Натали Лавру
Лидия. Головная боль академии. Книга 2
Глава 3. Моя прекрасная Розочка
Я думала, что смогу склонить сэра Гамильтона к сотрудничеству, позволив ему впитывать отголоски моих магических манипуляций, но этот, не побоюсь слова, плут, сам показал мне, чем мы можем друг друга удовлетворить.
Оказывается, путь в подземелья моему криминальному партнёру заказан: он не может преодолеть защиту от духов (не исключаю, что её поставили конкретно против сэра Гамильтона, потому что других привидений я здесь не видела), а я не могу стереть следы нашего проникновения, но мне под силу временно убрать преграду.
Так и порешили: я открываю проход в подземные пещеры, сэр Гамильтон подтирает за мной магические следы, и мы вместе идём к разлому.
– Интересно, почему разлом не закроют? – поинтересовалась я.
– Едва ли это возможно, – драматично заявил мой спутник.
– В чём сложности?
– В учёной среде разлом прозвали Глазом Хаоса. После множества научных экспедиций в недра Глаза исследователи пришли к выводу, что у Хаоса слишком крепкая энергетическая связь с нашим миром, и её разрыв может нарушить хрупкий баланс. Представь, если у нас пропадёт магия? Или мы все погибнем? Также Глаз может оказаться порталом в другие миры, хотя тут я бы не раскатывал губу.
– Что же за «зверь» этот Хаос? – в полушутку спросила я, а сэр Гамильтон меня огорошил:
– Некоторые учёные убеждены, что он – творец всех миров. Да-да! От создателя не убежишь.
– Я думала, автор нашего мира – Лорена.
– О, нет. Она лишь смотрительница, следит за равновесием добра и зла. Да простит меня богиня за такую банальность, – и он возвёл руки потолку.
На этом я замолчала, потому что мы спустились в подземный переход, ведущий от академии к подземельям гарнизона.
Идти нам предстояло около километра, и тут мне пригодилась прихваченная из комнаты мантия-невидимка. Потому что по этому коридору на дежурство в академии ходили солдаты, и мой куратор Альфред Грейтон в том числе.
Воистину взять мантию было предусмотрительным решением!
Одна проблема: коридор узкий. Бок о бок по нему могли идти два человека, а третьему, даже если он прижмётся к стене, места не остаётся.
Навстречу мне как раз шли два широкоплечих военных в форме.
Засада, блин!
Сначала я хотела расставить ноги широко и взобраться по стенам под потолок. Но тогда мой шпагат, неприкрытый мантией, увидят солдаты и, уверена, не оставят меня без внимания.
Вторым порывом было бежать от них прочь, но я сжала волю в кулак и, скооперировавшись и спрятав Дарси за пазуху, прыгнула вниз в то время, когда один из мужиков занёс ногу для шага.
И… Он запнулся об меня!
– Что случилось? – спросил второй.
– Да чертовщина какая-то, – огляделся первый, вглядываясь в полутьму, куда я максимально бесшумно отползала. – Видимо, опять адепты пробрались и наделали ловушек. Надо доложить ректору.
– Лучше Уолшу.
– Да, ты прав, – и оба зашагали в прежнем направлении.
Я тоже не стала терять время и побежала к цели. Сэр Гамильтон полетел рядом, явно одобряя моё ускорение.
Меня несло, будто это не я час назад еле дёргала конечностями после убийственной тренировки. Всё-таки хорошо быть магом, да ещё и целителем.
– А тут придётся повозиться, – привидение остановилось возле глухой стены, на которой не было и намёка на дверь. Более того, даже фонари здесь не светили.
– Вы уверены, что вход здесь?
– Девочка моя, я знаю каждый сантиметрик в этих подземельях – я здесь умер, – напомнили мне.
Ах, блин, точно же…
Наверное, для сэра Гамильтона это болезненные воспоминания.
– Что вам нужно в разломе? – надо было спросить об этом раньше, но до меня дошло только сейчас.
– Хаос забрал моё тело. Поэтому я не могу обрести покой, – неожиданно признался он, и я поняла, что сейчас со мной поделились откровением.
– Мне жаль.
– У нас договор: ты помогаешь мне проникнуть туда, а я стираю твои магические следы.
– Как вы их сотрёте, если обретёте покой?
– О, об этом не волнуйся, девочка моя. Я более чем уверен, что сегодня моё существование не прекратится. Моя цель – нырнуть в разлом и вызвать Хаос на диалог.
– А это не опасно?
– Для меня – ничуть. Для тебя – тоже вряд ли. Тебя в Глаз не пустят стражи.
– Там есть стражи?
– Внутри разлома – да. Но ты с ними не увидишься, колодец защищён преградой, – призрак приосанился. – Может быть, мы уже приступим к взлому?
– Что делать-то?
Следующие минут десять я повторяла за сэром Гамильтоном заклинания, открывающие тайный ход, и старалась их зазубрить на будущее.
– Запомни: потайную дверь очень легко найти по выщербленному в камне изображению Глаза. Отойди к противоположной стене коридора и увидишь.
И точно: криво выбитый в камне миндалевидный глаз без зрачка.
Глыба отъехала, и мы ввалились в темноту.
– Светлячок зажечь можно? – спросила я шёпотом.
– Зажигай, если не хочешь поломать ноги. А я вижу и так. Хоть какое-то преимущество: для призраков не существует ни света, ни тьмы…
– Если ректор постоянно здесь тусуется, почему не придумает светильники? – и я нашла ответ на свой вопрос, едва зажгла светлячка: фонари здесь были, причём не простые, а реагирующие конкретно на чью-то ауру, нетрудно догадаться, чью.
В остальном пещера была дикая, с природно-неровными сводами и стенами. Только пол под ногами был более-менее без выступов.
А дальше… Я подумала, что у меня случилось дежавю.
В стене обнаружилось небольшое помещеньице с тёмно-серыми выскобленными и выровненными стенами, абсолютно без мебели, но видно, что здесь кто-то часто бывает.
«Да ну на фиг! Не может быть!» – отмахнулась от ностальгических чувств я и двинулась дальше по коридору.
Метров через тридцать пещера расширилась, а в центре её светился салатово-фиолетовыми бликами овальный колодец.
– Глаз, – подтвердил мои догадки сэр Гамильтон. – Мы пришли.
– Что мне делать?
– Ты же учёный. Изучай. Ну, или можешь оставить любовное послание ректору, – явно решил поддеть меня он.
– Я похожа на влюблённую дурочку?
– Эх, – призрак снова изобразил тяжкий вздох. – Хотел бы я, чтобы кто-нибудь полюбил нашего Эдриана.
– У него же и так толпы поклонниц?
– Разве я говорил про поклонение?
– Бывают люди, которых невозможно любить, – изрекла я вроде как безотносительно, а на самом деле с жирным таким намёком.
– Все хотят быть любимыми. Особенно те, кто кажется невыносимым.
– Даже вы? – надо же как-то уйти с темы ректора.
– Увы… – и сэр Гамильтон самоубийственно упал в колодец спиной вниз, уйдя от разговора и оставив нас с Дарси одних.
Первые десять минут я исследовала пещеру в поисках чего-нибудь интересного. Всё, что я нашла, это чёрный, явно чем-то подпаленный и оплавленный камень под ногами, и силуэт человеческого тела в том же камне.
Меня даже передёрнуло. Это ж что могло случиться, чтобы человека вот так вот…
Больше ничего интересного не нашлось: лишь десяток магических датчиков, улавливающих магические всплески.
Я кружила вокруг колодца и вдруг не выдержала и запустила туда руку.
«Бом!» – рука врезалась в преграду. Будто на колодец натянули защитную плёнку, чтобы туда не падал всякий мусор.
– О как… – я похлопала ладонью по упругой преграде, которая тихонько вибрировала от прикосновений.
Какой учёный не захочет испытать преграду на прочность?
Я надавила сильнее, потом двумя руками, затем перенесла вес всего тела, как вдруг…
Надо бы уже привыкнуть, что в моей жизни всегда случается это подлое «как вдруг».
Преграда, казавшаяся мне прочным батутом, на котором можно прыгать (что я и собиралась сделать), в мгновение ока истаяла, и я в полнейшем ужасе полетела вниз, к переливающемуся разными цветами нечто.
Неужели я сейчас сгорю в лаве? Что ещё может так светиться, если не лава? Тем более, что там, возле колодца явное свидетельство выплёскивания этой самой субстанции.
Богиня… Вот и пришёл мой конец. Наверное, это больно – сгореть заживо. Сейчас узнаю на своей шкуре. Ведь мне никто не поможет.
Но самое кошмарное, что мой преданный Дарси, моё маленькое чёрное пушистое облачко, сиганул следом за мной и теперь летел ко мне, оглашая шахту колодца своим прощальным: «Р-мяф!». Эхо вторило ему: «Аф! Аф! Аф!».
– Не-е-ет! – вырвался из моей груди полный отчаяния и безысходности крик.
Дарси, ну, зачем ты прыгнул за мной?!
_______________
***
Время перед смертью замедлилось. Я даже успела схватить и прижать к себе Дарси, прежде чем наше падение прекратилось.
Всё произошло слишком странно: мы упали на что-то мягкое, пружинящее и уж точно не горячее, затем нас подбросило вверх и ещё немного покачало туда-сюда.
Это была громадная, искусно выплетенная паутина. Не лава, слава тебе, Лорена!
– Фух! – у меня отлегло от сердца. – Мы живы, Дарси! Мы жи-и-ивы!
Откуда ни возьмись выплыл возмущённый сэр Гамильтон:
– Душенька моя, ты совсем мозги растеряла? Или хочешь составить мне компанию в вечности?
– Я всего лишь проверяла защиту на прочность. И она оказалась так себе! – всё ещё взбудораженная падением, выпалила я.
– Ты прорвала защиту! Ректор будет в ярости! Нам ещё повезло, что сегодня энергетический фон спокойный! Но ты-ы-ы! Ты даже не учёный! Ты бездумная ковыряльщица бесценной ткани мироздания!
– Знаете, как говорят: где тонко, там и рвётся, – продолжала я защищаться.
– А ещё говорят: пусти слона в посудную лавку… – неподдельно начал злиться призрак.
– Это я-то слон?!
Сэр Гамильтон промолчал и вообще перестал осуждающе на меня смотреть. Его внимание переключилось на другой объект, ну и пусть. Делать мне больше нечего, кроме как точить с ним лясы в колодце.
Вдруг мой малыш Дарси перестал быть малышом. С ним что-то такое произошло, и его лапы стали вытягиваться в длину, глазищи загорелись алым, а на шерсти засверкали незнакомые мне магические символы.
От неожиданности я даже выпустила его из рук.
Меня ведь не блазнит? Это всё на самом деле происходит?
Мой – мой ли? – зверь ощетинился и оскалил зубы, глядя куда-то мне за спину.
Я повернула голову и застыла…
Это был громадный паук. Точнее, паучиха размером с карету. Чёрная. Бархатная. Её ворсистые, плавно изогнутые лапки гармонично и пластично двигались ко мне. И я забыла даже о демонической трансформации Дарси, потому что:
– О, Богиня, я сейчас кончу от эстетического удовольствия… Она прекрасна! – кажется, вот-вот я дотронусь до бархата её лапок и брюшка. О-о-о… – Ты самое великолепное создание из всех, что я видела в жизни! Какая ты красивая! Настоящая чёрная роза! О! Розочка! – осенило меня. – Это имя тебе идеально подходит! Я назову тебя Розочкой, – почти пропела с нежностью.
Тут во всех восьми чёрных глазах паучихи полыхнул огонь, и она на пару секунд замерла, а затем…
Затем нашу идиллию нарушил паникующий призрак. Сэр Гамильтон при виде громадного паука, простите мой быдлооросский, дал ёбу. И это он! Привидение! Как будто на его призрачные телеса кто-то покусится!
– Я за подмого-ой! Держись, я скоро! – крикнул он, стрелой возносясь вверх, аки душа великомученика в рай.
Да я-то что… Я – очарована. Да у меня счастье! Действительно, я бы с удовольствием подержалась… за лапку, к примеру.
Арахнология не знавала столь прекрасных экземпляров! Да и что за слово такое бездушное «экземпляр»? Это сокровище! Чёрный бархатный бриллиант паучьего мира!
Нет, меня не околдовали. Я так-то всех животных люблю, но Розочка… Розочка – это чёрная жемчужина моего сердца (прости, Дарси, тебя я тоже очень люблю).
Тут на сцене (точнее, на паутине) появилось новое действующее лицо. Правда, лица как такового у него не было. Сгусток сиреневой энергии потянул свои щупальца ко мне и схлопотал атаку Дарси.
Котопёс бросился на потустороннюю сущность, разрывая клыками и когтями его энергетическую оболочку. Сиреневое нечто удавом обвилось вокруг Дарси и принялось его душить. И я поняла: в живых останется лишь один из них.
Я не могу потерять своего друга!
В памяти пронеслись уроки боевой магии. Чем таким шандарахнуть слаймообразную гадину, чтобы она сдохла? Может, классическим фаерболом?
Не успела я сформировать заклинание, как реальность снова изменилась.
Схватку прекратила паучиха: она прыгнула на дерущихся и… выпила сиреневую фигню! Просто высосала весь этот агрессивный слайм до капли!
Мой фамильяр как-то резко перестал рычать и клацать зубами, отряхнулся и подошёл к Розочке, чтобы обнюхать её. Видимо, решил поблагодарить, плюс моё особое расположение к ней передалось и ему.
Теперь я разглядела Дарси лучше: котопёс превратился в пусть не гигантского, но жуткого демона из преисподней. Его шерсть по-прежнему осталась чёрной, зато длинные когтистые лапы и пасть выглядели неподдельно опасными. Двигался мой защитник хищно, одновременно резко и плавно.
Как я могла не заметить у себя под боком инфернальную сущность? Он же был таким милым комочком…
Паучиха подошла ближе, склонилась передо мной, как в поклоне, и схватила меня передними лапами, как бы обняв и прижав к пузику.
Что сказать? С виду бархат кажется мягче, чем на самом деле. Такое чувство, что под ворсинками камень или броня. Но я всё равно ощутила прилив счастья.
Дарси, вновь уменьшившись, прыгнул ко мне, и я ухватила его одной рукой.
А дальше… Розочка скоростным лифтом на канате-паутине подняла нас наверх.
Я следила за проносящимися каменными стенами колодца и не могла понять: то ли мне всё это снится, то ли происходит наяву.
Наконец, Розочка опустила нас на пол в пещере, но уже не возле колодца, а ближе к выходу.
– Спасибо тебе, моя хорошая! – я ласково погладила ворсистую паучью лапу.
«Шурх-шурх-шурх», – зашевелила мощными челюстями она, явно что-то отвечая мне на своём языке. Мне даже послышалось: «Всегда готова помочь».
«Р-р-р… Мяф!» – снова встревожился Дарси, и я рефлекторно поправила сбившуюся на одно плечо мантию-невидимку.
И вовремя: глыба, скрывающая выход, отъехала в сторону, и в коридоре зажёгся свет, являя нам одну призрачную фигуру и одну вполне материальную…
«Как-то быстро этот козлина сюда прискакал…» – подумалось мне, но я быстренько отмотала эту мысль назад. Всё же он прибежал сюда спасать меня. Ну, или добить.
Что примечательно, Розочка тоже стала невидимой. Мои догадки о том, что она не просто паук, подтвердил сэр Гамильтон:
– Адептка попала в лапы к стражу. Я слышал, что они выпивают тело жертвы в среднем за четыре часа… – что там ещё говорил сэр, я уже не слушала, так как меня снова подхватили паучьи лапы и вынесли сквозь щель закрывающегося прохода.
Это было страшно. Казалось, глыба вот-вот раздавит нашу невидимую компанию в лепёшку. Но Розочка знала своё дело, и мы, загородив весь коридор, встали у закрытого входа в пещеру.
– Ох, а как же ты обратно? – спросила у неё, не задумываясь, что паук мне ответить не сможет.
Но Розочка удивила и тут: клянусь, она пожала плечами! Четырьмя так точно!
Мне в сознание прилетел импульс: «Я найду способ».
– Розочка, ты невероятная! – в который раз озвучила я свою ярко вспыхнувшую любовь к ней.
Все восемь чарующе-чёрных глаз полыхнули алым огнём, как бы передавая радость моей бархатной подруги.
А я стояла, обнимая громадную мордочку паучихи и совершенно никуда не торопясь, хотя надо бы определиться, в какую сторону идти, чтобы вернуться в академию.
Тут сразу случились две вещи: глыба входа в пещеру снова начала открываться, а мы с Дарси, ловко подхваченные сильными паучьими лапищами, взлетели под потолок.
Следом за нами послышались голоса ректора и сэра Гамильтона:
– Если адептку Ферб поглотил Хаос, клянусь, я сделаю твоё призрачное существование невыносимым и вечным! – зло прорычал глава Северной академии.
– Этого бы не случилось, если бы у меня был доступ к колодцу, – ничуть не испугался мой подельник, сдавший меня с потрохами.
– Да ты хоть…
К счастью, Розочка бежала к выходу из подземелья с большим отрывом, поэтому в общий коридор мы вырвались первые.
– Знаешь, где столовая? Спрячемся там! Заодно и поедим, а то что-то я проголодалась, – предложила я.
Вместо ответа паучиха стартанула в нужном направлении.
Ужин уже подходил к концу, и за столами вяло ковырялись в тарелках адепты, куцыми группками рассеянные по обеденному залу.
В помещение мы с Дарси зашли уже будучи видимыми, и только Розочка не спешила показываться на глаза народу. Мало ли, может, найдутся те, кто свалится в обморок от неземной красоты моей новообретённой подруги.
На свою тарелку я водрузила поистине гору индюшачьих ножек и присыпала это дело гречей. Конечно, стража Хаоса этим вряд ли накормишь, но что мешает мне вернуться к раздаче за добавкой?
Парни с соседнего стола выпучили на мою порцию глаза, а когда я сходила за ещё одной великаньей порцией, их органы зрения и вовсе повылазили из орбит.
Розочка радостно шуршала челюстями, лакомясь индюшатиной.
Да так легко мне стало от этого «хрум-хрум-хрум», что я позабыла о сегодняшних стрессах и приключениях и просто наслаждалась реальностью.
– Столовая закрывается! – объявила буфетчица.
Да ё моё! Так всё хорошо было…
– Ну, что, пора возвращаться к себе в комнату, – вздохнула я. – Идём?
Последний кусок мяса исчез из тарелки, и мы, вернув пустую посуду, отправились к выходу: Я, Розочка и…
– Дарси? Дарси? Ты где застрял? – мой котопёс вероломно подставлял изогнутую спинку под ладони парней-целителей с выпускного курса. – Всё, Дарси, я ухожу! – и я действительно перешагнула через порог. – Дарси, ко мне! – крикнула, обернувшись и следя за своим зверем.
И тут…
Давно пора привыкнуть, что жизнь любит подкидывать мне сюрпризы.
– Повторите, что вы сейчас сказали? – надо мной грозной скалой навис самый противный обитатель сего заведения, он же его глава.
– Э-э… – блин! Ну, бли-и-ин! И я не нашла ничего лучше, чем: – Барсик! Барсик, ко мне! Живо!
– Хм, – недоверчиво фыркнули мне в лицо, а мою попытку улизнуть пресекли жёстким: – Ко мне в кабинет. Немедленно!
Глава 4. Дарси
Эдриан Дарс
Выпадать из реальности и давать волю чувствам – пагубно для работы. Стоило отвлечься на личные дела, как случился форс-мажор.
Взлом защиты! Проникновение в Глаз Хаоса! Какая-то адептка свалилась в колодец, прорвав защитное поле!
И кто? Снова эта несносная Лия Ферб!
До этой занозы в пещеру многократно пытались пролезть всякие дурочки, но дело ограничивалось надушенными бумажками в розовых конвертах и брелками-безделушками.
Ни у кого не хватило дури сигать в колодец!
У этой девицы хватило…
Эдриан переместился к пещере порталом, чего не делал уже давно. Порталы всегда давались ему тяжело, несмотря на высокий уровень магических сил. Просто расчёты и точность – не его конёк. Поэтому когда необходимо, приходится натужно скрипеть мозгами и открывать портал.
Вся жизнь пронеслась у него перед глазами, когда колодец оказался пуст. Совсем. Ни эманаций смерти, ни отголосков чужой боли.
Ни-че-го.
Следы чуждой этому месту энергетики истаяли, и ректор заподозрил, что это сэр Гамильтон втихаря подтёр их, обнаружив, что адептки внизу нет.
То ли Хаос поглотил её полностью, то ли она каким-то чудом выбралась.
«Проклятье!» – отчего-то даже дышалось с трудом.
Столько лет жёсткой дисциплины в академии, блестящие результаты выпускников и растущий с каждым годом престиж заведения. И всё портит одна пронырливая девчонка, которой вдруг захотелось нырнуть в Хаос.
«Самоубийца!» – клокотала в груди ярость со вкусом безысходности.
– Господин Дарс, – призрак выглядел пришибленным. – Колодец пуст.
А то он не видит?!
– Где ты оставил девчонку? – не спросил, а, скорее, вопросительно прорычал Эдриан.
– Она упала на паутину, к стражу.
Ректор зажал переносицу большим и указательным пальцами. Он так делал, когда нужно о чём-то хорошенько подумать.
– В колодце нестабильный магический фон. Она могла левитировать наверх?
– Там большая глубина, но… У адептки изрядно высокий уровень магии, – осторожно высказался призрак.
«Выбралась. Эта зараза не могла вот так просто избавить этот мир от себя», – понял ректор и метнулся прочь из пещеры.
Лия абсолютно точно жива. Будь она в беде, он бы ощутил это.
Когда в моменты нестабильности Глаза Эдриан удерживает защиту, всё вокруг густо пропитывается его болью и иногда даже кровью. В прошлый раз он едва не умер, усмиряя рвущихся из колодца тварей Хаоса. Их было так много, что Эдриану пришлось выпустить наружу магию тьмы, так как обычная человеческая магия не справлялась. Позже тьма попыталась захватить контроль над телом и разумом своего носителя, и если бы не проректор де Уолш, академию в лучшем случае ожидали бы выборы нового главы.
В тот раз Эдриану повезло, что ему в глотку насильно влили слоновью дозу зелья. Тьма спряталась поглубже, затаилась до нового кризиса.
Больше всего господина Дарса поразило даже не то, с какой лёгкостью тьма откликнулась на призыв, а её сила – чудовищная, разрушительная, яростная, чужеродная.
Сейчас эта сила снова рвалась в атаку, но уже несколько другого рода.
Больше всего хотелось найти Лию и… убедиться, что она жива. Тщательно убедиться! Проверить каждую часть тела!
Проклятье, это какое-то наваждение…
«Может ли девчонка тоже быть заражённой тьмой? – промелькнула в голове Эдриана мысль, но он тут же её отверг: – Нет, не может. Во-первых, у девчонки живые родители и благополучная семья. Во-вторых, она слишком открытая и общительная, даже чересчур! На человека, порабощённого тьмой, она не похожа, хотя какая-то дьявольщина в ней, безусловно, присутствует».
В комнате Лии ректор застал только перепуганную и ничего не знающую о подруге адептку аль Тикси.
Следующим местом на повестке дня была лаборатория выскочки Мейо, но по пути господин Дарс, сам не понимая, почему, свернул в столовую.
И не прогадал!
Это был словно сон. Как будто тайна, опутывавшая его последние полгода, приоткрылась и вот-вот распустится пышным бутоном.
Почему эти странные девчачьи сравнения лезут в его голову, Эдриан искренне недоумевал, но слышал то, что слышал:
– Дарси? Дарси? Ты где застрял? – голос Лии, притом, что она сама скрыта за дверью.
Дарси… Он-то думал, это имя существует лишь в его голове, священное и неизвестное никому. А оказалось…
Гадкая адептка издевается! Это она так панибратски зовёт его за глаза? Оторва, по которой плачут всевозможные наказания! Невоспитанное создание!
А ещё дико бесит, что Эдриана тянет к девчонке. Этого нельзя отрицать. Есть в ней что-то такое, за что цепляется взгляд.
Бесстыдница!
Сегодня она снова снилась ему и вытворяла такое…
– Господин ректор, я готова понести любое наказание, – томно шептала она ему на ухо. – Но, согласитесь, гораздо приятнее, когда я скрашиваю ваше одиночество. Ваша угрюмость – это лишь неподаренная любовь!
Этой ночью он сдался поцелуям, осознавая, что перед ним лишь пресный фантом и не понимая, почему Дарси во снах была настоящая, а голубоглазая девчонка – нет. И всё же было в них что-то общее… и не только фигура.
Возможно, у Дарси тоже голубые глаза? У эльфов чаще встречается зелёный или голубой цвет радужки.
Какая она?
Как-то не получается смириться с мыслью, что Дарси – лишь плод его, безусловно, нездорового, воображения.
– Всё, Дарси, я ухожу! – стройная и чересчур сексуальная фигурка Лии показалась в дверном проёме столовой. – Дарси, ко мне!
«Кого она зовёт?» – не понял ректор. Явно не его.
– Повторите, что вы сейчас сказали? – потребовал он ответа, чем заставил девушку вздрогнуть.
– Э-э… – на её юном, лукаво-прекрасном личике на секунду отразилась растерянность, затем девчонка выкрутилась: – Барсик! Барсик, ко мне! Живо!
Но Эдриан несколько раз отчётливо услышал «Дарси».
В ногах адептки появился зверь, не то кот, не то собака – что-то непонятное. Больше удивляла их магическая связь.
О том, что у Лии Ферб есть фамильяр, Эдриан знал из её личного дела, но одно дело читать, и другое дело убедиться воочию.
Она назвала своего зверёныша Дарси. Не Дарком, не Пушистиком, не Джесси. Какие ещё есть популярные клички?
Дарси! Почему именно это имя?
Бывают ли в жизни такие совпадения? Две девушки, два поочерёдно преследующих Эдриана во снах фантома, а ещё имя «Дарси», откуда-то известное Лии Ферб.
«Может ли адептка Ферб быть моей Дарси? – задался логичным вопросом ректор и тут же ответил сам себе: – Нет. Дарси чистокровная эльфийка, а значит, она далеко отсюда, очень далеко. Эльфы берегут своих дочерей. Дарси не может оказаться взбалмошной девчонкой, которая влюблена в адепта Мейо», – и тут Эдриан понял, что с помощью самостоятельных размышлений до истины не докопается, а значит пришло время вытрясти правду из адептки Ферб.
И он приказал:
– Ко мне в кабинет. Немедленно!
___________________
***
Лидия
Я оцепенела. Меня даже ободряюще погладила по плечу Розочка, которая оставалась невидимой ректору и всем остальным. Лишь я каким-то чудом даже не видела, а ощущала её незримое присутствие.
«Тебя не тронут», – прошелестела в моей голове чужая мысль.
Да и, собственно, чего мне бояться? Ну, сдал меня сэр Гамильтон. Мало ли, может, у него старческий маразм, и он перепутал видения с явью? Такое бывает. А я всего лишь невинно ужинала в столовой и по запрещённым местам не ползала. Не так ли?
А если господин ректор изволит лютовать, я снова одарю его зельем «Пусть я тебе приснюсь».
Я взяла Дарси на руки. Вот он, конечно, пушистый предатель! Как знал, что ректор сунется к нам! И надо было моему котопсу подластиться к парням, когда мы собрались уходить!
Теперь ректор подумает, что я передразнивала его фамилию. Уф! Это мелко даже для меня. И угораздило же меня назвать питомца этой кличкой… Довыделывалась. Оставила бы его Барсиком, как было изначально, и проблем нет.
Ну, что, Дарси, отныне быть тебе Барсиком. Понижен в ранге!
«Буп!» – я слегка нажала указательным пальцем на его крохотный носик и подняла голову на идущего рядом ректора.
Тот показательно неприязненно смотрел на меня, пока я шла бок о бок с ним. Под его взглядом я отстала на полшага. Не от страха, а потому что свой яд пусть прыскает на себя. Ишь, нашёл жертву в моём лице. И чего взъелся?
Вели меня, как на убой. Однако я не боялась. По потолку надо мной ползла Розочка, на руках у меня сидел Дарси-Барсик, который, как оказалось, та ещё шкатулка с сюрпризом. В общем, компания у меня огого! Не зря слетала в колодец.
Интересно, как отреагируют на Розочку Катарина и Лессар? Если первая шарахнется в ужасе, то второй…
Закончивший уборку в зале Лессар покинул место своего наказания в аккурат когда мы проходили по коридору. Вовремя, как всегда. Он переменился в лице, но всё же встал по стойке «смирно» при виде ректора, и взгляд у него при этом был, как у убийцы.
Странно… Что за неприязнь в мою сторону? Или Лессару не понравилось, что господин Дарс меня куда-то ведёт?
– Вольно, – бросил Лессару ректор и прошествовал мимо.
– Завтра расскажу, – одними губами сказала я своему кузену.
И снова странность: я поймала себя на том, что болезненная страсть к Лессару у меня прошла, и мне вполне хорошо на душе. А учитывая, что я забыла сегодня принять зелье равнодушия, прямо-таки подозрительная лёгкость! Даже по Наиру меня не плющит.
Может, я просто радуюсь, что уцелела после падения в колодец? По сравнению с жизнью влюблённость кажется юношеской блажью.
Кстати, что я скажу ректору? Сэр Гамильтон, сдав меня, благополучно смылся, и теперь придётся выкручиваться самой.
Наконец, мы пришли.
В секретарской рабочий стол уже опустел, поэтому мы оказались в ректорском кабинете совсем одни (Дарси-Барсик не в счёт). Розочка осталась ждать меня в коридоре.
Однако атмосфера была далека от интимной. Вот прям совсем.
Даже в кабинете моего папы стол служит не только для работы, он вообще у нас изделие многофункциональное: в нём и тайник, и сидеть на нём можно, и даже лежать…
А тут… Скукота. Унылую картину дополняют массивные книжные шкафы со стеклянными дверцами и тонны папок.
– Хм, – господин Дарс заметил у себя на столе папку с горящим красным маячком, означающим срочность, и сел. – Вам придётся подождать, адептка. Пока придумайте вескую причину, почему я не должен немедленно вас исключить.
Я хотела бурно возмутиться, но на меня уже не смотрели. Там, в папке, ректору открылась какая-то супер плохая новость, и он почернел лицом ещё больше.
Интересно, что там?
Я попробовала приглядеться, но над столом висело искажающее восприятие заклинание.
Эх, ну и ладно! Зато у меня есть время придумать отмазу.
Итак… Пожалуй, самая веская причина – что я не хочу домой! К тому же без меня в этой суровой академии будет тухло. Отвечаю.
А вот какие аргументы привести ректору?
Ой, да чего я парюсь? Пойду в отказную и всё тут! Я строго соблюдала правила академии. В чём он меня обвиняет?
Пф! Даже переживать по этому поводу не буду. Не дождётся. Знаю, что он меня не исключит. Если бы хотел, объявил бы об этом на месте и вышвырнул с документами за ворота.
Ожидая наказания в ректорском кабинете, я разглядывала золотистую с чёрными буквами табличку на его столе с надписью «Эдриан Дарс». В зеркальном стекле книжного шкафа имя отражалось наоборот: «сраД наирдЭ».
Наир дЭ…
От шокирующего осознания меня подбросило на ноги, но я быстро взяла себя в руки и села обратно.
– У вас невротический синдром, адептка? – язвительно спросил меня… мой первый мужчина, оторвав взгляд от секретного документа.
Вот и встретились. Вот и свиделись. Не одна я выбрала себе поддельное имя упоротым образом.
Капец! Как жить-то теперь?
Дыши, Лидия. Вот так. Спокойно… У меня всё хорошо. У меня всё просто за-ме-че-тель-но…
КАБЗДЕЦ! А-А-А!!!
Ом-м-м… Небо голубое, речка течёт, травка зеленеет, птички поют…
Какая, на хрен, травка?! Тут круглый год зима!
Кажется, меня о чём-то спросили…
– Никак нет, ректор Дарс! – отрапортовала. – Просто вспомнила, что забыла взять справочник в библиотеке.
– Какой ещё справочник?
– П-по ядам…
– И зачем вам сейчас яды?
По-моему, это очевидно. Яду мне! Яду! Мне плохо… Мне очень плохо… Спасите меня отсюда кто-нибудь!
