Николай Михайлович Русинов
Монолог о прожитом и пережитом
Глава XVII
В село пришла беда…
Новое строительство объектов, реконструкция проводились в условиях острейшего дефицита денежных средств. Естественно, это не могло не сказаться на проведении сельскохозяйственных работ. И всё же посеять в 1995 году в лучшие агротехнические сроки и с высоким качеством удалось. Предстояла серьёзная подготовка к уборке урожая. Разработали условия оплаты труда комбайнёров, операторов зернотоков, водителей автомашин и других категорий работников, занятых уборкой хлебов. Условия согласовали с колхозниками, обнародовали. Словом, люди были готовы, как говорили прежде, к битве за урожай. Но вот беда: заканчивался июнь, но ввиду отсутствия денежных средств ещё не приступали к ремонту комбайнов, жаток, других сельскохозяйственных машин – нет запасных частей.
Более двух месяцев прошло с тех пор, как я поставил подпись и закрепил её колхозной печатью под договором контрактацией, но он не выполнялся. Согласно его условиям, колхоз обязуется реализовать государству 250 тонн зерна. Государство в лице заготовителя оплачивает 25 процентов стоимости зерна колхозу после завершения посевной и ещё 25 процентов после появления всходов. До уборки оставалось три недели, а денег нет. Что делать? Резать коров, реализовать мясо и приобрести запчасти или всё ещё ждать товарный кредит, который, минуя колхозную кассу, должен поступить на счета снабжающего нефтепродуктами предприятия.
Хозяйству нужны шпагат, граблины, но акционерное общество «Удмуртагроснаб» приостановило действие договора на поставку до определённого распоряжения. Есть третий вариант для выхода из создавшегося тупика – из двух комбайнов собрать один. Но как быть через год, через два? И где гарантии, что в ближайшие годы экономика встанет на ноги и крестьяне смогут обновить машинно-тракторный парк? Но поскольку государство нарушает условия договора, то и колхоз имеет право не выполнять свои обязательства по продаже сельскохозяйственной продукции, но в условиях договора оговорены штрафные санкции за не поставку продукции.
В середине июня колхоз навестили представитель АО «Удмуртэнерго» и руководитель районных электрических сетей. Напомнили о задолженности за потребление электроэнергии в сумме 141 миллион рублей, вручили письмо-предупреждение о необходимости до 4 июля погасить 12 миллионов. В случае неуплаты этой суммы с 5 июля будут введены ограничения. Что отключат, одному богу известно. В районе другие хозяйства задолжали за использование электроэнергии ещё больше. Перед нами, руководителями сельхозтоваропроизводителей, невольно вставал вопрос: а не умышленное ли разрушение села происходит? На юж-пургинских полях опорных столбов больше, чем деревьев в лесу. Вокруг столбов земля пустует, зарастает сорняками, семена которых разносятся по всему полю. Мешают работать высоковольтные линии, но мы же претензий не предъявляли.
При таком безденежье Удмуртское правительство с 10 июня снижает закупочные цены на молоко с 900 до 700 рублей за 1 килограмм. Цены на энергоносители растут, а на сельскохозяйственную продукцию снижаются. Месячная выручка от реализации молока в 1995 году составляла 80–90 миллионов рублей, из них 50 миллионов расходовали на выдачу зарплаты. Существовали всякого рода платежи, которые Госбанк аккуратно и ежемесячно перечислял в бюджет района. Около 2 миллионов рублей в год за загрязнение окружающей среды, 2% от фонда оплаты в службу занятости, платежи в соцстрах, медицинское страхование. Взыскивалось с колхозов за содержание милиции, за воспроизводство лесов и т.д. В связи с долгами перед связистами до предела сократили количество телефонов. Более 50 миллионов составлял долг «Удмуртгазу».
И несмотря ни на что, к 1 июля юж-пургинцы заготовили более 50 % сена, закладывали сенаж из клеверов.
Очень мешало работе в лихие 90-е пьянство. Создавалось впечатление, что людей доводят до скотского состояния, окутав, как колючей проволокой, магазинами и ларьками с надписями «Водка и вино». Стоимость общепотребляемой стала в сравнении с продуктами настолько дешёвой, что сомнений не возникало в выборе между обедом и выпивкой. Если раньше вместо бутылки водки можно было купить 4–5 обедов, то сейчас только один. Особенно в ходу была спиртосодержащая жидкость под названием «Роял». Ох и много досрочно ушли в мир иной с её помощью. И почему-то власти того периода не думали о сбережении народа, особенно мужчин. Злоупотребляли даже те, которые в недавнем прошлом числились в передовиках и были главной опорой хозяйства. Спивались и женщины. Порой по пьяной причине оставались недоенными целые группы коров на Малопургинской ферме.
Совещание-семинар руководителей хозяйств и главных агрономов Малопургинского района в колхозе «Родина» перед уборкой урожая.
1-й ряд слева направо: седьмой Петров Юрий Павлович, начальник управления сельского хозяйства;
2-й ряд слева направо: третий Фёдоров Семён Никанорович, председатель СПК «Родина»; четвёртый Соловьёв Василий Николаевич, председатель
СПК «Югдон»; шестой Баранов Валерий Николаевич, директор совхоза им. 10-летия УаССР;
3-й ряд слева направо: первый Ясонов Василий Карпович, председатель государственной семенной инспекции.
По завершении уборки 1995 года район посетил заместитель генерального директора «Удмуртэнерго» В.А. Турманов. Выступая перед руководителями хозяйств, он, в частности, сказал: «Не ждите теперь, что было раньше. Ваши долги не спишут. Наша позиция такова: не можешь платить – не бери, если взял – то плати». Заместитель генерального директора недоумевал: получили самый высокий урожай в республике, а живут без денег.
Не выдержал автор этих строк и пояснил ему, что те хозяйства, которые продолжают работать с землёй и вкладывают деньги в производство, в проигрыше, так как закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию занижены в разы, к тому же значительная часть продукции остаётся невостребованной. В колхозе «Юж-Пурга» не смогли реализовать 200 тонн столовой свёклы, столько же капусты, 100 тонн картофеля. «Как объяснить, что за реализованное зерно, картофель и овощи с нами до сих пор не рассчитались?» – продолжал я.
В резкой форме, но очень справедливо высказался директор ОПК «Уромское» Ф.Ш. Шартдинов: «Почему играете ценами? Чтобы не быть в долгах, мы должны реализовывать литр молока не за 700–900 рублей, а за 20 тысяч рублей. Правительство использует вас в качестве оружия. Сравните мою зарплату со своей. Мне полагается 300 тысяч в месяц, но не получил даже за июнь». Председатель СПК «Югдон» В.Н. Соловьёв говорил о несоответствии закупочных цен: «К примеру, один килограмм ржи реализуем за 300 рублей, а в магазине за буханку хлеба крестьянин платит 1900 рублей, значит, закупочная цена должна быть не ниже 700–800 рублей. Бычка откармливали два года, а денег от его реализации хватает лишь на приобретение ГСМ одного небольшого бензовоза».
В итоге полуторачасовой беседы энергетики и руководители сельскохозяйственных предприятий ни к чему не пришли. Глава администрации местного самоуправления М.И. Назаров предложил вести раздельный учёт использования электроэнергии и обратиться к правительству республики с просьбой о выделении дотации. Составили график погашения задолженности, согласно которому, например, колхоз «Мир» в октябре должен перечислить энергетикам 50 миллионов рублей, а выручает хозяйство за месяц от реализации молока 90 миллионов.
В советские времена существовала традиция: завершая квартал в канун очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, подводить итоги производственно-финансовой деятельности за 9 месяцев, отмечались достижения и успехи, награждались передовики производства. События лихих 90-х порушили эту традицию не только по идеологическим соображениям, но и по причине спада производства в результате либеральных реформ. Я испытывал потребность большого разговора с колхозниками, чтобы, возможно, услышать предложения по выходу хозяйства из сложившейся экономической ситуации.
В связи с этим в один из последних дней октября 1995 года мы провели собрание с повесткой: «Об итогах за 9 месяцев и о путях дальнейшего развития колхоза». Чтобы прочитать текст подготовленного доклада, я вынужден был встать у окна – за долги отключили электроэнергию в административном здании, гараже, мастерской и на пилораме. Похоже, что это окончательно подорвало веру у участников собрания в завтрашнем дне. И, к сожалению, разговора не получилось. Никто ни из специалистов, ни из рядовых колхозников не попытались даже внести какие-либо предложения. В докладе я констатировал, что постоянная нехватка горюче-смазочных материалов, минеральных удобрений, запасных частей, строительных материалов привели к сокращению производства продукции животноводства и растениеводства. Материально-техническая база хозяйства выглядит весьма скудно. Средний срок эксплуатации имеющихся тракторов около 9 лет, автомашин – 8 лет. Высокая изношенность зерноуборочных комбайнов и посевной техники. Постоянная нехватка денежных средств не позволяет поддерживать технику в исправном состоянии.
Я проинформировал участников собрания о том, что сотни тонн выращенной продукции остаются не востребованными государством, а реализованная продукция до сих пор остаётся неоплаченной. По этой причине не покрыта задолженность по зарплате. Заострил внимание на том, что все эти трудности существуют и в других хозяйствах, но мы уступили многим. Значительно сократили производство продукции животноводства. За 9 месяцев текущего года валовый надой молока сократился на 190 тонн. Снизили показатели на откорме КРС. Сократили производство зерна. Причиной тому не только либерально-экономическая политика, но и наша неорганизованность и порой отсутствие трудовой дисциплины. В период уборки некоторые комбайнёры допускали пьянство, самый лучший намолот у наших комбайнёров составляет 343 тонны, а в колхозе «Мир», к примеру, 700 и более тонн.
Завершая собрание, я почувствовал, что апатия и безразличие всё больше и больше охватывает наше общество…
Ситуацию того периода очень точно отразил в своей публикации в «Маяке» Кузьма Кузьмич Кузнецов, озаглавив её «В село пришла беда».