Николай Николаевич Акулов
Подарок из прошлого

Солдат, поклонившись, вышел.

– Чёрт, почему они их всех боятся? – стукнул по ручке кресла монах. – Что в них такого особенного?

На следующий день Метр с молодым монахом стояли у тайного окна и смотрели на пирующих в большом зале трактира. Кроме солдат Вела и приглашённых Русов, в зал никого не пускали. Столы ломились от мясных блюд и кувшинов с вином. Солдаты ели и пили в три глотки, угощая гостей. Но гости были более сдержанны и ели мало, а пить вообще не пили, вежливо пригубляя свои кружки после каждого тоста. Вел вёл оживлённую беседу со старшим Русов.

– Так говоришь, Урл, он просто выкинул его в окно? – усмехнулся монах.

– Я бы не отказался иметь у себя такую охрану.

– Они не нанимаются никогда, господин, я узнавал, – тихо сообщил молодой монах. – Но дерутся умело. Я видел, как на площади Рус сражался с тремя. Он их вывалял в пыли и в конце закинул в фонтан.

– Это что была драка?

– Нет, просто развлечение. Он смеялся, сражаясь. Хотя его противники очень злились.

– А как они живут с соседями?

– Они ни с кем не ссорятся сами, господин.

– Так они и в набеги не ходят? – изумился Метр.

– Нет, им это не нужно, – вздохнул монах. – У них своего хватает.

– А что наши купцы, ходят к ним?

– Ходят и с большой прибылью, – кивнул монах. – Некоторые даже там остаются зимовать.

– Зимовать, это что?

– Ну, у них в сезон наших дождей, идёт снег. Поэтому так и говорят.

– Приведи ко мне тех купцов, кто ходил к Руссам и зимовал там. Я, кажется, знаю, как мы их сломаем, гордецов таких. Правда будет это долго и нудно. Но я это начну, а вам останется только продолжить. Всё, пошли отсюда, Урл, мне больше нечего здесь смотреть. – Они вышли на улицу. – Собери мне побыстрей купцов, Урл, и пришли того, чернобородого старшину, что привёл в прошлом месяце к нам своё племя.

Кивнув, молодой монах, свернул к базару. А старый, что-то обдумывая, не спеша брёл по улице. На перекрёстке он остановился, уставившись на монаха в обтрёпанной рясе, сидящего с чашкой на углу здания.

– Вот они мне и нужны, – хлопнул себя по лбу Метр и подошёл к монаху.

– Тебя как зовут, убогий?

– Сил, господин, – оскалил монах беззубый рот.

– Слушай внимательно, Сил, – Метр наклонился к нищему и поморщился от исходящей от него вони. – Собери мне к полуночи всех своих братьев на пятой арене.

– Зачем, господин? – побледнел монах.

– Да не бойся, – усмехнулся Метр, – если б мне надо было вас убить, я бы послал солдат. Я хочу дать вам прибыльную работу.

– Хорошо, господин, – поклонился нищий, – я соберу, кто пойдёт.

– А ты ещё скажи тем, кто не пойдёт, что завтра я уже точно пошлю солдат, – Метр, оскалился в хищной улыбке. – Ты меня понял, Сил?

– Я всё понял, господин, – опять побледнел нищий и, подхватившись, резво посеменил по улице.

– Вот так-то надо с вами, – монах, проводил взглядом скрывшуюся в переулке фигуру и зашагал дальше.

Вскоре монах уже входил в ворота своей резиденции. Предупредив привратника, что приходящих купцов пусть провожает в голубой зал, он пошёл к себе. Открыв большой шкаф в своей комнате, монах стал рыться в лежащих там свитках. Он читал начало и откладывал, беря следующий. Примерно через час в дверь постучали, и вошёл Вел.

– Я собрал купцов, господин, – доложил он.

– Я уже иду, – кивнул монах, откладывая очередной свиток.

Закрыв шкаф, он направился за Велом.

– Ты всех нашёл?

– Нет, некоторые в отъезде, по торговым делам. А трое болеют.

– Сильно болеют? – удивился монах.

– Родственники готовятся к похоронам.

– Надеюсь, ты догадался пригласить их приемников?

– Да, господин, пригласил.

– Наверняка, они тоже были в Гардорике или слышали рассказы отцов.

– Я тоже так подумал, господин.

– Вел, ты будешь хорошим моим приемником, – вдруг засмеялся монах.

– Ты уже наперёд угадываешь мои мысли и планы. Если мы провернём то, что я задумал, потомки будут помнить нас в веках, Вел.

– У меня нет детей, господин.

– Для нас, Вел, весь народ Средиземноморья, дети. Помни это.

Они вошли в большую комнату, стены которой украшали голубые гобелены. Вдоль них на лавках сидели купцы в разноцветных халатах. Метр прошёл к стоящему у противоположной стены креслу и, опустившись в него, оглядел пристально гостей.

– Почтеннейшие, я пригласил вас для того, чтобы вы послужили стране, в которой живёте и попутно пополнили свои сундуки золотом. Кто не нуждается в золоте, может сейчас встать и уйти. Я не буду его наказывать. Но кто останется и не выполнит моё задание, умрёт не только сам, но и все его родственники до пятого колена. Я жду.

– Мы все готовы служить тебе, господин, – наконец произнёс, поклонившись, самый пожилой из присутствующих, переглянувшись с товарищами.

– Хорошо, – кивнул Метр. – Тогда слушайте и запоминайте. Вы возьмёте товар, пользующийся хорошим спросом в стране Русов. Вы возьмёте много золотых и серебряных украшений, а также наших монет.

– Господин, Русы не торгуют на деньги, – перебил говорившего один из купцов.

– Не понял? – поднял брови Метр, – а как же вы с ними торгуете?

– Только на обмен, – развёл купец руками. – Русы равнодушны к блеску золота и серебра.

– У них что, совсем нет золота?

– Есть, господин. Но лишь на женских украшениях.

– Ну вот, – кивнул Метр, – значит, берите больше украшений. Вы должны своим товаром разжигать в Русах зависть и желание иметь этот товар любой ценой. Это раз. Второе. Вы возьмёте с собой нищих монахов, что побираются у нас на каждом перекрёстке и оставите их там жить. Обратно никого не брать. Третье. Вы возьмёте с собой много вина и будете приучать к нему Русов. Образуете свои склады и оставите там своих людей. Пусть они там живут и потихоньку рассказывают, как замечательно жить здесь у нас. Какие у нас богатства и так далее.

– А это зачем, господин?

– А, чтобы Русы захотели иметь наши богатства. Поручите своим людям, пусть берут молодых людей из местных и обучают торговым навыкам. Кто захочет, берите сюда. Приучайте к нашей жизни, нашим обычаям, нашим Богам. Пусть ваши люди берут в жёны местных женщин и детей тоже воспитывают в наших традициях.

– Господин, но у Русов очень много городов. Нас не хватит на все.

– Вы каждый выберете себе один город, а в оставшиеся пойдут другие.

Если вы сумеете закрепиться в выбранном городе и вырастить вокруг себя преданных нам людей, вы не будете знать нужды никогда. Страна Русов очень богата, и это богатство вы должны будете прибрать к своим рукам.

– Зачем вам всё это, господин? – спросил старший из купцов.

– Я не хочу, чтобы однажды Русы пришли сюда и стали здесь хозяевами, – усмехнулся Метр.

– Но Русы не воинственны, господин.

– Это сейчас. Когда-то и персы не были воинственны, а сейчас вы лучше меня знаете, что они творят.

– Но империя сама в этом виновата, – пожал плечами купец.

– Мы сейчас не будем в этом разбираться, купцы. Вы только уясните себе одну мою мысль. Я хочу, чтобы империя правила миром вечно. Ни персы, ни Русы, а ИМПЕРИЯ, поняли, купцы. И кто не будет мне в этом помогать, тот не только мой враг, но и враг ИМПЕРИИ. На сборы даю вам неделю. За деньгами и товаром обращайтесь к моему казначею, он получит указания. Берите с собой больше больных, калек и нищих и оставляйте их там. Пусть плодятся и размножаются, -усмехнулся монах. Да, кто найдёт способ, изготовлять вино из местного винограда, тот получит премию.

– У Руссов нет винограда, господин, – усмехнулся старший купец.

– Тогда ищите ему замену, – буркнул монах.

– А какая будет награда? – поинтересовался самый молодой.

– Твой род будет освобождён навсегда от пошлин, и сыновья получат дворцовый, наследственный, чин.

– Заманчиво, – покивали головами купцы.

– Если всё вам понятно, купцы, за дело. Время торопит.

– Последний вопрос, господин, – поднялся худощавый купец. – Русы отдают только то, что у них остаётся лишним. И то, это получается лишь в сезон. Что нам у них покупать?

– Они что, специально не заготавливают ничего для торговли? – изумился монах.

– Нет, господин, – стали качать головами остальные. – Поэтому у них ярмарки только осенью и весной. Осенью они продают, весной покупают.

– Тогда на вас купцы ещё одна задача. Заинтересуйте Русов, чтобы они больше добывали зверя, птицы и рыбы для торговли. Пусть трудятся.

Купцы, переговариваясь, покидали собрание. Монах задумчиво на них смотрел. Потом он позвал слугу и велел оседлать коня.

– Там вас ждёт старшина чернобородых, – напомнил слуга.

–Ааа, зови, – кивнул монах. – И предупреди Урла, что он едет со мной.

В комнату, кланяясь, вошёл невысокий, плотный мужчина в чёрной, похожей на рясу, хламиде и круглой чёрной шапочке.

– Хаким, – прищурился монах, – император не хочет, чтобы твои люди селились в столице.

– И что нам делать? – растерялся пришедший.

– Но я придумал для вас лучший выход. Вы пойдёте к кочевникам в северных степях. Вы станете их лучшими друзьями и советчиками. Вы породнитесь с верхушкой и постепенно приберёте всю власть над ними. Хаким, ты улавливаешь мою мысль? Твои мужчины должны стать правителями в этих племенах.

– А потом что, господин? – мужчина задумчиво гладил бороду.

– А потом, Хаким, вы будете натравливать кочевников на Русов. Грабить и жечь их города и сёла, и уводить в плен их людей, особенно женщин и детей, Хаким. Империи нужно очень много пленников, Хаким, из тех мест. Тебе всё понятно, Хаким?

– А если мы не справимся, господин?

– Тогда твоё племя, Хаким, просто перестанет существовать. И всё, – развёл руками монах, оскалившись в ехидной улыбке. – Как видишь, я с тобой честен. Возьмёшь у моего казначея всё, что тебе понадобится для дороги, Хаким, и через пять дней я вас не вижу в столице. Всё, иди.

Монах вышел во двор и махнул рукой конюху. Тот бегом подвёл ему лошадь. На другую уже садился Урл. Молча, они выехали со двора.

– Урл, мой мальчик, ты тоже поедешь в страну Русов. Там ты возглавишь поселения монахов, и ты знаешь, что делать. Возьми вот это, – монах снял с шеи большой серебряный крест и передал молодому преемнику.

– Я в следующем году навещу тебя. Пусть этот крест напоминает тебе о твоей Империи и обо мне, мой мальчик.

– И что, я должен за вами бежать? – хмыкнул Виктор, провожая взглядом удаляющуюся пару. –Сейчас, разогнался, – он поднял левую руку и, повернув браслет на Рожок, сжал пальцы.

– Берегись! С дороги! – раздался сзади бешеный вопль.

Виктор попытался отпрыгнуть к стене дома, но мчавшийся императорский курьер ждать его не стал. Потный бок лошади больно саданул по плечу, и мальчик полетел в пыль………..”

Глава 6.

– Да ладно, вопрос пары месяцев, – Димка махнул рукой. – А они двести лет ждали, что, два месяца не подождут?

– Ладно, Карлсон, пошли обедать, – Виктор потёр вдруг занывшее плечо.

– А почему – Карлсон?

– Летаешь в облаках!

Ребята, тщательно заперев все двери, вышли во двор.

– Деда, судя по всему, нет, да, Трезор? – Димка потрепал подошедшую собаку. – Ладно, пошли, пообедаем, а там подумаем.

После обеда посидели на лавке во дворе, греясь на солнышке. Мимо дома прошёл высокий с военной выправкой мужчина. Рядом с ним, стараясь попасть в ногу, подпрыгивала девчушка лет двенадцати.

– Кто это? – проводил их взглядом Виктор.

– Так это сын к Деду Матвею Спиридонычу с дочкой приехал. Уже неделю как, – лениво ответил Димка.

–А что я её раньше не видел?

–Так они раньше и не приезжали. Мужик-то военный, пограничник. В Таджикистане служил. Там женился. Ты заметил, дочка его лицом – не чистая русинка. Это у него жена таджичка была.

– Почему была, что, бросила их после того, как таджики отделились?

– Нет, там намного хуже. Погибла она впервые дни, когда у них там заваруха началась. В общем, как рассказывал Дед Матвей, сын его в этот день в наряде был. А военный городок, где жили все семьи военных, от воинской части где-то в километре. И аул таджикский с другой стороны примерно также отдалён. В тот страшный роковой день к военному городку незаметно подобралась большая группа парней лет по 14-20. Как потом выяснилось, большинство были пришлые, в основном из города. Но были и свои. Практически все парни были или пьяны, или обкурены. В общем, толпой ломанулись в городок. Чтобы они там натворили, одному Богу известно. В городке были одни женщины и дети. Но тут им навстречу как раз шла жена Сергея, сына Деда Матвея, Айгуль. Она сразу, видно, поняла, что к чему. И каким-то образом сумела эту толпу остановить. Что она им говорила, этого никто не знает. Потом пытались выяснить у этих отморозков, но они ничего не помнили или постыдились сказать. Но, видно, она смогла их чем-то зацепить, раз они остановились. А тут наряд быстро сработал, подмогу с части вызвал. А толпа, за её слова и за то, что неожиданность их сорвала, буквально растерзала её, прямо у ворот городка. Бойцы сработали мгновенно. Вот, что значит, пограничники. Весь сброд был окружён в считанные минуты, никто не ушёл. Замполит приказал их перед растерзанной девушкой поставить и задал один единственный вопрос.

– За что? – А они же невменяемые все. Ещё не поняли, что попались и давай всякую лабуду нести. Типа, мол, вы оккупанты, долой с нашей земли. В основном, городские выступали. Ну, их, понятно, сразу в сторону. Остальные, стояли как бараны, глаза пучили, до некоторых видно стало доходить, плакали. А тут на машине Сергей с границы подъезжает. И как увидел жену, говорят, на глазах человек поседел. Глаза безжизненные стали. Повернулся он к этим, что выступали и спросил: – Кто? – А они видно не поняли, кто он. Один, самый задиристый, потом выяснили, что он и был заводила. Его из города националисты прислали, чтобы погром специально у военных устроить. Вот он и старался, гонорар свой отрабатывал. Они все там за деньги, нанятые были. В общем, он и вякнул, что, типа, это он, и, мол, что ты мне сделаешь? Я местный, мол, хозяин, а ты – пришлый, оккупант, и со всеми вами так будет, если не уберётесь на фиг отсюда.

– А Серёга так подходит к нему и спрашивает: – Ты – таджик?

– А вокруг тишина стала, как в погребе. А этот ублюдок пузо своё выпятил, мол, не только таджик, но и какой-то там сын бая или бека, так презрительно процедил. Серёга опять спрашивает: -тогда ты знаешь, что по вашим законам ты теперь мой кровник. Ты убил мою жену. У тебя есть веские оправдания своего поступка? И, представь, тишина, и его вопрос хриплым безжизненным голосом. У всех там волосы дыбом встали.

– А ты – то откуда всё это знаешь? – перебил Виктор.

– Так, Дед Матвей рассказывал, а ему товарищ Сергея, что с ним приезжал, по секрету рассказал.

– Дед Матвей тебе, что ли рассказывал? – не поверил Виктор.

– Да нет, конечно, – Димка смущенно потупился. – Он с бабкой Дарьей разговаривал, а я случайно услышал.

– Подслушивал, наверное, – Виктор погрозил брату пальцем. – Ладно, говори дальше.

– Ну, в общем, Сергей спросил. И тут только, может, до этого придурка стало доходить, кто перед ним. Он и заверещал, мол, ты – не таджик, к тебе эти законы не относятся. А Сергей так спокойно и говорит: – ошибаешься, баран, я, когда женился на таджичке, и законы все её принял, и клятву дал выполнять. Вот так-то. – А этот урод побледнел весь, обоссался и дернулся убегать. Да куда там, от пограничника разве убежишь. Сергей только руку к нему метнул, тот и свалился кулем. А дружки его, как увидели труп своего заводилы, сразу протрезвели, на колени попадали и выть. Поняли сучонки, что смерть их пришла. Многие пообоссались, когда Сергей к ним повернулся и автомат с плеча снял. Но тут замполит подбежал и, обняв его за плечи, увёл. А то б, точно он их всех положил.

– А как же замполит сумел увести, я б точно не послушался, всех положил бы до одного, пока б патроны не кончились.

– Так замполит, на то и замполит. Знает, что и когда сказать. С Серёгой они друзьями были. А сказал он ему про дочь. В общем, увёл. Айгуль забрали женщины, и военные, и местные уже к тому времени прибежали. Похоронили её там, на аульском кладбище. У неё там родни пол аула. Они своих, кто участвовал в набеге, потом ну очень сильно побили. А городских, так вообще под орех разделали, те еле живые вырвались, ушли. А того, которому Сергей шею сломал, закопали в овраге где-то. В общем, дело замяли. Но Сергею пришлось срочно убираться оттуда. Вот он с дочкой и улетел на следующий день. Из армии тоже пришлось увольняться, хотя ещё молодой, до капитана лишь дослужился. Майора должен был через два месяца получать. А теперь вот ни майора, ни жены, ни любимой службы.

– Да, эта, как говорит мой отец, грёбаная перестройка много судеб людских покалечила. Не одна семья слезами с кровью умылась. А сейчас он чем занимается?

– Дед говорил, что курсы какие-то окончил и в фирме одной в городе работает. А какой, и кем, я дальше не слушал.

– А девчонку, хоть, как зовут, знаешь?

– Валькой, кажется, – пожал плечами Димка.

– Кажется, креститься надо, – ткнул его в плечо брат, – её надо с близняшками познакомить. Нехорошо, чтоб она одна была. Человек от этого не добреет. Тем более в её случае. Дед Матвей же недалеко от тебя живёт?

– Ну, через два дома.

– Вот тебе задача, в ближайшее время познакомиться с девчонкой и познакомить её с сёстрами, – Виктор встал. – А сейчас, дуй домой, выпроси денег, сколько сможешь, и займи ещё, у кого можешь, а я к тетке Вале, по тому же вопросу. Если Дед сегодня не приедет, едем завтра в город. Да, даже если и приедет, всё равно едем, мысль у меня одна появилась. Всё. Разбежались.

Ещё на подходе к дому близняшек, Виктор услышал, как орёт радио, и сёстры ему в этом самозабвенно помогают:

Позвони мне, позвони!!! Позвони ты мне из дома!

Телефон мой набери, мы с тобой уже знакомы.

Познакомились вчера в гастрономе в бакалее,

и с тех пор я третий день об одном всего жалею?!!

Что не взял я номер твой, лишь отдал тебе я свой!!!

Позвони мне, позвони!! Я ночами уже плачу,

в гастроном иду с утра, в бакалее жду до ночи.

Глаз с прохожих не свожу, и от лиц рябит в глазах уж.

Но не вижу профиль твой и опять иду домой.

Дома снова телефон, и молчит, зараза он!!!

Позвони мне, позвони!!! Телефон я ненавижу.

Он судьбой моей вдруг стал, ведь с него тебя услышу.

Но молчит он на столе, третий день молчит упрямо,

почему же я не взял сам твой номер, вот, болван!!!

Вдруг звонок в тиши звенит, я ушам уже не верю.

Беру трубку, это ты? Да?! Ну, здравствуй, моя Вера!!!

Открыв калитку, стал свидетелем, как близняшки трясут половики и дорожки.

– Бог в помощь! – весело приветствовал он сестёр.

– Бог сказал, чтоб ты помог, – не осталась в долгу Нинка, кидая ему свёрнутый половик.

– Да я и не против совсем, – Виктор на лету поймал "подарок". – А вы, никак, к празднику готовитесь или к гостям?

– Мы делаем уборку, – подбоченилась Катерина. – У вас что, в городе только к праздникам и гостям уборку делают?

– Да нет, – смутился Виктор, – но обычно по выходным мама нас с отцом напрягает.

– Так сегодня суббота, друг ситцевый, – засмеялась Нинка, – или ты в деревню приехал и всё, счёт потерял?

– Вить, может тебе палку завести и нож острый? – посмотрела хитро Катерина.

– Это ещё зачем? – насторожился мальчик.

– Ну, как Робинзон Крузо будешь прошедшие дни отмечать на палке, чтоб вообще от жизни не отстать, – захихикали сестры.

– Ладно вам, сороки, мать дома? – сменил тему Виктор.

– Нет, но скоро придёт. Так что, у тебя есть ещё время нам помочь. Или слиняешь? – нахмурилась, Катерина.

– Да ладно, не слиняю, что ж, я, по-вашему, совсем белоручка. Что делать? – Виктор демонстративно засучил рукава.

– Тогда тебе самая лёгкая работа, наносить в баню воды, – Нинка протянула брату два ведра. -Колодец там, баня там, дерзайте, юноша.

Виктор взял вёдра и пошёл к колодцу. Взявшись за колодезный ворот, перевернул браслет Крестом вниз, и работа закипела. Не прошло и получаса, как бочка в бане была полна. Заметив в огороде тоже пустую бочку, наносил и её. Потом прикатил от сарая ещё две стоящие там бочки и тоже налил водой. Принеся последние вёдра уже на веранду, поинтересовался, куда ещё лить воду. Удивлённые сёстры не поверили, что он уже управился. Нинка даже сбегала, проверила. И развела руками.

– Правда.

– Так ты, наверное, устал? – озабоченно обратилась она к сидящему на ступеньках веранды брату.

– Ни грамма, – не стал лукавить Виктор.

– Ну...., тогда наколи дров. Топор там, в плахе воткнут.

Виктор пошёл к сараю с дровами. Возле него кучей была насыпана груда не колотых чурбанов.

– Вот сейчас и разомнёмся, – мальчик скинул рубаху и поплевал на руки. Напевая, он приступил:

Все женщины прекрасны для мужчины,

И в этом, право, истина видна.

Но есть среди прекрасной половины

У каждого мужчины лишь ОДНА!

Женщина, женщина, милая женщина,

ты мне судьбою и Богом повенчана.

И я буду последний глупец,

Если отрину сей Божий ларец.

Которой он прощает все капризы,

Которая пьянит хмельней вина.

И пусть она всегда ларец с сюрпризом,

Прекрасней всех прекрасных лишь ОНА!

Припев:

Она его утешит и согреет,

Она всегда во всем его поймёт.

И за собой увлечь его сумеет,

И безрассудно вслед ЗА НИМ ПОЙДЕТ!

Припев:

Все женщины прекрасны для мужчины,

Все женщины прекрасны, но Она

Среди прекрасной женской половины

У каждого мужчины лишь ОДНА!

Припев:

Сразу не получилось. Пришлось приноравливаться к силе удара и сдерживать топор, иначе он до половины влетал в плаху. Но, приноровившись, дела пошли лучше. Чурбаны разлетались в стороны, как мухи с коровьей лепёшки. И когда Нинка заглянула сказать, что пришла мать, Виктор докалывал последний. Кивнув на сообщение девочки, он стал складывать дрова в поленницу. Закончив, прошёл к умывальнику, ополоснул разогретое работой тело. Катерина подала рушник.

– Ну что, братик, на баню-то протопить хватит? – съязвила она.

– Кать, ты что, он всё переколол и сложил, – вытаращила глаза Нинка.

– Удивительно, Виктор, – сделала Катерина ударение на последнем слоге. – С каких пор у вас такие таланты к мужскому труду?

Виктор пожал плечами: – Сам даже не знаю, вот проснулись гены какие-то, деревенские, – он серьёзно огляделся, – может, воздух ваш влияет или вода. А может, – он заговорчески понизил голос, – возраст пришёл им проснуться, а?

– Да ну тебя, болтун, – Катерина намахнулась отданным ей Виктором полотенцем.

На крыльцо вышла мать близняшек: – Я смотрю, они тебя тут припахали по полной. А ты и не сопротивляешься. Им только в руки попадись, выжмут, высушат и ноги вытрут. Вот думаю всё, вырастут, кто их замуж возьмёт, таких языкастых? – засмеялась она.

– А мы и сами ещё посмотрим, за кого выходить, – вздёрнула нос Нинка.

– Вот, видал, принцесса, – мать шлёпнула Нинку фартуком, который собиралась одеть.

Виктор подошёл к тётке и тихо завёл речь о деньгах. В итоге переговоров и обещаний вернуть долг на этой неделе, он стал обладателем приличной суммы. Потом он остался на ужин. Они уже пили чай, как открылась калитка, и, пропустив вежливо вперёд девочку, с матерчатой сумкой через плечо вошёл Димка.

– Ага, мы значит вовремя. А то идём тут вот с Валентиной и гадаем, как нам попить попросить, -Димка подвёл свою спутницу к сидящим, – знакомьтесь, моя соседка Валя, внучка Деда Матвея. А попить-то дадите?

– Добрый вечер, скромник наш, – вскочила Катерина и показала Вале на стул, – очень приятно, присаживайтесь, я кружки принесу.

Быстро познакомились, разговорились, попивая душистый тётушкин чай с домашним вареньем и сухариками. Потом помогли близняшкам быстренько дополоть картофельные грядки и всей гурьбой отправились купаться на Озеро. Новая знакомая Валя оказалась неординарным человеком, писала стихи, рассказы и сказки. Сидя у костра после купания, она некоторые прочитала, вынув из сумки толстую тетрадь. Потом взяв гитару, тихо сказала, – я спою вам песню о моей маме. – Погрустнев лицом, Валя стала перебирать струны.

Лишь солнечный зайчик со снежных вершин

В долине зелёной по листьям запрыгал,

Весёлая девушка с длинной косой

С полной корзиною из дому вышла.

Айгуль, песней встретил её соловей!

Айгуль, ты прекрасна из всех дочерей!

Айгуль, твоё сердце полно доброты,

Ты любима и любишь всех ты!

Но закрыла вдруг солнце чёрная туча,

На пути своём девушка встретила кучу!

Была пьяна толпа и обкурена сильно,

И хотела пролить кровь чужую обильно!

Припев:

За спиной городок, а там мамы и дети!

Их отцы на границе дежурят в секрете.

И куча придурков отлично всё знает,

Что отпора не будет, шаг ускоряет!

Припев:

И смелая девушка бросила вызов!

–Вы – позор матерей, я вас ненавижу!

Вы хотите поссорить два братских народа!

Шелудивые выродки славного рода!

Айгуль, солнце спряталось в тучи от горя!

Айгуль, ты спасала свой род от позора!

Айгуль, твоё сердце полно доброты,

Ты любима и любишь всех ты!

И толпа ошалела от девичьих слов!

Закипела в мозгах их пьяная кровь!

И шакальей толпой к ней все бросились молча,

Чтобы злобу насытить чужой кровью, волчью!

Припев:

Но была не напрасной жертва девушки смелой!

Услыхал их наряд и отпор дал умелый!

По тревоге бойцы окружили бандитов,

Из кольца не сбежал ни один из наймитов!

Припев:

Прибежал муж Айгуль, тоже был он в наряде.

А в руках автомат и тревога во взгляде.

И её, увидав, всю в крови на дороге,

Поседел головой, стали ватными ноги!

Припев:

И задал он вопрос лишь один тем бандитам:

–Вы за что её так? – засмеялись наймиты. -

Это каждого ждёт оккупантов проклятых,

Прочь все с нашей земли, вы – чужие, солдаты!

Припев:

Вы мешаете нам, перекрыли границу,

Мы убытки несём, нам богатство лишь снится!

А без вас все пути будут свободны,

Убирайтесь все прочь, погранцы – уроды!

Припев:

Побелела рука на цевье автомата.

Смерть явила лицо им глазами солдата!

Задрожали колени, и штаны вдруг намокли,

Тишину нарушали только пьяные сопли!

Припев:

Сделал шаг, и рука к главарю вдруг метнулась,

И безвольное тело в пыль окунулось!

Остальные шарахнулись, словно шакалы.

Протрезвели мгновенно, месть пощады не знала!

Припев:

И затвор передёрнув, стал он ствол поднимать,

Когда рядом товарищ велел ярость унять!

Мы с тобой – не бандиты, будет суд их судить,

Мы с тобою – солдаты, нам границу хранить!

Припев:

И увёл, крепко обняв, друга он своего

И про дочку напомнил, что ждёт дома его.

Позаботься о дочке, вы вдвоём теперь с ней!

И ты нужен ей здесь, просто поверь.

Припев:

Черный день навсегда они с дочкой запомнят!

Опустела семья, нет жены, мамы больше!

Но живут они дальше, жену помня и маму,

Может, время залечит эту страшную рану!

Припев:

– Твой отец на границе служил? – спросил Виктор.

– Да, в Таджикистане. После гибели мамы мы уехали оттуда. Отец опасался, что дружки бандитов станут нам мстить.

– Он их испугался? – удивился Димка. – Он же пограничник.

– Их он не испугался, – дёрнула Валя губами. – Он боялся за меня.

– Извини, – опустил голову Димка.

Они ещё немного посидели, поговорили о планах на лето. Оказалось, что Валентина собиралась завтра уезжать, у отца кончился отпуск. Близняшки принялись горячо её отговаривать. Что, мол, летом делать в душном городе, а у нас уже ягоды пошли, и грибы вовсю лезут. А купание какое, ни одна ванна не заменит. Завтра вон баня у них будет, с веником майским, свеженьким. И, вообще, она может у них пожить, скучно не будет, или приходить с утра, если боится обидеть Деда. Прополка массовая у них закончилась, сейчас начинается ягодно – грибной сезон, каждый день в лес ходить будут. В общем, вроде бы уговорили. На том и разошлись по домам. Виктор с Димкой договорились, что встречаются утром на остановке, отец его отпустил и денег дал. Ещё и бабушка подкинула. Придя домой, Виктор уложил в рюкзак одну соболью шкурку, по пять монет из разного металла и достоинства, и пять самых крохотных камушков. Как они называются, он не знал. Взял наугад, прозрачные.

– Спешить не будем, – оглядел он отобранное. – Как говорит Дед: тише едешь, колесо не сломаешь. А нам далеко ехать придётся.

С этим он и лёг спать.

Димка тоже лёг спать, но в отличие от Виктора долго ворочался в постели, перебирая в уме, куда можно потратить вырученные от продажи найденных ценностей деньги.