Наталия Осояну
Дети Великого Шторма

– Море Кракена… – пробормотала картограф, словно не расслышав вопроса. – Э-э… Ну, это больше подходит. Хотя… – Она покачала головой. – Нет, для тех вод у тебя людей маловато. Найми в Ямаоке еще хотя бы двадцать человек… нет, лучше тридцать… и отправляйся через море Кракена. Да!

Она посмотрела на Крейна с лукавой улыбкой:

– Зимой в Ямаоке обычно умирает от скуки множество парней, готовых идти за хорошим капитаном хоть к Меррской матери. Есть из кого выбирать…

– Пролив Сирен, – повторил магус, взглядом показывая на карту. – Что это за место? Только не говори, что не знаешь или не помнишь.

Камэ была необычным картографом. В ее памяти, которую оценили бы и магусы погибшего клана Соффио, хранились тысячи карт – от древнейших, сохранившихся лишь благодаря счастливой случайности, до наспех нарисованных, неточных и зачастую бесполезных. Довольно долго об этой особенности знал только один человек – Лайра, брат Камэ. Своенравная девчонка не собиралась провести всю жизнь на суше, взаперти: она хотела воочию повидать те острова, которые были изображены на картах, повидать или убедиться, что на самом деле их не существует. Даже Лайра не смог совладать с нею – впрочем, он и не особенно старался. Как десять-пятнадцать лет назад, так и сегодня куда проще было разрешить хитрому и изворотливому созданию поступать по собственной воле, чем тратить время, пытаясь переупрямить Камэ.

– Пролив Сирен… – Паучок прикусила губу, изображая сосредоточенность. – Что же с ним такое? А! Вспомнила! – Она подняла указательный палец с видом алхимика, на которого снизошло божественное озарение. – Ничего.

Маска безразличия сползла с лица магуса, он прищурился и сжал кулаки. Эрдан торопливо вмешался:

– То есть как?

– Так, – Камэ лучезарно улыбнулась. – Я читала очень старые записи одного путешественника. Там скалы… Ветер завывает в них, и кажется, что кто-то поет. А если в море раздается нечеловечески прекрасное пение, тут же начинают твердить о сиренах, хотя никто толком не знает, что они собой представляют и существуют ли вообще. Вот и весь секрет. Вообще-то получается, что на этом пути вам не угрожают никакие опасности – ни погода, ни чудовища. Все будет тихо и спокойно… – Она сморщила нос. – Бр-р – даже песню не о чем сложить. Я бы, конечно, посоветовала отправляться именно этой дорогой, но Кристобаль ведь не любит скучать.

– А что ты скажешь о карте, – Крейн неопределенно взмахнул рукой, – в целом?

– Не внушает доверия, – ответила она, продолжая улыбаться. – Уж не знаю, сколько ей веков, но за это время очертания берегов могли измениться. Я бы на вашем месте не полагалась на эти карак… этот набросок.

– Понятно, – вздохнул магус. – Если бы ты была на моем месте и встретила лучшего картографа в мире, к тому же обладающего совершенной памятью, ты пригласила бы его присоединиться к экспедиции?

– Да, – ответила Камэ, посерьезнев. – Но картограф послал бы меня к кракену.

– Ясно, – кивнул Крейн и вдруг спросил: – Послушай, а что за люди были на черном фрегате? Почему они тебя отпустили?

– Люди как люди, – ворчливо ответила Камэ, которой такая перемена в разговоре пришлась не по нраву. – А почему отпустили – кракен их знает…

Оказалось, что поведать о случившемся картограф может весьма немногое. Накануне утром все ее внимание поглотила береговая линия острова Сэн, который после сильного землетрясения уменьшился на треть: Камэ сравнивала новую карту со старой, пытаясь понять, отчего разлом прошел именно так, а не иначе. Полностью погрузившись в исследования, она приняла взрыв за сильный раскат грома, а потом в ее дом ворвались незнакомые люди, одетые в черное и с закрытыми лицами.

– Постой-постой, ты перепутала с громом взрыв, который разнес крепость до основания?! – не поверил Эрдан.

Картограф поджала губы, а потом сварливо поинтересовалась, как давно ему случалось увлечься чем-нибудь до самозабвения. Мастер-корабел растерянно пожал плечами.

– Поэтому он и живет так долго – вовремя понимает, что гром, а что – не гром, – сказал Крейн, посмеиваясь. – А что было дальше?

– Ничего особенного, – мрачно проговорила Камэ. – Порвали рубашку… хотели убедиться, что это в самом деле я. Заметь, они знали, отчего у меня такое прозвище… Потом потащили на свой корабль. Никто со мной не разговаривал. На фрегате бросили в каюту и закрыли дверь, потом вытащили наружу, швырнули в лодку и отправили купаться. Я только краем глаза успела заметить, как одного офицера волокли в трюм, – он был без сознания, – а еще двоих, с лицами в ссадинах и синяках, вели следом… Бунт? Кто-то открыл в себе навигаторские способности? Что ж, все бывает… Когда я увидела зеленые паруса, то, должна признаться, про все забыла.

– То есть ты не заметила ничего особенного? – уточнил магус.

Камэ моргнула с удивленным видом:

– А что еще, по-твоему, я должна была заметить?

Крейн и Эрдан переглянулись.

– Даже неловко говорить, – сказал мастер-корабел, – но градоначальник Кеттеки пытался убедить нас, что склад звездного огня взорвался из-за того, что черный фрегат выстрелил по нему из пушек.

Рот Камэ открылся, потом закрылся. Она тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, а потом выдала череду ругательств, определенно почерпнутых не в архивах и библиотеках.

– Нет, ну вы только подумайте! – Она перевела дыхание. – Я расскажу Лайре про этого недоумка! Это ж надо – пушки на фрегате…

– Вот и я об этом говорю. – Крейн посмотрел на Эрдана. – Видишь? Что невозможно, то невозможно. Ладно, к вечеру мы будем в Ямаоке, а пока что у вас двоих, наверное, найдется много тем для беседы.

Камэ сообразила, что их очень вежливо выставляют за дверь. Она нахмурилась, явно готовя очередную тираду о том, какое Крейн мерзкое создание, но как-то вдруг сникла. Воинственное выражение лица сменилось грустной улыбкой, и картограф легонько потянула Эрдана за рукав:

– Не будем мешать капитану. Пошли, расскажешь мне подробнее о первом путешествии на юг.

Крейн уже склонился над картой, но мастер-корабел чувствовал: мыслями Кристобаль сейчас вовсе не на фрегате. Все из-за того, что Камэ – вольно или невольно – постоянно напоминала ему о том, что следовало забыть.

И, судя по всему, воспоминания все так же обжигали Пламенного Феникса.

* * *

– Ты запустил фрегат, – сказал Эрдан. Они сидели на палубе, напротив друг друга. Эрдан упирался спиной в среднюю мачту, а его ученик держался так напряженно, словно в мачту вот-вот должен был превратиться его хребет. – Он похож на плавучую помойку.

Молодой магус побледнел и стиснул зубы, но сумел промолчать.

– Это неудивительно, – продолжил мастер-корабел, внутренне поражаясь, как легко к нему возвращаются старые навыки и привычки. – Для бочки такого размера трех человек недостаточно, тебе нужна команда из десяти-двенадцати матросов. Мы исправим это недоразумение позже, когда я научу тебя подбирать людей, однако кое-что можно сделать уже сейчас. Закрой глаза.

Кристобаль повиновался.

– Представь себе, что ты находишься в брюхе своего корабля.

Чуть помедлив, магус кивнул. Золотые ~ленты~, которые Эрдан видел при помощи особого зрения корабелов, взволнованно заколыхались и потемнели; все шло как надо. Хотя «Невеста ветра» выросла совсем недавно, связь между ней и ее навигатором существовала почти десять лет, и ему нужно было лишь исправить те ошибки, которые эти двое совершили за минувшие годы. Он все же не понимал, зачем последнему из рода Фейра потребовались услуги мастера-корабела…

Он не хотел понимать.

– Расслабься. Сейчас ты кое-что почувствуешь.

«Сейчас ты поймешь, на что твой корабль готов ради тебя».

Он обо всем позаботился. Велин и Унаги отправились на берег и уже, наверное, хлестали какую-нибудь дешевую выпивку. Эрдану с Кристобалем ничто не угрожало. Если, конечно, молодой феникс от неожиданности не утратит контроль над… как он назвал тот живой огонь, способный пожрать все вокруг? Над первопламенем, да.

Итак…

Магус вздрогнул и схватился за живот, его лицо исказилось от боли. Волна горячего воздуха опалила Эрдану брови, он зажмурился и запоздало прикрыл лицо ладонью. Что ж, так даже лучше – определенная доля риска не помешает.

– Она страдает, – тихо проговорил он. – Вы трое даже не догадываетесь, насколько сильно она страдает. Лжеплоть фрегата притягивает разнообразных паразитов, которые впиваются в нее, грызут ее, отравляют своим ядом, травят кислотой… Она могла бы расправиться с ними за секунду, но предпочитает терпеть. Почему, по-твоему?

– Я не знаю, – сказал Кристобаль. – Я никогда… не думал об этом.

Не думал, хотя знал, что периодически в трюмах рыбокорабля, даже маленького, надо наводить порядок. Там обитали шебаршилы – маленькие шестиногие создания с острыми клешнями, безобидные для людей, но способные превратить корпус в решето, понемногу вырезая в нем глубокие полости, в которых так удобно разводить потомство. Брюхо постепенно зарастало светящейся плесенью, избыток которой временами заставлял фрегат насылать на команду дурные сны. Борта снаружи покрывались моллюсками и жгучими водорослями. Фрегату и впрямь ничего не стоило бы избавиться от непрошеных пассажиров самостоятельно.

Если бы не одна проблема.

– Уничтожая шебаршил и прочую дрянь, – сказал Эрдан, – она научится убивать. Пока что ее останавливают врожденные инстинкты, определяющие в качестве пищи лишь то, что находится снаружи. Но бо́льшая часть паразитов – не снаружи, а внутри… там же, где и люди. Готов ли ты к тому, что твоя «Невеста ветра» познает вкус крови? Понимаешь ли ты, что ей может это понравиться? До сих пор тебе удавалось кое-как держать ее в узде, потому что она сама едва ли осознает, на что способна. Ты должен верно оценить свои силы, чтобы мы смогли продолжить. Нужна железная воля, чтобы постоянно, днем и ночью, соприкасаться с существом, которое может тебя поглотить, не оставив даже костей. Ты готов ради этого отказаться от вещей, которые способны отвлечь от главного дела?

Он мог бы перечислить эти вещи, но не стал. Ему попался достаточно смышленый ученик.

– Готов. – Магус открыл глаза и устремил на мастера-корабела внимательный взгляд. – Мне хватит сил. И к тому же так будет… – Он чуть помедлил, подыскивая нужное слово. – Так будет честнее по отношению к ней. Ведь она отказывается от свободы ради меня.

* * *

Вечерняя Ямаока встретила их огнями и звуками веселой музыки. Эрдан поначалу изумился, а потом вспомнил, что в середине осени во многих портах Окраины устраивают торжество на два-три дня – что-то вроде последнего праздника уходящего года. Перед приходом затяжных зимних дождей, когда потоки воды беспрестанно льются с неба днем и ночью, люди торопятся повеселиться, чтобы потом было о чем вспоминать.

Выходит, они попали как раз на такой праздник.

«Невеста» медленно двигалась по темной воде залива, в которой отражались огни разноцветных фонариков. Почти вся команда высыпала на палубу, чтобы полюбоваться на празднество. «Что ж, – подумал корабел, – если бы не Камэ, мы прошли бы мимо, даже не вспомнив про карнавал».

Крейн, словно прочитав его мысли, сказал:

– Думаю, нам стоит задержаться здесь до утра.

Среди матросов послышались радостные возгласы. Эрдан улыбнулся: долгие недели предстоящего путешествия будут заполнены только скукой, тяжелой работой да опасностями, и еще неизвестно, чего окажется больше. И впрямь не помешает позволить команде немного развлечься перед походом, раз уж стоянка в Лейстесе вышла такой суматошной.

Шум крыльев отвлек его от размышлений – Джа-Джинни взлетел и направился в сторону города. Эрдан заметил, что Крейн наблюдает за полетом крылана с выражением глубокой задумчивости, но спросить капитана, в чем дело, не решился.

– Ямаока! – проговорила Камэ, загадочно улыбаясь. – Как удачно, что вы привезли меня именно сюда, да еще и в разгар праздника! Надеюсь, у всех будет шанс повеселиться?

На это Крейн пространно заметил, что равных шансов не бывает ни в удаче, ни в беде. Камэ возмущенно фыркнула и подошла к фальшборту, словно желая поторопить «Невесту». Глядя на ее стройную фигуру, мастер-корабел запоздало сообразил, что картограф, наверное, все это время чувствовала себя очень неуютно, – ведь она находилась на борту фрегата, но больше не была с ним связана. Одно дело – если человек никогда не ощущал себя частью команды, и совсем другое – оказаться вновь на том же месте, откуда ушел много лет назад, разорвав все нити.

Когда они причалили, Крейн назвал имена тех, кому предстояло нести вахту на корабле, а остальным разрешил отдыхать сколько душа пожелает. Повернувшись к Эрдану, он спросил:

– Надеюсь, и ты присоединишься к карнавалу?

Мастер-корабел давно уже избегал шумных праздников, но сейчас почему-то не был настроен возражать капитану. Крейн вел себя как-то странно, и Эрдан никак не мог понять, что и почему изменилось. Возможно, все из-за Камэ?

Матросы «Невесты ветра» быстро рассеялись в ночной веселой толпе. Еле заметные отблески заката еще освещали небо на западе. Кругом пили, пели, танцевали, от разноцветных ярких нарядов и масок рябило в глазах, а музыка, казалось, заставляла даже фрегаты у причалов покачиваться в такт.

– Я должен отыскать градоначальника, – сказал Крейн. – Ты со мной?

Эрдан кивнул. Было интересно посмотреть, чем занимается градоначальник в такой вечер. К тому же корабелу хотелось услышать, что именно магус собирается ему рассказать.

Они прошли вдоль набережной – дорогу спрашивать не пришлось, поскольку дом градоначальника, увенчанный башней, возвышался над прочими зданиями, словно маяк, – и оказались у тяжелых дверей, покрытых витиеватыми узорами. Кристобаль поднял руку к дверному молотку – и неожиданно замер:

– Посмотри!

Музыка и веселые голоса как будто сделались тише.

Среди замысловатого орнамента, сильно пострадавшего от времени и соленого морского ветра, все еще виднелся знакомый рисунок: два профиля размером с ладонь, обращенные друг к другу… по одному на каждой створке. Так вот что означала черта вдоль желто-черного знака на карте? Двери, ведущие куда-то? Время не пощадило загадочные лики, но все-таки их нельзя было ни с чем перепутать.

– Вот так сюрприз! – ошеломленно проговорил мастер-корабел. – Похоже, нас и впрямь занесло сюда не случайно, а?

– Посмотрим, удастся ли что-нибудь узнать, – хмуро ответил Крейн и постучал.

В скором времени их принял градоначальник Кестер Нами – худощавый мужчина лет сорока, с редеющими рыжими волосами и пронзительным взглядом голубых глаз. На его рабочем столе не было свободного места – повсюду громоздились бумаги, бухгалтерские книги и прочие признаки того, что Лайра Арлини поручил Ямаоку человеку, обладающему, по крайней мере, должным усердием и желанием оправдать доверие.

– Не до праздника – дела! – слегка смущенно улыбнулся Нами, проследив за взглядом Эрдана. – Но они подождут, потому что я давно хотел познакомиться с лучшим другом Лайры Арлини.

Жители Окраины предпочитали называть своего короля по имени, но вовсе не из-за недостатка уважения – совсем наоборот.

– Да, мы в некотором роде друзья. – Крейн неопределенно махнул рукой. – Я привез сюда его сестру… – И он вкратце рассказал градоначальнику о странном похищении Камэ и ее не менее странном освобождении.

– Да, необычно, – сказал Нами. – Хорошо, что все закончилось.

– Закончилось? – с усмешкой переспросил магус. – Я бы так не сказал. Эти неизвестные явно преследуют какую-то цель, которой пока что не достигли. Не знаю, почему черный фрегат не захотел принять бой. Возможно, Камэ права, и там действительно случился мятеж. Я, по крайней мере, могу допустить такое: корабль выглядел необычным не только снаружи. Что-то происходит… И я бы посоветовал вам быть настороже.

– Учту, – кивнул градоначальник. – Для Ямаоки честь принимать вас, вашу команду и госпожу Камэ Арлини! А теперь хватит формальностей… – Он хитро прищурился: – Вы ведь не покинете порт прямо сейчас? Праздник только начался!

– Что вы, что вы! – Крейн рассмеялся. – Вряд ли через год я окажусь в здешних водах, поэтому упускать такой шанс попросту глупо. Нет, мы намерены задержаться… Э-э… Есть еще кое-что. Ваши двери, Нами, – они ведь очень старые, так?

– Им веков пять, я полагаю. – Градоначальник почесал затылок. – А что такое?

– На них странный рисунок.

Нами закивал еще до того, как Крейн договорил.

– А-а, плачущие лица. Да, на них частенько обращали внимание раньше, а сейчас и разглядеть-то не всякий сможет.

Магус слегка оторопел, и Эрдан осторожно поинтересовался:

– Что это за лица? Я и не заметил, что они плачут. Какая-то местная легенда?

– Я бы не сказал, что местная… – Градоначальник задумчиво нахмурился. – Но это как посмотреть. Хм… Вам ведь известна легенда о том, как Феникс нарушил клятву – передал людям огонь и крылья, научил их видеть сокрытое?

– Помню ее наизусть, – бесстрастно сказал Крейн. – Эти две легенды связаны?

– В некотором роде. Видите ли, капитан, принято считать, что Феникс совершил именно те деяния, о которых я уже упомянул, – за что и был наказан. При всем уважении к Пламенному вынужден заметить, что он не мог этого сделать…

– Что? – воскликнули Крейн и Эрдан одновременно.

– Сами подумайте, – сказал Нами, – ведь люди задолго до пришествия Основателей уже пользовались огнем. Летать они как не умели, так и не умеют, а что касается способности видеть сокрытое, то здесь возможно множество толкований. Дары Феникса не следует понимать в буквальном смысле…

– Попытки разобраться, что случилось на самом деле, ни к чему не привели, – заметил Крейн. – Поэтому, как вам должно быть известно, нынче люди и магусы предпочитают не вникать в то, что же представляли собой эти… дары. Ну и каково же ваше мнение на сей счет?

Градоначальник растерянно развел руками.

– Вы неправильно меня поняли, капитан, я всего лишь хотел сказать, что плачущие лица связаны с этой легендой и некоторым образом ее дополняют. Ну так вот, когда «Утренней звезды» не стало, а Основатели страшно наказали клятвопреступника, где-то на южных островах появился некий дом. Поселилась в нем женщина, не принадлежавшая к Основателям, но все-таки обладавшая огромной силой. Коснувшись человека или даже магуса одной рукой, она могла его убить, а прикосновением другой руки тотчас возвращала из мертвых, и тогда он становился ее слугой. – Нами вздохнул. – Ох, никудышный из меня рассказчик. Есть не меньше десяти версий этой сказки, и все по-разному объясняют, откуда взялись профили. Временами говорят, что колдунья носила черную перчатку на левой руке и желтую – на правой… Я даже слышал, что она появлялась на людях в маске, половина которой была черной, а половина, соответственно, желтой или золотой… Но одна история все-таки стоит особняком. Постойте…

Градоначальник ринулся к книжным полкам и принялся что-то искать. Эрдан взглянул на магуса – тот выглядел очень взволнованным и бледным.

– Сейчас-сейчас! – Нами лихорадочно листал какую-то очень старую книгу. – О! Нашел… «В год, когда звезды перестали падать с неба, явились к нам двое – ни к роду людскому, ни к морскому, ни к Основателям не принадлежали они. Был ликом черен один, а другой – светился золотом, точно полуденное солнце. Ростом оба превосходили прибрежные скалы. Рыдая, сказали двое: „Плачьте! Ибо не стало госпожи, а значит, грядет время Великого Шторма…“ А потом оба растворились в тумане, и больше их никто не видел». Это записал мой прадед – он легенды собирал, да так и сгинул на юге из-за легенд.

Кестер Нами закрыл книгу и взглянул на своих гостей.

– Благодарю, – проговорил Крейн, успевший взять себя в руки. – Вы нам очень помогли.

Градоначальник снова вздохнул:

– Знаете, капитан, я всегда мечтал, что когда-нибудь тайна этих лиц будет раскрыта. Но, видимо, время еще не пришло.

– Кто знает… – загадочно произнес магус. – Мы не можем предсказать, что случится в следующее мгновение, а уж о завтрашнем дне и вовсе говорить нет смысла. У меня предчувствие, что грядут веселые и опасные времена… Но сегодня, пожалуй, стоит развлечься. Ах, да – чуть не забыл! – Он вытащил из-за пазухи письмо с печатью. – Передайте это Лайре при первой же возможности. Здесь подробное описание всего, что случилось в Кеттеке и при встрече с черным фрегатом. Мне бы следовало поведать ему обо всем самому, но, боюсь, мы не сможем встретиться.

Градоначальник принял письмо, с заметным любопытством взглянул на личную печать Крейна, но не увидел ничего интересного, всего лишь переплетенные буквы «КК». Он заверил, что все передаст, и они распрощались.

Уже на улице Кристобаль сказал:

– Ну вот, мы кое-что узнали о Двуликой госпоже. Как ты думаешь, кем она была?

– Понятия не имею, – ответил мастер-корабел. – Признаться, эта история совсем меня запутала. Я и сам сознавал, конечно, что слова легенды о Фениксе не стоит понимать буквально, иначе мы бы сейчас умели летать… хм. А ты не думал, что Джа-Джинни имеет какое-то отношение ко второму дару?

– Возможно, да, – пробормотал Крейн. – А возможно, и нет.

Тут их окружила и попыталась увлечь за собой галдящая компания в изрядном подпитии. Вынужденно прервав разговор, они направились вместе с развеселыми горожанами туда, где играла музыка и ярче всего светили разноцветные фонарики, – на широкую набережную Ямаоки.

Пока Эрдан и Крейн беседовали с градоначальником, людей на главной улице города стало больше раза в два. Отовсюду слышалась музыка – играли флейты, гитары, сирринги и инструменты, названий которых мастер-корабел не смог вспомнить. Каждый музыкант стремился превзойти соперников и приманить как можно больше танцующих. Звуки сливались в безумную какофонию, но это никого не заботило. Торговцы знай себе наполняли кружки клиентов пивом и сарьей да собирали монеты в карманы засаленных фартуков. Лица вокруг становились все веселее. В толпе шныряли подозрительного вида мальчишки – у городских карманников определенно были свои причины радоваться празднику.

К югу от причала, где стояла «Невеста ветра», набережная раздалась, образовав небольшую площадь с фонтаном посередине. Фонтан изображал Эльгу, попирающую бурные волны, которые символизировали Великий Шторм. Улыбка богини показалась Эрдану хищной… но, быть может, лишь из-за отблесков красного света на ее лице? Поблизости играл маленький оркестр из двух скрипок, флейты и небольшого барабана. Музыканты работали вдохновенно, и вокруг собрались те, кто в самом деле любил танцевать, включая Умберто, который был отличным танцором. Оглядевшись, Эрдан обнаружил еще нескольких моряков из их команды, а еще он увидел Эсме и Паучка. Женщины стояли рядом, но друг на друга не смотрели.

– Милое зрелище… – сказал Крейн, и оставалось лишь догадываться, к чему относились эти слова.

Предыдущая мелодия подошла к концу, и послышались первые ноты джейги, веселого и очень быстрого танца. Магус шагнул в ту сторону, где стояли Эсме и Камэ, но тут Умберто, оказавшийся ближе, подскочил к целительнице и увлек ее за собой, хотя девушка и сопротивлялась… Впрочем, не очень сильно.

Крейн остановился.

Камэ увидела капитана и, проскользнув между двумя дюжими матросами, вознамерившимися пригласить ее, подошла к нему. Ее улыбка светилась ярче, чем любой из фонариков. Слов Эрдан не расслышал, но и так все понял. Магус чуть помедлил, а потом кивнул – и они присоединились к танцующим.

Эрдан подумал, что ему стоит вернуться на корабль. Час был поздний, танцевать он не умел и не хотел, да к тому же среди веселящейся молодежи чувствовал себя древней развалиной.

– Не танцуете? – спросил чей-то голос. Мастер-корабел оглянулся и не сразу понял, кого видит перед собой, а когда понял – сильно удивился.

– Я-то не танцую, это понятно, – сказал он с ухмылкой. – А что же ты стоишь? Или у тебя не просто так голова седая, и ты и впрямь стар для таких вещей?

Парнишка из трюма смущенно заулыбался. «Как же его зовут? А, вспомнил. Хаген». Выглядел Хаген намного лучше, чем накануне, хотя одежду ему, похоже, собирали с миру по нитке – рубашка была намного больше, чем следовало, а штаны знавали лучшие времена. Но его упорство никуда не подевалось, в чем Эрдан убедился немедленно.

– Я хочу еще раз попросить капитана взять меня на борт, – сказал Хаген.

Корабел вздохнул:

– Глупо. Он никогда не отказывается от принятого решения, да нам сейчас и вправду не нужны матросы. Вот был бы ты картографом…

Парень помотал головой.

– Ну, видишь. Смирись. Я бы на твоем месте сегодня развлекся как следует, а потом попытал бы счастья с другим капитаном… Так отчего ты не потанцуешь? Для этого не нужно никого ни о чем просить – сегодня любая горожанка будет рада молодому и красивому незнакомцу, даже если тот одет в лохмотья.

– Здесь нет той, с кем я хотел бы танцевать, – ответил Хаген, и Эрдану показалось, что его лицо вдруг сделалось старше. – Да она бы и не стала…

– Влюбился в высокородную даму? – Эрдан выстрелил наугад, но парень вздрогнул. – Глупо вдвойне. Забудь ее и живи спокойно – вот тебе мой совет… Хотя ты вряд ли станешь слушать. Что ж, тогда тебе остается лишь напиться с горя.

Хаген ничего не сказал – только улыбнулся и низко поклонился корабелу, а потом скрылся в толпе.

Эрдан вновь взглянул на танцующих и увидел, что джейга превратилась в настоящий ураган, вынести который могли разве что самые умелые и стойкие. Остальные один за другим сдавались. Музыканты, соревнуясь друг с другом, все ускоряли темп. Вот уже Умберто и Эсме отскочили в сторону, смеясь и еле дыша, а джейга понеслась дальше. Совсем скоро осталось восемь пар… потом пять… и наконец три. Они кружились так быстро, что превратились в смазанные пятна, но Эрдан знал, что одна из этих пар – Кристобаль и Камэ. Магус однажды признался, что танцам простонародья его в детстве обучили слуги, – один из редчайших случаев, когда он что-то рассказал о той жизни, когда был принцем, а не пиратом, – и наблюдения Эрдана показывали, что в танце его капитану еще сложнее скрывать свою истинную природу, чем в сражении.

Вот еще одна пара выбыла из состязания…

«Что ты делаешь, Кристобаль?!»

Собравшиеся вокруг люди позабыли обо всем, напряженно следя за танцующими. Эрдан видел поодаль Умберто и Эсме: целительница смотрела на Крейна и Камэ не отрываясь, ее лицо мрачнело на глазах.

Раздался вскрик – и предпоследняя пара остановилась: женщина подвернула ногу. Тотчас же толпа взорвалась аплодисментами, а музыканты, истекающие потом, резко оборвали игру. Крейн замер на месте; Камэ повисла на его плече, бледная и задыхающаяся, в ее глазах стоял испуг. Сам магус выглядел спокойным и… Он даже не запыхался. Эрдан решительно направился к капитану, но не успел сделать и нескольких шагов, как над набережной прокатился звон – звенели все колокола Ямаоки, и это означало, что в порт входит какой-то фрегат.

В этом не было ничего необычного, но почему-то звуки музыки, раздававшиеся там и сям, смолкли. Люди замерли, затаили дыхание, а все взгляды устремились в сторону залива – туда, где темнела вода. Поначалу во мраке никто ничего не разглядел, но Эрдана вдруг охватило знакомое ощущение, и он не удивился бы, начни падать с неба хлопья сажи. Ветер с моря принес отвратительный запах гари, и «Невеста» задрожала от киля до вершины самой высокой мачты – вся команда это почувствовала.

У входа в гавань появился черный фрегат, невидимый во тьме.

Эрдан ощутил, что находится под прицелом. Градоначальник Кеттеки мог солгать, но что-то страшное произошло там и вот-вот должно было случиться здесь. Бежать на корабль? Нет смысла – они все равно не успеют ничего сделать. Сторожевой фрегат начал разворачиваться, но двигался он ужасающе медленно, да и места для битвы не хватило бы. Мастер-корабел посмотрел на своего капитана и ужаснулся: Крейн казался воплощением безразличия, хотя ему полагалось сейчас переживать все то же самое, что Эрдану, но в сто раз сильнее…

А потом раздался грохот – и далеко не сразу они поняли, что произошло. Из крепости обстреливали черный фрегат, хотя не было точно известно, что это враг. Эрдан считал, что излишняя подозрительность лучше излишней доверчивости, Лайра же очень бережно относился к потенциальным союзникам, и порой щепетильность его подводила. Но в этот раз все случилось по воле не Лайры, а другого человека – и, похоже, удалось избежать беды. Даже закрыв глаза, Эрдан чувствовал, как опасность удаляется: черный фрегат не стал ждать второго залпа, а развернулся и ушел. Вскоре над затихшей набережной прозвучал робкий голосок одинокой скрипки, ему ответил сирринг – и через некоторое время веселье возобновилось, хотя было уже не таким безудержным, как прежде.

– Ну вот, испортили праздник, – сказал Крейн с усмешкой, завидев Эрдана. Камэ по-прежнему держалась за его руку.

– Почему они… – Эрдан осекся. – Так это твоих рук дело! Как только мы вошли в порт, ты отправил Джа-Джинни в крепость! Он их предупредил о черном фрегате, верно? Передал твой приказ действовать не так, как принято?

Магус кивнул. К ним подошли Умберто и Эсме.

– Но ведь ты не поверил в историю с пушками…

– Я решил поберечься, – ответил Крейн. – Так или иначе, намерения у чужака явно недобрые, но убедить в этом градоначальника было бы непросто. Поэтому я написал не одно письмо Лайре, а два – и второе Джа-Джинни отнес начальнику гарнизона. Там был всего один приказ: стрелять по черному фрегату, как только он появится. Ответственность я взял на себя, воспользовавшись тем, что наша с Лайрой так называемая дружба – факт, известный всем и каждому.

– Мило! – хмыкнул Эрдан. – Отчего же ты не рассказал об этом Нами?

Музыканты, придя в себя, заиграли тихую мелодию.

– А каковы были шансы, что черный появится здесь, да еще и так быстро? – с иронией поинтересовался магус. – Теперь-то я окончательно уверен, что на борту у него одни безумцы. Ладно, все хорошо, и мы в безопасности… По крайней мере до завтрашнего утра. Эсме, ты подаришь мне этот танец?

Она растерялась от неожиданности, но отвергнуть протянутую руку капитана не посмела. Их взгляды встретились, и Эрдану показалось, что между целительницей и магусом проскочила искра. «Что это? Извинение за случившееся в Кеттеке?..»

Крейн увлек девушку за собой туда, где медленно кружились пары. Умберто вознамерился последовать их примеру и взглянул на Камэ, но Паучок предугадала его просьбу.

– Нет, – сказала она тихо, но уверенно. – У меня еще кружится голова после джейги.

Умберто пожал плечами и пригласил какую-то миловидную горожанку.

Камэ посмотрела на Эрдана.

– Когда-то давно мне попалось на оборотной стороне одной карты странное стихотворение, – произнесла она. – Его и стихотворением-то трудно назвать – всего три строчки и рифмы никакой. Но если вдуматься, то становится как-то не по себе… Сейчас вспомню. Вот: