правой ладонью девочки. Рой окружил ее, наполняя воздух неистовым жужжанием.
Фэллон же рассмеялась, словно ее тело, волосы, руки и плечи облепили безобидные бабочки.
Маллик задумался, понимает ли она сама, какой мощью обладает. Кем может стать, если он не подведет и сумеет всему ее научить. Пока же она, несмотря на огромную силу, была всего лишь ребенком, совсем юным и до боли невинным.
В кого же она превратится, когда повзрослеет и утратит эту непорочность? Когда способности ее получат огранку?
