Наталья Брониславовна Медведская
Дом в Заречном районе
Очнулась она утром. В окно светило солнце. Головная боль немного утихла, но во рту стояла такая сухость, будто Маша дня три бродила по пустыне. Она села на кровати, прямо перед ней в воздухе появилась прозрачная фигура и укоризненно покачала головой.
– А ещё математик, теряешь сознание, будто кисейная барышня.
– Кто ты? – При ярком солнечном свете призрак показался Маше не страшным, совершенно безвредным и странно знакомым. Она явно где-то видела его.
Невесомое существо подплыло к столу, грациозно уселось на него, свесив ноги.
– Ты сама должна узнать меня, нам не разрешается называть себя.
Сквозь фигуру, одетую в серое платье, просвечивали учебники, карандаши и кружка с недопитым чаем. Маша помассировало пульсирующие от боли виски, сглотнула вязкую слюну.
– Я разве знаю тебя?
– А как же. – Привидение качнулось к ней, призрачные черты стали чётче. На бледно-сером лице огоньками загорелись глаза, ноздри расширились, а меж тёмных губ сверкнули зубы.
Маша ахнула и прижала ладони к лицу.
– Света!? Но как же? Ты же умерла.
Бывшая одноклассница вспорхнула и зависла перед ней.
– Естественно, как бы иначе я стала призраком. Мне сообщили: тут открылся портальчик и можно пообщаться с живыми. А у меня с тобой неоконченное дельце осталось.
Маша в три глотка допила чай, зубы выбили лёгкую дробь по фарфоровой чашке. Она сжала пальцы в кулаки, стараясь унять дрожь.
– Я вернула твою тетрадь.
– Слишком поздно. Я и теперь сочиняю стихи, но записывать не могу, некуда. Ты обязана передать тетрадь мне.
Маша бросила взгляд на часы – половина десятого утра. Она давно опоздала на занятия. При мысли о Серафиме сердце забилось чуть сильнее. Вчерашнее происшествие в комнате хозяйки можно списать на сон, но вот появление одноклассницы, погибшей год назад в автокатастрофе, никак не получалось проигнорировать. Маша, тряхнув головой в попытке отогнать назойливые мысли, протянула руку к прозрачному силуэту Светы – пальцы прошли насквозь.
«Так не должно быть. По всем законам материального физического мира призраков и всякой другой белиберды не должно существовать. Это всё выдумки мистиков и фантастов».
– Однако, я существую, – заявила Света, будто читала мысли Маши. – И если хочешь, чтобы я исчезла, выполни мою просьбу.
Маша вздохнула: «Может ли человек сойти с ума за одни сутки? Вдруг сумасшествие заразно? Что если я заразилась от бабы Вари. Пока не разберусь, лучше с призраком не спорить».
– Как я передам тетрадь с твоими стихами? Ты же мертва. Постой-постой. В культуре некоторых народов существовал обычай сжигания даров. Мне надо сжечь эту тетрадь?
Призрак взвился под потолок.
– Ещё чего! Глупости. Всё значительно проще: положи стихи покойнику в гроб, он и передаст мне.
– Ничего себе проще! Где я найду покойника?
– Захочешь, найдёшь? Каждый день в городе кто-то умирает.
Маша насупилась.
– Так и вижу себя, дежурящей у морга. А если я не выполню твою просьбу?
– Я буду являться по пять раз на дню, тебе не будет спокойствия даже ночью. А ещё приведу с собой не упокоенных духов, они заберут все твои силы.
Испугавшись, Маша не сразу сумела взять себя в руки. Она осторожно спустила ноги с кровати, обошла зависшего рядом со столом призрака.
– Мне нужно идти на занятия.
В кухне в полной прострации сидела Варвара Семёновна. Она не обратила никакого внимания на вошедшую квартирантку. Маша быстро огляделась – монстра, привидевшегося ей в спальне старухи, поблизости не наблюдалось. Вполне мирная обстановка всё того же минимализма: два небольших кухонных стола, два табурета, шкафчики и газовая печка.
«Понятно, почему она избавилась от лишних по её мнению мебели и вещей. Надеялась, в полупустых комнатах монстрам негде будет прятаться. Будто это помогло, – догадалась Маша. – Нужно обратиться за помощью к друзьям. И наконец дозвониться до родителей».
– Баба Варя, почему вы молчите? – не выдержала Маша, бросив взгляд на старуху, неподвижно сидящую на стуле.
Та повернула голову.
– Ты что-то сказала?
– Давно вы видите призраков и всяких страшилищ?
– Около года, когда разбила большое зеркало в спальне. Вот они оттуда и выбрались. Сначала появился муж, ох и досаждает он мне. Потом сыночек, но Коленьке я всегда рада, а потом и тягуны повылазили. Пугают, силы тянут, но меня просто так не возьмёшь. – Варвара Семёновна хитро улыбнулась. – Я все их любимые места вычистила, им негде стало прятаться. Но ты всё испортила своими зеркалами. – Она схватилась за голову. – Ох, болит проклятая сил моих больше нет.
Маша вспомнила про Серафима.
– Баба Варя, вы что-то про Игоря говорили, зачем его надо оставить в доме?
Хозяйка мутным взглядом посмотрела на неё.
– Он мне всю жизнь поломал, женился на другой, а я потом за своего изверга замуж вышла. Я бы и мужа, и жениха скормила монстрам, глядишь, они бы тогда покинули мой дом.
Маша не стала уверять бабу Варю, что она ошиблась и приняла внука Игоря, за его самого.
– Зачем же тогда в первый раз вы прогнали его?
– А ты чего выспрашиваешь?
– Просто так.
– Больно ты любопытная. – Варвара Семёновна потёрла лоб. – Голова огнём пылает. Ладно, скажу. Он пришёл со своей невестой и дружком. Видно помучить меня хотел. Все они приходят мучить. Потому как страданиями нашими питаются.
Маша тоже ощутила сверлящую головную боль.
– У вас есть аспирин?
Хозяйка насторожилась.
– Значит, они и тебе в голову пролезли.
– Да кто они?
– Мертвяки, привидения. Мозг жрут.
Маша ощутила дикий ужас. Нужно бежать из этого дома и от этой ненормальной старухи. Она вернулась в комнату, быстро переоделась. Попыталась дозвониться родителям. Но сколько не набирала номер отца, потом матери, телефон молчал. На улице от яркого света стали слезиться глаз, голова заболела ещё сильнее. Перед глазами появились чёрные точки, похожие на пляшущий рой мошкары. Маша с трудом добрела до института, еле-еле поднялась по лестнице к кафедре математики.
– Маша, что случилось? Ты ужасно выглядишь – раздался голос Серафима.
Она не заметила, как он подошёл. И вряд ли кого-то могла видеть: мошки почти слились в сплошную черноту, заслоняя дневной свет.
– Помоги. Мне очень плохо. Голова, как в огне. И я не могу дозвониться родителям. – Маша протянула ему телефон.
Он взял из её руки кусок мыла.
– Это шутка? Ты по нему пыталась дозвониться?
– Какие шутки. Они не отвечают, – еле слышно прошептала Маша. От невыносимой боли появилась сильная слабость. Уже теряя сознание, сквозь мельтешение тёмных точек она заметила в коридоре чудовищных размеров жабу.
– Они и сюда добрались.
***
Маша открыла глаза, приподняла голову. С минуту пыталась осознать, где она находится. Вид маленькой белой комнаты с единственной кроватью, тумбочкой, журнальным столиком и твёрдым даже на вид креслом ничего ей не говорил. Отворилась дверь. В комнату заглянула мать. Увидев, что дочь пришла в себя, она обрадовалась и громко позвала:
– Юра, Машенька проснулась!
Елена Петровна, бросившись к дочери, стала осыпать поцелуями её лицо.
– Боже, как ты напугала нас. Твои друзья сообщили, что «Скорая» забрала тебя из института в бессознательном состоянии. Мы сразу бросились в Спаск.
