Наталья Брониславовна Медведская
Дом в Заречном районе
– Винегрет собралась делать?
– Что-то вроде него.
– Тогда в кипяток, так она вкуснее будет. Вон на той полке возьми кастрюльку побольше, а то я тебе маленькую дала, ведь фасоль долго варится.
Маша проводила взглядом довольную хозяйку.
«И чего я накрутила себя. Объяснение может быть самое простое».
Хозяйка, выделив ей половину кухни, отдала и часть посуды. Маша привезла с собой лишь любимую чашку.
Ночь прошла спокойно. Повеселевшая девушка на вопросы друзей радостно ответила:
– Всё хорошо. Скорее всего, у бабы Вари была депрессия. А сегодня она на кухне даже напевала и угостила меня блинчиками.
Новое зеркало Маша купила в том же магазине, что и первое, только на этот раз попросила Серафима укрепить его на стене. На расспросы, ответила коротко:
– Упало с подоконника.
Она боялась, что Варвара Семёновна не пустит Серафима в дом, но та не узнала его. На слова Маши, что им надо позаниматься, только улыбнулась.
– Дело молодое. Главное, занимайся с одним, я не потерплю балагана.
Маша, уловив подтекст, хотела возмутиться, но Серафим сжал её ладонь.
В комнате девушки он оглядел стены.
– Раньше здесь висели или картины, или фото. Видишь, остались гвозди торчать. Странно. И мебели явно было больше. Вот здесь и здесь на полу краска темнее.
– Я тоже так подумала. Отчего-то баба Варя оставила самый минимум. А ведь обычно старики неохотно расстаются с вещами.
Серафим внимательно присмотрелся к большому прямоугольнику не выцветших обоев на стене.
– Ну-ка, ну-ка. – Он вытащил зеркало из коробки, приложил к стене. – Сдаётся мне, тут висело похожее зеркало. Они ведь стандартные по размеру. Смотри даже чопики остались, только отвёртка нужна, чтобы шурупы вкрутить.
Маша попросила у хозяйки отвёртку, та не спрашивая зачем, подала древний инструмент с ручкой, обмотанной изолентой. Серафим прикрепил зеркало, присел на единственный стул.
– Минимализм однако кровать, стол и стул.
– Ты про шифоньер забыл. Хочешь чаю?
– Ага. Только не на кухне.
На большое блюдо Маша поставила тарелку с бутербродами, блюдечко с конфетами и две кружки с горячим чаем. Баба Варя проследила за её манипуляциями, придержала дверь, чтобы квартирантка прошла свободно.
– Хорошо, что ты Игоря привела, я давно хотела его увидеть. Главное до ночи задержи, тогда он здесь навсегда останется.
Маша от неожиданности чуть поднос не уронила.
– О чём вы? Какой Игорь? Это Серафим Филиппов.
Старуха погрозила пальцем.
– Конечно, Филиппов. Если я сделала вид, что не узнала своего бывшего парня – так это хитрость, чтобы не спугнуть. – Она оглянулась по сторонам, приложила палец к впалому рту. – Серафимом назвался? Так это для отвода глаз. Они всегда прикидываются кем-то другим. Теперь злодей тебя обмануть намылился.
– Кто они? – Маша стояла на пороге, вглядываясь в спокойное лицо Варвары Семёновны.
– А то ты не знаешь?
– Нет.
– Ну-ну притворяйся дурочкой и дальше.
Маша, недоумённо пожав плечами, переступила порог.
– Представляешь, хозяйка решила, что у тебя другое имя, только с фамилией полностью согласна.
– И как же она меня назвала? – Серафим отхлебнул чай из кружки.
– Игорем. Да ещё своим бывшим парнем отрекомендовала.
Серафим поперхнулся.
– Ничего себе заявочка. Ты знаешь, наверно это совпадение, но Игорем звали моего деда. А я на него очень похож. – Он откусил кусочек бутерброда, задумчиво прожевал. – Может, она знала деда, ведь недаром прогнала нас, как только услышала, что мы из Васильевской. Бабка путает прошлое с будущим.
Маша из-за отсутствия второго стула сидела на кровати.
– Баба Варя меня пугает. Придётся переезжать от неё.
Серафим допил чай, выглянул в окно. Старуха ходила по двору и, размахивая руками, беседовала с кем-то невидимым. Он забрал из рук Маши кружку, присел к ней на кровать.
– Давай сразу же после лекций пойдём искать тебе комнату. Незачем оставаться тут с чокнутой старухой. У меня такое чувство, будто я знал тебя раньше. Мне с тобой легко. Можно быть самим собой. – Он провёл ладонью по щеке девушки. – Какая бархатная кожа. А знаешь, ты очень красивая.
Маша смутилась. Больше привыкла к тому, что её называли рыжей, конопатой, но никак не красивой. Серафим наклонил голову и осторожно прикоснулся губами к её губам. Поцелуй длился и длился. Когда он отстранился, Маша не отняла ладони от его груди, под её пальцами быстро-быстро билось сердце Серафима. Она ощутила сильнейший восторг и волнение, когда посмотрела в его расширенные зрачки, почти вобравшие в себя голубой цвет радужки.
***
Первое, что увидела Маша, войдя в свою комнату, пустой квадрат на месте зеркала. На этот раз не только пол, но и кровать усыпали осколки стекла.
«Совсем бабка охренела! – возмутилась она. – Получается, и первое зеркало не само упало. Тоже её работа, больше некому».
Маша ворвалась в комнату Варвары Семёновны без стука.
– Зачем вы разбили зеркала?
Баба Варя сидела на стуле у окна. Повернувшись к квартирантке дёргаными движениями робота, немигающе уставилась на неё.
– Что вы молчите?
– Зеркала – двери. Я опоздала их закрыть. Ты впустила демонов, тут хватало своих мёртвых, а теперь ещё и эти твари вернулись.
Маша схватилась за голову.
– Вы больная на всю голову.
– А ты внимательно посмотри, – хозяйка скрюченным пальцем ткнула в угол комнаты.
Маша невольно глянула туда, куда указывала старуха и закричала от ужаса: на неё из сумрака таращились два огромных светящихся глаза. Чешуйчатый монстр, которому принадлежали эти глаза с узкими зрачками, выполз из угла, переступая короткими кривыми лапами. Его змеевидное тело ходило волнами, будто внутри него перекатывались огромные шары.
Уши девушки заложило от высокого пронзительного звука, в глазах потемнело, Маша рухнула на пол. Очнувшись, она обнаружила себя, лёжащей у стены. Быстро скосила глаза на жуткий угол. Монстр исчез.
– Что это было?
– Мой муж.
Маша села, дотронулась до волос.
– Вы меня облили водой?
– Ну да, чтобы в себя пришла. Попервах и я так пугалась. А потом свыклась. Мертвяки спокойные, а вот те, что из-за зеркальной двери страшные, злые. Силы отнимают.
– А почему ваш муж похож, – квартирантка призадумалась, подбирая слова, – на ящера.
– Чего вдруг на ящера, – с некоторой обидой возразила баба Варя. – Больше на дикого медведя.
Маша ощутила сильные приступы головной боли, от которой темнело в глазах.
– Мертвяки – это привидения?
– Кто их знает, шастают по дому, ругаются, но они безвредные. Правда, расстраивают иногда.
Маша ощутила нарастающую панику, с трудом поднявшись, побрела в свою комнату.
– Я думала: они испугаются постороннего человека и уйдут, но ты притащила зеркала и сделала только хуже, – неслись ей вслед слова Варвары Семёновны.
Маша трясущимися руками включила в комнате свет – никого. Оглядываясь по сторонам, набрала номер родителей – вне зоны доступа.
«О нет!» – застонала она.
От нового приступа головной боли резко затошнило. Сжимая телефон в руке, швырнула покрывало с кровати на пол. Под туфлями хрустело стекло. Маша, сбросив обувь, легла на кровать. Снова набрала номер родителей – абонент опять недоступен. Голова кружилась и горела огнём. Маша закрыла глаза.
