Наталья Андреевна Самсонова
Жена по жребию
Глава 18
Армин проснулась от ощущения колкой щетины на шее – Рихтер неспешно покрывал поцелуями ее кожу.
– Доброе утро, сердце мое, – негромко произнес герцог. Армин развернулась и ахнула, увидев лицо мужа:
– Что это?!
– Раздражение от маски, – Данкварт отстранился и отвернулся, – она держится на магии. На ночь ее следует снимать.
– Если уж ты решил мне не доверять, – холодно произнесла герцогиня, поднимаясь с постели, – то будь любезен заботиться о своем здоровье. Ты мог отослать меня вечером.
– К вопросу о доверии: куда же ходила моя жена?
– В свои покои, – ядовито отозвалась Армин и, не удержавшись, бросила в мужа подобранной с пола подушкой, знать бы еще, как она там оказалась.
– А мне не больно, – по-детски закривлялся герцог. Только вот настоящего веселья в его голосе слышно не было.
– Дгрон принимает растительный наркотик, – Армин потянулась, и задравшаяся рубашка обнажила сильные красивые бедра. – На территории человеческого княжества осудить его за это невозможно. Но психику эта вещь расшатывает.
Герцог невнятно выругался, вскочил с постели и выругался громче – под ноги попалась шпилька из косы Армин.
– Прости, родная, с меня новый набор, – Рихтер сокрушенно протянул жене смятый серебряный цветок.
– Эту утрату ничего не заменит, – печально заметила Армин. И отстранила потянувшегося за поцелуем супруга:
– Я предпочла бы проводить ночи вместе, но до тех пор, пока это будет отражаться на твоем здоровье – нет.
– Лишен поцелуев драгоценной жены? – ужаснулся герцог.
– Драгоценной, – выгнула бровь Армин.
– Драгоценной, единственной, неповторимой, – с каждым словом Рихтер подходил к супруге ближе.
– Только один поцелуй, – сдерживая улыбку, произнесла леди кошка.
– Конечно, один, – покорно кивнул герцог.
Милорд Данкварт не стал уточнять, что многими приятными вещами можно заниматься, не разъединяя губ. А к тому моменту, как поцелуй перестал длиться, Армин была согласна на все. Более того, попробуй муж остановиться – он был бы весьма вероятно укушен или даже оцарапан нежной ручкой герцогини.
Спальню мужа Армин покидала в смятении. На пике удовольствия муж шепнул ей в макушку тихое, неслышимое «люблю». И не будь леди Данкварт оборотнем – никогда бы не распознала в том выдохе этого слова.
Горячая вода неуловимо отдавала горечью степных трав. Васка негромко командовала служанками. А леди Кошка вертела в голове признание Рихтера. Она созналась самой себе, что благо мужа стоит для нее на одной ступени с благом сына. На самом деле – чуть ниже, но только потому, что Роуэн ребенок. В понимании Армин это и была любовь. Она хотела радовать мужа, заботиться о нем. Проводить с ним ночи, и не желала бы никого другого на его месте. Этого достаточно, чтобы сказать: «Люблю»? Или должно быть что-то иное?
Васка просушивала волосы герцогини пушистым полотенцем, втирала в кожу головы сухие духи и неодобрительно посматривала на неловкие движения служанки, прибиравшей комнату.
– Не спеши ругать ее, – шепнула герцогиня, когда девица отошла, – она пахнет болью и страхом. Узнай, что, кто и доложи Рордену. Если кто-то из молодых бойцов или пришлых повеселился – должен быть наказан. Если что-то иное, на усмотрение герцога, но девушка должна быть удовлетворена.
– Тайланна вчера натерла ступени маслом, – так же негромко ответила Васка. – Ночью. Упала госпожа Ирга. Девочка очень громко плакала.
Армин нахмурилась:
– Ирга не могла упасть случайно.
– Учитывая, какие трогательные речи они вели, – Рхана усмехнулась, – обнявшись и сидя за бочками с маслом, да, упала она специально. Те, кто видел, говорят: летела – думали, шею свернет.
– Летающие оборотни – к дождю, – неуклюже пошутила герцогиня.
– Что вас тревожит?
– Что для тебя любовь? Сходить с ума и плевать на условности и последствия своих действий?
– Заботиться, воспитывать его детей, терпеть его семью, ведь двое стали одним целым. Поддерживать, – Рхана вздохнула, – то, что Вы говорите – по мне, весенняя дурость. А любовь, она другая. Она серьезная и у каждого своя.
Армин прикусила губу – значит, она может ответить супругу тем же. По-другому она любить уже не сможет. Того безумия, что породила между ней и Дгроном «ваниль», уже не будет. Зато становится понятна причина ее апатии на Земле. Не зрей внутри нее новая жизнь – опустила бы руки. Не дожила бы. Слишком тянуло, слишком сильно. Вся близость прошлого – один сплошной дурман. Она не могла припомнить подробностей, куда и как целовал ее волк, гладил ли и если ласкал, то как. Было хорошо. Но непонятно. Да только распознать, догадаться, свести один к одному она смогла только сейчас.
За завтраком леди Кошка едва удержала лицо – на Рихтере была совершенно иная маска. Она закрывала всю верхнюю часть лица, оставляя свободным только рот и подбородок. Маска держалась на лентах, значит, та, другая, сейчас где-то лежит.
Армин пришлось напомнить себе, что она любит своего мужа, уважает его и сдирать с него маску силой не будет. Не в этом году. Попробует словом и делом доказать, что ей можно доверять. А уж если не выйдет, там уже можно будет попробовать что-то иное.
Рорден следил взглядом за каждым движением Рханы. Герцог дозволил ей присутствовать на завтраке. Что, видимо, и послужило причиной натирания маслом ступеней. По той лестнице, кроме прислуги, никто не ходить.
Вдовствующая герцогиня выглядела откровенно расстроенной, и Армин негромко предложила женщине провести время в часовне вместе. Двое стали одним целым – повторила про себя леди Кошка. А значит, это и ее мать. Говорят, в деревнях мать мужа жена называет матушкой. Что ж, до такого у них не дойдет, но время от времени леди Данкварт вполне может потратить пару часов на бдения в часовне.
Сразу после завтрака Рорден подошел к Васке. Как Армин ни напрягала слух, а расслышать, отчего так раскраснелась Рхана, не смогла. Вдовствующая герцогиня кашлянула, привлекая внимание невестки.
– Простите, – немного смутилась Армин, – кошки любопытны.
К двум леди Данкварт присоединилась госпожа Олли. Именно сегодня ей захотелось помолиться Богу. Армин отнеслась к ней довольно равнодушно, а вот вдовствующая герцогиня недовольно прищурилась.
– Как Вы находите зиму, леди Данкварт? – непринужденно вопросила госпожа Олли.
– Очаровательной и пушистой, – мечтательно улыбнулась Армин, – мы, оборотни, хорошо переносим даже самые низкие температуры.
В часовне было темно и тихо. Армин скользила взглядом по витражам, рассматривала то, что не заметила в ночь свадьбы. Герцогиня опустилась на колени перед алтарем и беззвучно молилась. В качестве солидарности с происходящим леди кошка опустила взгляда на сцепленные ладони и замерла. Так сидеть она могла часами.
Олли вздыхала, пыталась устроиться поудобней и снова вздыхала. Армин не обращала на нее внимания, и наконец, та решилась заговорить первой.
– Леди Данкварт, – позвала Олли.
Армин чуть повела плечом и потянулась. Ее внутренние часы подсказывали, что прошло не менее получаса. Вдовствующая герцогиня застыла в прострации, по впалым щекам текли быстро остывающие слезы.
– Это нормально, – поспешно добавила Олли, кивая на плачущую вдову.
– Человек плачет, и Вы говорите – это нормально? Лериль, – Армин опустилась рядом и положила ладонь на плечо матери Рихтера. – Вы меня слышите? Посмотрите на меня.
Лериль Данкварт порывисто прижалась к невестке и затихла. Она не сотрясалась от рыданий, не шептала каких-то невнятных признаний. Просто замерла и будто впитывала чужую доброту и сочувствие.
– Леди Данкварт, – напомнила о себе Олли.
– У Вас есть чувство момента? – кротко вопросила Армин, – что у Вас такого важного произошло, что не может ждать? Пожар? Кто-то умирает? Или умрет?
– Ясно, – невпопад ответила Олли и поднялась со скамьи. Сделала неуклюжий реверанс и развернулась к выходу из часовни.
Армин прикрыла глаза, напомнила себе о сдержанности и спокойствии и принялась терпеливо ожидать, пока вдовствующая герцогиня опомнится от своего горя.
– Согреть чай? – негромкий голос священника заставил Армин вздрогнуть. Часовня пропиталась своим, особым запахом. Точно так же, как и священник. Оборотень не учуяла и не услышала его.
– Да, если Вам не сложно, – Армин поднялась с колен, увлекая за собой «добрую матушку», так на Перевале называли мать мужа.
– Это мой долг – врачевать душевные недуги или облегчать их вес, – тонко усмехнулся юноша. – Пойдемте.
Проходя мимо двери, за которой состоялся ее брак, Армин раскраснелась, но быстро справилась с собой. И войдя в светлую, уютную кухоньку, миролюбиво улыбнулась на смущенные оправдания священника:
– Леди не пьют чай на кухне. Но здесь нет иного места.
– Совсем?
– Кухня и моя комната, – пожал плечами юноша. Армин почувствовала стойкое желание укусить мужа. – Я вас оставлю.
Вдовствующая герцогиня вытащила из поясного кармашка тонкий батистовый платок и прижала к абсолютно сухим глазам.
– Я прошу простить меня, Армин.
– Лериль, – чтобы назвать ее по имени, леди Кошке пришлось приложить усилие, – мы семья.
Отложив платок в сторону, вдова взяла в руки чашку, принюхалась и усмехнулась:
– Успокоительные травы.
– В очень хорошем сочетании, – Армин кивнула, – талантливый мальчик.
– Я вышла замуж за кошелек, – неожиданно произнесла вдовствующая герцогиня. – Любила другого, но интересы семьи превыше всего. Мой муж был красив, высок, статен. Ловок и умел. Наши ночи заставляли меня сгорать от страсти, но вот каждое утро я плакала от того, что ласкающие меня руки не были теми самыми.
Армин молчала. Герцогиня смотрела куда-то сквозь леди Кошку абсолютно сухими глазами. Наверное, она пребывала в своем прошлом.
– У меня была и есть честь. Я ездила на балы в Столицу, видела Его. Но никогда не позволила и тени сомнений пасть на себя. Вот только мой муж все знал. Мой бедный Айвен, – Лериль скривила губы в горькой усмешке, – он больше времени проводил вне крепости. А с того момента как я разродилась сыном, больше не приходил ко мне в спальню. А мне не хватило смелости прийти к нему. Он умер влюбленным в нелюбящую его женщину. А я осталась жить, понимая, что в моей жизни был единственный настоящий и любимый мужчина – мой муж.
– Как он умер?
– Белый зверь подобрался близко к усадьбе, – Лериль покачала головой, – это моя вина. Зимой нельзя приезжать в усадьбу, она слишком близко к Перевалу. Но я поехала, мне хотелось устроить мужу романтический ужин. Поговорить. Отчего я не смогла этого сделать в крепости? Я не знаю.
– Мне казалось, виконт Лозедин – Ваш любовник, – прямо сказала Армин.
– Нет, что ты, милая, – вдова отмахнулась, – он просто мой кавалер. Знаешь ведь, в столице так принято – юноши дарят увядающим дамам цветы, раз в месяц стихотворение, из тех, что не хороши для юниц, и время от времени танцуют на балах.
– Нравы в столице изменились, Лериль. Теперь не только это входит в стоимость юных и свежих кавалеров.
– Боже, какой стыд, – ахнула герцогиня. – Нет-нет, я бы не стала. Я жду, когда бог заберет меня. Хочу встретиться с мужем.
– А внучка Вас не беспокоит? – вскинула тонкие брови Армин, – Вы горюете, и это Ваше право. Но Ваш муж спросит с Вас за общего сына и за внучку. И что Вы ему скажете?
– Я захожу к Тайланне каждый день в восемь вечера, – с достоинством парировала Лериль, – ни минутой позже, ни секундой раньше. Она рассказывает мне, как прошел ее день, я целую ее в лоб и оставляю немного конфет.
– Простите, этого я не знала, – примирительно произнесла Армин.
«Очень удобно, – гневно подумала леди Кошка, – сунула конфет, похвалила и ушла. Интересно, сколько по времени занимает эта беседа».
– Ничего страшного, милая. Ты здесь не так давно.
* * *
На тренировочной площадке крутились и вертелись воины. Герцог стоял в стороне и отслеживал движения новичков. Рядом с ним ворчал Рорден. Друг был недоволен с самого утра.
– Ноешь, как старуха за городскими воротами.
– Я тебе говорю, прикопаем мохнатого – в жизни не найдут.
– Пришлют другого, – Рихтер серьезно посмотрел на соратника. Правда, для этого ему пришлось развернуться спиной к бойцам, увы, обычная маска сильно ограничивала зрение. – И хорошо, если озаботятся достойным поводом. Или ты хочешь вылавливать шпионов? Откармливать Белых? Нам потом с ними, сытыми, сражаться.
– Она того стоит?
– Стоит, – серьезно кивнул герцог, – она того стоит. Но даже если бы и нет – семью нужно защищать. Какой бы ни была эта семья.
– Хорошо, – Рорден кивнул, – сынок у нее хороший. Прилежный. Рханина дочка – по ней сразу видать отцову выучку, она же у него любимица была. Другой бы обозлился, а этот нет, пыхтит, старается.
– У девочки лучше получается? – Рихтер рассмеялся, – смотри, как бы тебе лет через десять не пришлось в отряд девицу добавлять.
– Да тьфу на тебя, Твоя Светлость, – ругнулся капитан, – еще чего. Только девиц нам на Перевале и не хватает. Ты с темы не уходи.
– А куда я денусь, – Рихтер поправил сползающую маску, – все вот-вот решится. Он сегодня последний раз приедет в крепость. Хочу Армин с детьми и новой воспитательницей в усадьбу отправить. Под предлогом, посмотреть по хозяйству.
– После смерти лорда Айвена там так никто и не бывал, – кивнул Рорден. – Хорошая идея, Белые звери набирают силу. Больше недели там проводить нельзя.
– Отправлю на сутки. И слуг с собой побольше дам – дом действительно надо приводить в порядок.
– Я от твоего имени распорядился старую защиту поднять, – Рорден сплюнул в снег, – ночью козу зарежем, камни окропим кровью. Пусть силы придаст.
– Впервые сталкиваюсь, – герцог передернулся, – и уже ненавижу. Подлые игры, ждешь удар – а кто его нанесет, и не знаешь. И ведь есть люди, что так всю жизнь живут и другого не желают.
– Ты еще не так стар, чтоб ворчать. Да сними ты эту погань, поправляешь и поправляешь.
– Я не могу, – вздохнул герцог.
– Да ладно? Уж не рассчитываешь ли ты на нежные чувства с моей стороны? – ядовито осведомился друг. – Уж прости, даже если ты лицом по юношески светел и красив – меж нами ничего не выйдет.
– В лоб дам, – буркнул оскорбленный до глубины души герцог и приподнял маску, позволяя другу рассмотреть лицо.
– Твою мать, – выдохнул Рорден. – Твою мать. Вот дерьмо.
– Вот-вот.
Друг продолжал нудно ругаться, перечисляя сексуальные извращения, коим стоит подвергнуть судьбу и богов, допустивших это безобразие. А герцог поправил маску и зычным голосом вопросил у новичков, не левой ли рукой их отцы матерям детей делали.
– Но ведь это война, – выдал, наконец, Рорден. – Если узнают об…об этом.
– А ты думал, я отсутствие глаза прячу? – едко отозвался герцог. Кто б только знал, как ему надоели эти предположения. – Я вроде не девица, чтоб из-за лица переживать.
– Ну уж, с кривой рожей и мужик жить не захочет, – рассудительно отозвался Рорден. – Неужто поделать ничего нельзя?
– Только если ожогом сверху перекрыть, – пожал плечами Рихтер. – Пока терпит, а там видно будет.
– Или выйти из-под руки Императора, – осторожно, на пробу произнес Рорден.
– Кровопролитная война и Белые звери, хозяйничающие на развалинах крепости, вот что будет. Слишком много пришлых в герцогстве, слишком мы размякли.
– Я не говорю о том, чтобы сделать это резко. Начать подготовку. Ожог на лице, да еще такой силы, чтобы эту дрянь перебить – можешь и не выжить.
– Армин вытащит, – вздохнул Рихтер и мысленно добавил: «Я надеюсь».
– Так и знал, что леди Кошка с тебя первым делом маску стащит, – хохотнул довольный вояка, – пойду парням скажу – бочонок хмельного мой!
Рихтер смотрел в спину уходящего друга и чувствовал себя на редкость мерзко. И нет, он ведь не сознательно соврал. Просто друг его не так понял, а поправить его герцог не смог. Твою мать, что за жизнь? Примерно с такими мыслями Рихтер отправился на поиски супруги. Обрадовать поездкой в усадьбу.
Армин нашлась у часовни. Она прогуливалась с молодым священником между заиндевелыми кустами роз. Сердце неприятно кольнуло – уж больно внимательно леди Кошка прислушивалась к словам мальчишки.
– Милорд, – юноша поспешно склонился.
– Сердце мое, – Рихтер прижал к губам тонкие пальчики жены, – вновь с непокрытой головой.
– Это изменится только в одном случае, – лукаво улыбнулась Армин, – когда я буду носить наших детей – тогда же начну и беспокоиться о здоровье.
Герцог нахмурился и жестом приказал священнику исчезнуть.
– Я чего-то не знаю?
– Так и тянет съехидничать, – Армин приняла руку мужа и пожала плечами, – естественный процесс, организм матери отдает детям все, что только можно. Магия, сила, здоровье – женщина становится уязвимой. Разве у людей не так?
– Я не специалист, – Рихтер нахмурился, прикидывая в уме, что целителей надо будет выписать из столицы.
– Ты просто гуляешь? Или искал меня?
– Я уже давно просто так не гуляю. Сердце мое, возьми детей, Иргу, слуг и отправляйтесь в старую усадьбу. Вы там будете в безопасности. Голос сегодня использует свою последнюю возможность войти в крепость. Проведете там несколько дней, хорошо? Я пока подниму старые щиты. Будет безопасно.
– Запертые в крепости, – Армин покачала головой.
– Давай убивать врагов по мере поступления? – перефразировал известную поговорку герцог.
– Давай попробуем.
* * *
Госпожа Олли поправила меховой капор и удобнее устроилась в санях. С обеда в крепости началась кутерьма – герцогиня изволила собираться в усадьбу. Гувернантка поджала губы – с трудом удалось улучить время на поездку в Дан-Мельтим. Еще не хватало встретить Середину Зимы в старых нарядах.
Кошка эта драная, Олли прикусила губу, совсем Данкварта с ума свела. Ходит, царапины напоказ выставляет. И ведь не стыдно. Она бы никогда не позволила бы себе так опуститься. Конечно, муж имеет право докучать жене хоть каждую ночь. Но она, Олли, держалась бы с достоинством.
Гувернантка вздохнула, правильно матушка говорила: «Титул не равен воспитанию». Оборотниха – обычная самка, они ведь так себя и называют, верно? Ложится под Данкварта, пытаясь заслужить его расположение. А на этом можно сыграть. Наверняка она хочет хоть немного разделить утомительный труд – темперамент боевых магов весьма высок. И она за определенные привилегии оттянет на себя часть внимания герцога.
Олли устало вздохнула, сани тащились медленно. За два часа ей пришлось перемерить все платья. Тело болело от уколов – из-за малого количества времени портниха торопилась и слишком глубоко втыкала иглы. Ничего, сейчас ее сани присоединятся к длинному поезду кошки, и можно будет немного поспать.
Сани дрогнули от тяжелого тела, приземлившегося в них. Крупный волк с тяжелой башкой смотрел на перепуганную до немоты Олли. Через несколько томительных секунд волк превратился в столичного хлыща. Гувернантка слышала о нем от дворни.
– Здравствуй, красивая, – ласково произнес он.
– Здравствуйте, – холодно произнесла Олли. Пусть оборотень и красив, но она себя для герцога бережет.
– Я ищу сочувствия, – негромко произнес мужчина и скользнул ближе к гувернантке, устраиваясь у нее в ногах, – Армин – моя жена перед волчьими богами.
– Как же так?!
– Вот так, – он опустил глаза и вздохнул, – я слабый мужчина и обидел ее. Она сбежала и теперь прячет от меня сына. Роуэн мой сын, а это важно для любого мужчины. А для оборотня – вдвойне.
– Я вас понимаю, – Олли покачала головой. Конечно, Армин ей не нравилась. Но то, что оборотниха такая дрянь, она даже и представить не могла.
Дгрон теснее прижался к коленям Олли и взял ее пальцы в ладони.
– Однажды Вы уже открыли калитку, – он мурлыкал как настоящий кот, посылая волны дрожи по телу служанки, – сделайте так вновь. Клянусь, я заберу лишь то, что вам мешает. Ничего лишнего не возьму.
Глава 19
Армин сердилась и беспокоилась одновременно. Традиции Севера шли вразрез с привычками Столицы. Из-за того, что она отпустила Олли в Дан-Мельтим, весь обоз продвигался крайне медленно – поджидали гувернантку. Леди Кошка вся изворчалась, но исключительно про себя.
На самом деле Армин была согласна с таким положением – дороги опасны и людям нужно держаться вместе. Рихтер отвечает за жизнь своих наемных слуг. А Олли явно готовилась устроить безобразную истерику – платья были заказаны и их могли выставить на продажу. Рорден подтвердил, что бойцы сопровождали гувернантку в город задолго до приезда леди Армин.
– Вот перед кем она собирается выпендриваться? – вполголоса проворчала леди Кошка. Пользуясь тем, что Тайланна тоже уснула, оборотни могли поговорить спокойно.
– Странная она, – поделилась Ирга, – не нравится мне ее отношение к герцогу.
– Она хочет быть второй женой.
– Почему второй? Здесь простой край, а купить мелкое безземельное дворянство проще простого. Да и не любит она его, – Ирга покачала головой, – у нее нет ничего. Я сужу по себе. Когда я бываю влюблена, после дурости мне приходится выбрасывать кучу мусора – цветочек, который мне был подарен, платочек, ленточки, камешки. Как-то раз пивную кружку из таверны вынесла – из нее возлюбленный пил. Ее единственную, к слову, не выбросила после того как любовь увяла. Чай пью – мой размерчик.
– У меня был платок, с вензелями. Я им камин протерла, в нем же и спалила, – Армин согласно склонила голову, – правда, любовь была в самом разгаре. Но это больше относилось к плотской стороне.
– Мне кажется, он из-за тебя подсел на «ваниль».
Дальнейшую фразу Армин Ирга разобрала не сразу – не все оборотни говорят на своем исконном языке. Особенно его высшей форме. А уж материться высоким слогом умеют и вовсе единицы.
– Я не обвиняю, а предполагаю. Ты оказалась неприступным орешком, крепостью, а ему было нужно сманить тебя быстрей.
– Я бежать была готова в любую секунду, просто не могла же имперская принцесса вести себя как бродячая кошка? Я могу как угодно относится к отцу и брату, но семья есть семья и позорить ее невместно.
Ирга пожала плечами. Волчице были безразличны душевные метания кошки – слишком уж разнилось их положение. Армин завидовала свободе Ирги, а сама Ирга тому, что избалованная принцесса каждый день ела досыта. В то время как волчица далеко не всегда находила себе пропитание. После того как ее отца казнили, а сама она бежала из Леса, условия ее жизни сильно изменились. Сама Армин на это только пожала плечами и напомнила, что во дворце Иргу бы приняли с распростертыми объятиями. И ведь не объяснишь леди Кошке, что жить при дворе из милости, в качестве диковинки еще гаже, чем есть через день черствый хлеб.
В кармане волчица нащупала проклятый мешочек. На самом деле это был обычный холщовый мешочек. В такие отсыпали немного орехов на скорый перекус. Или хранили семена.
– Что за переполох? – Армин приподнялась.
– Плохо слышно, вроде кому-то с сердцем плохо стало. Люди, – Ирга пожала плечами, – слабые.
– Здешний люд не кажется слабым, – Армин передернулась. По коже пробежал мороз, будто кто-то злой следил за ней с заснеженных холмов.
– Ты лучше скажи, герцог без одежды так же хорош, как и в камзоле?
– Отстань, – прошипела Армин, заливаясь краской.
– Я твоя единственная подруга и имею право знать во всех подробностях. Хочешь, расскажу тебе про своего последнего? Очень, очень унылый был юноша. Но его агрегат…
– Здесь дети!
– Дети спят. Армин, ну мне же любопытно!
– Хорош, очень хорошо. И это все, что я тебе скажу.
– Жадина, – вздохнула волчица и вновь проверила наличие мешочка. Не выпал, не потерялся.
Армин только плечом повела. А перед глазами встало сильное тренированное тело мужа. Твердые мышцы перекатывающиеся под гладкой кожей и… Тут леди кошка встряхнулась и отбросила приятные, но несвоевременные мысли.
Путь до усадьбы занял почти четыре часа. Неудивительно, что сани подъехали к воротам в темноте. Но все равно дом впечатлял. Маленький замок, готовый к осаде и прячущийся за высокой стеной. Армин вдруг представила, как десятки поколений семьи Данкварт приезжают сюда на короткое северное лето. Дети играют в саду, пожилые дамы сплетничают на террасе, а молодые любятся наверху. И может быть, даже создают нового малыша.
Прикусив губу, Армин решила провести здесь лето. С Рихтером или без, а природа манила ее. Усадьба обещала покой и защиту.
– Выставлены часовые, миледи. Слуги разобрали три спальни.
– Дети и Рхана лягут со мной, – кивнула Армин, – распорядитесь подать что-то съестное, что есть. И пусть бойцы отнесут детей в комнату. Желательно, не разбудив.
– Да, миледи.
Армин уже изучила бойцов своего мужа, но по именам знала исключительно личный круг. Из которого присутствовал сейчас Таммейн – руководил разгрузкой и вставлял перченых пряников разленившимся часовым. Извиняясь через раз перед «миледи Чуткие Ушки». Армин фыркала, будто она таких слов не слышала, но всякий раз исправно хмурилась и милостиво кивала на извинения. Таммейн прикладывал руки к сердцу и забавно кланялся.
– Не боишься, что супруг заревнует? – украдкой шепнула Ирга. И уточнила бойцам, что проснувшаяся леди Тайланна ночует во второй спальне. Одна.
Не успела леди Кошка порадоваться, что добрались без приключений, как за ее рукав уцепилась рыдающая Олли. Гувернантка размазывала по лицу слезы и что-то блеяла.
Первым порывом Армин хотела оттолкнуть неприятную ей женщину. Но резко вспомнила о присутствии Тайланны. Девочка смотрела на свою гувернантку щенячьим взглядом. Скрипнув зубом, Армин обняла обеих и ласково прошептала:
– Ну-ну, хватит, все будет хорошо.
Позднее выяснилось, что плохо стало именно вознице Олли. Таммейн кивнул, согласился, что старик жаловался на сердце. А еще на печень, легкие и горло – всякий раз, как выпрашивал прибавку к жалованью.
Перед сном Армин и Рхана устроили чаепитие и вполголоса обменивались мыслями. Васке, как и леди Данкварт, было жутковато первый раз засыпать в незнакомом месте.
Поправив одеяло Роуэну, Армин пожелала добрых снов Васке и устроилась на широком подоконнике. Витражное стекло слабо пропускало лунный свет, да и не видно сквозь него двора. Но как следует поискав, леди кошка обнаружила не прокрашенный кусочек стекла. Через него было видно звездное небо.
Засмотревшись, Армин не заметила, как прошло время. И только затекшее тело подсказало, что пора бы уже лечь в постель. Понять бы только, откуда этот неприятный запах мокрой псины?
Решительно скинув платье, Армин приоткрыла дверь и перевоплотилась. В кошачьем облике она быстрее выследит носителя неприятного запаха.
* * *
– Ваша гувернантка открыла калитку, – оборотень сидел вполоборота, вертел в руках тяжелый стакан с янтарным напитком и наслаждался собой и своим положением.
– Я всегда это знал, – легко пожал плечами герцог. Он заполнял принесенные волком бумаги.
– Так отчего же Вы ее не покарали?
– За что? – удивился герцог, – леди Данкварт была моей супругой, хозяйкой моего дома. Она имела право ходить где угодно и когда угодно. Да, Олли поступила неблагоразумно, но доказать умышленное убийство – невозможно.
Герцог не стал добавлять, что они пытались это сделать. Незачем. Все то время, пока взгляд оборотня гулял по стенам кабинета, Рихтер пытался найти подвох в бумагах. И не находил. Не зная подоплеки происходящего – можно было поверить.
– Не подскажете, чтобы получить вид на жительство – нужно обратиться к Вам лично? Или в Ратушу.
– В Ратушу, я только заверяю готовые прошения, – натянуто улыбнулся Рихтер.
– О, не подскажете, какие самые частые случаи отказа?
– Личная неприязнь, – криво улыбнулся герцог.
Оба мужчины понимали, что игра продолжается. По крепости гуляла девица, из тех, что претендуют зваться бойцами, наряженная в платье Армин. Светлые волосы разлетались от ветра – герцог хорошо помнил, что оборотни не любят шапки. Ловушка должна была захлопнуться.
Бегло просмотрев документы, Дгрон поднялся и витиевато попрощался с герцогом. Рихтер проводил нежеланного гостя до ворот крепости и приказал своим людям вести его до Дан-Мельтима и дальше.
Через час прилетел вестник – Голос Императора оформил прошение о предоставлении ему права на жительство и убыл к порталу. Герцог злился – неужели это будет тянуться вечность? Приказав бойцам удвоить караул, он устремился в личное убежище.
Рихтер устроился у камина в своем кабинете-библиотеке. Без Армин было пусто. И пусть леди Кошка совсем недолго живет и властвует в крепости – он уже успел привыкнуть. И даже не заметил, как быстро и незаметно его леди взяла власть. Отдала слугам излишки сладостей – прежняя леди Данкварт была сама не своя до варенья и забила им все кладовые. Напитала силой зелья Бойда. Помогла, по мелочам, всем и каждому. Незаметно подправила меню, он и сам не понял поначалу, что все изыски со стола пропали. Откуда только прознала про дефицит средств?
Данкварт вздохнул. Рудник давно истощился, и камни находились редко. Едва хватало, чтобы свести концы с концами. Рихтер не мог себе позволить экономить на людях. И тем более экономить на семье – его бы никто не понял. Он пытался отказать в закупке морских деликатесов, но встретил непонимание в глазах матери и сдался.
Дробный стук в дверь. Рихтер пружинисто поднялся на ноги и вышел.
– Две новости, первая – леди Данкварт успешно добралась до Усадьбы. Вторая – Дгрон не пересек портальную границу.
– Твою мать, – выдохнул герцог. – Седлайте лошадей, Крибба укрепит снег, доберемся за пару часов.
Крепость за минуту превратилась в гудящий улей. Но в суете его обитателей виделась логика – каждый знал, что он должен делать и в каком объеме. Отряд бойцов был собран меньше чем за час. Крибба, сутулый парнишка, сидел по-девичьи перед герцогом. Как маг он был весьма одарен, но вытаскивавшая его повитуха повредила младенцу спину. Мальчишка навсегда остался уродцем. Что не помешало ему развить Дар и стать частью дружины герцога Данкварта.
Крибба старался. Превращал снежный наст в крепчайший материал, позволяя конному отряду выжимать из лошадей максимум. Через час герцог приказал остановиться и напоить лошадей живицей. На осторожное замечание, что после этого коней только на скотобойню, герцог высказался весьма эмоционально.
* * *
Прогулка во втором облике ничего не дала Армин. Запах словно издевался над ней – то появлялся, то исчезал, всякий раз приводя в тупик. Глухо рыкнув, леди Кошка вернулась в свои покои. Только затем, чтобы горестно взвыть. И кто говорит, что кошки не воют?
Рхана не проснулась. Даже когда перевоплотившаяся в человека Армин отвесила ей полновесную пощечину. Служанка ничего не слышала, не понимала и едва дышала. А на разворошенной постели было пусто. Дети пропали вместе с костюмчиками, ботиночками и любимыми игрушками, с которыми уснули. Ти и Ди двумя рыжими капельками лежали в простынях. Армин чуяла, что белки живы, но интересовали ее они в последнюю очередь.
