Николай Николаевич Акулов
Подарок из прошлого

Сон.

…….– Эй, юноша, хватит дрыхнуть! – рявкнул над ухом голос гасконца. – Мы, вроде, собирались прогуляться? Или ты передумал?

– Лучше б нам сидеть дома, – буркнул Виктор, потягиваясь. Сев на лавке, он глянул в окно. Последние лучи солнца едва цеплялись за соседскую крышу.

– Вставай, вставай, – гасконец нетерпеливо топнул ногой, – а то темно скоро станет.

Ужинать они не стали и направились сразу на улицу. Виктор заметил, когда они проходили через трапезную, как несколько прищуренных глаз проводили их до двери. Жара спала, и дышать стало легче. Д, Артаньян, вертя головой, энергично шёл впереди, Виктор следом, не забывая смотреть по сторонам и назад. Он видел, как из дверей заведения вышли пятеро и юркнули в переулок.

– Где-то будут ждать, – хмыкнул он и положил руку на рукоять ножа, подаренного слугой.

Пройдя переулок, они остановились на перекрёстке большой улицы. Здесь движение было более оживлённое, и кавалер немного растерялся. Виктор остановился рядом. Повертев головой, он кивнул направо. Там высился шпиль ратуши, и большинство идущих тоже двигались туда.

Кивнув, Д, Артаньян влился в толпу. Виктор еле поспевал за быстроногим гасконцем. Впереди слышался гул многих голосов. Улица закончилась большой площадью. Остановившись на входе, они попытались понять, что здесь происходит.

– По-моему, тут кого-то хотят поджарить, – наклонившись к Виктору, шепнул кавалер, показывая глазами в другой конец площади. Там на невысоком помосте стоял столб. Рядом лежала кучка хвороста, и стоял человек в рясе священника.

– Давай подберёмся поближе, – предложил гасконец и стал протискиваться к помосту. Виктор двигался следом. Они пробились в первый ряд и очутились перед помостом. Стоявший на нём монах смотрел на узкий коридор, оставленный в людской толпе. Виктор огляделся. Плотная шеренга здоровых монахов в чёрных рясах с капюшонами окружала помост, не давая толпе подойти к помосту ближе. Позади них сдержанно гудела толпа.

– Кого сжигать будут? – наклонился Виктор к стоящей рядом молодой девушке.

– Жасмину, – хмуро глянув на парня, буркнула та.

– А за что?

– За красоту. Они всех нас жгут за красоту.

– А разве за красоту жгут? – искренне удивился мальчик.

– Если ты красива, да ещё и отказываешься быть подстилкой у монахов, то твоя судьба одна – костёр, – зло выговорила девушка. На неё тут же обернулся впереди стоящий монах. Девушка, ойкнув, юркнула в толпу. Монах победно хмыкнул.

– Ну и дела тут творятся, – Виктор дёрнул себя за нос левой рукой. Рукав скатился, и он с удивлением увидел на руке найденный в пещере браслет. – А вот теперь мы его и испытаем, – злорадно ухмыльнувшись, мальчик повернул браслет на Рожок и, согнув руку в локте, чуть сжал пальцы. Впереди стоящий монах вдруг схватился за голову и присел. – Ага, работает.

Толпа тут задвигалась, гул голосов усилился. Все головы были повёрнуты в сторону прохода. Там показалась повозка на высоких колёсах. На повозке стояла большая клетка. А в клетке кто-то сидел. Виктор присмотрелся. Это была молодая девушка. Густые чёрные волосы закрывали опущенное лицо. Белые руки, обхватившие плечи, были в синяках и кровоточащих ссадинах. Подъехав к помосту, телега остановилась. Двое стражников распахнули дверь и направили копья на девушку. Та встала и, гордо вскинув голову, шагнула на помост. Стоящий на её пути монах испуганно дёрнулся в сторону и стал неистово креститься.

– Ведьма, ведьма, – пробежало искрой по толпе. Площадь затихла. Девушка, выйдя на середину помоста, остановилась и обвела площадь презрительным взглядом. К ней уже спешили два стражника с верёвками. Виктор шагнул вперёд и сжал пальцы. Стоящие перед ним монахи упали на колени, а потом и ниц. Тот, что был на помосте, удивлённо вздёрнул взгляд. Виктор повёл рукой вправо и влево, и шеренга монахов стала падать на колени. За ними упали и стоящие сзади люди. У монаха полезли на лоб глаза. Он изумлённо пялился на упавших. Заметили движение внизу и стражники и, остановившись, переглянулись и зашептались. Опасливо глядя на стоящую с невозмутимым видом девушку, они попятились к монаху. Тот тоже стал отходить к краю помоста. Девушка, наконец заметив движение, пригляделась к нему и вдруг улыбнулась. Площадь глухо охнула. Монах и прибившиеся к нему стражники стали неистово креститься, бормоча молитвы.

– Ты видел? Нет, ты видел? – дёрнул Виктора за рукав Д, Артаньян. – Настоящая ведьма. Одним взглядом уложила всех монахов.

– Погибать, так с музыкой, – кивнул Виктор и, направив ладонь на стоящих на помосте монаха и стражников, резко сжал пальцы. Те, дёрнувшись, рухнули с помоста на булыжники площади. Толпа ахнула ещё громче. Девушка подняла израненные руки вверх и открыла разбитые губы.

– Силой, данной мне Богом, я проклинаю всех гонителей наших. И пусть смерть будет им единственным искуплением! – перекатываясь волнами, слова понеслись над замершей толпой.

– Аааа, ведьма! – взвился в воздухе истеричный вопль. – Спасайте свои души! – ахнув, толпа развернулась и бросилась бежать, давя друг друга.

– А славные ведьмы живут в Париже, – усмехнулся Д, Артаньян, пряча свой страх за показной бравадой. Повертев головой, он оглядел опустевшую площадь. – Ну, и кто позаботится о девушке?

– Придётся нам, – Виктор направился к помосту, – тут больше никого нет. – И, запрыгнув на помост, он поклонился девушке. – Сударыня, позвольте проводить вас куда-нибудь в более подходящее для вас место, чем эта площадь.

– А куда? – удивлённо вскинула глаза девушка. – Мой дом сожгли. Родителей у меня нет.

– Понятно, – скривился мальчик. – Вы – сирота. Что ж, это и упрощает, и усложняет задачу. Но, всё равно, отсюда надо уходить. А то монахи сейчас очнутся и привалят новой толпой.

– А с этими что? – девушка пнула подвернувшегося ей под ноги бывшего палача.

– Сражены вашей красотой, – хмыкнул Виктор, оглядываясь. Из переулков выглядывали любопытные, но на площадь входить опасались. – Д, Артаньян, вы с нами или остаётесь здесь? – Виктор посмотрел на стоящего с отвисшей челюстью кавалера.

– А, что? – тряхнул тот головой, и, глянув на мальчика, кивнул, – с вами. Здесь скоро будет жарко.

– Отлично, тогда возьми девушку под руку, видишь, силы её покидают, – Виктор подхватил спасённую с другой стороны и повернул браслет на Луну. – Пойдёмте тихо отсюда.

Они пересекли площадь и мимо таращившихся на пустой помост любопытных углубились в сумрак улицы. Кавалер усиленно вертел головой, старясь прятать лицо от встречных пешеходов. Но к его удивлению те проходили мимо, даже не взглянув на странную троицу.

– А мы куда идём? – пройдя метров двести, спросил он у Виктора.

– Дама нуждается в отдыхе, Д, Артаньян, – улыбнулся мальчик. – Неужели, вы откажите ей в приюте?

– Вы хотите отвести её в нашу комнату? – глаза гасконца полезли на лоб. – Но завтра нас самих повезут на тот самый помост, мой друг.

– А никто не будет знать, что дама у нас, – улыбнулся успокаивающе Виктор, сворачивая в узкий переулок. Пройдя немного, он увидел щель меж домов и свернул туда. – Вы постойте тут немного, я быстро. Он провёл девушку в щель и, оставив кавалера на выходе, вернулся на улицу. Пять минут назад он заметил богатую лавку одежды, мимо которой они прошли, и у него мелькнула одна мысль. Дойдя до лавки, Виктор повернул браслет на Рожок и провёл рукой с чуть сжатыми пальцами. За дверью кто-то вскрикнул. Виктор дёрнул за ручку двери. В большой комнате на стене, отгороженной от входа прилавком, висела разная одежда. Перепрыгнув прилавок, мальчик чуть не наступил на валяющегося на полу хозяина магазина. Потрогав его пульс, он убедился, что тот жив. Повернувшись к одежде, стал подбирать нужный костюм. Выбрав нужное, свернул в узел. Повернув браслет на Луну, Виктор шагнул к двери и чуть не столкнулся с входившим покупателем. Тот, войдя, завертел головой, а Виктор шмыгнул в дверь.

– И что мы тут делаем, интересно, господин кавалер? – ехидный голос принадлежал среднему из троих парней, стоящих перед гасконцем. Тот молчал, следя за парнями напряжённым взглядом. Шпага в его руках лишь немного вздрагивала, выдавая волнение. – И что мы молчим? Али благородство не позволяет господину общаться с нами?

Виктор, подойдя поближе, положил у стены свой свёрток и шагнул к парням. Стоящие чуть позади главаря парни, вдруг хрюкнув, осели на землю. Главарь, услышав шум, оглянулся и приземлился рядом.

– Господин студент, – увидев мальчика, опустил шпагу гасконец, – мне этот город начинает нравиться всё меньше и меньше. А вам?

– Мне тоже, – кивнул Виктор и, подхватив свой узел, протиснул в щель. – Постойте ещё чуть-чуть, господин кавалер. Я приведу в порядок нашу даму.

– Вот, переодевайтесь, – Виктор положил перед сидящей у стены девушкой узел и отвернулся к проходу меж домов. – Только поторопитесь, уже ночь.

– Но это же – мужская одежда? – услышал он через полминуты удивлённый голос.

– Правильно. А вы что думали? Искать вас не будут после того, что произошло на площади?

– А что там произошло? – хмыкнула девушка, шурша одеждой.

– Ваша красота убила всех тамошних монахов.

– Что, насмерть?

– Совсем.

– Значит, тот монах не врал, – через минуту услышал Виктор тяжёлый вздох. – Красота, действительно, страшная сила.

– Ещё какая, – усмехнулся Виктор, оборачиваясь.

Перед ним стоял молодой человек, и, если б не спадающие на плечи волосы.

Виктор хмыкнул, – спрячьте волосы. Там была шляпа.

– А так? – девушка опустила руки и повертелась.

– Так сойдёт. Но вам придётся не вертеть резко головой.

– Попробую, – кивнула девушка, закидывая свою одежду в кусты, – что дальше?

– Дальше, – Виктор поглядел на высунувшуюся из-за конька дома Луну. – Вам есть куда уехать?

– Я же уже говорила, я сирота, – пожала плечами девушка. – Некуда.

– Ладно, тогда пока поживёте у нас, а там что-нибудь придумаем. Пошли.

До постоялого двора они добрались без приключений. Виктор послал кавалера вперёд, велев открыть дверь их комнаты и ждать за ней. А сам, чуть подождав, взял девушку за руку и, предупредив, чтобы та шла тихо и ничему не удивлялась, шагнул следом. В комнате стоял сдержанный гул сидящих за столами людей. На них никто не смотрел. Поднявшись по лестнице, Виктор толкнул дверь своей комнаты. Д, Артаньян стоял у окна и что-то там рассматривал. Закрыв дверь на засов, Виктор повернул браслет на Рожок и пригласил девушку сесть, но шляпу пока не снимать.

– Что ты там увидел? – Виктор шагнул к окну.

– Мне показалось, что там что-то мелькнуло, – пожал тот плечами, оборачиваясь. – Мы ужинать пойдём? Или заказать сюда?

– Закажи лучше сюда, – Виктор протянул кавалеру монету, – но не говори, что на троих.

– Я понял, – улыбнулся тот и исчез за дверью.

– Мы так и будем сидеть в темноте? – девушка недовольно засопела.

– Сейчас придёт слуга, я попрошу свечу, – Виктор подошёл к кровати и, сдёрнув одеяло, стал прилаживать его на окно. Стало ещё темней.

Д, Артаньян вернулся со слугой минут через пятнадцать. Тот поставил на стол поднос и убежал за свечой. В руках кавалер держал кувшин и кружку. Пока несли огонь, он опорожнил одну.

– А теперь можно и закусить, – кавалер со стуком поставил кружку на стол возле горевшей свечи и подвинул к себе тарелку.

– Господам ещё что нужно? – слуга преданно смотрел на Виктора.

– Тюфяк и подушку с двумя одеялами, – кивнул Виктор.

– Я мигом, – парнишка шмыгнул за дверь.

Пока нечаянные спутники ужинали, в комнате появился тюфяк, подушка и два одеяла. Потом три кувшина с водой и глубокий таз. Получив монету и наказ, держать язык за зубами, довольный слуга покинул комнату, пообещав утром принести завтрак сюда. Позавтракав, кавалер, оглядев комнату, взял тюфяк и, расстелив его в углу, завалился спать. Через три минуты его храп уже сотрясал язычок пламени свечи.

– Мадемуазель может помыться, – Виктор кивнул на кувшины и таз.

– Вы мне польёте? – девушка, встав, стала снимать одежду.

– Полью, – хмыкнул мальчик и поставил таз поближе к окну. Раздевшись, девушка встала ногами в таз, и Виктор стал поливать её из кувшина. Трёх кувшинов с трудом хватило на то, чтобы избавить красавицу от грязи и засохшей крови.

– Слуга не выдаст нас? – вытершись, девушка стала одеваться.

– Будем надеяться, – Виктор открыл окно и выплеснул грязную воду. Внизу что гукнуло. Он наклонился, стараясь рассмотреть, что там. Ничего не увидев, сжал пальцы и махнул рукой. Что-то глухо упало. Виктор мысленно выругался, – ещё работа для конюха. Закрыв окно, он опять его завесил.

– Кстати, вас как называть? – посмотрел он на девушку. Та сидела на кровати и пыталась расчесать мокрые волосы.

– Соседи звали Жасминой, – пожала та плечами, – а теперь и не знаю.

– Будете Жаком пока, – улыбнулся мальчик. – А там события покажут.

– Жаком, так Жаком, – хмыкнула Жасмина и, заплетя косу, свернула её кольцом на голове.

– Ложитесь, – Виктор положил на лавку подушку и одеяло, – я свет погашу.

– А вы? – она, прищурившись, хотела что-то спросить, но, тряхнув головой, улыбнулась и откинула своё одеяло. – Спокойной ночи, таинственный незнакомец.

– Меня Виктором зовут, – хмыкнул мальчик, гася свечу, – а моего спутника Д, Артаньяном. Он гасконец. Приехал вчера только в Париж. Искать удачу. А я студент.

– Удача – это хорошо, – зевнула девушка и, что-то бормоча, повернулась на бок.

Глава 7.

Вскочив утречком, Виктор быстро позавтракал и, закинув рюкзак, поспешил на остановку. Про собак вчера было договорено с близняшками, покормят. На остановке уже стояли Валентина с Дедом и отцом. Она познакомила отца с мальчиком. Договорились, что Виктор заберёт её вещи, чтобы ей за ними не ездить в город. Тут подошёл заспанный Димка, а за ним и автобус. Попрощавшись, уселись. Динамик хриплым голосом подражающего Высоцкому артиста выводил:

Ой, Вань, смотри-ка, тут все голые! Нет, я, ей Богу, закричу!

А бабы все в мини купальниках, я, Вань, такие же хочу!

А ты трусы, надел, Иван, и ходишь гоголем, болван,

в обтяжку плавки здесь нужны,

и глаз свой жёлтый не коси, лежак иди мне принеси!

Ты, Зин, хоть здесь не разглагольствовай, дай мне спокойно полежать.

А то возьму лежак вон тот-то я, забудешь ты, куда бежать.

Ты полотенце расстели и загорай себе, лежи!

А будешь рот свой открывать, отправлю в номер отдыхать!

Ой, Вань, ну что ты всё ругаешься, я ж по-хорошему к тебе,

ведь я хочу, чтоб ты красавцем был, а не колхозник на арбе!

А то согнулся вон, Иван, и всё бузишь, хоть и не пьян!

Попей водички из ларька, а вечерком попьёшь пивка!

Ты, Зин, опять, что ль, издеваешься, в меня вода уже нейдёт.

Я всю дорогу её в поезде пил, как верблюд, на год вперёд!

Про пиво – зря сказала, Зин, оно плохое здесь, грузин

об этом утром мне сказал, вина бутыль он мне продал!

Ой, Вань, совсем ты не изменчивый и здесь привычки сохранил.

Уже вина успел найти себе, а обо мне совсем забыл!

Ты ж, Вань, приехал отдыхать, купаться, плавать, загорать,

Со мною в горы прогуляться, а ты планируешь – нажраться!

Ты, Зин, совсем плохого мнения всегда, что ль, будешь обо мне!?

Я что, совсем без здравомыслия, чтоб здесь, как дома, пить тебе!?

Бутылки этой хватит, Зин, мне на весь отпуск, в магазин

я ни ногой, клянусь тебе, и деньги все возьми себе!

Ой, Вань, да успокойся ты, ну верю я тебе, родной!

Чтоб быть на юге, месяц пьянствовать, надеюсь, Вань – ты не больной!

Пойдем, поплаваем дружок, а после сядем вон в тенёк,

окрошку с квасом похлебаем, а жар спадёт – позагораем!

Вот, Зин, умеешь человеком быть, не злишь, не споришь, не рычишь.

Пойдем, полопаем окрошечки, а после – в парк! Ну, что лежишь!?

Ты, Зин, пойми, мужчина – я, и как-никак, семьи глава!

Вот будешь ласкова со мной, медовый месяц будет твой!

В автобусе, Виктор специально завёл разговор о мебельной фабрике. Сергей Матвеевич, оказывается, был в курсе местных дел и поддерживал инициативу фабричных тружеников оградить фабрику от продажи в частные руки, тем более, иностранные. Но, как это дело провернуть без солидных денег, не представлял. Виктор ухватился за эту мысль.

– Сергей Матвеевич, а если б были деньги, вот вы б смогли возглавить фабрику? – задал он провокационный вопрос.

– Вопрос, что называется, в лоб, – усмехнулся, бывший капитан. – Ну что ж, я и отвечу прямо. Если б коллектив доверил мне, я бы не отказался. Опыт армии, плюс я уже пять лет работаю в серьёзной коммерческой фирме не последним человеком, поверьте, это кое-что, но значит. К тому же, если между нами, я уже соскучился по настоящему делу. Там, где я сейчас работаю, уже всё отлажено, работает как часы, и скучно. А на фабрике, чувствую, дел куча, вопросов нерешённых много, да и драчка там будет серьёзная, раз её так долго и упорно подводили к сегодняшнему положению. А драчки я люблю, – он задумчиво посмотрел в окно. – С ними жить интересней, кровь не застаивается.

– Тогда Сергей Матвеевич, нам надо серьёзно поговорить, – Виктор оглядел салон автобуса с дремлющими пассажирами, – не здесь, конечно.

– Ну что ж, – он почувствовал серьёзность слов мальчика, – поговорим, если надо. Давайте вот что, мне сейчас надо на работу, там дела порешать, а вечерком подгребайте ко мне домой, там и поговорим, идёт?

– Идёт, нам тоже надо кое-что в городе сделать, думаю до вечера управимся, – согласился Виктор.

– Вот и договорились, держи адрес. – И капитан написал на вырванном из блокнота листке свой адрес.

А подражатель Владимира Высоцкого провожал их очередным своим шедевром:

Ой, Вань! Узнала новость я! Коленки до сих пор дрожат!

От половины мужиков у нас не могут женщины рожать!!!

А ты, Иван, чего молчишь, журнал читаешь тут, лежишь!?

Сгоняй-ка завтра на УЗИ, да и к урологу зайди!

Да, Зин, достала ты уже! Не видишь – делаю что я!?

Статью хорошую уролога про простатит читаю я!

И здесь процент совсем другой! И простатит – не геморрой!

С ним профилактика важна и главное – ЖЕНА!!!

Так, Вань, наезд твой я не поняла! Что за намёки, говори!

Как поженились, себя вспомни ты, все объяснения в любви!?

Теперь же, если в месяц раз, и то, по-быстрому в "анфас",

а я и больше, Вань, хочу, но, вот – терплю!

Да ладно, Зин, теперь чего уж там, не знали оба мы о том,

во всём нужна лишь профилактика, здоровый быт, любимый  дом.

А мы в работе целый день, собой заняться уже лень!

Как результат – ушла любовь, а без неё остыла кровь!

Ой, Ваня, миленький, давай пойдём с тобой к врачу!

Я ведь ещё не старая и жить так больше не хочу!

А то, есть муж, и как бревно! Мне это, Вань, не всё равно!

На всё согласна я, Иван, таблетки, пиявки, ну, что там поможет нам!?

Ты, Зин, давай, не наговаривай, что я один всё виноват,

Тут вот в статье про всё написано, и нам с тобою вариант.

Возьми журнал, прочти сама, тут информация важна,

ведь простатит – не приговор, то, нашей слепоте – УКОР!!!

На станции пересели на электричку, и здесь, найдя полупустой вагон, Виктор вкратце смог поделиться с бывшим капитаном своими планами по поводу фабрики, не открывая полностью, откуда у них взялись средства, лишь сказав, что нашли в тайге старый клад, где были соболиные шкурки и монеты. Тот обещал обдумать всё в свете вновь открывшихся аргументов и провентилировать вопрос, как безболезненно и с наименьшими потерями поменять их находку на деньги. В конце Виктор попросил при переговорах не называть конкретных имён и источников. Подумав, капитан, согласился, что в сегодняшнем, полукриминальном рыночном обществе, наверняка найдутся люди, которые захотят наложить лапу на их находку без желания хозяев. На этом и расстались на вокзале, договорившись вечером встретиться на квартире Сергея Матвеевича. С вокзала ребята отправились на рынок. Там долго ходили по рядам, приглядываясь и прислушиваясь. Наконец, Виктор высмотрел одного щупленького мужичка, скупающего антиквариат и старинные монеты. Договорились, что он возьмёт две монеты и подойдёт к нему один, а Димка понаблюдает со стороны, есть ли у мужичка сообщники, и как он подаёт им сигнал. Виктор исходил из книжного опыта, где всегда писалось, что барыги одни не работают и часто наводят на клиента своих подельников, а те их потом грабят, а порой и убивают. Виктор при помощи ватных тампонов немного изменил овал лица, надвинул на глаза кепку и моргнул брату. Взяв сумку, Димка отошёл в сторонку и, купив пирожок, сделал вид, что занят едой. Сам же внимательно наблюдал за людьми, толкущимися вокруг. Виктор в это время, сделав круг, подошёл к мужичку с другой стороны и завёл с ним торг. Он показал серебряную монету, и краем глаза следил за его реакцией. Мимика лица у барыги не изменилась, но руки дернулись, когда он увидел монету. Равнодушно взяв её, стал рассматривать, даже показушно попробовал на зуб. Потом небрежно вернул Виктору и назвал бросовую цену. Виктор назвал свою цену, в десять раз выше. Барыга возмущённо замахал руками, и Виктор, пожав плечами, пошёл дальше. А Димка увидел, как барыга повернулся к трём, стоящим недалеко спортивным парням, делающим вид, что пьют пиво и, показав глазами на отошедшего Виктора, кивнул головой.

–Ага, – злорадно, хмыкнул Димка, – Витёк оказался прав. – И, рассеянно вертя головой, двинулся за парнями. – Ну, и что мне с ними делать, ментов звать – не резон. Ладно, надеюсь, брат знает, что делает, предупредив, чтобы я не вмешивался, а только наблюдал.

А тем временем Виктор бродил по рядам, таская за собой "хвост", и не стараясь от него избавиться.

Над рынком динамики вопили визгливым голосом с азербайджанским акцентом:

Стою с утра на рынке я, торгую,

эй, подходи, красавица, не жмись.

Смотри, какой тут свежий огуречик,

а помидор не ела ты не в жизнь!

Ой, мама, ой, удача, будь со мной!

Ой, мама, ой, помидор мой – не гнилой!

Старушка нос воротит от зелени моей,

и челюсть мою сводит от улыбок перед ней.

Ой, мама, ой, забери меня домой!

Ой, мама, ой, базар здесь мне чужой!

Какой-то умник в шляпе чеснок мой обругал.

Сказал, что я – барыга, чеснок сам не сажал!

Ой, мама, ой, я сам хочу домой!

Ой, мама, ой, инфаркт уж был со мной!

Ну, а сегодня, мама, сижу я в КПЗ!

Какой-то мент в гражданке подставился, гад, мне.

Ой, мама, ой, забери меня домой!

Ой, мама, ой, торговец я плохой!

Выйдя на край рынка, Виктор огляделся и, заметив уличный туалет, направился к нему. Парни, повертев головами, шмыгнули следом. Димка растерялся и, ничего не придумав, схватил два обломка кирпичей, валяющихся на газоне, ринулся в туалет. Ворвавшись вовнутрь, он замер с занесённой для броска рукой. Парни сидели рядком у стены, свесив головы, а Виктор мыл руки.

–Ну, ты чего так долго, спасатель, – обернулся он к вбежавшему брату, – постой там, на входе, никого пока не пускай, скажи – уборка, а я их допрошу.

Растерянно кивнув, Димка вернулся на вход и, прикрыв дверь, опёрся о неё. Потом, недоумённо посмотрев на кирпичи в руках, кинул их обратно на газон.

– Эй, ты чего дверь загородил, дорогой? – вывел его из задумчивости раздавшийся рядом голос.

– Извини, дорогой, мать уборку делает, – он пожал плечами, – велела полчаса никого не пускать.

– А…, мать слушаться надо, молодец, что матери помогаешь, – пожилой торговец, то ли узбек, то ли таджик, а может и ещё кто, послушно отошёл от туалета. Так же, не споря, отошли ещё несколько человек. Но вот тройка молодых подвыпивших парней заржала, услышав аргументы Димки и, оттолкнув его в сторону, вошли вовнутрь. Димка услышал их пьяные похабные приколы в адрес якобы его матери и тихий вопрос Виктора. Потом негромкие звуки, похожие на удары боксёрской перчатки и тишину. Через десять минут вышел Виктор, что-то засовывая в карман.

– Ну что, пошли, по поводу барыги всё понятно. – Братья отошли от туалета.

– Он, гадёныш, не столько торгует, сколько грабит клиентов с наиболее ценным и дорогим товаром. Я его сейчас навещу ещё разок, пару вопросов задам. А ты продолжай наблюдать. Дайка мне ещё несколько монет.

И Виктор направился к знакомой палатке. Что-то прибирающий на столе мужичок поднял голову, услышав, что кто-то к нему подошёл, и его челюсть в буквальном смысле отвисла.

– Ну что, уважаемый, – Виктор ехидно подчеркнул своё обращение, – не ожидал? – Глаза барыги испуганно забегали по рынку.

– Ты, наверное, своих подельников, ищешь? – Усмехнулся мальчик. – Так, зря, они ещё не скоро к тебе вернутся, – он достал из кармана и показал паспорта. – Да и сомневаюсь я, что вернутся к тебе с хорошим настроением.

Мужичок сник: – Чего тебе надо, пацан? – руки его дрожали от страха.

– Ну, во-первых, не хами, ты не в той ситуации, а то я ведь обижусь и обижу тебя. – Виктор взял со стола бронзовый подсвечник на толстой ножке и покачал в руке. Продавец испуганно шарахнулся.

– Трус конченный, – усмехнулся про себя мальчик и двумя пальцами сломал подсвечник. Покачав перед носом побелевшего барыги ладонь с остатками подсвечника, бросил их на стол.

– Ну что, говорить будем или как?

–Будем, – икнул барыга, глядя на остатки подсвечника, – а о чём?

–О деньгах, родимый, о деньгах. О чём ещё на рынке говорят? Так сколько стоит моя монета?

Барыга, судорожно сглотнув, просипел сумму, названную Виктором.

– Ээээ.нет, уважаемый, это она стоила полчаса назад, а теперь она стоит в три раза дороже, согласен?

Барыга вскинулся и хотел что-то возразить, но Виктор взял другой подсвечник, и он обречённо кивнул.

– Ну, так чего тогда стоим? – Виктор покачал подсвечник на руке.

– А чего надо? – сжался мужичок.

– Ну, ты проснись, уважаемый, ты покупаешь у меня монету, так? – Виктор взял подсвечник двумя пальцами. – Я согласен с предложенной тобой ценой, так? – барыга икнул и кивнул.

– Ну, так давай деньги, монета-то вот, – Виктор поставил подсвечник и достал монету.

Барыга суетливо стал шарить по карманам, потом присел и завозился под столом. Встал с пачкой денег в руке. Виктор взял деньги и пересчитал.

– Всё правильно, вот твоя монета, держи, – и он положил в потную ладонь барыги серебряный кругляшек. – Сделка совершена. Обе стороны остались довольны друг другом. Или я не прав? – наклонил Виктор голову к застывшему истуканом барыге.

– Прав, прав, – нервно задёргал тот руками, отодвигаясь от мальчика.

– Тогда у меня есть ещё предложение, – и Виктор достал ещё одну серебряную монету. – Цена та же.

Продавец облизал пересохшие губы: – у меня нет больше денег, – затряс он головой.

– Правда, что ль? – прищурился мальчик. И барыга энергично закивал.

– А не врёшь часом, может мне проверить?

– Правда, правда, я не держу с собой крупную наличность, это опасно, менты могут наехать.

– А как же ты торгуешь тогда? – не понял Виктор.

– Мне по мере надобности парни приносят. – Барыга вытер вспотевший лоб.

– Да...., жаль, парни сейчас не помощники, – Виктор задумчиво покрутил монету в руке.

– О, у меня к тебе предложение! Ты закрой пока лавочку свою, типа, на обед, и пойдём, прогуляемся к твоей кассе, а?

– Я не могу, – заикаясь, промямлил мужичок.

– Это ещё почему? – нахмурился Виктор.

– Меня тогда убьют, если я сдам кассу, – он присел, обхватив руками голову.

– Аргумент весомый, – хмыкнул мальчик.

– Ну, а что мне тогда прикажешь делать с товаром, братан, – Виктор участливо присел рядом с продавцом. – Мне деньги нужны, понимаешь, – и он позвенел монетами в кармане.

– Может, что подскажешь?

– А товара много? – встрепенулся барыга.

Виктор внимательно посмотрел на него. – И кто ж тебе всё-то скажет, родимый? – И укоряюще покачал головой. – Ты меня извини, но ты сам виноват, не оправдал доверия. Из-за какой-то паршивой монеты здоровья собирался меня лишить, я уж не беру больше, – мальчик поднял указательный палец, – усекаешь?

– Да, да, я понимаю, сам дурак, жадность сгубила, – барыга мелко затряс головой. – Но, может, договоримся? Я могу взять ещё десять монет, если ты только цену скинешь.

– И на сколько? – хмуро поднял бровь Виктор.

– Ну, на 30%, – барыга алчно глянул на карман мальчика.

– Не…, могу только на десять, – лениво процедил Виктор.

– Ну, хоть на пятнадцать? – барыга закусил от волнения кулак.

Виктор пожевал губами, будто что-то считая, хмуро посмотрел на сжавшегося мужичка и кивнул.

– Хорошо, но берёшь сто штук сразу.

– Сколько? – у мужика перехватило дыхание. – Ты что, клад нашёл?

– Ну, я ж у тебя не спрашиваю, где ты деньги печатаешь? – Виктор грозно посмотрел в глаза барыге.

– Ладно, ладно, не горячись, я согласен. Но мне нужно время, чтобы деньги собрать. Сам понимаешь, сумма не маленькая.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько тебе нужно времени: час, два? – Виктор демонстративно зевнул.

– Ты что, дня три.

– Ладно, умеешь ты, дядя, уговаривать. Три, так три. Но сейчас, кровь из носа, но десять у меня купи.

Барыга тяжело задышал. – Ладно. – И набрал номер. – Слива, – рявкнул он в трубку, – бегом неси, – и он назвал стоимость десяти монет. – Мухой что б. – Выключив телефон, посмотрел на мальчика. – Сейчас будут.

– Надеюсь без такого же сопровождения, что в туалете отдыхают? – хищно улыбнулся Виктор.

– Нет, нет, всё по чесноку, – шарахнулся барыга.

Минут пять они, молча, слушали приятный женский голос из кассетника скупщика, читающий сказки:

Было это в другом царстве, но не в нашем государстве.

Тридцать лет солдат служил и в отставку угодил.

Вышел он пешком из части и пошёл искать по свету счастья.

Долго ль коротко он шёл, но устал и пень нашёл.

Пень у озера стоит, и солдат на пне сидит.

Хлеб жуёт и мыслит тяжко: – как прожить в одной рубашке,

Где мне жить, и чем заняться, может, к чёрту мне наняться?

Только вымолвить успел, черт уж тут, когда поспел.

– Что, солдат, работы надо? Дам работу и награду.

Все желания исполню, только есть одно условие.

Должен ты пятнадцать лет жить вот так, как ты одет.

И не стричься, и не бриться, и соплей не утирать.

В бане больше то ж не мыться, и одежду не менять.

Ну, солдат недолго думал: – Ладно, мне не привыкать.

Отвали мешок мне злата и до города доставь.

Жил теперь солдат в столице, дом просторный он купил.

Мог богатством похвалиться, денег черт ведь отвалил.

С каждым днём он всё богаче, денег куры не клюют.

Но, зарос, соплёй испачкан, да и вши всё тело жрут.

Стойко держится солдат, хоть уговору и не рад.

И решил он, чем копить, деньги лучше раздарить.

Стал он бедным помогать, с нищеты их всех спасать.

Слух о щедрости такой тоже проник в царя покой.

Ну, а царь сидел в тоске, деньги кончились  в казне.

И грозила тут напасть, ему с престола-то упасть.

Тут приносят ему весть, что в столице солдат есть.

Сей солдат известен златом, но живёт сам не богато.

Царь готов хоть к черту в рай. А ну, солдата вызывай!

Привели к нему солдата, царь дивится, где же злато?

Но гордыню смог стерпеть и заводит таку речь.

Мне сказали, ты богат, за тебя я очень рад.

Не одолжишь денег мне, пусто у меня в казне.