Никас Славич
Путь одиночки
Во время стройки Владимир почти не показывался, занимался делами во Владивостоке, но после ремонта вновь приехал в Лазо. Он остался доволен результатом и похвалил молдаван. Видимо, подгонял их, поскольку от соседей Мирослав узнал, что та же самая бригада почти год ремонтировала здание почты.
Конечно, комната преобразилась, но вид у неё стал совершенно безжизненный. Мирослав совсем не обрадовался заявлению Владимира: в этом помещении придётся торчать за прилавком до вечера. Но делать нечего, такова работа.
Молдаване сделали вход в магазин со стороны двора, пристроили крылечко. Вскоре завезли первые товары. К удивлению Мирослава (ожидал открытия продуктового), в ящиках он обнаружил канцелярские товары, посуду, сувениры и детские игрушки. «Но всё это не нужно жителям села, ну разве что дети придут», – подумал он. Как выяснилось, ошибся. В первый день торговли у него приобрели много посуды и ручек, бумаг, скрепок и прочей офисной мелочи. Поскольку Мирослав раньше ничем подобным не интересовался, то и не знал, что в селе открылись несколько юридических офисов и экономических контор.
Но работа удовольствия не доставляла, вдобавок, осталось мало времени для романа. Подступала зима, смеркалось всё раньше, а магазин работал до семи вечера. Кое-какое время удавалось поймать в обед, но вдохновение редко приходило к Мирославу, когда он сидел дома. А на природу выбирался всё реже.
Выпал первый снег. Раньше Мирослав с удовольствием каждый вечер отправлялся в тайгу на лыжах. Теперь прогулки совершал только по воскресеньям посреди дня. После семи-восьми километров он останавливался в любом живописном месте, присаживался, доставал из заплечного рюкзака листы и продолжал роман. Произведение продвигалось медленно.
Поначалу Владимир часто гостил у кузена. Всякий раз во время его визитов плюс пару дней после них у Мирослава случался творческий кризис. Ни рукописями, ни картинами кузен не заинтересовался – попросту не обращал на них внимания. Вдобавок Мирослав забыл, когда в последний раз чисто, от всей души пел. Работа хоть и принесла больше денег, но подавила творческое начало, словно подтвердила теорию, что её название происходит от слова «раб».
Потом гость из Владивостока убедился, что торговля идёт вовсю и магазин приносит прибыль, стал приезжать всё реже, только чтобы получить положенную долю выручки. Мирослав неохотно разговаривал с кузеном, поскольку Владимир всё время вёл речь о деньгах. Однажды на предложение поторговать немного книгами владелец магазина возразил:
– Нет, это в наши времена не прибыльно. Проза неактуальна, поэзия – тем более.
Переубедить Владимира не удалось, он понимал только язык цифр и денег, и в этом торгашеском сленге, похоже, не нашлось места для искусства и культуры.
Единственной радостью в жизни для Мирослава стал роман. Потихоньку повествование подходило к финалу. К весне автор поставил последнюю точку. Вместе с ней ушла и радость творчества. Роман закончен, а сил написать новое у Мирослава не осталось. Он слышал, якобы так происходит со многими настоящими писателями: после долгого труда над произведением наступает затишье, когда выплеснуты все творческие силы, их невозможно быстро восстановить. Поэтому Мирослав не считал писателями тех, кто умудрялся выдать пять и более романов в год.
Кроме прочего, автора терзало одиночество. Однажды в надежде встретить суждённую половинку написал стихотворение:
Есть ли призрачный шанс разогреть нежность
И почувствовать горенье сердец?
Ужель застилает глаза безбрежность,
Та, кому имя "слепец и гордец"?
Да, отвергаю порой позолоту,
Но под нею – часто ржавая чернь,
Ищу крылья, что готовы к полёту,
Не люблю, когда живёт в душе зверь.
Где же ты, моя милая молния,
Что ударит – и душу разожжёт?
Где мечта, словно яркое полымя?
Нет пока – словно надежду под гнёт.
Но я знаю – найду обязательно,
Глотну вдох неистовой свежести,
И расстелется белою скатертью
Мир моей искрящейся нежности!
Написанное порой сбывается. В мае произошло ещё одно событие, когда вдохновение вернулось, появилось желание написать прекрасное произведение.
Гости в село Лазо заглядывали редко. Обычно останавливались возле живописных уголков, чтобы сфотографироваться или просто погулять на природе. Воскресным днём Мирослав неспешно брёл вдоль речки с надеждой, что творческие силы вскоре вернутся. В двадцати метрах от него ехала машина, затем свернула к берегу и остановилась. Наружу вышла пожилая пара. Они принялись делать селфи на фоне природы. Издалека Мирослав видел, что в салоне машины кто-то сидит. Его не особо интересовало происходящее, пока из машины не вышла живая богиня.
Русые волосы ниспадают до пояса, точёные руки, высокая вытянутая фигура, расшитое славянскими узорами платье, изящные, но сильные ступни – всё сложилось в единый неземной образ. Мирославу вспомнилась песня группы «Пикник» – «Русы косы, ноги босы».
– Вероника, обуйся, простудишься! – сердито заметил пожилой мужчина, видимо, её отец.
– Вот ещё! – со смехом промолвила она приятным, музыкальным голосом. – Я закалённая. А мужчина тоже не боится простуды. – Она показала в сторону смущённого Мирослава. Тот по привычке ходил без обуви. Только зимой надевал сапоги, и то иногда закалялся, ступал по белоснежному мягкому ковру босиком.
Сердце забилось сильнее, почувствовало искреннюю душу. Мирослав полюбил с первого взгляда, понял, что перед ним – та самая, единственная суженая, вместе они в силах свернуть горы. Сделал пару шагов навстречу, но оторопело остановился, когда увидел неодобрительный, пронзающий взгляд отца Вероники. Почудилось, тот готов сжечь любого, кто посмеет прикоснуться к дочери.
– Ника, иди в машину, – нервно произнесла мать. – Уезжаем.
– Но почему? Я хотела прогуляться. Здесь свежий воздух, красивая природа! – Вероника разочарованно всплеснула руками, не желая подчиняться воле родителей.
– В следующий раз, – грубо заметил отец, не отводя пристального взора от Мирослава. – Не при посторонних мужчинах лет на десять тебя старше.
Он хотел крикнуть, остановить безумие, сказать, что возраст любви не помеха, но горькое чувство засело в груди, сдавило шею, не позволило вымолвить ни слова. Мирослав будто ежа проглотил. Остался на берегу, а Веронике пришлось опустить голову и подчиниться родителям. Все трое сели в машину. Резко завёлся двигатель. Автомобиль выехал на дорогу и с большой скоростью скрылся за горизонтом. Мирослав разочарованно проводил его взглядом. Всё, что запомнил – номер машины.
Минут пять находился в подавленном, безрадостном состоянии, не в силах смириться с несправедливостью. Но надежда в сердце не позволила опустить руки, заставила верить, что эта встреча – не последняя. К Мирославу пришло вдохновение, встряхнуло душу. Он забыл про печаль и написал рассказ – первое творение, полностью посвящённое высокому чувству любви. А затем из глубины души пришли строчки:
Тает
Отраженье звёзд на чистом зеркале воды,
Знаешь -
Настаёт рассвет, где вместе будем я и ты.
И там,
Где ледяной туман отступит под лучами
Всем нам
Даруют крылья, чтоб летать под облаками.
Возьми,
Возьми мир в ладонь и согрей его дыханьем,
Зажги,
Зажги навек солнце одним своим мечтаньем.
Создай,
Создай для всех судьбу, наполненную счастьем,
Раздай,
Раздай свою любовь, избавь всех от ненастья!
И мы,
И мы светим огнём, что иссушает слёзы,
И мы,
И мы с тобой вдвоём, как пламенные звёзды!
Вскоре случилось ещё одно событие, в очередной раз резко изменило жизнь Мирослава. В один из обычных будних дней он стоял за прилавком в магазине. Обратил внимание на вошедшего мужчину, рослого, средних лет. На новом посетителе солидно смотрелся строгий чёрный костюм. Едва войдя внутрь, незнакомец пробасил:
– Уважаемые посетители! Магазин закрывается. Просьба покинуть помещение.
Он произнёс это настолько непререкаемым тоном, что двое мальчишек и дама поспешили немедленно выйти из магазина. Мирослав непонимающе спросил:
– В чём дело? Кто вы такой?
Солидный мужчина посмотрел на него и укоризненно произнёс:
– Славка, ты что, не узнаёшь кузена?
Мирослав только тогда заметил, что в чертах лица вошедшего есть неуловимо-знакомое, родственное. Но кузен просто невероятно изменился! Если Владимира узнал быстро, то второго двоюродного брата – только после пристального рассматривания.
– Андрей! Неужели ты?
– Я, кому ещё быть. – Он махнул рукой. – Сейчас речь не об этом. Тебе нужно срочно закрывать лавку и отдавать весь бизнес другому.
– Но что случилось? – встревоженно спросил Мирослав.
– У Владимира серьёзные неприятности. Желая подзаработать, он вляпался в связанную с криминалом историю. Начались угрозы, а потом он пропал и до сих пор не объявился. Если конкуренты узнают о магазине, то же самое случится и с тобой. Я услышал о пропаже Владимира, сразу вылетел из Москвы. Знаешь, неохота терять двух кузенов сразу.
Раскатом грома в голове Мирослава пронеслась горькая мысль: «Вот он, бизнес-то, до добра не доводит».
– Тогда конечно, жизнь дороже, – согласился он с Андреем.
– В общем, закрывай магазин, сделаем вид, что владелец обанкротился. Тебе придётся немного пожить без работы, ну ничего, может, найду что-нибудь.
Мирослав торопливо закивал: понял, насколько всё серьёзно. Когда все товары из магазина увезли, комната опустела. Словно камень упал с души. Всё-таки он до конца не полюбил новую работу, похоже, сердцем чувствовал возможную беду.
– Но где Владимир? Ты пытался его найти? – спросил он вечером, когда предложил кузену чай.
– Конечно, – откликнулся Андрей. Глотнул ароматного напитка, насладился вкусом и продолжил: – Я и полицию привлёк, но пока всё безрезультатно. Вспомнил, что он открыл магазин в родном селе, поспешил в опаске за твою жизнь.
Мирослав покачал головой. Горько на душе стало от мысли, что ради наживы человек способен на всё, даже на связь с уголовниками. Но за тёплым чаем лучше не думать о грустном. Поневоле разговор перешёл на другие темы.
– Чем занимаешься в Москве? – поинтересовался Мирослав.
– Уж точно не криминалом, – откликнулся кузен. – Я организую различные культурные мероприятия: выставки, концерты, презентации. Доход, понятно, скромнее, чем у Владимира, зато работа намного безопасней и приятней. – И добавил непонятную для собеседника фразу: – Откаты – наше всё.
«Вот он, шанс», – подумал Мирослав. Конечно, он понимал, что не к месту задаёт вопрос, но полюбопытствовал:
– А напечатать книгу ты смог бы?
– Сам – нет, но у меня есть пара знакомых в мелком издательстве. А почему ты спросил?
Мирослав смутился, но всё-таки признался:
– Понимаешь, в свободное время иногда пишу. Так потихоньку получился собственный роман.
– О! Так это же хорошо! – с воодушевлением произнёс Андрей. У кузена от сердца отлегло. Он сначала опасался насмешек, но теперь осмелел.
– Хочешь, покажу рукопись? – спросил Мирослав.
– Давай. Хотя неплохо бы её в электронном виде глянуть.
– Прости, это как?
Андрей присвистнул.
– Славка, да ты совсем отстал от жизни, пока торчишь в глухомани. Это значит – на компьютере, смартфоне или ноутбуке. Неужели у тебя их нет?
Мирослав помотал головой и полез в шкаф за рукописью. Достал аккуратно сложенные пронумерованные листы и протянул роман Андрею. Тот бегло взглянул на первую страницу.
– Начало интересное, – заметил он. – Как будет время, прочитаю всё. А вообще, Славка, могу поспособствовать изданию романа, но только если ты доверишь моему знакомому из Владивостока перепечатать рукопись на компьютере. Не за бесплатно, конечно, но сам понимаешь – даром в наши времена никто ничего не делает.
Пришлось на минуту задуматься. Конечно, Андрей – не Владимир, если заинтересовался творчеством кузена, не обманет. Но неизвестный знакомец Андрея мог запросто присвоить рукопись себе. Мирослав привык верить в лучшее, всегда старался найти положительные черты в людях. Поэтому ответил после краткой паузы:
– Пожалуй, согласен.
– Вот и хорошо. А ещё предлагаю электронную версию распечатать в трёх экземплярах. Один я передам в издательство, второй ты оставишь себе, а третий рекомендую отослать на ежегодный литературный конкурс.
На том и решили. Мирослав воодушевился предложением Андрея, но тревога за другого двоюродного брата не покидала его. Поэтому, когда гость лёг спать, хозяин вернулся в зал, чтобы быстренько набросать сюжет рассказа, где главный герой пропадает, как и Владимир, но потом его находят, а бандитов сажают в тюрьму. Он искренне надеялся, что позже, когда допишет рассказ, всё сбудется наяву. А пока Мирослав с чувством выполненного долга и с верой в будущее тоже уснул.
Говорят, когда человек испытывает и веру, и надежду, и любовь одновременно, тогда совершается чудо. Мирослав с нежностью вспоминал лицо Вероники, фиалковые глаза; надежда на скорую встречу с ней не покидала ни на мгновение. Вера, что Владимир появится целым и невредимым, придала сил для творчества.
И в день, когда Мирослав поставил последнюю точку в рассказе, кузен объявился. Владимир вышел из-за поворота, махнул рукой брату и снова скрылся. Мирослав поспешил следом. За разросшимися высокими кустами крыжовника он едва заметил кузена. Владимир сам вышел навстречу и сказал шёпотом:
– Здравствуй, Слава. Только тихо, а то за мной могли проследить.
– Брат, где ты был? Что случилось?
– Меня решили разорить конкуренты. Они связаны с криминальной группировкой. Весь бизнес пришлось закрыть, а я срочно уехал в Дальнегорск, где остановился у знакомого на даче. Там залёг на дно. Тревога не покидала меня, и вскоре в Дальнегорске появились подозрительные личности, якобы разыскивающие родственника, но желающие устранить меня. Дело в том, что я нарыл компромат на бандитов. Они рыщут повсюду, в каждом посёлке и городе Приморья. Кто знает, могли досюда тоже добраться, вот и приходится играть в прятки.
Мирослав молча слушал и потрясённо качал головой. Он не понимал, отчего люди столь жестоки. Владимир глубоко вздохнул и продолжил:
– Боюсь, мне придётся скрыться подальше. Мне жаль расставаться с тобой и Андреем, но мы, наверно, больше не увидимся. Я собираюсь доехать до Хабаровска и улететь в Калининград – постараюсь не особо попадаться на глаза, хотя в аэропорту это непросто. Надеюсь, на западе меня не найдут. Передай Андрею, что я жив и вынужден уехать, и ещё – вручи ему это.
Кузен отдал плотно закрытую коробочку. Затем протянул руку брату. Они молча попрощались и постояли, с грустью посмотрели друг на друга. Мирослав почувствовал, что из глаз текут слёзы. Всё-таки это двоюродный брат, из немногих людей на одиноком пути. Некстати вспомнилась Вероника, и от осознания, что, возможно, больше не увидит её, на душе стало ещё горше.
– Прощай, брат. Жалею, что заставил делать работу, противную твоей душе. Только сейчас я понимаю это. Не деньги главное в этой жизни, – сказал Владимир и прикрыл глаза рукой – видимо, у него тоже наворачивались слёзы.
