Наталья Москалева
Маленькие шаги к большим изменениям
Глава 5: Наполнение теплом
Часть 1: Школьная история
С некоторых пор я начала обращать внимание на свою конфликтность. Ради защиты своих интересов ругалась с окружающими. Все это было насыщенно неприятными больными чувствами. Мой выбор всегда был такой: либо я не конфликтую, но тогда все происходит не так как мне надо, либо я доказываю свою точку зрения, добиваюсь к себе «уважения», но это обязательно связано с руганью. Особенно я была нетерпима к отношению окружающих. В плохом настроении могла, например, поругаться в больнице с теми, кто оказывался впереди меня, но без заранее взятой очереди. Или могла сильно отреагировать, когда на меня кто-то злился (хотя, это были ощущения того, кто злился, но я их брала на себя). К конкретным действиям меня сподвигла одна школьная история, и я о ней хочу рассказать.
Мой средний сын пошел в школу, когда родилась самая младшая дочка. Мы жили в однокомнатной «хрущевке» и пытались сохранить интересы всех членов семьи в этих условиях. Конечно, это не получалось. У нашего грудного ребенка каждый вечер болел животик, и это сопровождалось 2х часовым непрерывным плачем. Потом, каждую ночь, девочке хотелось «поиграться» и «пообщаться». На ночные общения уходило часа четыре. А потом, в 7 утра пора вставать, сыну в школу. Вставали, как правило, все. А днем начиналась беготня. По причине больного животика, дочка спала плохо (почти не спала), и часто непрерывно «висела» у меня на руках. Жить в таком режиме было очень тяжело. Спасала бабушка, на субботу она забирала всех ребятишек к себе (а мы приезжали домой и сразу падали спать). Иногда, в особенно бессонные ночи, если вдруг дети не просыпались утром, я ребенка к первому уроку не будила. Это не являлось нормой, скорее, редким исключением. И я не считала, что так делать правильно. Знала, что такое положение дел временное, пока не подрастет младшая дочка.
Мы выживали, как могли в сложившихся условиях. И рассчитывать посередине недели было не на кого. По причине усталости мамы, мой сын на тот период времени был несколько «бесхозным» и вовсе не примерным учеником. Он радостно не делал должным образом уроки, сам подбирал себе «хобби» и не признавал авторитетов. Его учительница воспринимала все это как личное оскорбление. Более того, она считала, что я должна регулярно приходить к ней на встречи, дабы у нее была возможность пожаловаться мне на его плохое поведение. Изредка мне удавалось вырваться и забежать к учительнице. Она незамедлительно начинала меня стыдить, рассказывать о всех наших недочетах, о поведении сына и прочих неурядицах. Домой со встреч я шла уставшая, пристыженная, расстроенная. И каждый раз размышляла: «О чем мне это…. Чему меня учит жизнь?» Понимала, конечно, мы не идеальные. Думала, надо стремиться к лучшему, надо работать над собой…
Я ждала, что будет легче, и я буду успевать должным образом относиться к учебе детей, следить за ними, но легче не становилось. Дочка часто болела, ей необходимо было внимание. Мальчишки учились «абы как». Сами они интереса к учебе не проявляли, уроки часто не делали. Отношения с учительницей младшего сына становились все более напряженными. Я пыталась разобраться со своими домашними проблемами, к ним добавлялись новые, и не было никаких душевных сил ходить «на ковер» к учителям. Но я исправно ходила на родительские собрания. Теперь по милой традиции на родительских собраниях выделялось отдельное время для обсуждения семьи Москалевых. Мы не были самыми отрицательными героями, но и не поддакивали учителю, и не «плясали под ее дудочку». Если я принимала решения, то они были обоснованы потребностями моей семьи, а не потребностями учителя. Это добавляло недовольств по отношению к нашей семье.
До поры до времени все было терпимо…
Прошел еще год. Потихоньку со временем становилось легче. Теперь по ночам можно было поспать. Появилось время на старших мальчишек. Они успели изрядно запустить учебу. И меня вызвали к директору по поводу учебы обоих мальчишек. Они схватили по двойке, и я уже сама была не на шутку озадачена их проблемами. Правда, у меня ничего не получалось сделать. Я пыталась их мотивировать, вызвать интерес к учебе, но все было бесполезно. На встречу с директором я шла в надежде, что, возможно, мне подскажут, что делать. Я нуждалась в совете специалиста (хоть и водила детей к психологу, но психолог нам ничем не помог).
Однако, встретила совершенно обратную ситуацию. Четыре матерых тетки отчитывали меня как маленькую девочку. Им не важно, как учатся дети, им важно, чтобы требования школы полностью выполнялись, домашние работы были сделаны.
– Если ребенок не хочет сам делать домашнее задание, берете и ЕГО РУКОЙ ПИШЕТЕ ДОМАШНЮЮ РАБОТУ- уже не говорила, а кричала мне директор!
Домой я пришла в слезах, соплях и истерике. Потом, успокоившись, сделала вывод, что мои потребности: чтобы дети знали и умели, не совпадают с потребностями школы: чтобы было сделано и выполнено (неважно, кем), – главное наилучшим образом. Теперь я поставила перед собой задачу дополнительных занятий с детьми (на которых я учу их думать и к которым я их мотивирую) и выполнение домашних заданий. С младшим сыном иногда приходилось писать домашние задания своей рукой, как и «посоветовала» «мудрая» директор. Я никому не мстила, я действительно, просто не знала, КАК посадить сына за уроки, КАК сделать так, чтобы он сам захотел думать (проблеме воспитания я еще посвящу в этой книге отдельную главу). Учительница младшего сына, хоть и присутствовала на встрече с директором и все прекрасно слышала, за каждое написанное мамой домашнее задание писала замечания.
Младший сын уже не хотел ходить в школу. Он жаловался на то, что учительница на него орет. Иногда учитель ставила его в унизительные ситуации, оскорбляла при всем классе, настраивала класс против него. Я старалась воспринимать эти ситуации здраво: ведь мой сын и сам был «не подарок». Однако, отсутствие мудрости у учителя и педагогического такта все больше и больше напрягало. Однажды сын пришел домой и рассказал мне о том, что теперь учительница позволяет себе давать подзатыльники ученикам. Я, зная, что мой сын может приврать, постаралась не реагировать на его жалобы. Однако, сочла необходимым сходить на личную встречу к учителю.
– Мой сын рассказывал о том, что вы позволяете себе щелчки. Я не знаю, что у вас происходит, но что бы там ни было, хочу попросить, чтобы подобные методы в отношении моего сына не применялись.
– Что выговорите, да я НЕ БИЛА вашего сына!!!!
– А я и не говорю, что вы били. Я попросила просто подобных методов не применять.
Я старалась сохранять спокойствие, мой голос предательски дрожал, и внутри закипало недовольство. Учительница, поняв, что спорить со мной бесполезно пообещала, что «Подобных методов в отношении моего сына допускаться не будет». – Можно сказать, что это был первый раз, когда мне удалось решить проблему без взаимных оскорблений и обвинений, а конструктивно. При этом, не смотря на свой страх и дрожь в коленках, я сделала то, что должна была сделать. Но как помнит читатель, первый шаг, – он всего лишь первый…
После этого разговора учительница на уроке высмеяла моего сына на весь класс, задавала детям провокационные вопросы, типа: «Дети, разве я вас БЬЮ?!!», и т.п. Дети отвечали, что конечно, нет, она их вовсе не бьет, а только иногда… это… по доброму дает щелчки по лбу (это я узнала из разговора с другими детьми). Последняя часть фразы быстро замялась, а мой сын был опозорен и обсмеян. Теперь над ним смеялся и издевался весь класс.
Доведенная до нервного истощения, я решила позвонить родителям других детей и поспрашивать их (или их детей), что происходит в школе, и оправданные ли жалобы моего сына на учителя, или он привирает. Моей решимости хватило всего на четыре звонка. Из разговора с одной девочкой я поняла, что подзатыльники бывают, но только «Они очень-очень добрые, я на учительницу за это вовсе не обижаюсь!». С мамой одного мальчика мы решили, что мой сын действительно может привирать, и, наверное, стоит еще понаблюдать за ситуацией. А потом мама этого мальчика стала «последней каплей» в чаше моего терпения.
Тем временем накалялась обстановка с учителем старшего сына. Старший спокойно относился к учебе, пытался исправно выполнять домашние задания. Однако, по природной невнимательности и рассеянности он постоянно что-нибудь забывал, плохо усваивал уроки. Наши дополнительные занятие результаты давали, но они были слишком медленные и неотчетливые. Я понимала, что такими темпами нас опять отправят к директору. От учителя я слышала только требования. И никакой помощи, никакого содействия я не получала. Я, например, не могла позвонить учителю по телефону и уточнить свои вопросы. Я должна была приходить в назначенное время к ней лично на прием. Мне предлагалось хватать с собой больную годовалую дочку после операции и бежать в школу. Или бросать троих детей одних дома, чтобы сбегать на встречу к учителю. Причем, учитель назначал время, в которое папы еще не было дома, и здесь никто не мог помочь.
Доведенная до истерического состояния, я написала учительнице старшего сына (она же и завуч по начальным классам) письмо, в котором спрашивала, а где их роль в повышении успеваемости учеников, и почему они совсем отказываются идти навстречу. Прочитав письмо, учительница его выбросила и сказала, что если бы не это письмо, то мой сын бы: «Лучше учился» …
Когда я переживала по поводу всех этих ситуаций, я непрерывно искала ответы на одни и те же вопросы: «Зачем эти ситуации мне? Чему меня это учит? О чем это мне?». Какие-то ответы находила, что-то пыталась сделать. Однако, проблемы никуда не уходили, а все больше накалялись, становилось все больнее на все это смотреть.
Сказать, что все эти ситуации выводили меня из себя, значит, ничего не сказать. Я рыдала, переживала, тщетно металась в поисках ответов на свои вопросы и поисках способов решить свои проблемы. Несколько раз мы с мальчишками посещали психолога, однако, деньги платились, а проблема не решалась. Внутри себя я чувствовала озлобленность, агрессию, боль.
После разговора с мамочкой, обвинившей меня в несчастьях учителя, я и вовсе потеряла самоконтроль. Меня распирало от несправедливости и кучи негативных чувств, бушевавших внутри. Я представляла себе акты мщения, мысленно писала жалобы в соответствующие инстанции и наслаждалась восстановлением справедливости. Меня так распирало, что я поняла: если прямо здесь и сейчас не успокоюсь, то рискую, как минимум подкосить свое здоровье, и наделать больших глупостей.
Усилием воли заставила все мысли переключиться от способов мщения и расправы с несправедливыми учителями на самоуспокоение и поиск способов привести себя в порядок.
Часть 2: Работа над собой
Важно понимать: мы работаем над собой не для того, чтобы сделать кому-то лучше (в данном случае, учителям, школе). Мы работаем над собой, чтобы сделать лучше себе.
Мы не можем изменить ситуацию и сделать лучше себе тем, что события вдруг начнут поворачиваться в приятную для нас сторону. Но мы можем изменить себя и сделать так, чтобы эти события нас не волновали, не портили нам настроение и не нарушали наше счастье и душевное спокойствие. Мы приходим к спокойствию и, таким образом, освобождаемся от негативных переживаний, а следовательно и от жизненных уроков в данной области. В этом и заключается истина жизни: как только что-либо перестает нас волновать, так сразу жизненные уроки прекращаются, ситуация разрешается самым благополучным для нас образом.
Для того чтобы понять, что тебе может помочь, нужно:
1. Войти в волнующее, больное для тебя чувство. Войти в чувство, это значит, почувствовать его всем телом, погрузиться в него, прочувствовать его настолько сильно, насколько это возможно. В моем случае ситуация, в которой я начала очень сильно переживать была одновременно возможностью полностью войти в свое чувство. И я использовала эту возможность.
2. Определить, что это чувство хочет? Чего ему не хватает? Ответы на эти вопросы, как правило, приходят в виде объяснений. В моем случае было: я хочу, чтобы меня понимали, поддерживали. Ключевые слова понимали и поддерживали.
3. Ответить для себя на вопрос:: какие ощущения я получаю, когда меня понимают и поддерживают (вставила потребности больного чувства)? Ответ на этот вопрос должен приходить не в виде слов, а в виде ощущений. Понимание и поддержка на тот момент времени ассоциировалось для меня с душевным теплом.
4. Запомнить желаемые ощущения! (те, которые мы получили в качестве ответа на вопрос в 3 пункте). Эти ощущения и есть первое «лекарство»!
5. Спросить себя, каким образом я могу получать желаемые для меня ощущения. Ответ и будет способом освобождения от негативных чувств. Я свой способ нашла. Этим способом впоследствии «вылечила» себя и своего ребенка.
Способ излечения: «наполнение теплом».
Как ощущалось наполнение теплом? Я представляла, что у меня есть много-много друзей, которые меня понимают. Они находятся внутри меня, и иногда окружают меня снаружи, маленькие человечки – мои друзья, мои близкие люди. (Именно такое представление давало мне возможность ощутить желаемые для меня чувства. Это было ответом на 5 вопрос.) Они одобряют мои действия, поддерживают меня (ответ на 3 вопрос, который я себе задавала). От них идет теплый свет, родная энергия, которая искрится и наполняет меня изнутри и снаружи. И еще меня понимает мама. В эту трудную ситуацию она меня обнимает и наполняет теплом понимания, поддержки и любви. Я опираюсь на эту любовь, на это тепло, оно становится частью меня. Я старалась как можно сильнее прочувствовать в себе то, в чем нуждалась. Эти чувства были теплыми, добрыми, светлыми, уютными, комфортными. Я ощущала себя защищенной, в любви и принятии. Для того чтобы было легче «носить с собой» нужные мне ощущения, я взяла всех близких и дорогих мне людей, которые дают мне тепло, превратила в плотный сверкающий комочек и поместила его в свое сердце. Теплом и яркостью, блеском своего комочка, который жил в моем сердце, я наполнялась теперь много и часто. Каждый раз, когда расстраивали похожие ситуации, каждый раз, когда хотелось. Я наполнялась досыта.
Найденный мною способ не только помог успокоиться в той, трудной ситуации, этот способ на тот момент помог вылечиться полностью от разъедающих меня чувств (злости, боли, агрессии). Я поняла, что привлекала к себе события с людьми, у которых так же, как у меня отсутствовало внутреннее тепло. Каждый из участников рассказанной мною истории нуждался в любви, принятии, понимании, в тепле. И никто никому, конечно же, этого тепла не давал. Потому что его не было. Все друг от друга требовали, злились, вызывали ответную злость, агрессию, проявляли недовольство и все усугублялось. Сейчас я преодолела эту ситуацию. Я со временем насытилась внутренним теплом и мне теперь не требуется понимание, поддержка, тепло. Я уверена в своих действиях и не нуждаюсь в людях, которые меня понимают. Достаточно, что я понимаю себя сама.
Так как активными участниками этой истории являлись мои дети, их я тоже стала наполнять теплом. С младшим сыном мы садились вместе, и я ему как могла, давала понимание, как наполняться теплом, и как это делала я. Еще я для него придумала тепло от солнышка, которое можно брать всегда, когда оно светит. Тепло от Бога, которое можно брать всегда, когда хочется. Тепло от мамы, которое можно тоже брать всегда (но, мама иногда уставшая, и может забыть сказать о своем тепле). Я проговаривала ребенку кучу своих приятных ощущений и просила впустить их в себя. Важным заключением этой истории явилось то, что ребенку полностью удалось решить свои проблемы. Одноклассники больше не отвергали его, не смотря на усилия учительницы, а учительница отвлеклась на другие проблемы и перестала долбить ребенка.
В моем случае проблема не решилась. Был снят первый, настолько незначительный пласт, что помог всего лишь не обострять ситуацию тогда. В дальнейшем, в книге «Как обрести состояние внутреннего успеха» (она есть на моем сайте в разделе: Бесплатные книги) я продолжу практику наполнения желаемыми чувствами. Однако, мои проблемы окажутся настолько глубокими, что для их полного преодоления понадобились убойные методики, – такие как полный отказ от получения желаемого. Эта серьезная и очень глубокая работа над собой описана в «Людях из шкафа».
