Евгений Анатольевич Небольсин
Русская философия. Анализ истории. том Пятый
8. Вернёмся к семье. Чтобы жена была верной супругой, следует возбуждать в её естестве своё подобие – высшую природу (а не утверждать семейное физической расправой). Например, нельзя воровать, брать мзду, бить, пьянствовать и так далее, ибо говорят в народе «жена по мужу честна», то есть женщина всегда производное внутреннего мира мужа. Ибо сотворена была из ребра Адама. Хочешь видеть свою жену умницей тут надо быть на порядок выше, то есть исихастом, дающимся только строгим аскетам и праведникам. Жена любит, а потому следует за мужем, то есть там, где голова – там будет и хвост. Так жила Россия и будет жить.
С другой стороны, всякое смешение – некая новая жизнь, только ещё более временная, чем та жизнь, которую мы воспринимаем, как норму. Сам человек – тоже смешение двух природ. Сделаем предварительные обоснования для более доходчивого разъяснения. Вспомним исходную установку: чтобы выделить другую важную грань человеческой природы. Всякий из нас стоял на берегу реки. Воды её текут вдоль береговой линии. Если бы земля под нами (и мы, стоя на ней) двигалась тоже с такой же скоростью, то нам не распознать перемен в воде, река для нас была бы лужей. То есть, первым условием, которое позволяет человеку видеть изменения в реке – постоянство берега, как недвижимая точка отсчёта. Теперь всякий из нас помнит все перемены в организме, от раннего возраста до этих минут, когда вы читаете эти строки. Помнит все биологические изменения в процессе взросления организма. То есть, каждый из нас несёт в себе двоичность природы, в которой есть некоторый берег, относительно коего, или стоя на коем, мы можем замечать перемены в себе от раннего детства до этих мгновений. Это та самая часть человеческой природы, которая останется жить после смерти. Мы все должны выйти на этот берег после биологической смерти, восстановить прежний мир, бывший до того, как мы оказались в этих водах, до того как произошло смешение, чем является сама наша биологическая жизнь, как проявление двоичности природы. В этом есть самое важное действо для каждого человека и, значит, для целых народов. Сие не только самое важное (вернуться туда, откуда мы сошли в воду), но и самое тяжёлое, иной раз требует даже мученичества в стоянии за правду. Что есть борьба? Борьба – это есть противостояние всему тому, что умоляет в нас хоть какое-то постоянство в сути и в форме образа, доставшееся от влияния «берега», сталкивает нас и тянет в омут, чтобы быть увлечённым потоками вод. Это противление соблазну расслабиться и оставить борьбу (то есть поплыть по течению этой реки), неизбежно приносит напряжение сил, боль и страдание. Наш организм постоянно борется за жизнь. Это можно сравнить с шариком на вершине гладкого бугра, который постоянно скатывается. Так вот, всё в этом мире покушается на наше здоровье и устойчивость в таком состоянии: холод, зной опасности, эпидемии. Всё сталкивает нас с нашего равновесия, но, в отличие от шарика, организм вновь возвращает на исходное – на нашу вершинку. Так мы постоянно выздоравливаем после воздействия плохой погоды, болезней и так далее. В этом отличие мертвого от живого, при котором живое борется за бытие в равновесии в самом неустойчивом состоянии, чем является жизнь. То же самое происходит с нашим бытием в этой Вселенной – мы выводим наше состояние равновесия и выздоравливаем, оказавшись на суше берега. Мир полон зла и горя оттого, что мы не можем вместить в себя всю безграничную полноту Божественного и приходится постоянно перестраиваться, ломая устаревающее, ибо приобщаемся к вечно новому – к Богу, к Его вечно молодой полноте постепенно в строгой очерёдности Божественной субординации. Трагедии по этой причине нет, но есть смена приоритетов к различным свойствам Божественного. Трагедия всегда от того, что ввиду своей греховности видим своё подобие, отстаем от приоритетов. Для нас страшно уничижение значимости всего того, что давало нам плотское удовлетворение и радость и мы в печали из-за этого. То есть, все то воспринимается нам как разрушение, на самом деле терпит естественное для себя перестроение в новую более совершенную форму большего подобия Богу. Мы видим разрушение, ибо природа познания воспаленной грехом природы слишком ограничена, чтобы иметь возможность воспринимать с радостью новое, ибо в пределах её постижения всегда будет процесс распада, провоцирующий в нас уныние и мрачные настроения. Всё временно (сильно влияние близости ада, разрушающего всякое свойство берега, что есть стабильность, постоянство, то есть живое и красивое), и, чтобы выйти из этой воды, нужны скорби, вызванные этим противостоянием, борьбой с бурливым током вод, нужна борьба с этим течением, стимулирующая напряжение всех сил, нужна победа в этом противостоянии, через жертву только из самого себя. Так же, как труднее и тяжелее всего подниматься к этой Вершине (в древней греческой мифологии это названо трудом Сизифа). Те, кто смог пройти через это, прославлены в Лоне Православия как святые и оные также являются нам родными, ибо стоят за нашу жизнь и возрождение. Эти люди стали частью нашей семьи и каждого дома. Так как смогли сохранить себе жизнь благодаря своей жертвенности, то не могут изменить своему естеству, благодаря которому они пребывают во Царствии Небесном – они помогают всем, кто пребывает в этом борении с самим собой и кто их просит о помощи. Понятно, чтобы просить их, надо стать заметными для них, то есть, они нас должны видеть, ибо каждый замечает только того, кто имеет сходство с самим собой. Так, подобное стремится к подобному, животные группируются в стада по подобию своему, рыбы – в косяки, газы собираются с газами, вода течёт к воде, а живой стремится к живому. Иными словами, праведник, отживший уже на Земле, слышит среди живых только тех, кто подобен ему в жертвенности, по сущности и чистоте духа. Таким образом, на берегу оказываются только те, кто сам любит жертвовать собой, то есть, помогать и служить ближнему здесь, на грешной Земле. И наоборот, очень часто наши родные становятся нашими врагами, ибо уводят нас от жизни вечной. Пребывая и оставаясь после смерти в семьях, оные не могут быть родственными членами. Вот такой парадокс.
9.Святой Иоан Дамаскин дает следующее интересное определение о душе: «Душа есть сущность живая, простая и бестелесная, невидимая по своей природе телесными очами, бессмертная, одарённая разумом и умом, не имеющая определённой фигуры (формы). Она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения. Ум или дух, принадлежит душе не как что-либо другое, отличное от неё самой, но как чистейшая часть её. что глаз в теле, то и ум в душе. Душа есть существо свободное, обладающее способностью хотения и действования. Она доступна изменению со стороны воли.» Или вот ещё: «Душа соединяется с телом, а не часть с частью, и не содержится им, а его содержит, как огонь железо, и, пребывая в нём, производит свойственные ей действа». Таким образом, тело – это лишь некоторая из многих грань души или «кожаные одежды» согласно Священному Писанию.
10.Эту двойственную природу можно «нащупать» в самом себе каждому из нас. По себе скажу, что нет более высокой радости, чем жить в постоянном воздержании. Каждая самая малая победа над собой, даже малое ограничение в потребностях, усиление своего воздержания в иных аспектах, усилие над собой в смирении дарует такую радость жизни, от которой уже никогда нет обратного хода, ибо сказано, что «Несть человек, увидевший Лице Мое, и жив будет». Появляется острое желание ограничить себя ещё в чем-то, чтобы жить так всегда, ведь нет большего счастья для человека, чем торжество над самим собой в Боге. Иными словами, настоящая жизнь, на самом деле, есть восхождение к полному самоотречению от своего я во Славу Его, тем самым стать не противником Его промысла, а проводником, соучастником в творчестве красоты и гармонии Вселенной. Ведь это счастье жить, ощущая близость берега, дарующее власть над Вселенной. Именно это качество, при котором человек, победив себя, подпускает к себе смерть-берег, позволило человечеству овладеть всем тем, что несло некогда ему смерть: огонь, дикие животные (лошадь, собака, корова и так далее). Воздержание во всём, строгость в постах – это те свойства, через которые мы пытаемся уподобиться первобытным людям. Ведь это то, благодаря чему человечество обрело самого себя106. Сие очевидно из жизни любого из нас, ибо всякий предпочитает лежбищу на диване высотный полёт на дельтаплане, быструю езду, изнурительное восхождение к вершине всякой горы и во всех прообразах Голгофы Христовой. Плоть хочет быть сытой и в тепле, а душа рвётся туда, где ей по подобию свойственно и естественно быть, где оная раскрывается и чувствует себя хоть в какой-то полноте своей, находится в своей естественной для себя стихии107. Мы обретаем высоту над миром в той мере, в какой уподобляемся Христу. Людям надо было просто показать этот путь к будущему воскресению, а поэтому первым на этом берегу оказался Сын Божий, и Он повлёк за собой человечество, жившее до Его Пришествия и после. Это важно, ибо святые люди, воскресшие благодаря христианской жертве, благоволят своим народам и берегут их. Так формируется история человечества, как рассказ о Божественном Промысле на судьбах народов. Ничего более история как наука нести не может и не имеет смысла, как набор фактов.
11.Суша-вода – то самое смешение есть самый этот Страшный Суд, в процессе которого одни могут выбраться на берег, а другие так и остаются в водах вечно. Ради своего спасения, пребывая в этом смешении, как образе Страшного Суда, женщина жертвует и рискует жизнью, когда носит в себе плод. То же самое должен делать муж, также рисковать жизнью и жертвовать собой, а не идти на хитрости и не объединяться в сообщества ради спасения собственной шкуры. Смерть нужно побеждать не ради наград и привилегий, но, чтобы воскреснуть, и, если Бог даёт годы жизни здесь, то быть нормальным отцом и растить нормального ребёнка. И если бороться за свою жизнь, то только для того, чтобы сказать нужные слова своему ребёнку и внукам. По этой причине есть смысл сказать о духовенстве.
Священник – это машинист паровоза, разгоняющегося. Паровоз – это народ, принимающий образ мышления и представление о Боге, назидаемое священником. Если эти представления ошибочны, то, чтобы остановить поезд, приходится на его пути вставать монархам, генсекам, теперь уже президентам. Так свершались все эти революции, сминавшие всё на своём пути. Можно обратиться теперь к ревнителям веры с вопросом: сколько можно уже подставлять под удар действующую власть? Всякое историческое событие есть совпадение трёх воль: Божественной, народа и личности. То есть, для того, чтобы не противопоставлять волю народа и личности против Воли Божественной, нужна работа, которая, к сожалению, отсутствует или проходит с малой интенсивностью, раз так складываются дела. С другой стороны, почему проповедь не доходит до людей? Почему у нас такие наука и искусство?
И хочу закончить эту главу важным выводом. Если Бог и угодники Божьи не являются частью семьи, то и самой семьи нет, даже если оная есть. Семья – это Бог и святые проводники Его, а также муж, жена и дети, и потомки. Степень приобщения к семье или степень родства между собой зависит от степени святости человека. Родители счастливы в детях своих. А потому как важно для женщины-матери иметь образ Богородицы в буквальном смысле слова. Не в делах похожим быть, а в рождении детей, наделённых богатырской силой духа, уверенно идущих по стопам Христа. Поэтому всё остальное теряет какую-то особую значимость. Не важно то, кем она была, родившая такого сына или дочь, но важно, что она смогла достать это семя, чтобы родить от него. Ибо оное всегда там высоко в горах, на полях сражений и просто у людей много трудящихся, жертвующих собой. Такой человек, зачатый от героя, не опустится нигде, будет сам себя воспитывать, сам поднимается, как благородное древо без какой-либо помощи, но по Промыслу Божьему. Женщина должна верить своему сердцу, ибо враг рода человеческого всегда не дремлет, всегда творит клевету, ибо высота ему не под силу.
После сказанного в этой главе.
Женщина рожает детей. Тем самым оная делится с миром либо своим счастьем, либо своим горем. Всё зависит от того, насколько оная счастлива. Если она делится с миром своим счастьем, то этот ребёнок будет править Вселенной, даже если он будет лесным жителем. Если она делится своим горем, то её ребёнок будет в прислугах у тех, кто рожден от счастья, даже если он стоит во власти. Счастье жен зависит от того, кого она любит, от степени его приобщения к Божественному. В этом весь Ветхий Завет и Евангелие. «Я раба Господня» как просто и в то же время много здесь сказано Девой Марией Богородицей108.
2.1.Борьба с ассимиляцией
Борьба с ассимиляцией – еще одно следствие деградировавших нравов, еще одна из многих граней в основе ошибочного прагматизма Европы. Всякий страх исходит от отсутствия любви, без которой вообще ничего нет. Так как это ещё одна грань падшей природы, то, чтобы ответить на этот вопрос вновь придётся делать изначальные установки о Божественном.
1.Сначала ясно себе представлять основные условия возможности жизни. Опять же речь идёт о победе нал самим собой. В каждом из нас как бы два человека. Один требует исполнить честно свой долг. Другой – исповедует пристрастия природы, толкающей к лени, отдыху, сытости. Эта борьба, происходящая в каждом из нас и есть священное дело, в котором если побеждает похоть и слабость, то сие становится изменой семье, общественному долгу и Родине вообще. Именно победа в этой священной брани становится определяющим началом всего вокруг. Как рухнул СССР? Представьте себе, что вы влюблены в красивую девушку, а она сильно любит другого. Вы без неё жить не можете, а она без другого. И вот вам подворачивается случай, благодаря которому вы можете избавиться от соперника. Ангел Божий говорит вам через совесть: «Не делай этого». Но некто сидящий в вас, ищет оправдания своему намерению и его обязательно находит – национальное происхождение – в том же числе, если оное есть. Казалось бы ничего существенного в этом мире не произошло и Вы достиг своей цели, но на самом же деле все гораздо сложнее. Нет победы над собой – её нигде нет. То есть если вы достиг своей цели таким вот образом однажды, Вы так будете вести себя везде. Например, Вы получил доступ к деньгам, привилегиям и так далее и также, как в тот раз не сможете победить самого себя и начнёте искать возможность законным способом эти деньги украсть. Также Вы будете преследовать свои цели, карабкаясь вверх по служебной лестнице. И вот достиг своей цели и там наверху власти надо встать на защиту Родины, и слабость вновь становится причиной иных уже преступлений и даже предательства, ибо там надо жертвовать и рисковать самим собой, а как раз об этом-то с карьеристом не договаривались. Пользоваться благами – пожалуйста, но подставлять себя под удар – извините, кто-нибудь другой. Вспоминаю последние годы СССР. Я работал на заводе в очень вредном цехе. Со мной рядом трудились золотые, деревенские парни, отличавшиеся простотой, добрым нравом, высоким трудолюбием. Мне тогда было интересно слушать их странную речь, не свойственную местному жаргону. Ужас меня охватил, когда я узнал, что все они осужденные. А настоящий зверь, как раз, был вот этот наш мастер производства, начитанный, голубоглазый ариец. Как я узнал, что они осуждены? Однажды нам раздавали «расшифровки» и я спросил о размере заработка за отработанный месяц. Один говорит мне 15 рублей, другой 2 рубля, третий тоже где-то так. Я думал, что они шутят и тогда мне показали свои «расшифровки»… У меня сжалось сердце до такой степени, что я не выдержал, прости меня Бог, и наподдавал этому мастеру. Тут сразу собрание начальства, на которое вызвали и меня. Но так как свидетелей не было, то ничего вообще не было. Единственное, уволили по собственному желанию. Тяжёлые условия производства, на котором люди зарабатывали силикоз за 4-6 месяцев и такое отношение к работяге… бесправные они были. Хоть одна жалоба наверх и обратно в колонию. Говорят, что этот мастер уехал в Москву потом. Этот случай к ассимиляции имеет косвенное отношение. Просто в случае необходимости сокрытия преступлений, национальный вопрос становится во главе угла, где преступники более всего доверяют своякам соплеменникам. Подвиг же самопожертвования стимулирован на иных сферах духа человека, а потому оный рад любому, кто подставит своё плечо в трудную минуту. Подвиг – зримое проявление победы над собой, стимулирующее союз дееспособных героев. И понятно, что ассимиляция тут просто неизбежна. Вот так рухнул СССР, где люди подвига сидели в тюрьме, а преступники были кланом во власти. Вот такое «Мимино».
Подвиг имеет множественные специализации. Врачи должны быть с пациентами, полиция – среди народа, пожарные тоже должны быть на пожаре и так далее. Если каждый будет рядом только с подобными себе по специализации службы, то мир рухнет. (То есть, как бы здесь смешение утверждено самим Богом, либо попущено Им). Ведь сама жизнь есть золотая середина между Небом и Землёй (то самое место, где происходит смешение двух стихий). И отсутствие хотя бы одной из двух составляющих делает невозможной жизнь в данном её земном проявлении. Подобное всегда стремится к подобному и каждая стихия жаждет быть там, где ей естественно быть по сути (тело любит лежать, душа понуждает тело жить по своим законам). Но именно этого нельзя допускать ради жизни на Земле. Много народов живёт в России, и каждый представляющий свою национальность, думает о её величии. Но сердцу не прикажешь, и любовь приходит, не спрашивая происхождения возлюбленного или возлюбленной. А любит сердце, как мы сказали вначале главы, только то, что явно выражает Божественное, то русский, несший в себе полноту Православия, просто давил красотой Православия все соседние народы, благодаря чему шла ассимиляция. Ныне очень сложно или невозможно различить чисто уникальные черты национальностей многих народов (хотя язык, традиции и обычаи остались от тех предков). Иными словами, так как на земле только любовь имеет власть и абсолютную силу, то противопоставлять этой Божественной Сути какие-то принципы есть преступление против самих себя и жизни. Тут подобает принять жизнь такой, какова она есть. Если тут есть смешение народов, то и слава Богу. Просто жизненным оказывается только то, что имеет потенцию, то есть побеждает всегда сильнейшее – и пусть так будет. Иными словами, национальное семя набирает силу в силе любви, то есть может успешно иметь бытие в противостоянии, а не в его изолированности или в чистоте от смешения. Жизнь всегда берет самое лучшее от ее родителей, ибо в этом условие ее возрождения и становления, ибо лучшим его можно назвать, если способствует выживанию. Тогда получается, что, если бы ребёнок унаследовал бы худшие признаки, то он просто был бы обречён на погибель, так же, как и всё человечество бы погибло даже не зарождаясь. Жизнь постоянно меняет условия, в которых оная терпит развитие. И если это лучшее просто не развито в предках, то и проявиться в новой жизни этой живительной грани Божественного в природе людей не будет возможностей. Так человек всё более и более обретает какую-то однобокость в процессе эволюции. Да и молитва, как общение с Богом, требует иметь Его подобие, в противном случае теряет смысл бытие храмов и вообще всяких вероучений, то есть, автоматически человек обретает уникальные признаки, которые в изменившихся природных условиях начинают считаться достоинствами, а эволюция начинает совершенствовать именно эти уникальные признаки, ибо оные уже востребованы для успешной борьбы в естественном отборе, что свойственно зверю и от него тоже никуда не деться. Таким образом, в среде националистов опять имеет место погибельного смешения, когда Божественное противопоставляется Его же следствию, многочисленным производным, в том числе национальности. То есть Сущность и форма Её в виде национальности не могут быть противопоставлены, но являются порождением одного другим. Так как Любовь есть Бог, то называющие ассимиляцию бедствием на самом деле смешивают иное, называют бедствием Самого Бога. Вот именно это смешение несет в себе настоящую погибель, ибо допускается ассимиляция ценностей, то есть, преступно ставить ценности плоти в уровень со святынями духовной жизни. Это есть одно из проявлений содомского греха. По этой причине идеология чистоты наций – очередная идиллия, исповедующая самоубийство всего народа.
2.2.Романовы
Крен в понимании о Божественному порядке вещей стал стимулятором противоестественных брожений в самом обществе. Самый этот образ жизни монарха (при котором имело место невоздержание пусть даже в рамках дозволенного Православной Веры) автоматически никак не мирил его окружение, но также самопроизвольно приводил в движение в подчинённой среде разного рода негативных брожений иногда ещё с большим уклоном. Подобное всегда порождает подобие себе, то есть неизбежно появилось проникновение к престолу иноземных людей причем опять в тех же самых пределах дозволенного Православной веры, но с инородным образом мышления вообще, с трансформированным в стройные философско-богословские системы, которые легко адаптировались в самом этом русском крене в пределах дозволенного в вере, узаконивая их бытие в Царском Дворе. Просто вера – это всегда мотивированность пребывать во Царствии Небесном уже при земной жизни, чтобы плавно перейти в жизнь вечную в такой кондиции радости бытия. Но это распознать можно только в поте лица крестьянского труда. Православные одни по духу, а другие только по внешней форме красивых поучений, а потому, не смотря на всю свою красоту, наделены качеством логичности – печатью смерти. А, как мы помним из определения о познании, жизнь противна логике, ибо её надо принимать такой, какая оная есть, иными словами за неё надо просто стоять, а логика исповедует принципы отмирания (шарик на вершине по логике вещей должен скатываться, в то время как жизнь противостоит всякому отпадению от верхней точки, закатывает оный опять наверх – организм постоянно восстанавливает своё здоровье не смотря на все посягательства извне: природные явления, случайности, нападение зверя или болезни), при этом в самих учениях такого рода о самоубийстве ничего не сказано (так коварен дьявол), но только наоборот. Так во власть вкралось то, что сделало её инородной в течение веков вплоть до убийства царя Павла Первого. Тут следует быть адекватным в понимании вещей, то есть данное положение в государстве неизбежно приведёт к революции.
