Наталья Явленская
Проклятие рода N.
– Не знаю, – уклончиво ответил доктор.
– Я бы хотела скорее вернуться домой. Теперь, когда мои предчувствия оправдались, мне уже не страшно за себя. И я уверена, что со мной будет все хорошо!
– Возможно, вы правы, мисс Николсон. Только мне нужно еще понаблюдать за вами, чтобы быть уверенным в вашем дальнейшем благополучии. И для этого лучше всего подойдет ведение дневника. Я прошу в течении сегодняшнего дня записывать свои мысли, желания, чувства. Все, что придет вам в голову. И, если там не будет намека на ваши прошлые видения, я с радостью выпишу вас из лечебницы.
Доктор положил перед девушкой блокнот, перо и чернила.
***
Полицейское управление напоминало улей. Несмотря на ранний час, работа там уже кипела вовсю. Доктор Чарльсворт нетерпеливо ожидал окончания беседы инспектора с комиссаром полиции. Наконец, покрасневший от напряжения Барт Фаррелл пригласил друга в свой кабинет.
– От меня требуют закрытия этого дела. Роберт Ходжес уже надавил на все рычаги и жаждет официального признания Айлин Беррингтон убийцей. Придется забыть о наших с тобой нестыковках и доложить начальству об окончании расследования.
– Не торопись, Барт, – прервал друга Чарльсворт, – у меня важная информация. Конечно, этого будет недостаточно для обличения настоящих преступников, но послушай. Помнишь, Кэтрин Николсон рассказывала о письме своей матери?
Инспектор кивнул.
– Так вот, когда я читал то письмо, меня не покидало неприятное ощущение, которое я никак не мог себе объяснить. Как будто в нем было что-то ненатуральное, фальшивое. Но так как у меня не было причин сомневаться в рассказе мисс Николсон, я забыл об этом. Однако вчера, увидев предсмертную записку Айлин Беррингтон, у меня возникло то же самое чувство. И тогда я понял, что меня смущало. Как и в случае с Айлин, письмо матери Кэтрин было написано очень ровно, старательно, буквы напоминали бисеринки, аккуратно нанизанные на нитку. Хотя из самого письма следовало, что женщина находилась в отчаянии.
– И что я должен понять, Эдвард? Что писали не они?
– Письма – подделки, Барт! Но это не главное. Главное, что вся история Кэтрин Николсон – подделка!
Такого поворота Барт Фаррелл явно не ожидал. Он уставился на доктора непонимающим взглядом.
– Вчера, когда на квартире Айлин меня осенила догадка насчет письма матери Кэтрин, я поспешил в клинику. Я решил проверить еще одну свою мысль. Ведь, если письмо от матери фальшивое, тогда кто его подделал и, главное – зачем? Я не думаю, что кто-то посторонний решил так злостно разыграть Кэтрин. И я решил сверить почерк в письме с почерком самой девушки.
– И?! – округлив глаза от волнения, чуть ли не прокричал инспектор.
– Почерки полностью совпадают, Барт! Письмо, якобы от матери, Кэтрин написала сама! И я стал размышлять, зачем ей понадобилась эта инсценировка с болезнью и родовым проклятием? Да чтобы я поверил в реальность той опасности, которая угрожает девушке и, возможно, другим людям! И тем самым обеспечил ей алиби, заперев в лечебнице.
– Но зачем ей все это? – все еще не понимал полицейский.
– Я долго не мог ответить на этот вопрос. И дальше скажу лишь о своих предположениях. Но только в этом случае все стало бы на свои места. Кэтрин была в сговоре с убийцей. Злоумышленники разработали план, который, надо сказать, им почти блестяще удался. Они с самого начала руководили следствием, каждый раз заставляя нас поворачивать в нужную им сторону. И провели нас по заранее спланированному лабиринту догадок. Только они не могли предугадать нашей с тобой дружбы и мое увлечение графическим розыском.
– Не томи, Эдвард, рассказывай свою версию!
– Вначале Кэтрин с сообщником убедили окружающих в опасности, исходящей от нее. Затем они выдали преступника за Кэтрин, пустив расследование по очевидно ложному следу. С помощью стопроцентного алиби Кэтрин они еще больше запутали следствие и потом указали на другую возможную кандидатуру в преступницы. После чего была разыграна финальная партия с убийцей-племянницей, не выдержавшей мук совести.
– Да, но кто этот сообщник? Ведь он-то и есть убийца! – недоумевал инспектор.
– Единственный, кто подходит на эту роль – муж убитой Роберт Ходжес. Ведь очевидно, что только ему была столь выгодна смерть жены и если допустить эту версию, то все сходится идеально. Он прикидывается в стельку пьяным и якобы остается на ночь в клубе, обеспечив себе алиби. Дальше он незамеченным выбирается из клуба (ведь он знает там все входы и выходы) и переодевается в укромном месте в подготовленную одежду, парик и шляпку. Кстати, я как-то видел мистера Ходжеса. Он ведь невысокий худощавый мужчина и ему не составило бы труда сойти за женщину. Дальше он проходит в свой дом, душит жену, потом снова переодевается и отправляется убивать еще одну невинную жертву. Возможно, под каким-то предлогом он договорился с ней о своем приходе, ведь девушка была одета и причесана для приема гостей. Обставив все как самоубийство, он возвращается в свой клуб.
– Для двух таких хитрых убийств нужны стальные нервы, – проговорил инспектор. Было видно, что ему еще трудно поверить словам Чарльсворта.
– Или нужно быть загнанным в угол. Мы же не знаем предыстории этих событий, – рассуждал доктор.
– А как ему удалось уговорить Кэтрин Николсон на такой дьявольский план? – спросил полицейский.
– Не знаю. Но могу предположить, что здесь замешаны любовные чувства. Кэтрин Николсон – весьма привлекательная особа. Вполне вероятно, что они состоят в любовной связи и Ходжес обещал жениться на ней после получения наследства.
– Все это очень разумно. И, главное, впервые за время этого расследования я чувствую, что мы наконец вышли на верный путь. Только вот вопрос: как нам теперь все это доказать? Ведь с меня три шкуры сдерут, если я заявлю о своих подозрениях без железных доказательств вины сэра Ходжеса.
– Да, с этим сложнее, – согласился Чарльсворт.
Мужчины какое-то время сидели молча.
– Барт, я могу тебе предложить лишь один способ вывести Ходжеса на чистую воду, – наконец проговорил доктор. – Он может сработать, но риск, конечно, есть.
Инспектор посмотрел на доктора и Чарльсворт без слов понял ответ друга.
***
Чопорный дворецкий отворил массивную дверь и впустил мужчин в элегантно оформленный холл, щедро украшенный произведениями искусства. Здесь была коллекция китайских ваз, стены обрамляли дорогие картины и повсюду царила атмосфера утонченного величия.
Инспектор представил доктора Чарльсворта и попросил дворецкого провести их к хозяину дома.
После короткого обмена приветствиями, сэр Ходжес предложил мужчинам расположиться у чайного столика.
– Надеюсь, вы пришли ко мне с официальным сообщением имени убийцы моей жены? – сухо поинтересовался Ходжес.
– В каком-то смысле, да, – проговорил инспектор.
Чарльсворт знал друга и видел, что он нервничает. И тем больше он поразился мужеству Барта, когда тот сразу взял быка за рога.
– Нам известно, что этот убийца – вы, сэр.
Нужно было видеть, как преобразилось лицо хозяина дома. Весь лоск куда-то исчез, обнажив едва сдерживаемую ярость. Мужчина стал похож на ястреба, нацелившегося напасть на жертву.
– Как вы смеете? Я надеюсь, это нелепая шутка и жду немедленных извинений, которые вряд ли помогут вам, инспектор, – сделав недвусмысленный акцент на слове «инспектор», сквозь зубы процедил Ходжес.
Но ярость и гнев не обманули Чарльсворта. За ними доктор увидел бешеный испуг, одолевший мужчину, и только тогда он облегченно вздохнул. Ведь до сего момента доктор еще рассматривал вероятность своего заблуждения.
– Дело в том, сэр Ходжес, – вступил в беседу Чарльсворт, – что я проводил лечение Кэтрин Николсон, используя сеансы месмеризма, если вам это о чем-то говорит. Так вот в ходе таких сеансов ум пациента расслабляется, сила воли ослабевает, и он может рассказать вещи, которые в обычном состоянии держит в строжайшей тайне.
Хозяин дома теперь походил на бешеного пса, загоняемого охотниками в угол. Он молчал, переводя взгляд с одного визитера на другого, но играющие желваки, выделяющиеся на впалых щеках, выдавали степень его волнения.
– Так вот во время одного из последних сеансов мисс Николсон поведала мне страшную правду о вашем сговоре. Она в таких подробностях рассказала детали вашего общего мрачного дела, что у меня не осталось сомнений в совершении дерзких преступлений. И я вынужден был обратиться в полицию.
– Я не знаю, что могло пригрезиться этой ненормальной. Вы же не всерьез верите ее словам?! Все знают, что она – сумасшедшая! – еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, возмутился Ходжес.
– Вы не дослушали, – спокойно продолжил Барт рассказ друга. – Доктор Чарльсворт пригласил меня на сеанс, и я услышал все доказательства, которые нужны для обвинения вас в убийстве вашей жены и замаскированной под самоубийство смерти ее племянницы.
