Николай Михайлович Русинов
Монолог о прожитом и пережитом
Глава VI
Новый руководитель «Юж-Пурги»
15 марта 1985 года под кураторством члена бюро РК КПСС Скоробогатова А. П. в колхозе состоялось собрание уполномоченных по организационному вопросу. Ему предшествовало заседание партийного бюро колхоза. На бюро царила равнодушная атмосфера. На собрании по предложению Гадыршина Н.Г. был избран президиум собрания уполномоченных колхоза. В президиуме не оказалось секретаря партийной организации. Через несколько минут с мест стали раздаваться выкрики: «а как же президиум без партии?» Дополнительным голосованием в состав президиума ввели секретаря партбюро. По поручению Скоробогатова А.П. на собрании выступил прораб Басов А.Д. с резкой критикой секретаря партийного бюро Русинова Н.М.
Характеризуя работу секретаря, он ставил под сомнение линию по борьбе с хищениями и другими негативными явлениями. Говорил о том, что с приходом в колхоз Русинова в газетах стали появляться критические статьи, вмешиваться правоохранительные органы. Я попросил члена бюро райкома партии Скоробогатова прекратить нарушать партийную этику.
Председателем колхоза был избран Епанешников а.Н. Через некоторое время в коллективах мне стали задавать вопрос: «Почему вы уходите из колхоза?» Оказывается, вновь избранный председатель ведёт разговоры с Сафроновым Виталием Филимоновичем, инструктором РК КПСС, о том, чтобы он дал согласие работать секретарём партбюро колхоза «Юж-Пурга». Сафронов это подтвердил, но подчеркнул, что райком не рекомендует. Сам Епанешников А.Н. не скрывал, что в колхоз он пришёл и для того, чтобы разобраться с Русиновым.
Забегая вперёд, могу констатировать, что эту миссию он исполнить не смог, но в первом заходе в «Юж-Пургу» разрушил диспетчерскую службу и бригадный подряд, во втором – проявил себя эффективным разрушителем-ликвидатором. Через пять с половиной лет, в 2006 году, колхоз был обанкрочен, ликвидирован, а люди отправлены по миру.
Глава VII
Обкомовские «проработки»
Складывающаяся обстановка побудила меня проинформировать члена ЦК КПСС, первого секретаря обкома Марисова Валерия Константиновича. Попытка попасть на приём не увенчалась успехом, мне было предложено обратиться в сельхозотдел.
Я принял решение поехать в Москву, в редакцию газеты «Правда». Принимала меня Полянская, имя и отчество не помню. Там я почувствовал, что слишком много было таких, как я. В «Правде» после беседы я письменно изложил о происходящем. В мае 1985 года я получил ответ из редакции газеты «Правда», датированный 7 мая: «Ваше письмо мы направили в обком партии. О принятых мерах Вам и редакции должны сообщить». И меры начались. 6 июня инструктор сельскохозяйственного отдела обкома партии Перевощиков Александр Павлович, возглавляющий комиссию, приступил к реализации указания Марисова В.К. на сопроводительной моего письма в газету «Правда». «Очень тщательно разберитесь в деловых и политических качествах Русинова Н.М.».
В ходе проверки искали недостатки в работе, мои личные недостатки, проверяли делопроизводство. Очень рассчитывали получить от коммунистов отрицательную на меня характеристику, но не смогли. Докладывая Тубылову В.К. и бюро райкома, члены комиссии Попов Александр Николаевич и Шабунова Зоя Степановна, работающие в министерстве сельского хозяйства УаССР, сообщили, что хищений и нарушений не выявлено. Прибывший в колхоз позднее Мошков Александр Иванович, инструктор отдела организационно-партийной работы обкома, заявил, что он заинтересован в партийной объективности, это были не пустые слова. Мошков сообщил на этом же заседании бюро райкома, что было заведено уголовное дело, которое прекращено и передано в товарищеский суд, но до партийной организации информацию не довели.
Год 1985.
Лихие секретарские будни.
Мошков зачитал объяснительную записку прораба Басова а.Д., в которой он признавал переплату родственникам Гадыршина Н.Г. После недельной командировки в колхозе Александр Иванович встретился со мной и сообщил, что у него достаточно оснований положительно характеризовать секретаря партбюро и его работу. Но в обкоме никаких справок, кроме отрицательных, от Мошкова а.И. не принимали. а в 1986 году решением бюро Удмуртского обкома КПСС он был направлен на другую работу.
Запомнился конфиденциальный разговор с Бекренёвым В.Н., сотрудником ОБХСС МВД республики. Он искренне советовал мне больше не инициировать вопросы, связанные с хищением при строительстве навесов. Проинформировал меня о том, что подобные навесы строятся в Завьяловском, Сарапульском районах, других колхозах Малопургинского района. Сигналы о хищениях имели место осенью 1984 года, но обком не заинтересован в их раскрытии. Владимир Николаевич высказывал беспокойство в связи с формирующемся мнением обо мне. «Подумайте о своей семье», – говорил он. «Даже если вы поменяете место жительства – месть будет следовать за вами».
Сотрудник ОБХСС РОВД Подшебякин Ф.С. говорил, что в защиту Гадыршина очень много звонков и «зря вы себя рвёте».
«Проработки» набирали обороты. Заработала шестая статья Конституции СССР о руководящей и направляющей роли (к сожалению, не партии, а партийных функционеров). К разбирательству подключали всё новые и новые силы обкома. 19 июля 1985 года второй секретарь обкома Булгаков Леонид Николаевич в присутствии заведующих отделами Каткова В.И., Мосуновой Н.Ф спросил меня: «Что вы хотите?» Я ответил: «Должны быть возвращены нетрудовые доходы, а хапуги должны нести ответственность – законодательную и партийную». Затряслись после этого разговора у Леонида Николаевича руки.
20 августа 1985 года состоялось заседание бюро обкома партии. Секретарь обкома по сельскому хозяйству Зайнаков Юрий Семёнович в своём выступлении, обращаясь ко мне, сказал буквально следующее: «Я бы на вашем месте ушёл с должности секретаря партийной организации». Свирепствовала Мосунова Нина Филаретовна. Булгаков Л.Н. осудил меня за то, что я звонил Марисову В.К. И только лишь секретарь обкома по идеологии Смирнова Надежда Ивановна и заведующий организационным отделом Катков Владимир Илларионович высказали осторожное сочувствие в мой адрес. На бюро обкома мне дали понять, что на предстоящей партийной отчётно-выборной кампании я не буду рекомендован вышестоящими партийными органами.
Бюро ОК КПСС в своём постановлении осудило практику облагодетельствования наёмных хапуг-строителей. Тубылову В.К. было указано на позицию невмешательства, министру внутренних дел УаССР Матвееву Якову Ивановичу – на неквалифицированное разбирательство.
30 сентября 1985 года в своём выступлении я проинформировал пленум РК КПСС о неправильных действиях членов бюро райкома Скоробогатова А.П. и Бабушкина Б.И. Скоробогатов открыто советовал Епанешникову освободиться от Русинова, а Бабушкин не рекомендовал партийной организации заниматься коммунистом Гадыршиным, считал, что это дело райкома. За такое критическое выступление мне пришлось выслушивать внушение первого секретаря РК КПСС и было предложено на следующем пленуме выступить с опровержением, на что я категорически отказался.
15 октября 1985 года по результатам проверки по моему письму Тубылов В.К. ознакомил меня под роспись с ответом прокурора УаССР Походина Виктора Михайловича. Суть ответа заключалась в следующем: «Корыстной заинтересованности не найдено. Все объекты построены и эксплуатируются. Усматривается нарушение финансово-хозяйственной дисциплины. Уголовное дело прекращено из-за отсутствия состава преступления». Тубылов высказался, что на основании информации прокурора мои действия можно квалифицировать клеветой, с привлечением к уголовной ответственности. Вот так, ни больше ни меньше. После такого оборота событий я написал заявление в райком партии, в котором попросил освободить меня от обязанностей секретаря партийной организации колхоза в связи с необъективным разбирательством моего письма.
Мотивировка заявления не устроила Тубылова, и это стало темой для разговора на бюро РК КПСС 21 октября 1985 года. Мне было сказано, что, если вас освободить по данному заявлению, это значит признать необъективность. Я заявил, что вам придётся её признать.
Всё это подтолкнуло меня вновь обратиться в редакцию газеты «Правда» и комитет партийного контроля при ЦК
КПСС. Инспектор КПК при ЦК КПСС Мирончук Инна Ивановна по телефону сообщила мне, что по причине большой работы по подготовке к XXVII съезду КПСС выехать не могут, письмо направлено в Удмуртский ОК КПСС. Пришёл ответ и из «Правды», в котором сообщалось: «Ваше письмо направлено собкору «Правды» т. Рябову Сергею Михайловичу». И так круг снова замкнулся.
24 октября 1985 года в колхозе состоялось отчётно-выборное партийное собрание. Секретарь райкома Екимов И.К., присутствующий на собрании, не проинформировал коммунистов о сути моего заявления. Секретарём партбюро был избран Хомяков Пётр Иванович. Обсуждалась в райкоме и кандидатура Шибановой Ф.С.
Глава VIII
Преследование за непокорность
После передачи партийных дел в мой адрес с новой силой началась неприкрытая месть. В профсоюзную организацию колхоза поступили две горящие путёвки в санаторий «Катунь» курорта Белокуриха. Одну путёвку реализовали Садыкову Р.Г., водителю, отгулявшему уже половину очередного отпуска, вторую предложили мне, так как за 1985 год отпуск у меня был не использован. На следующий день после моего отъезда в обком профсоюза поступила анонимная жалоба в связи с тем, что якобы в 1985 году я использовал две путёвки. По возвращении из отпуска меня ознакомили с постановлением президиума РК профсоюза о взыскании полной стоимости. Возмещать стоимость путёвки я отказался, потому что первую путёвку я использовал за 1984 год, а на вторую путёвку от меня не было заявления.
Совершенно иной подход был в предоставлении путёвок после организационного пленума РК КПСС, состоявшегося 27 октября 1986 года. Тубылову В.К. как инспектору по закупкам и качеству сельскохозяйственных продуктов предоставляется отпуск без содержания и семейная путёвка в Железноводск, Скоробогатову а.П. как главному инженеру организации «Удмуртсельхозмонтаж» – семейная путёвка в санаторий «Металлург».
Ну а я после возвращения из отпуска к тому же остался ещё и безработным. Решением правления колхоза Епанешников а.Н. диспетчером назначает Шибанова В.Н., главного агронома, и лишь после обращения к Бабушкину Б.И., председателю партийной комиссии райкома, в должности я был восстановлен.
Также меня вывели из состава правления и уполномоченных колхоза, из актива района и из резерва кадров. В дальнейшем перешли к ещё более изощрённым методам сведения счетов – материальному ущемлению. По завершении строительства автодороги с асфальтным покрытием до Абдульменево и животноводческого комплекса в КурчумНорье в колхоз поступили государственные денежные средства для премирования. Время обязывало нас заниматься не только вопросами возделывания сельскохозяйственных культур и производством животноводческой продукции, но и благоустройством территорий и производственных объектов, дорожным строительством, газификацией наших деревень и т.д. Современные малопургинцы, скорее всего, не знают о том, что при строительстве детского сада «Италмас» в роли заказчика выступала «Юж-Пурга».
В первый год моей партийной работы на одном из заседаний правления колхоза мне было поручено выехать в Москву и инициировать вопрос о строительстве этой дороги. Инициатива была поддержана в районе. Будучи на приёме у первого заместителя министра транспортного строительства СССР, Аркадия Брежнева я не получил положительного решения. Попросили экономическое обоснование. Вторая командировка была успешной. Колхозом «Юж-Пурга» было предоставлено экономическое обоснование в связи с расширением животноводческого комплекса в Курчум-Норье и молочного скотоводства в Абдульменево, а также с перспективой дальнейшего строительства дороги через населённые пункты Кечур, Кулаево, Норья, Капустино, Ивано-Самарское с выходом на Нылгинский тракт. После этого ещё были поездки в Свердловск, Пермь по вопросу включения объекта в план подрядной организации «Пермдорстрой», которую возглавлял Руденко. До окончания строительства автодороги пришлось мне курировать объект. Однако денежного вознаграждения я был лишён председателем колхоза Епанешниковым А.Н., при этом он не забыл себя, не имеющего никакого отношения к строительству дороги. На возражения главного бухгалтера Минагуловой Т.В. пренебрежительно парировал: «Перебьётся».
Вспоминаю об этом потому, что слишком сложно тогда было с семейным бюджетом. Старший сын поступил в высшее учебное заведение, а двое были на выходе.
Выступая на отчётно-выборной районной партийной конференции, секретарь обкома партии Смирнова Н.И. резко критиковала стиль работы Тубылова В.К. за то, что не была дана своевременная оценка злоупотреблениям коммуниста Гадыршина Н.Г. В результате, как она сказала, потеряли партийного работника Русинова, при этом выступающая сослалась на материалы бюро ОК КПСС от 20 августа 1985 года. Присутствующий на конференции в статусе приглашённого Н.Г. Гадыршин грубо обрушился на выступающую, опровергнув сказанное Смирновой Н.И. Надежда Ивановна ещё раз повторила, что руководствуется Постановлением бюро Удмуртского обкома КПСС от 20 августа 1985 года. Оправдывая Гадыршина, Тубылов взял слово для справки и сказал, что в связи с 40-летием Победы в Великой Отечественной войне он амнистирован как участник войны. Это была неправда. Мне как секретарю партийной организации ежегодно перед Днём Победы приходилось уточнять списки участников войны. Гадыршин таковым не являлся.