Наталья Явленская
Проклятие рода N.
– Да, и именно она по всем пунктам подходит под твой портрет убийцы, – заметил Чарльсворт.
– Ты прав, Эдвард, но чутье подсказывает мне, что это непростое дело, и здесь не следует спешить. Мы уже сделали ошибку, обвинив мисс Николсон. Вначале нужно узнать, кому и сколько причитается по завещанию. Если леди Ходжес была достаточно щедра и оставила кому-нибудь из слуг приличную сумму, то они также могут подойти под наш портрет.
– Это вряд ли. Кэтрин рассказывала мне, что никто из слуг не любил хозяйку за ее скверный характер, – прояснил доктор.
– Очень может быть. Во всяком случае, понятно одно – убийца среди домашних.
Чарльсворт проводил друга до ворот лечебницы. Расставаясь, мужчины крепко обнялись и договорились о скором ужине в «Уилтонсе».
Уходя, Барт Фаррелл вдруг окликнул друга:
– Послушай, Эдвард, ты так и не сказал мне, как понимать эти странные видения Кэтрин Николсон?
Доктор Чарльсворт ответил не сразу.
– Скорее всего, мы имеем дело с психической иллюзией, созданной самой Кэтрин. Видимо, когда леди Ходжес уволила ее, это сильно травмировало девушку и в душе она пожелала смерти своей хозяйке. Это наложилось на сомнамбулизм, что и мучает сейчас бедную девушку. К сожалению, пока я не могу сказать больше.
***
Следующим утром доктор получил срочное сообщение от Барта Фаррелла. Тот просил его приехать в Хэмпстед на квартиру племянницы леди Ходжес.
С дурным предчувствием, Чарльсворт направился в Лондон по указанному адресу. Место перед входом в дом было огорожено, но как только доктор представился, его тут же проводили к другу.
Доктор Чарльсворт оказался в маленькой скромной гостиной и после теплого приветствия инспектор наконец ввел друга в курс дела.
– Еще одна смерть, Эдвард. На этот раз мертва Айлин Беррингтон. Похоже на самоубийство.
Мужчины прошли в спальню. На кровати лежало распростертое тело довольно привлекательной молодой женщины в атласном платье. На прикроватной тумбочке стояла открытая бутылка дорогого шампанского и пустой фужер. Повсюду возле кровати валялись какие-то белые бумажки, похожие на упаковки от снотворного порошка. Рядом на кресле Чарльсворт увидел такой же костюм бутылочного цвета из крепа и точь-в-точь такую же шляпку, как у Кэтрин Николсон. Сверху лежал парик из длинных черных волос.
Барт Фаррелл тем временем рассказывал:
– Еще вчера мы выяснили, что наследство леди Ходжес действительно поделено только между ее мужем и племянницей. Конечно, мужу отходит львиная его часть, но, поверь, доля Айлин тоже довольно внушительная. Этих денег девушке хватило бы, чтобы на всю жизнь обеспечить себя и своего престарелого отца.
Чарльсворт с грустью смотрел на лежащую девушку. «Неужели это был ее замысел?», – уже догадываясь о произошедшем, недоумевал он.
– Обоих наследников не было в доме в вечер убийства леди Ходжес. Племянница еще за день до этого пожаловалась на плохое самочувствие и на несколько дней отпросилась у леди Ходжес. Алиби есть только у сэра Роберта Ходжеса. Служащие клуба, в котором он был завсегдатаем, подтвердили, что с шести вечера того дня и до следующего утра сэр Ходжес находился в клубе. Сильно перебрав, он остался на ночь в одной из комнат для сна, что бывало неоднократно. Утром я сам сообщил ему о смерти жены. И, поверь, запах от него едва не сшибал с ног.
На этом месте инспектора отвлекли, и какое-то время доктор Чарльсворт самостоятельно осматривал комнату. На туалетном столике возле зеркала лежал листок бумаги и письменные принадлежности. Чарльсворт взял записку и прочел короткую надпись: «Я не могу с этим жить».
Тут доктора охватило то же неприятное чувство, как и при чтении письма матери Кэтрин. Только теперь его даже затошнило. Мысли Чарльсворта прервал инспектор. Он заметил, что доктор прочитал записку.
– По этому поводу я и просил тебя приехать, Эдвард. Но подожди, я хочу рассказать обо всем по порядку. По заключению коронера она мертва уже больше суток, значит, скончалась в ночь убийства леди Ходжес. На первый взгляд все выглядит так, будто девушка, воспользовавшись откровениями Кэтрин Николсон, переоделась в похожие вещи, задушила богатую родственницу ради наследства, но не выдержала содеянного, и сама свела счеты с жизнью.
– Да-а-а, – протянул Чарльсворт. – Но тебя что-то смущает.
– Есть несколько нестыковок. Во-первых, столь скорое раскаяние, буквально сразу после тщательно спланированного убийства.
– Ну, такая реакция возможна. Далеко не все люди знают границы своих возможностей. Так могли сказаться последствия пережитого шока, – рассудил доктор.
– Хорошо, пойдем дальше. Как нам стало известно, девушка на самом деле не являлась родственницей леди Ходжес. Она была дочерью одной дамы, с которой леди когда-то была близка. Леди Ходжес проявила заботу об Айлин после смерти ее матери, и даже представляла ее как племянницу. Она платила девушке хорошее жалование, часть которого Айлин регулярно отправляла отцу. По словам других слуг леди Ходжес, она очень любила отца, заботилась о нем и была единственным источником его средств к существованию. Поэтому странно, что она решилась на самоубийство, не подумав, что будет с ним.
Инспектор сделал паузу, ожидая комментариев друга.
– Что-то здесь действительно не сходится, – размышлял вслух Чарльсворт. – Говоря твоими словами, создается слишком противоречивый портрет убийцы. С одной стороны, перед нами заботливая, благодарная девушка, взявшая на себя ответственность за отца. А с другой стороны, это коварная, расчетливая интриганка, которая, воспользовавшись добрым отношением леди Ходжес, убивает ее ради наследства, выставляя виновной свою подругу. При всем этом она не справляется с чувством вины, и, забыв об отце, кончает жизнь самоубийством. Да, весьма противоречиво.
– Кроме того, – торжествующе продолжил Барт Фаррелл, обрадованный ответом доктора, – у девушки был близкий друг, даже жених, по его словам. Нам с трудом удалось выдворить его отсюда. Так вот он утверждает, что девушка не могла совершить ничего подобного. Они в скором времени планировали свадьбу, а он – весьма состоятельный джентльмен. Так что убивать ради наследства ей было вовсе ни к чему. Что ты на это скажешь?
Здесь Фаррелл снова умолк, наслаждаясь произведенным на друга эффектом.
– Да-а-а, – снова задумчиво протянул Чарльсворт, – все это выглядит очень странно.
– И, наконец, эта записка. Собственно, я хотел узнать твое мнение о ней. Ты ведь говорил, что интересуешься этим модным учением о почерке. Кстати, как оно называется?
– Графический розыск, – подсказал доктор.
– Да, так вот, ты можешь определить, принадлежит ли эта записка руке Айлин Беррингтон?
– Для сличения почерка мне нужен образец какого-нибудь ее письма.
Инспектор протянул Чарльсворту пухлую тетрадь.
– Конечно, я специально распорядился привезти хозяйственную книгу, которую вела девушка у леди Ходжес.
Доктор расположился за секретером в гостиной. Он долго сидел, склонившись над бумагами. Да, написание букв совпадало. И там, и там прослеживался похожий почерк: вытянутые заостренные кверху буквы, тесно смыкающиеся между собой. Определенно, это был тот же стиль.
Чарльсворт поделился своими выводами с инспектором. По тому было видно, что он ожидал другого ответа.
– Да-да, насколько я могу судить, почерк совпадает, – задумчиво продолжал бормотать доктор, но уже не так уверенно. – Странно другое. Странно как раз то, что он совпадает насколько…
Инспектор непонимающе глядел на друга. Чарльсворт продолжал рассеянно смотреть на записку.
– Понимаешь, Барт, на почерке отражается душевное состояние человека. Например, когда человек волнуется, письмо становится неровным, буквы могут разъезжаться в разные стороны и так далее. Что-то обязательно должно отличать строчки, которые пишут, занимаясь рутинной работой, от написанных в состоянии крайнего волнения. Тем более перед самоубийством! А эта записка написана слишком ровно и слишком похоже на обычный почерк девушки.
Вдруг доктор изменился в лице. Он как будто осознал нечто, что давно силился понять. Не обращая внимания на инспектора, продолжавшего что-то ему говорить, Чарльсворт сорвался с места и кинулся вон из квартиры.
– Мне срочно нужно кое-что проверить! Я сразу свяжусь с тобой, Барт!
***
Кэтрин Николсон с улыбкой приветствовала Чарльсворта.
– Мне намного лучше, доктор! Ваша больница творит чудеса. Как хорошо, что я решилась лечиться у вас.
– Скажите, а вас больше не посещали ваши страшные видения? – поинтересовался Чарльсворт.
– Ни одного раза, с тех пор, как я здесь, доктор. Теперь я думаю, что просто предчувствовала страшную кончину леди Ходжес. Ведь такое возможно? – спросила девушка, ласково глядя на врача.
