Памяти моей мамы, которая все коллекционировала.
И моего отца, который всегда находил место для ее коллекций.
Nora Roberts
THE COLLECTOR
Copyright © Nora Roberts, 2014.
This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency.
© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Мой дом везде, где висит моя шляпа.
Джонни Мерсер
Казалось, они никогда не уедут. Клиенты, особенно новички, вечно суетятся и копаются, по сотому разу повторяя наставления и пожелания, прежде чем наконец-то направиться к выходу. Оно и понятно: когда дверь за ними закроется, их дом со всеми пожитками, а в данном случае – еще и с котом, останется на попечении постороннего человека.
Обязуясь присматривать за чужим имуществом, Лайла Эмерсон изо всех сил старалась убедить клиентов в том, что оно в надежных руках.
Последующие три недели, которые Джейсон и Мейси Килдербранд проведут на юге Франции в компании родных и друзей, Лайла будет следить за их шикарными апартаментами в Челси – поливать цветы, кормить кота, забирать корреспонденцию и все важные письма пересылать хозяевам.
Она будет ухаживать за прелестным садиком Мейси, играть с котиком, принимать сообщения – словом, отпугивать грабителей самим фактом своего присутствия – и получать удовольствие от проживания в нью-йоркском многоквартирном комплексе «Лондонская терраса». Так уже было в Риме, где за дополнительную плату она перекрасила кухню, и в огромном доме в Бруклине, где ее подопечными были игривый золотистый ретривер, милый бостон-терьер преклонного возраста и разноцветные аквариумные рыбки.
За шесть лет профессионального хаусситтинга Лайла пожила в разных районах Нью-Йорка, а последние четыре года также побывала за рубежом.
Другие только мечтают о такой работе, а ей удалось ее получить.
– Ну что, Томас, – Лайла погладила кота по длинной холеной спине, – давай размещаться.
Ей нравилось обустраиваться на новом месте. В этой просторной квартире имелась вторая спальня – она заняла ее и, распаковав один из двух своих чемоданов, какие-то вещи сунула в комод с зеркалом, а другие повесила в крохотной гардеробной. Ее предупредили, что Томас, скорее всего, захочет спать с ней, и она была готова к такому обороту дела. На ночном столике стоял симпатичный букетик фрезий – об этом, вероятно, позаботилась Мейси.
Лайла ценила небольшие знаки внимания – любила их получать и оказывать сама.
Она уже решила для себя, что будет пользоваться большой ванной комнатой, где имелись просторная душевая кабина с парогенератором и джакузи.
– Не стоит пренебрегать комфортом, – наставительно сказала она Томасу, убирая свои туалетные принадлежности.
Практически все ее имущество умещалось в двух чемоданах. Она постаралась расставить все с максимальным удобством и после некоторых раздумий обосновалась с ноутбуком в обеденной зоне, откуда открывался вид на Нью-Йорк. Будь помещение меньше, она бы без проблем работала там же, где спала, но раз пространство позволяло, грех было этим не воспользоваться.
Хозяева проинструктировали ее насчет бытовой техники, пультов, системы безопасности – квартира была битком набита всевозможными гаджетами, и Лайле, фанатевшей от электроники, это очень нравилось.
В кухне она обнаружила бутылку вина, симпатичную вазочку с фруктами, нарезку изысканных сыров и записку на бумаге с монограммой Мейси.
Чувствуйте себя как дома!
Джейсон, Мейси и Томас
«Мило, – подумала Лайла, – я уже чувствую себя как дома».
Она открыла вино, наполнила бокал, сделала глоток и одобрительно кивнула. Потом взяла бинокль и с бокалом вышла на террасу полюбоваться видом.
Хозяева использовали пространство с толком. На террасе имелась парочка мягких стульев, грубая каменная скамья и стеклянный столик, а остальное место занимали вазоны с буйно растущими цветами, кустиками крохотных томатов черри, пряными травами – все это ей предстояло собирать и употреблять.
Лайла опустилась на стул и, потягивая вино, стала гладить по шелковистой шерсти Томаса, который прыгнул ей на колени.
– Держу пари, они проводят здесь много времени – пьют вино или кофе. Они кажутся счастливой парой. И дом у них уютный. Это чувствуется. – Она почесала Томаса по подбородку, и ярко-зеленые кошачьи глаза затуманились. – Первые пару дней твоя хозяйка будет звонить и писать, поэтому, дружок, мы сделаем и отправим ей несколько фоток – пусть видит, что ты в полном порядке.
Лайла отодвинула бокал и, приставив к глазам бинокль, принялась оглядывать здания. Жилой комплекс растянулся на целый квартал, и это давало возможность подглядеть за чужой жизнью.
Она обожала смотреть, как живут другие.
Высокая женщина примерно ее возраста в маленьком черном платье, которое тесно облегало стройную модельную фигуру, разговаривала по мобильному, меряя шагами пространство, и вид у нее был раздосадованный. «Наверное, обломилось свидание. Ему пришлось задержаться на работе – это он так сказал, – подумала Лайла, прокручивая в голове сюжет. – А она уже насытилась его отговорками по горло».
Двумя этажами выше две пары расположились в гостиной – по стенам висели картины, обстановка была стильная и современная – и, пересмеиваясь, попивали что-то вроде мартини.
Судя по всему, эти господа – в отличие от Лайлы и Томаса – не любили летнюю жару, потому что иначе устроились бы на небольшой террасе.
Наверное, они были старыми друзьями, часто собирались, а порой и отдыхали вместе.
В другом окне мальчуган возился на полу со щенком. Оба были так заразительно счастливы, что Лайла невольно рассмеялась.
Он всегда хотел щенка – «всегда» в его возрасте, считай, несколько месяцев – и сегодня родители преподнесли ему подарок. Этот день он запомнит на всю жизнь и когда-нибудь, в свою очередь, сделает сюрприз своему сынишке или дочке.
Решив закончить наблюдения на этой оптимистичной ноте, Лайла опустила бинокль.
– Ладно, Томас, пару часиков нужно поработать. Знаю, знаю, – она столкнула кота на пол и взяла наполовину опорожненный бокал, – у большинства работа уже закончилась. Они отправляются на ужин, встречаются с друзьями или, как в случае с отпадной блондинкой в черном платье, бесятся из-за того, что все обломилось. Но дело в том… – она дождалась, пока идущий впереди кот прошествовал в квартиру, – что у меня свой график. Это одно из преимуществ моей работы.
Из корзинки с кошачьими игрушками, которая стояла в кухонном шкафу, Лайла достала интерактивный мячик и швырнула его через комнату. Томас тотчас подскочил, бросился вдогонку, ударил по нему лапой и затеял борьбу.
«Будь я кошкой, – подумала Лайла, – тоже не устояла бы перед такой прикольной штучкой».
Пристроив к делу кота, Лайла щелкнула пультом и включила музыку – зазвучал джаз. Она прошлась по каналам и переключилась на попсу, мысленно напомнив себе перед возвращением хозяев вернуть исходную радиостанцию.
Хаусситтинг обеспечивал ей крышу над головой, придавал жизни интерес и даже остроту, но на хлеб она зарабатывала писательским трудом. Первые два года в Нью-Йорке она подвизалась официанткой, пробовала себя в творчестве и так сводила концы с концами. А когда стала смотреть за чужим имуществом – сначала в качестве любезности друзьям и их знакомым, – у нее появилась возможность взяться за роман.
Затем Лайле улыбнулась удача – редактор, за домом которого она присматривала, принял участие в ее судьбе, и ее первая книга, «Восход Луны», неплохо распродалась. Нет, бестселлером она не стала, но пользовалась стабильным спросом и встретила теплый отклик у подростковой аудитории, на которую была рассчитана. Выход продолжения планировался в октябре – тьфу-тьфу! – а сейчас на повестке дня был третий роман того же цикла.
Быстро скрутив длинные каштановые волосы, Лайла перехватила их черепаховой заколкой и, пока Томас радостно гонялся за мячиком, устроилась перед ноутбуком с бокалом вина и стаканом воды со льдом. Музыка настраивала ее на рабочий лад – что-то подобное любила слушать ее главная героиня по имени Кейли.
Кейли, которой исполнилось шестнадцать, переживала турбулентность подросткового возраста с его влюбленностями, проблемами с учебой, интригами одноклассниц, буллингом, социальной активностью – со всеми катастрофами и триумфами, которые вмещаются в такие короткие и вместе с тем насыщенные школьные годы.
Это то еще испытание, особенно если в классе ты новенькая, как это было с Кейли в первой части трилогии. А тем более если ты из семьи волков-оборотней.
Когда на небе полная луна, какие там домашние задания и школьные вечера – все мысли девушки-оборотня заняты другим.
И теперь, в третьей книге, семья Кейли вступала в жестокую схватку с соперничающим кланом, который охотился на людей. Возможно, читателям помладше история могла показаться слегка кровожадной, но так складывалась логика повествования, и с этим было не поспорить.
В прошлый раз Лайла описывала, как Кейли столкнулась с предательством парня, которого, как ей казалось, любила, спешно готовила просроченный реферат по Наполеоновским войнам и выбиралась из кабинета естествознания, в котором ее заперла заклятая соперница – красотка блондинка.
Восход Луны ожидался через двадцать минут – примерно столько же времени оставалось до начала заседания Клуба юных естествоиспытателей. Кейли должна была найти выход прежде, чем произойдет превращение.
Лайла с головой погрузилась в роман, переживая вместе с героиней страх разоблачения, боль из-за разбитого сердца и ненависть к красотке Саше – чирлидерше, королеве выпускного бала и людоедке (в буквальном смысле слова).
К тому моменту, когда Кейли наконец выбралась из переделки, – помогла дымовая шашка, пуск которой привлек завуча, еще одну занозу в заднице героини, после чего последовали нотации, попытка удержания и бегство домой, по ходу которого и произошло превращение, – миновало добрых три часа.
Довольная собой, Лайла вернулась в реальность и огляделась по сторонам.
Томас устал от игры и, свернувшись калачиком, спал на соседнем стуле. За окном поблескивали и переливались огни большого города.
Лайла приготовила коту ужин в точности по инструкции и, пока он уплетал, достала свой мультитул «Лезерман» и отверткой подкрутила шурупы в кладовке.
Ослабли шурупы – жди беды, считала она. Это относилось не только к вещам, но и к людям.
В кладовке обнаружилась пара выдвижных проволочных корзинок, которые по-прежнему стояли в упаковках. Вероятно, для хранения картофеля или лука. Лайла наклонилась и прочитала инструкцию – та уверяла, что смонтировать их проще простого. Она мысленно напомнила себе написать Мейси и предложить их установить. Для нее это пара пустяков.
Лайла налила второй бокал вина и приготовила поздний ужин из фруктов, сыра и крекеров. Потом, расположившись на полу в столовой с Томасом на коленях, она слопала все это, попутно проверяя почту, отправляя имейлы, проглядывая блог и делая заметки для нового поста.
– Ну что, Томас, пора на боковую.
Щелкнув пультом, она отключила музыку, перенесла зевнувшего кота на другое место и убрала тарелки. Впереди ее ждала тихая ночь на новом месте.
Она переоделась в шортики и майку, проверила сигнализацию и решила снова поинтересоваться жизнью соседей.
Судя по всему, Блонди в итоге ушла, оставив в гостиной приглушенный свет. Дружеские посиделки тоже закончились – вероятно, парочки отправились на ужин или в театр.
Мальчуган, конечно же, видит десятый сон, и щенок, надо думать, прилег к нему под бочок. В гостиной мерцает телевизор – это родители переводят дух после трудного дня.
В другом окне – вечеринка в самом разгаре. Гости в коктейльных нарядах тусуются, общаются, держа в руках бокалы и фуршетные тарелочки.
Она понаблюдала за ними, воображая их разговоры, в частности, о чем перешептываются брюнетка в коротком красном платье и бронзовый от загара Аполлон в жемчужно-сером костюме. Лайла решила, что у этих двоих страстный роман, который развертывается под носом страдалицы-жены и ничего не подозревающего мужа.
Потом она снова принялась оглядывать периметр, вдруг замерла, на мгновение опустила бинокль и снова поднесла его к глазам.
Да нет, качок на двенадцатом этаже, который впечатляюще вращал бедрами, крутился и приседал, не был голым. На нем были трусы-танга.
Его тело было в поту, но он упорно повторял движения и оттачивал новые. Судя по всему, это был актер или танцор, подрабатывавший стриптизером в ожидании удачи на Бродвее.
Она невольно залюбовалась им.
Лайла провела у окна еще полчаса, а затем отправилась в кровать, куда, как и ожидалось, заявился Томас. Устроившись со всем комфортом, она включила фоном телевизор и остановилась на повторе сериала «Морская полиция: Спецотдел», диалоги из которого знала не хуже персонажей. Потом взяла айпад, нашла триллер, начатый в самолете по пути из Рима, и принялась читать.
На следующей неделе определился распорядок дня. Томас устраивал побудку ровно в семь и звучным мяуканьем требовал завтрак.
Лайла кормила кота, варила кофе, поливала растения в квартире и на террасе и во время легкого завтрака подглядывала за соседями.
Блонди с сожителем – на супругов они не тянули – часто скандалили. Она швырялась всем, что подвернется под руку. Мистер Рефлекс, как мысленно окрестила его Лайла, ловко уворачивался – у него была отменная реакция и целое море обаяния. Стычки, случавшиеся почти каждый день, заканчивались бурным примирением и диким взрывом страсти.
По мнению Лайлы, любовники стоили друг друга. Хотя с ее манерой швыряться посудой и одеждой и его привычкой уворачиваться и соблазнять вряд ли их хватит надолго.
Им нравились ролевые игры. Страстные, сексуальные ролевые игры, и Лайла была готова побиться об заклад, что к тому же он крутит роман на стороне.
Мальчуган со щенком по-прежнему души не чаяли друг в друге, а родители или няня терпеливо убирали следы их проделок. Обычно по утрам отец и мать облачались в деловые костюмы, что наводило на мысль об успешных карьерах.
Мартини, как она называла про себя супружескую чету, редко выходили на террасу. Жена явно принадлежала к категории дам, которые по утрам долго валяются в постели, днем предпочитают обедать в городе, а возвращаются под вечер, как правило, с покупками.
Тусовщики обычно отсутствовали по вечерам, судя по всему, отчаянно прожигая жизнь где-то в другом месте.
А Качок регулярно вилял бедрами, чем доставлял ей немалое удовольствие.
Наглядевшись на представления за окном и дав волю фантазии, Лайла усаживалась за ноутбук и работала почти до вечера с перерывом на игры с котом. Потом она шла в магазин купить что-нибудь на ужин и прогуляться по окрестностям.
Она посылала хозяевам фотографии довольного Томаса, снимала с кустов помидорки, разбирала почту, руководила кровопролитной битвой оборотней, писала посты для блога и установила в кладовке две корзинки.
В начале второй недели она разорилась на бутылку благородного «Бароло», пополнила ассортимент изысканных сыров и в прелестной пекарне по соседству купила набор мини-капкейков.
Вечером, когда на часах было чуть больше семи, к ней в гости пришла ее лучшая подруга.
– Ну наконец-то!
В одной руке у Джули было вино, в другой – букет душистых лилий, но она все-таки умудрилась обнять Лайлу.
Джули Брайант, статная, с формами и рыжей шевелюрой, смотрелась полной противоположностью Лайлы, чей рост был средним, фигура – худощавой, а волосы – каштановыми и прямыми.
– Я смотрю, ты загорела в Риме. А я, хоть вся измажься солнцезащитным средством, все равно обгорю и буду как вареный лобстер. Ты классно выглядишь.
– Две недели в Риме кого хочешь преобразят. Там одна паста такая, что пальчики оближешь. Я же говорила, что куплю вино, – добавила Лайла, принимая от подруги бутылку.
– Теперь будет две. И с приездом!
– Спасибо.
Лайла взяла цветы.
– Ух ты, сколько места. Огромная квартира, а вид отсюда просто обалденный. Чем занимаются владельцы?
– Раскрутились на семейные средства.
– Эх, мне бы кто средств подкинул.
– Пойдем на кухню, я поставлю букет, а потом устрою тебе экскурсию. Он финансист, но я в этом ни бум-бум. Обожает свою работу и предпочитает теннис гольфу. Она занимается дизайном интерьеров, и, как видишь сама, у нее неплохо получается. Она подумывает сделать хобби профессией, но они мечтают обзавестись детьми, поэтому она сомневается, что момент для бизнеса подходящий.
– Они ведь у тебя новенькие? И уже рассказали о себе уйму всего личного?
– Это у меня лицо такое – располагающее к откровениям. Поздоровайся с Томасом.
Джули присела на корточки:
– У него симпатичная мордаха.
– Он лапушка. – Лайла умильно наблюдала за тем, как Джули приветствует котика. – Порой питомцы – источник хлопот, но Томас – совсем другое дело.
Она достала из корзинки с игрушками заводную мышку – кот подскочил, а Джули расхохоталась, к большому удовольствию Лайлы.
– А он парень не промах.
Джули выпрямилась и, пока Лайла ставила цветы в стеклянную вазу, оперлась спиной о стойку.
– В Риме было потрясающе?
– Это точно.
– Тебе удалось подцепить умопомрачительного итальянца и заняться с ним страстным сексом?
– Увы, нет. Но, кажется, на меня запал владелец местной фруктовой лавки. Ему было лет под восемьдесят, он называл меня una bella donna и угощал самыми красивыми персиками.
– Не секс, конечно, но тоже кое-что. Я не могла дождаться, когда ты приедешь.
– Надеюсь, ты приютишь меня в перерыве между работой.
– Всегда тебе рада, ты знаешь. Жаль, что меня там не было.
– Как прошла свадьба?
– Прежде чем я начну повествование об адской свадебной неделе в Хэмптонсе кузины Мелли и почему я официально сняла с себя полномочия подружки невесты, мне нужно накатить.
– Ты повеселила меня своими сообщениями. Особенно мне понравилась вот это: «Эта ненормальная истерит, что розовые лепестки не того оттенка. Прибить бы ее во благо всего человечества».
– Я была очень близка к этому. Сколько слез, воплей, сколько трагедии – лепестки оказались темно-розовыми! А должны быть светло-розовыми. «Джули, ты должна это решить!» Я была готова ее порешить.
– Она действительно заказала грузовик с полтонной лепестков?
– Типа того.
– Надо было закопать ее в них. Только представь: невеста задохнулась в лепестках. Все сочли бы, что это ирония судьбы.
– Жаль, что мне это в голову не пришло. Я действительно по тебе скучала. Мне больше нравится, когда ты работаешь в Нью-Йорке, и мы можем встречаться и зависать вдвоем.
Лайла смотрела, как подруга открывает вино.
– Ты обязательно должна поехать со мной в какое-нибудь стоящее место.
– Ты постоянно это говоришь. Просто я не уверена, что буду чувствовать себя в своей тарелке, проживая… О боже, ты только взгляни на этот фарфор. Это ведь антиквариат, да? Смотрится изумительно.
– Он ей достался от прабабушки. И, приходя ко мне, ты всегда чувствуешь себя в своей тарелке, так что не стоит переживать. Ты же останавливаешься в отелях.
– В отелях не живут.
– Еще как живут, вспомни Элоизу и ее няню.
Джули дернула Лайлу за кончик «конского хвоста».
– Элоиза с няней – книжные персонажи.
– Персонажи – тоже люди, а иначе разве нам было бы до них дело? Давай пойдем на террасу. Посмотрим, что ты скажешь при виде миниатюрного садика Мейси. Ее семья родом из Франции, у них там были виноградники. – Лайла подхватила поднос ловким движением опытной официантки. – С будущим мужем она познакомилась пять лет назад, когда, как сейчас, гостила у бабушки с дедушкой, а он был там на отдыхе и приехал в их винодельню. Оба уверяют, что это была любовь с первого взгляда.
– С первого взгляда – самое надежное.
– Я бы сказала – самое книжное, но в жизни всегда есть место книжным поворотам. – Она направилась на террасу. – Оказалось, что оба живут в Нью-Йорке. Он позвонил ей, они встретились, и полтора года спустя поклялись друг другу в вечной любви и верности.
– Прямо как в сказке.
– Я бы снова сказала – по-книжному, хотя я обожаю сказки. И они действительно кажутся счастливой парой. А она, как ты сама увидишь, прирожденный садовод.
На террасе Джули похлопала по биноклю.
– По-прежнему шпионишь?
– Не шпионю, а наблюдаю. – Лайла надула пухлые губы. – Если люди не хотят, чтобы за ними подглядывали, они закрывают шторы и опускают жалюзи.
– Ну-ну. Ух ты! – Джули уперла руки в бока, оглядывая террасу. – Она в самом деле прирожденный садовод!
В простых терракотовых горшках все цвело, колосилось и плодоносило, превращая городское пространство в зеленый оазис.
– Она и помидоры сажает?
– Они чудесные. А посмотри на травы – они выращены из семян.
– Ты на такое способна?
– Я – нет, а Мейси – да. Мне сказали все собирать. Вчера вечером я приготовила на ужин огромную миску потрясающего салата и слопала его тут с бокалом вина, наблюдая за оконным шоу.
– Престранная у тебя жизнь. И что там происходит за окном?
Лайла наполнила бокалы и взялась за бинокль – на всякий случай.
– На десятом этаже проживает семейство, они только что подарили щенка своему мальчугану. И малыш, и щенок просто милашки, обожают друг друга, и наблюдать за ними истинное удовольствие. На четырнадцатом обитает сексапильная блондинка, у которой очень страстный любовник, – обоим прямая дорога в модельный бизнес. Он приходит и уходит, они пылко объясняются, бьют посуду, а потом занимаются безудержным сексом.
– Ты наблюдала, как они трахаются? Дай сюда бинокль!
– Нет. – Лайла помотала головой, смеясь. – Как они трахаются, я не видела. Но это и так понятно. Они скандалят, дерутся, гоняются друг за другом по квартире, потом начинают срывать друг с дружки одежду. В спальне, в гостиной. Террасы у них нет, зато в спальне есть балкончик. Как-то их так прихватило, что едва успели с него убраться. А на двенадцатом – голый тип. Погоди, может, он и сейчас там. – Она посмотрела в бинокль. – Ага, на месте. Вот, полюбуйся. Двенадцатый этаж, третье окно слева.
Заинтригованная, Джули поднесла бинокль в глазам и наконец нашла нужные окна.
– О черт. Ммм. Какая пластика! Давай позвоним ему и пригласим в гости.
– Не думаю, что мы в его вкусе.
– Это еще почему?
– Он – гей, Джули.
– С чего это ты решила? – Подруга опустила бинокль, нахмурилась, затем снова поднесла его к глазам. – Твой гейдар, как Супермен, действует на расстоянии?
– Это яснее ясного: он носит танга.
– В них удобнее.
– Танга, – повторила Лайла.
– Он танцует в ночных клубах?
– Похоже на то. Думаю, он начинающий актер и в ожидании удачи подрабатывает в стрип-клубе.
– У него классная фигура. У Дэвида тоже была классная фигура.
– Почему «была»?
Джули положила бинокль и жестом показала, что переломила веточку.
– Когда?
– Сразу после Адской свадебной недели в Хэмптонсе. Момент назрел, но мне не хотелось делать это во время свадьбы, там и без того было хреново.
– Мне жаль, моя дорогая.
– Спасибо, но он тебе категорически не нравился.
– Он мне просто не нравился.
– Какая разница? Хотя на вид он был очень даже ничего, но со временем начал ужасно доставать. Куда ты пошла, когда вернешься и все в таком духе. Бомбардировал меня сообщениями или оставлял послания на голосовой почте. Если у меня были дела или планы повидаться с тобой и с другими подругами, он начинал дуться. Словом, вел себя как надоедливая женушка. Ничего не хочу сказать обидного про жен, сама ей была. Мы повстречались пару месяцев, и он объявил, что пора съезжаться. А мне оно нужно?
– Нужно, когда человек нужен, – уточнила Лайла.
– Я пока не готова съезжаться. Еще не успела отойти после Максима.
– Пять лет прошло.
Джули покачала головой, и Лайла похлопала ее по руке.
– Еще рано. Меня до сих пор трясет при воспоминании об этом подлом изменщике. Нужно воспринимать это с юмором, я понимаю. Ненавижу разрывы, – добавила она. – От них на душе либо тоскливо – если тебя кинули, – либо гадливо – если сама кинула.
– Не припомню, чтобы я кого-то кидала, но поверю тебе на слово.
– Просто ты внушаешь им, что это их идея, а еще относишься ко всему несерьезно, так что кидать – это не про тебя.
В ответ на это Лайла только улыбнулась.
– Ты действительно еще не успела отойти после Максима, – сказала она, и Джули рассмеялась. – Ну что, закажем доставку? Тут поблизости есть греческий ресторанчик, клиенты его рекомендовали. Я пока не пробовала.
– Если на десерт будет пахлава, то я – «за».
– У меня есть капкейки.
– Еще лучше. А что, жизнь налаживается. Шикарные апартаменты, вкусное вино, греческая еда на подходе, и лучшая подруга вернулась из Рима. И сексуальный… и к тому же потный, – добавила она, снова взглянув в бинокль, – сексуальный, потный танцор, чья половая ориентация остается под вопросом.
– Он гей, – повторила Лайла и отправилась искать буклет доставки.
Они выпили почти все вино, поедая клефтико из баранины, а затем, уже около полуночи, перешли к капкейкам. Пожалуй, это было не лучшее сочетание, позже решила Лайла, которую слегка подташнивало, но что не сделаешь для подруги, переживающей из-за разрыва гораздо больше, чем она хочет признать.
И дело тут не в парне, думала Лайла, обходя перед сном квартиру и проверяя замки и запоры, а в самом факте и в тех вопросах, которые неизбежно приходят на ум после всего случившегося.
Проблема во мне? Это из-за меня все пошло наперекосяк? И с кем я теперь буду ужинать?
В обществе, где принято жить парами, сольный полет может вызывать чувство дискомфорта.
– Это не мой случай, – заверила она кота, который где-то между клефтико и капкейками свернулся в своей корзинке. – Мне хорошо одной – я птица вольная. Хочу – путешествую по миру, хочу – беседую с котами, и мне это по кайфу.
И все же Лайла жалела, что не уговорила Джули остаться на ночь. Не только ради компании, но и потому, что утром подруга будет мучиться похмельем, и ей потребуется помощь.
Ну и зараза эти капкейки, думала она, готовясь лечь в кровать. Такие чудные и крохотные, почти как пушинки – оглянуться не успеешь, и бац – уже полкоробки съедена.
И про сон теперь можно забыть – в крови сплошной алкоголь и сахар.
Лайла взялась за бинокль. Местами еще горел свет. Не одна она полуночничала. Господи, уже было без двадцати два.
Потный Качок по-прежнему бодрствовал – теперь в компании такого же горячего парня. Что и требовалось доказать: ее гейдар действительно как Супермен. Нужно будет сказать об этом Джули.
Тусовщики пока не ложились – судя по шикарному прикиду, они только вернулись домой. На женщине было платье оранжевого цвета из блестящей ткани – жаль, не разглядеть, что у нее на ногах. Любопытство Лайлы было вознаграждено, когда женщина оперлась о плечо мужчины и сняла золотистую босоножку с красной подошвой.
Ммм, «Лабутены»!
Лайла продолжила сканировать периметр.
Блонди тоже пока не ложилась. Она снова была в маленьком черном платье, из прически выбились волосы. Наверное, вернулась с мероприятия, и что-то там не задалось.
В этот момент Блонди мазнула себе рукой по лицу – да она плачет, поняла Лайла. Губы женщины двигались, она говорила быстро, с нажимом. На подходе очередной скандал с бойфрендом?
А где он сам?
Лайла поменяла точку обзора, но это не дало результата.
– Бросай его ко всем чертям! – возмутилась она. – Сколько можно страдать? Ты красивая, наверняка неглупая и, безусловно, достойна большего…
Голова женщины запрокинулась от удара. Лайла вздрогнула.
– О боже! Какой подонок! Он ее ударил. Не…
Блонди съежилась, попыталась прикрыть лицо, когда ее настиг второй удар. Она рыдала, моля о пощаде.
Лайла подскочила к ночному столику, схватила телефон и бросилась назад.
Свет был тусклым, и мужчину она не видела, но женщина уже была приперта спиной к оконному стеклу.
– Ну, погоди у меня, – бормотала Лайла, набирая 911.
И тут картинка стала статичной.
Стекло разлетелось вдребезги – женщина выпала из окна и, раскинув руки и молотя ногами по воздуху, устремилась вниз к тротуару. Она падала с четырнадцатого этажа, и волосы развевались у нее за спиной, как золотые крылья.
– О господи, господи…
Лайла тыкала в телефон трясущимися пальцами.
– 911. Что случилось?
– Он толкнул ее. Он толкнул ее, и она выпала из окна.
– Мадам…
– Подождите… – Лайла на мгновение закрыла глаза и, сделав над собой усилие, три раза вдохнула и выдохнула. Сосредоточься, приказала она себе, излагай факты.
– Говорит Лайла Эмерсон. На моих глазах только что произошло убийство. Женщину вытолкнули из окна четырнадцатого этажа. Я нахожусь по адресу… – После секундной заминки она вспомнила, где находится квартира Килдербрандов. – Это произошло в доме напротив. В том, что находится слева от моего. Извините, я плохо соображаю. Женщина погибла. Я так думаю.
– Высылаю наряд. Не отключайтесь.
– Да, я тут.
Дрожащими руками она снова поднесла к глазам бинокль, но в комнате с разбитым окном уже было темно.