Николай Шилов
Кот Обжоркин и 100 волшебных замков. Пролог
Мышка Жера и кот Обжоркин собрали вещи и ждали отправки домой перед кабинетом Мастера.
– Значит, это все сделали не мы? – сокрушался Обжоркин. – Раз Мастер все время присматривал за нами…
– Как не мы? – возмутилась Жера. – А кто спас меня в Апельсиновом замке? Кто плюнул соком в лицо Зигфриду, заколдовал его и освободил целый город? А кто спасал нас с принцем из огня в Облачном замке?..
– Верно, но все равно подвиги какие-то ненастоящие. А вот ты здорово защищала меня в суде в Стеклянном замке и заставила Зигфрида проявиться. Хотя кота Вилю я практически сразу же узнал по его коронным фразочкам, но не мог тебе сразу сказать об этом.
– Спасибо, Обжоркин. Я рада, что у меня есть такой друг! – друзья пожали друг другу лапы, но тут подошло время отправляться домой. Друзья обнялись, и Мастер отправил их по домам на каникулы.
Все настоящие приключения наших героев еще впереди…
Омут
Неделя каникул пролетела очень быстро. Ученики вернулись в Волшебную школу, и началась обыденная школьная жизнь.
– Ну что, Обжоркин, как дома? – ехидно спросила Жера Обжоркина первым делом. – Наелся селедки?
– Какое там, – Обжоркин махнул лапой. – Ни хвостика не съел. Во-первых, Сильвия заставила меня прибрать весь чердак в наказание за мое исчезновение. А, во-вторых, похоже, Мастер специально что-то наколдовал, что мне даже смотреть на нее было тошно.
– На Сильвию? – мышка широко распахнула глаза.
– Сильвию?.. На селедку, конечно, – Обжоркин неопределенно махнул лапой. – Но, правда, Сильвия, конечно очень обиделась и ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ со мной не разговаривала. Такого с ней никогда не было. Надо будет все-таки попробовать ее слопать…
– Сильвию?! – Жера опять вытаращила свои глаза.
– Да нет же. Селедку!
Занятия в школе начались с того, что Обжоркину, наконец, вручили его первую волшебную палочку. Волшебная палочка первогодкам вообще-то не полагалась, но с учетом заслуг Обжоркина в спасении жителей Апельсинового и Облачного замков от козней кота Зигфрида, Мастер Папирус пошел на это исключение.
Жера, как второклассница, тоже получила новую палочку взамен утерянной, и они вдвоем начали с увлечением экспериментировать с превращениями. Обжоркин, для начала, превратил школьный глобус в футбольный мяч и разбил им случайно окно в кабинете школьного завуча. За это у него чуть было не отобрали палочку, но вернули после того, как Обжоркин извинился и отбыл положенное наказание. Завуч, которую звали мадам Пенелопа, превратила Обжоркина в фикус, и он целый день отстоял на подоконнике в ее кабинете, смотря как другие школьники занимаются во дворе.
Мастер сдержал свое слово и каждый вечер после занятий занимался с Обжоркиным превращениями в воробушка. Однако воробушек у Обжоркина все время получался какой-то странный. То после превращения у воробья оставался кошачий хвост, с которым очень трудно было управляться в полете, то крылья у него получались несуразно маленькими, что не давало Обжоркину не то, что взлететь, но даже и просто оторваться от земли, несмотря на все старания кота.
Однако школьная жизнь шла своим чередом, пока Обжоркин и мышка Жера, гуляя как-то по территории школы, вдруг не обнаружили вот что…
– Что это? – удивился Обжоркин, уткнувшись в непонятный забор с маленькой дверцей и большим висячим замком в дальнем заброшенном углу школьного сада.
– Забор. Что же еще?.. – нетерпеливо ответила Жера. – Пойдем дальше, Обжоркин. Что застыл?
– Я вижу, что забор, – насупился Обжоркин. – А за ним-то что?
– Не знаю и знать не хочу. У меня через неделю контрольная по превращению цветов фиалок в чеснок, а ты с глупостями какими-то пристаешь, – Жера развернулась, в сердцах махнув хвостом, и Обжоркин, нехотя, был вынужден подчиниться.
Весь следующий день, да и всю неделю Обжоркин был какой-то странный и притихший, как будто обдумывал что-то. Он ходил и бубнил себе что-то под нос про какую-то дверь.
Но Жере было не до этого, так как она всецело была занята подготовкой к контрольной.
Однако уже на следующей неделе, когда Жера радостная и довольная, забежала к Обжоркину в комнату, чтобы поделиться впечатлениями об удачно сданной контрольной, Обжоркина она там не обнаружила. Более того, Обжоркина она не смогла найти ни в его классе, ни В СТОЛОВОЙ, и даже на его любимом заборе его тоже не было. Обжоркин просто исчез.
– Что-то странное? Где же он?.. – проговорила мышка, и тут она вспомнила недавнюю историю со странным забором и решила проверить свою догадку.
– Ну точно! Он там! – вскричала Жера, когда увидела, что замок на заборе сломан, а дверь, которая закрывала вход, приоткрыта.
Жера осторожно проскользнула в дверь. За забором рос густой кустарник, который практически полностью закрыл тропинку ведущую куда-то дальше. «Да где же он?» – недовольно подумала Жера, и в этот самый момент БУЛЬК!.. Она провалилась в какую-то глубокую яму или даже пруд, полностью заполненный мутной и довольно грязной водой.
– Спасите! – закричала Жера, чувствуя, что у этой ямы нет дна. – Тону!
Жера барахталась в воде несколько секунд, пока вдруг не почувствовала, что вода в этой яме на самом деле не спокойная, и в ней есть водоворот, который все сильнее затягивает ее вниз. «Это ОМУТ!» – подумала Жера и лихорадочно начала грести всеми лапами и хвостом, чтобы выбраться на берег. Однако все было тщетно, течение было очень сильным и оно тянуло ее вниз с огромной силой. Все, что Жера запомнила потом, было то, что она, увлекаемая течением омута, набрала в легкие как можно больше воздуха, и закрыв глаза, погрузилась полностью в мутную воду…
Подводный замок
– Буль-буль, буль-буль-буль, – над Жерой склонилась усатая морда Обжоркина.
– Что? – Жера полностью открыла глаза и увидела себя, лежащую на каком-то песке или иле, а рядом с ней Обжоркин, который что-то булькает ей сквозь толщу воды. – Я, что, утонула и попала в какой-то подводный рай?
– Буль-буль, буль-буль-буль, – опять повторил Обжоркин.
– Я ничего не понимаю, – Ответила Жера, озираясь вокруг. – Где это мы?
– Это потому, что ты говоришь ртом, а не жабрами – сказал ей Обжоркин, показывая на свою шею, где она к своему изумлению увидела настоящие жабры, как у рыбы. Мало того, такие же жабры были и у Жеры.
– Во-первых, откуда у меня жабры, во-вторых, какого Зигфрида здесь происходит! – Жера истерично вскрикнула и поняла вдруг, что она тоже дышит не легкими, а жабрами, которые у нее откуда-то появились.
– Я сам не знаю. Я, когда сюда попал, то тоже думал, что тону, а потом понял, что могу дышать. Они сами как-то появились.
– Обжоркин, у меня даже нет слов, чтобы сказать тебе, как я рассержена и обеспокоена, – Жера нахмурилась и еще злилась, но постепенно начала успокаиваться. – Давай расскажи, что с тобой приключилось, и как ты сюда попал. Только коротко.
– В общем, все просто. После того, как мы с тобой неделю назад наткнулись на забор с дверью и замком, меня не отпускала мысль о том, что же находится за ним, поэтому я нашел в книге заклинание замораживания и заморозил замок до такой степени, что металл стал хрупким, и я легко сломал его. Потом я зашел в кусты и дальше, наверное, тоже самое, что и с тобой. Я утонул и очнулся на дне этого пруда, где понял, что могу дышать, – Обжоркин вдруг оживился. – Жера, здесь есть селедка. Целые стаи селедки. Правда, она плавает в воде и сколько я не пытался, не смог поймать ее своими лапами.
– Получается, что – это какой-то подводный мир, который Мастер скрывал прямо у нас под носом, – Жера, окончательно успокоившись, погрузилась в раздумья, – Подводный замок. Вот, что это. Я когда-то читала о нем в книге.
– Выходит так, – согласился Обжоркин.
– Давно ты здесь? – спросила Жера, озираясь вокруг.
– Не знаю. Время здесь течет как-то по-другому. Солнца не видно. Но думаю что пол дня, не меньше, – Обжоркин развел лапами и спугнул какую-то маленькую рыбку, которая была столь любопытна, что приплыла поглазеть на усатого подводного кота.
– Ладно. Раз мы здесь и пока не тонем, то давай осмотримся здесь и пойдем разведаем, что здесь интересного.
Друзья пошли, вернее, поплыли от места входа, предварительно пометив его платочком Жеры, который они привязали неподалеку.
– Почему у меня ласты не выросли, а только жабры, – ворчал кот, работая лапами как маленький катер или, вернее, как маленькая подводная лодка.
– Хвостом помогай, – съехидничала Жера, старательно гребя своими тоненькими лапками.
Обжоркин вдруг остановился, подобрал на дне две раковине по размеру и привязал их к себе на задние лапы водорослями. – Ну вот, другое дело.
Сделав тоже самое для Жеры, Обжоркин булькнул «вперед!», и друзья поплыли дальше намного быстрее.
Тут вдруг они увидели огни вдалеке и их взору открылся какой-то город.
– Подводный замок! – радостно пробулькала Жера. – Какой красивый!
Действительно, здесь было на что посмотреть. Огромные поля изумрудных водорослей соседствовали с причудливыми стенами и башнями замка, в которых вместо окон были круглые отверстия, напоминающие норы или иллюминаторы. Косяки рыб, плавающих возле стен замка, отливали серебром и своим блеском освещали все вокруг неярким мерцающим светом.
Друзья подплыли к воротам. Ни колокольчика, ни звонка не было. Однако рядом с воротами на веревочке висела раковина причудливой формы.
– И что с эти делать? – нахмурился Обжоркин, вертя в раковину в руках.
– А ты подуй в нее, – предложила Жера.
Обжоркин скептически вздохнул, но набрал побольше воздуха в жабры и подул, что есть мочи.
В воде вдруг раздалась какая-то вибрация, а следом послышался мелодичный и сильный звук.
– Работает, – обрадовался Обжоркин и подул еще раз.
– Я и с первого раза прекрасно слышал, – вдруг раздался недовольный голос из-за ворот. – Нечего так сильно дудеть!
– Я так, для верности, – смутился Обжоркин. – Вдруг тональность не та…
Ворота замка открылись и навстречу им выплыла какая-то рыба, которая в плавниках держала ключи на связке. На бороде у рыбы росли какие-то седые волосы, а на голове был старинный колпак. «Тональность у них не та …» пробурчала рыба и жестом попросила их вплывать.
– Жера, это же селедка, – вдруг сказал Обжоркин.
– Не вздумай ловить ее и лопать, – шепнула Жера Обжоркину угрожающе.
– Да что ты, – замахал руками Обжоркин. – Как можно говорящую рыбу лопать.
Друзья заплыли в замок и сторож повел их в по улицам.
Внутри замка, также как и за стенами, везде сновали стайки обыкновенных рыб, но еще были и горожане, которые все тоже были рыбами, но были одеты в странные наряды. Например, одна почтенная парочка карасей плыли под ручку друг с другом. На одном из них был старинный цилиндр, на другой дамская шляпка. Они недовольно покосились на Обжоркина и Жеру, и карась-дама проговорила:
– Смотри, Фердинанд, какие моды пошли в наше время. Вместо чешуи какая-то шерсть, а хвост вообще непонятно что такое. Это что, сом? Или морской ёж… Куда смотрят их родители? Икра совсем отбилась от плавников. Творят, что хотят!
– Фелисия, полностью согласен с тобой. Это несомненный результат отсутствия должного воспитания у мальков.
Друзья слегка ошарашенно посмотрели на чету проплывающих карасей и поплыли далее к центральному зданию замка, в котором находилась, по-видимому, резиденция короля.
– Заплывайте, король Филипп Сто семнадцатый вас уже ждёт, – на этом Феликс их оставил одних, и друзьям ничего не оставалось как двинуться внутрь.
– Ждёт нас? – удивилась Жера, обсуждая с Обжоркиным по пути. – Мы ещё пол часа назад не знали ничего про этот Подводный замок и теи более про этого Сто семнадцатого Филиппа. А он нас уже ждёт…
Король Филипп восседал на троне из трех больших раковин. Он оказался довольно большим престарелым осетром и сидел на троне довольно печальный, повесив свои длинные седые усы, пока не вошли друзья.
– Здравствуйте дорогие друзья, мистер Обжоркин и миссис Жера, – король сразу оживился и даже подплыл поближе, чтобы поздороваться с друзьями. – Какое счастье, что мастер Папирус прислал своих самых лучших учеников, чтобы помочь нам в нашей беде.
Друзья переглянулись друг с другом.
– Кто прислал? Мастер Папирус? – Жера даже забыла этикет от неожиданности, – Извините, Ваше величество. Здравствуйте! Очень рады познакомиться. Только нас никто не присылал…
– Как же как же… Третьего дня пескарик-курьер приплыл и передал нам весточку от нашего старого друга, – король даже не дал Жере договорить, – что, мол, будут двое учеников, Обжоркин и Жера, которые помогут нам в нашей беде.
Жера и Обжоркин опять переглянулись и молча вздохнули.
– Понятно, – ляпнул вдруг Обжоркин, – Выкладывайте, что у вас тут стряслось. А, кстати, когда у вас тут обед?..
– Обед не замедлить себя ждать. А стряслась у нас ужасная эпидемия Рыбовируса-119, которая поражает всех стариков и детей. Наш главный врач, мэтр Фуксельбургер, – король показал на находящегося рядом почтенного судака в круглых очках, – пытался остановить Рыбовирус настойкой из синих водорослей, но ничего не помогло. Рыбы болеют и очень многие умирают.
Обжоркин выдвинулся вперед.
– Ясно. Какая у рыб была температура, была ли тошнота, рвота, понос или головокружение? Делали ли заболевшим рентген, флюрограмму или пальпацию живота?..
Король вместе с главврачом застыли от неожиданности и только молча разевали свои рты, словно рыбки в аквариуме.
– Мы имеем в виду, – осторожно сказала Жера и пихнула Обжоркина в бок, – что хотели бы узнать, какой комплекс мероприятий проводился, чтобы вылечить рыб и ограничить распространение инфекции…
– Э-э-э, – наконец король пришел в себя. – Ничего этого мы не делали. Мы этого просто ничего не умеем. Только Фуксельбургер лечил всех рыб настойкой из водорослей.
– Настойка из синих водорослей – это эффективное и безальтернативное лекарство, – вдруг сказал Фуксельбургер, обиженно поправляя круглые очки. – Она всегда помогала. Наверно просто стоить увеличить дозу и тогда…
– Мы уже увеличивали дозу, – раздраженно ответил король, – и ничего не помогло. Рыбам становится все хуже. Я и сам, кхе-кхе, уже заболел и слабею с каждым днем.
Действительно, вид у короля-рыбы был неважный. Глаза у него слезились, и он постоянно кашлял.
– У нас все здесь болеют. Но в основном старики и мальки. Это очень печально, – продолжил король, вздыхая. – Я надеюсь, что лучшие ученики мастера Папируса смогут нам помочь. Но теперь предлагаю вам с дороги отдохнуть. Ждем вас завтра.
Обжоркин и Жера откланялись и поплыли в рыбью гостиницу, куда их проводил тот же Феликс.
– Тут довольно мило, – сказала Жера уже в комнате, сидя на краешке кровати, сделанной из большой раковины. – Только чего-то не хватает…
– Я знаю чего, – буркнул Обжоркин в ответ. – Большого бутерброда с селедкой. Вот чего здесь не хватает.
– Я вообще-то имела в виду вазы с цветами. Но наверное здесь их просто нет, – Жера нахмурилась. – Меня больше волнует, что мы будем делать завтра. Ведь, мы не врачи.
– Ну это как раз меня не так волнует, – ответил Обжоркин, запихивая в рот большой кусок котлеты из краба. – Мой чердак находится как раз наверху аптеки, и я слышал не менее сотни рецептов, которые выписывали больным. От самых разных болезней.
– С другой стороны, раз мастер Папирус отправил нас сюда, значит, теоретически, мы знаем, чем и как лечить здесь больных. Нужно просто хорошо подумать, – Жера сосредоточенно изучала свою котлету, но ни разу еще не откусила.
– Меня, кстати, заинтересовал один факт, который ты, мне кажется, упустила, – Обжоркин хитро прищурился.
– Ну и какой же? – Жера внимательно посмотрела на Обжоркина.
– Завтра скажу. Может мне показалось, – Обжоркин зазевал, умылся как всегда (лапкой) и тут же крепко уснул, периодически соскальзывая со своей раковины на пол.
– Вот всегда он так, – с раздражением прокомментировала Жера. – Заинтригует и тут же дрыхнет, как ни в чем ни бывало. Как теперь уснуть?..
Обжоркину в эту ночь приснился необычный сон.
Как будто, плывет он по Подводному замку в обличии рыбы. Ну, то есть, полностью как рыба в чешуе, с рыбьим хвостом и плавниками. Вокруг полно рыб-горожан, которые одеты в цилиндры и дамские шляпки. Все кланяются ему и улыбаются подобострастными улыбками: «Ваше величество, Обжоркин Первый, мы восхищены! Мы абсолютно восхищены Вами!»
А Обжоркин кланяется им в ответ и плывет весь такой величавый и неспешный, изредка потирая свои длинные, свисающие вниз, рыбьи усы.
– Ваше величество, селедки контрабандной не хотите ли, – вдруг спрашивает его какой-то старый судак-торговец по виду очень похожий на главврача Фуксельбургера.