Нана Рай
Секреты Лилии
– Лицемерка, – кашлянул в кулак Эдуард.
Лили закатила глаза:
– Неправда. Я сделала приятное человеку. Нет ничего лицемерного в маленькой лжи.
– Главное, не уподобляйся остальным. И не переступи черту, за которой лицемерие проникает под кожу.
Лилия поджала губы. Шутливая перепалка с Эдуардом не помогала отвлечься. Она продолжала чувствовать на себе кривые взгляды, гулкий шепот за спиной, тихий смех. Элита Велидара оценивала Лили, как кобылу на продажу, и с каждой секундой ее стоимость в их глазах падала. Попасть в заголовки газеты – для светского общества все равно что очутиться в чистилище. А для дочери Тигрова вообще не допускались никакие поблажки. Малейшая ошибка, и вновь восстановить репутацию можно лишь за счет удачного замужества.
Лили выдохнула сквозь стиснутые зубы и размяла плечи. Спина затекла от необходимости стоять ровно. Но нужно быть гордой и непоколебимой. И, возможно, от нее отстанут.
Как и предвещал брат, через полчаса внимание к Лилии ослабло, но напряжение никуда не делось. Мышцы налились сталью, и, чтобы хоть как‑то расслабиться, она выбралась на террасу. Перед ней раскинулись ветвистые яблони, а тишина приятной тяжестью давила на уши.
Лили спустилась вниз по ступенькам и пошла в глубь парка. Прохладный воздух играл с подолом платья и локонами, которые выбились из прически. Возникла проказливая мысль отсидеться здесь до конца вечера. Но отец будет в ярости. И Лилия не хотела испытывать его терпение.
– Такая сладкая девочка и совсем одна. Говорят, ты работаешь? Теперь папа не может покупать тебе красивые платья, приходится трудиться самой. Хочешь, я помогу? Предлагаю увлекательную работу. Уверен, тебе понравится.
Лилия повернулась на смех и присмотрелась. Но тусклые фонари освещали лишь мужские силуэты.
– Пошел к черту, Игорь!
Голос Вероники она сразу узнала.
– Я не проститутка. Отпусти меня! – взвизгнула девушка.
– Как мы заговорили. Я буду решать, кто ты. И не смей сопротивляться! Заткнись.
Послышался шлепок. Лили вздрогнула и осторожно прошла вперед. Выглянула из‑за раскидистого дерева и увидела Веронику. Девушка держалась за лицо, в глазах стояли слезы. Два парня окружили ее и жали к мраморной скамье.
– Что, молчишь? У тебя нет защиты, и ты это знаешь. – Игорь, щуплый молодой человек, довольно засмеялся. – Но мы ведь джентльмены, не так ли, Леонид? – Он обратился к другу, и тот кивнул. – Мы не бросим девушку в беде.
Вероника упала на скамью. Она глубоко дышала и смотрела на мучителей с нескрываемой ненавистью.
Лили прищурилась. Вот о чем говорил Эдуард. Лицемерие проникло под кожу. Она не знала молодых людей, но была уверена, что они знали ее. А отца – тем более.
– Вероника! – воскликнула она и вышла из тени. – Я искала тебя. Утром звонила мадам Ровийяр и просила передать тебе, что внесла изменения в наше выступление на День города.
Парни отшатнулись и подозрительно уставились на Лили. Ее ложь выглядела убедительнее правды. И они засомневались.
Лилия внимательно рассмотрела их:
– Твои друзья? Меня зовут Лилия Александровна Тигрова, рада с вами познакомиться. – Она подошла ближе и смело заглянула им в глаза. Как она и ожидала, ее имя произвело должный эффект.
– Мы уже уходим, – буркнул Игорь.
Видимо, он опасался называть свое полное имя. Обидеть Первую леди мог лишь отчаянный безумец.
Лилия посторонилась и вежливо попрощалась с ними, но они проигнорировали ее слова.
– Ты – последняя, от кого я ждала помощи, но все равно спасибо, – сухо обронила Вероника, когда парни ушли.
Она постепенно пришла в себя. Облизала нижнюю губу, на которой выступила капелька крови. Оправила помятый воротник.
– Не за что. Ты поступила бы так же на моем месте. – Лили присела рядом.
Вероника усмехнулась и достала из‑под скамьи вскрытую бутылку шампанского.
– Не думаю. Во мне нет столько благородства.
– Во мне тоже.
Повисла тягостная пауза.
– Врешь и не краснеешь, – наконец заявила Вероника. – Я подставила тебя в клубе. Ты должна была сейчас пройти мимо и сделать вид, что ничего не слышала.
– Люди совершают ошибки, – пожала плечами Лили.
– Как можно быть такой идеальной? – Вероника поморщилась и запила презрение шампанским.
Но ее слова не трогали Лилию. Она вдруг поняла, что за грубой броней скрывается обиженная душа. И хоть невольно, но Лили несла за нее ответственность.
– В моей семье не выжить, если ты отклоняешься от идеала, – с иронией произнесла она. И улыбнулась.
– Неужели никогда не грешила? Ну, кроме похода в клуб? – На лице девушки заиграло настоящее любопытство.
Лили задумалась, и, когда ее молчание переросло в говорящую тишину, Вероника фыркнула:
– Так я и думала.
Они замолчали. Лили не решалась спросить о том, что, возможно, изменит ее жизнь. И этот страх перед неизвестностью пропитал воздух, который вдохнула Вероника. Казалось, она поняла, что мучает Лилию, и покачала головой:
– Вряд ли ты захочешь знать правду.
– Хочу, – упрямо отрезала Лилия, наплевав на осторожность.
– Все настолько прозаично и банально, что даже вспоминать не хочется. – Вероника поежилась.
Она уставилась на колени и ссутулилась, словно старуха. Стискивала горло бутылки, будто оно было виновато в случившемся. Костяшки тонких пальцев побелели.
– Тигров уговорил моего отца взять кредит в банке, – ее голос дрогнул. – Якобы на беспроигрышное дело, от которого они оба прибавят в деньгах. Папа колебался, но вы, Тигровы, обладаете всепоглощающей харизмой. И он согласился. Думаю, конец ты додумаешь сама.
Лили сидела как оглушенная. Додумать? Она не хотела. Не хотела думать.
– Что произошло потом?
Вероника посмотрела на Лили, словно она была умалишенной:
– Прогорело дело. А кредит пришлось выплачивать отцу. Ведь Тигров был чист. Банку отошла почти вся наша собственность, весь бизнес. Остался старый книжный магазин, который никому не нужен, – выплюнула Вероника. – Падение было слишком больным. Папа зарывается в долгах, мама – в алкоголе. Внизу оказалось не так комфортно, как наверху.
Лили вспомнила слова брата. Сегодня он бил прямо в цель или знал намного больше, чем утверждал.
Они сидели на скамье, и камень приятно холодил. Лилия молча переваривала историю Вероники, и все, что могла сделать – только беспомощно выкрикнуть:
– Отец не мог так поступить!
На лицо Вероники падали вечерние тени, делая ее старше. Из‑за них углублялись морщины возле глаз. И Лилия понимала, что она не лжет. К девушке прочно приклеилась маска усталости, но не обмана.
– Это естественно. Мы пытаемся защитить близких людей, какое бы дерьмо они ни совершили. Но потом наступает момент, когда понимаешь – это бессмысленно. И их поступки не изменятся от твоих слов. – Вероника сделала глоток шампанского и криво улыбнулась: – Вот такая черная сказка.
Лилия смотрела на девушку, пытаясь увязать образ изящной леди с женщиной, которая пьет из горла бутылки.
– Я поступала несправедливо. Навесила на тебя груз вины твоего отца. Но я была ребенком и не могла пойти к Тигрову‑старшему, чтобы высказать боль. А к тебе могла.
А потом ненависть превратилась в привычку.
– Мне так жаль, – прошептала Лилия.
Вероника протянула ей бутылку, и она неуверенно взяла ее. Почему‑то сейчас Лили не боялась разозлить отца. Разочарование в нем подарило ей некую свободу. Она решила, что тоже имеет право совершать свои ошибки. И сделала огромный глоток спиртного.
– Ох! А ты меня удивляешь. – Вероника хихикнула и снова превратилась в глупую молодую девчонку. Она запрокинула голову и уставилась на звездное небо. – Ольховы единственные продолжают общаться с нами. Но мы редко принимаем их приглашения. Это все равно что возвращаться в дом, где вырос, и понимать, что он больше не твой.
И вместо тебя там засыпают другие дети, а в тайной каморке спрятаны чужие секреты. Ведь твои уже давно стали достоянием всех.
Слова Вероники осели липким налетом на тело.
– Тебе стоит вернуться в зал. Скоро начнется ужин.
Не зли своего папашу.
– А ты? – Лили поставила бутылку на скамью.
На языке остался терпкий привкус шампанского, слаще обычного.
– Я скоро присоединюсь. Еще чуть‑чуть, – она блаженно прикрыла глаза, – мне сейчас так спокойно. А ты иди. Твой мир ждет тебя.
Лилия посмотрела на звезды. Мир ждал ее. Только она не была уверена, что принадлежит ему.
Вероника едва дождалась, когда Лилия уйдет. Воспоминания всколыхнули внутри старые обиды, но она не хотела нагрубить девушке. Лили помогла ей. А она еще не забыла, что такое быть благодарной.
Вероника вздохнула. Как же ей все надоело.
– Мне всегда нравился твой взрывной характер. Твоя честность и прямота.
Она вскинула голову и прищурилась. В темноте разглядела знакомое лицо, а когда парень вышел на свет, сомнений не осталось. Вероника поджала губы. Сердце предательски заныло. Больно, как больно.
– Не думаю, что это хорошая идея, Эдуард.
Эд приподнял брови:
– О чем ты?
Он засунул руки в карманы брюк. Такой недосягаемый и невыносимо привлекательный.
Вероника нервно сглотнула:
– Вечер, тишина, сад, и мы наедине. Не нравится мне такая атмосфера.
– Раньше ты не возражала. – Эдуард подошел ближе.
– Раньше я смела надеяться, что ты будешь со мной, несмотря ни на что. Раньше я верила, что для тебя не важно положение в обществе. Раньше… я любила тебя. Но потом твой отец предоставил тебе выбор. И он оказался не в мою пользу.
Вероника отвернулась и крепко зажмурилась, не позволяя слезам показать, насколько она слаба.
– Я думал, ты простила меня, – прошептал парень. – Все не так просто, Ника…
– Нет. Все даже очень просто. Но жаль, что еще и больно.
На этом разговор закончился. Вероника не видела смысла говорить с тем, кто для нее умер.
Лилия устала. Пронизывающие взгляды элиты Велидара раздели ее догола, сняли кожу и аккуратно отделили мясо от костей. А откровенный разговор с Вероникой довершил начатое. Осквернил душу. И сейчас, опустошенная, она ехала домой, мечтая спрятаться под одеялом.
В детстве это помогало избавляться от монстров, живущих в шкафу. Но, к сожалению, они давно вылезли из тени, и тонкое покрывало больше не спасало.
– Как ты себя чувствуешь?
Лили повернулась к матери и уткнулась лбом в ее плечо. Родной запах как будто укутал в теплый плед.
– Теперь лучше.
Лилия чувствовала, что мама улыбается, и уголки ее губ тоже невольно потянулись вверх.
– Самое страшное позади, цветочек. Они закончили препарирование, и теперь эта история покроется архивной пылью.
– Но если тебе понравилось, можем организовать еще один скандал, – вклинился в разговор Эдуард. – Я нутром чую, как богачи Велидара жаждут юной крови богатой невесты.
– Эд! – Лили посмотрела на брата из‑под ресниц. – Не думала, что ты такой злой.
– Он не злой, а глупый. – Отец откинул голову на кресло и закрыл глаза. – Только глупец захочет повторить подобное. – И мужчина улетел мыслями к работе.
Эдуард подмигнул Лили и покосился на Александра Николаевича:
– А у кого‑то нет чувства юмора.
Лилия вообще не замечала, чтобы отец дурачился. Всегда строгий, замкнутый. Даже с семьей. Лишь однажды она видела его горящий взгляд и безмерное счастье, когда мама выздоровела. Он окрестил тот случай чудом.
Лили отвернулась к окну. Если бы он знал, чего стоило ей это чудо.
Она посмотрела на пролетающие мимо желтые фонари. Их свет навевал уныние, а вечерние сумерки скрывали красоту Велидара. И по темным очертаниям домов Лили смутно догадывалась, где они едут. Несколько дней назад в такое же время она возвращалась домой в машине Натана. А теперь от него осталось лишь жалкое воспоминание, связанное с унижением и разочарованием. С другой стороны, может, у него уже есть возлюбленная.
Простая мысль ошеломила Лилию, и она дернулась к двери, пытаясь вырваться из душного автомобиля. Но реакция на шокирующую догадку прошла быстрее, чем она переварила ее.
Любимая? У Натана? Теперь понятно, кто скрывался в мансарде и почему он себя так вел. Его раздражала глупая богатейка, возомнившая о себе невесть что. И Кристина даже не заикнулась.
Лили скомкала платье, пересиливая желание зареветь. Она обречена жить без подруг. А ведь Лили надеялась, что Кристина разрушит ее одиночество.
Они повернули на Элитную улицу и проехали мимо серой машины рабочего класса, которая показалась смутно знакомой. Лили выглянула через заднее окно, разглядев высокий силуэт. Сердце дрогнуло.
– Кого‑то увидела? – Мама вопросительно посмотрела на Лилию.
Она растерянно качнула головой:
– Нет, никого.
И тут же наткнулась на подозрительный взгляд Эдуарда.
Лили отвела глаза и попыталась убедить себя, что ей померещилось, но сердце не верило. Это был Натан. И почему‑то он приехал к ней.
Лимузин, который Александр Николаевич использовал только для званых приемов, свернул к особняку Тигровых и остановился возле парадного входа. Лилия быстро выбралась наружу и вгляделась в сторону дороги. Машина Натана была еще там.
Лили чуть было не бросилась туда, но вовремя вспомнила, что родители наблюдают за ней. Пришлось скрутить желание в тугой узел.
– Ольхова – весьма энергичная женщина. – Марина Андреевна элегантно села на софу и сбросила в сторону накидку. – Ее вечера выматывают.
– Если бы не репутация, я бы не ходил. – Александр Николаевич позвонил в звонок.
Через минуту появился слуга – на подносе стояла бутылка виски и два низких стакана со льдом.
– Эд? – Мужчина разлил спиртное и предложил сыну.
– Спасибо. – Парень взял стакан и залпом осушил.
После приема его настроение постоянно менялось. От веселого до депрессивного, и наоборот. Но Лили некогда было гадать, в чем заключается причина. Пока родные приходили в себя, она проскользнула в маленькую залу, где накануне ее отчитывал отец. Не стала включать свет, тихо открыла двери во внутренний двор и растворилась в темноте.
Лили приближалась к знакомому силуэту и не верила в происходящее. Сбежала из дома? Ночью? Только потому, что увидела его? А ведь недавно она окончательно решила оставить Натана в прошлом. Но вот он стоит перед ней. Мужественный, одинокий. И в руках держит ее шляпу.
Лили замерла на тротуаре, недоверчиво разглядывая головной убор. Неужели он приехал лишь за этим? Вернуть обратно?
– Думал, уже не дождусь. – Натан потянулся и устало потер глаза. – Караулил вас вчера, но безрезультатно. А сегодня заметил, как вы уезжали, и решил приехать позже. Уже час жду. За это время сто раз пожалел, что поддался на уговоры Кристи навестить вас. – Он протянул шляпу, и Лили недоверчиво взяла ее.
Испуганно оглянулась на дом, но никто не искал ее. Она надеялась, родные решат, что она уже в спальне.
– Спасибо. Как вы догадались, где я живу?
– Вы не умеете лгать. Дочь Тигрова не может жить ни в каком другом доме, только здесь.
Натан улыбнулся. Лилия растерянно моргнула, но нет, ей не показалось. Он улыбался.
– Я рада вас видеть, – несчастные слова вырвались быстрее, чем Лили подумала о них.
– Вы – удивительная. Я такого наговорил, а вы рады меня видеть. Я бы отправил себя в ссылку.
– У меня глупая привычка прощать людей раньше, чем они извинятся.
– Скорее опасная.
– И это тоже, – выдохнула Лили.
Они неловко смотрели друг на друга. И впервые Лилия не ощущала во взгляде Натана обычной враждебности.
– Вы приехали только за этим? – Она безжалостно скомкала шляпу.
Парень покачал головой:
– Я все‑таки хочу извиниться. И пригласить вас с Эдуардом на ужин завтра вечером в наш скромный дом.
Лилия округлила глаза:
– Серьезно?
Со стороны особняка послышались крики. Кажется, обнаружили ее пропажу.
– Абсолютно. Можете ничего не отвечать. Если вы не придете, я пойму. – Натан внимательно смотрел на нее.
– Мы придем, – поспешно согласилась Лили и взглянула назад. – Придем, – повторила она.
Щеки пылали. Хотелось окунуть лицо в кубики льда, с которыми отец пил виски.
– Тогда жду вас в семь. – Натан сдержанно кивнул и обошел машину. – Бегите. Вас уже ищут.
Но Лили не могла так просто отпустить его.
– Почему? – невольно выкрикнула она. – Почему вы переменили свое отношение ко мне?
Натан задумчиво посмотрел на нее, словно сравнивал с кем‑то.
– Я ничего не менял. Лишь понял, что бессмысленно притворяться. Где‑то там, – он указал пальцем на небо, – уже решили за нас.
Парень завел машину и уехал, как будто никогда и не был здесь. И на Элитной улице снова все встало на свои места.
Ужин. Он пригласил ее на ужин.
Лили, как пьяная, пошатнулась и повернулась к особняку. Она слышала голос брата, который выкрикивал ее имя, но он звучал далеко, словно в другой реальности. Прячась за декоративными кустами, Лили кралась обратно к террасе и упивалась своим крохотным счастьем.
Как жаль, что Натан не поцеловал ее руку на прощание. Хотелось ощутить его прикосновение. Но Лилия тут же одернула себя. В его мире все намного проще. И нет глупых ужимок, придуманных правил. Если она нравится Натану, то он покажет ей свои чувства, когда придет время.
Лили пригнулась, перебегая лужайку, и спряталась под широкими ветвями старого дуба. Она зайдет домой и притворится, что не слышала. Папа поверит. Он всегда считал, что девушки витают в облаках. А брату Лилия расскажет позже. Когда родители лягут спать.
Она глубоко вздохнула и прижала ладони к вдруг заледеневшим щекам. От мысли, что придется солгать отцу, внутри словно замерзла душа. Лили выдохнула облачко пара.
Ах, если бы она могла сказать правду. Но отец не оставил ей выбора. Правильно. Нет ничего плохого в ужине с друзьями. Постепенно Лилия успокоилась. Лгать себе оказалось легче, чем другим.
Шепот ветра побежал по листьям, и чей‑то протяжный вздох окутал Лили мурашками. Она оцепенела, боясь оглянуться, но когда нечто холодное коснулось обнаженного плеча, с криком отпрыгнула в сторону. А затем попятилась прочь от расплывчатой фигуры.
Белое разорванное платье, покрытое засохшими пятнами крови. Длинные прозрачные руки, которые безвольно качались вдоль тела. И черная веревка, словно змея обвивающая шею.
Хрип вырвался из груди Лилии. Горькие слезы скатились по лицу. Она выронила шляпу из рук, зацепилась за корень и упала на спину. Но продолжала отползать от страшного видения. Она хотела закричать, однако горло как будто ободрали наждачной бумагой.
Секунда, и все исчезло. Но Лили продолжала ощущать мертвый холод, который веял от темного знамения. Она лежала на траве, беспомощная. Раздавленная страхом. Вместо крика из ее груди вырывался лишь болезненный стон.
Лилия видела его. Висельника. Она в этом не сомневалась, как и в том, что проклятье ведьмы действует.
Висельник. Лилия точно знала, что он предвещает. Знак приближающегося одиночества. Она свернулась калачиком на траве и заплакала. Лили уже не слышала, что ее звали. Не помнила, о чем недавно мечтала. Она рыдала, словно надеялась выплакать сожаление от невыносимого дара, который преподнесла ей судьба. Лучше жить в неведении, чем постоянно чувствовать, как горе дышит в затылок.
Глава 9. Абсурдное пари
Русамия. Велидар. 2016 год
Таксист привез Руслану по адресу, который она нашла в интернете. По пути она успела прочитать любопытную статью. Оказалось, здание редакции журнала «Хроники Русамии» относилось к примерам старейшей архитектуры города. Раньше там располагалась редакция газеты «Час пик Велидара». Той самой газеты, в которой Лана нашла статью про Лилию Тигрову. Поэтому когда она вылезла из такси, то оглядела здание жадным взглядом. Ведь внутри, возможно, остался архив, где хранились выпуски газет прошлого века. Но пока что, кроме кричаще‑алого цвета, Руслана ничего не видела.
Она спрятала дрожащие пальцы в карманы шорт и вошла в просторный вестибюль. Там было тихо и пусто, но сверху доносился гул голосов, смех и даже визг.
Руслана вспомнила слова Юлианы, что здешние журналисты – весьма экстравагантные ребята. Чем выше она поднималась, тем сильнее убеждалась в этом. И тем больше пропадало желание работать с ними. Но мысль об архиве упрямо подталкивала вперед.
Руслана прошла по коридору и осторожно заглянула в офис. Увиденное не просто поразило. Оно чуть не заставило убежать.
Старые столы были разбросаны по комнате в хаотичном порядке. А журналисты совершенно не попадали под мнение Русланы о цивилизованных людях. У одного парня на голове красовался желто‑зеленый ирокез. Другой мужчина был абсолютно лысый с татуировкой на весь затылок. На столе прыгала девушка с длинными дредами, а сбоку притаилась с виду обычная женщина. Если не обращать внимания на проколотую губу и огромные туннели в ушах. Перед Русланой открылось общество неформалов.
По воздуху летали бумажные самолетики, скомканные листы, старые журналы. При этом все десять человек умудрялись одновременно разговаривать. И даже работать.
Лана прислушалась и поразилась, так как они действительно говорили о работе, хотя она не смогла бы написать в такой суете и двух строк.
Девушка на столе хлопнула в ладоши и вильнула широкими бедрами под музыку, которая создавала фон шумящему коллективу:
– У меня есть качественный материал на Эрика Зубровски! – Она подкинула в воздух маленький красный мячик и ловко поймала его.
– Только не говори, что переспала с ним, – заржал парень с ирокезом. Он опасно раскачивался на стуле.
– Пошел ты, Ден. Зубровски – спортсмен и не в моем вкусе.
– Да, мы знаем, что ты таешь от пухлых старичков.
В ответ девушка швырнула в парня мячик. Тот увернулся, но потерял равновесие и грохнулся на пол.
– Спорим, моя статья побьет рекорды? – Она спрыгнула со стола и включила компьютер.
– Спорим! Все равно ты останешься второй. После меня, – донеслось снизу.
– Они снова спорят, – вздохнула женщина с туннелями в ушах и оторвалась от документов.
Она устало заскользила взглядом по офису и наткнулась на Руслану, которая выглядывала из‑за двери. Словно по волшебству, Лану тут же заметили все сотрудники, и сложилось чувство, что на нее уставилась стая гиен. Воцарившаяся тишина напряженно зазвенела в ушах.
– Подслушивать нехорошо, – задумчиво протянул мужчина, одетый в черное.
Он подошел к Руслане и вытащил ее за руку на всеобщее обозрение, словно нашкодившего ребенка. И прижал к стене.
– Из какой газеты?
Ее окутало облачко сигаретного дыма, и она закашлялась.
– Ваши конкуренты всегда караулят под дверьми? – просипела Лана.
Мужчина задумался и оглянулся на коллег:
– Не поверите, но было пару раз. Повторяю вопрос: из како…
– Я – не шпион! – огрызнулась Руслана.
– Тогда почему прячемся?
Вопрос журналиста поставил ее в тупик. Лана моргнула и подняла руки вверх, признавая поражение:
– Я ищу работу. Мне сказали, что здесь есть вакансии, но я не знала, к кому обратиться.
– У нас нет свободных мест! – воскликнула девушка с дредами.
Все засуетились:
– Может, Арсеев ищет кого взамен?
– Мы же хорошо справляемся.
– Тихо! – приказал мужчина, которого Руслана мысленно окрестила Готом.
Он снова посмотрел на нее и прищурился:
– Ты – русская? Кто тебя возьмет на работу?
Лана закатила глаза. Начинало казаться, что Юлиана специально отправила ее сюда, чтобы поиздеваться.
– Кто у вас отвечает за кадры?
Она проигнорировала вопрос Гота и отошла от него подальше, потому что вдоволь надышалась сигаретным дымом.
– Арсеев. – Журналисты синхронно указали на синюю дверь в дальнем углу.
– Он тебя не примет, – довольно заявила девушка‑обезьяна. Такое прозвище дала ей Руслана из‑за спутанных дредов. – Иностранка, возможно, шпион, блондинка, – начала перечислять она, загибая пальцы.
– Что? – Лана уставилась на нее. – А при чем здесь цвет волос?
Неформалы засмеялись, но никто не потрудился ей ответить. Лишь молча переглядывались, будто знали некую тайну, без которой Руслане не светит успех. Она стиснула зубы и гордо прошла мимо. Если бы не архив… Лана нашла бы другую редакцию, где работают нормальные люди, а не выпендрежники.
Она постучалась, но никто не откликнулся. Журналисты тоже молчали. Они ждали продолжения спектакля, и Руслану жутко злило, что она получила в нем главную роль.
Глубокий выдох. Она открыла дверь и вошла в кабинет, который олицетворял мечту отчаянного педанта. Вдоль стен высились черные лакированные шкафы, стеклянные двери прятали ровные линии папок. Каждая пронумерована и подписана. Посередине два стола, расположенные в форме буквы «т». А во главе на крутящемся кресле сидел мужчина. Он повернулся спиной к Руслане и говорил по мобильному, любуясь видом на центр Велидара сквозь огромное окно во всю стену.
Руслана кашлянула. Мужчина вздрогнул и обернулся. А потом сбросил вызов, не отводя удивленного взгляда от Ланы.
«Иностранка, возможно, шпион, блондинка».
Теперь фраза девушки‑обезьяны обрела смысл. Но Руслана все равно не верила. Почему из всего Велидара именно он оказался директором журнала «Хроники Русамии»? Она захлопнула дверь, чтобы не давать журналистам повода повеселиться, и глубоко вздохнула:
– Мне кажется или сама судьба постоянно сталкивает нас лбами?
– Ты точно дал ей взятку, потому что она чересчур старается, – проворчала Руслана и села напротив Марка.
Парень засмеялся и ослабил сиреневый галстук. Сейчас в костюме‑тройке он больше не напоминал дачника с огорода. Наоборот, выглядел… слишком привлекательным. Густые волосы, темные глаза – казалось, они знают намного больше, чем говорят.
Руслана с силой прикусила нижнюю губу, и боль ее отрезвила. Такие же мысли крутились в голове, когда она познакомилась с Эдуардом. И ничем хорошим их общение не закончилось.
– Поверь, мне это ни к чему. Если мне нравится женщина, я добьюсь ее сам, без помощи потусторонних сил. – Он крутанулся в кресле, показывая, что весь мир лежит у его ног.
– И я определенно не эта женщина, – добавила Руслана.
– Нет. – Марк хмыкнул. – Но что‑то в тебе есть. Наверное, то упорство, с которым ты отрицаешь мою неотразимость. Мужчины – хищники. Нас привлекает то, что надо завоевывать. – Он сложил руки на столе и наклонился к Руслане ближе: – И у тебя хорошо получается.
– У меня иммунитет к хищникам, Марк. Поэтому оставь жалкие попытки и превратись в серьезного человека.
Лану удивило, что за пять минут разговора Марк еще ни разу не заикнулся насчет ее волос. Парень пожал плечами и откинулся в кресле. Лицо расслабилось, исчезла насмешливость, а взгляд приобрел ту серьезность, о которой просила Руслана. Неожиданная метаморфоза лишила ее дара речи, и она прокашлялась.
– Слушаю тебя. Раз ты здесь, значит, пришла по делу. И мне любопытно, что заинтересовало иностранку в моем журнале.
Руслана уставилась на Марка. Ей вдруг стало смешно от сложившейся ситуации.
– Мне нужна работа, – выпалила она на одном дыхании.
Марк молчал, и Лана осторожно продолжила:
– У меня образование журналиста. Есть три опубликованные биографии. После учебы некоторое время работала в московской газете. Опыт интервью имеется, и я настырная. Если меня что‑то интересует, то я сделаю все, но найду ответы, – увереннее заговорила Руслана. Внимание парня подбадривало ее, правда, она даже приблизительно не могла отгадать его мысли. – И я бы хотела устроиться работать в ваш журнал, – закончила она.
Марк постучал длинными пальцами по столу, повертел в руках карандаш и снова взглянул на Руслану:
– А что требуется от меня?
– Не прикидывайся, будто не понимаешь! – воскликнула Лана. Она не думала, что будет тяжело перестроиться с дружеских перепалок на отношения подчиненный – начальник. И прикусила язык. – Мне сказали, у вас есть вакансии.
– Значит, ошиблись. В данный момент у меня полный штат. Я же не могу уволить кого‑то ради тебя. – Марк развел руками. – К тому же ты – иностранка. И в любой момент можешь упорхнуть обратно в Россию.
– Я получила в наследство дом. И хочу оформить русамийское гражданство. Мне здесь нравится. И я не прошу увольнять кого‑то. Могу работать на полставки. Пожалуйста, дай шанс. Эта поездка растранжирила сбережения, мне нужны деньги, – жалобно простонала Руслана.
А еще ей надо попасть в архив. Но об этом она предусмотрительно умолчала.
Марк выдохнул и почесал затылок:
– Вот поэтому я не люблю блондинок. Вы выносите мозг за считаные секунды. И не смотри на меня умоляющими глазами. Я не могу принимать на работу сотрудника, основываясь лишь на его словах о себе – какой он хороший. Докажи, что ты – профессионал. И тогда я подумаю, что можно сделать, – проворчал парень. Но при последних словах его глаза заискрились смехом, и он добавил: – Нет, я, конечно, знаю, что можно с тобой сделать. И весьма пикантные вещи. Но ты не согласишься.
– Марк! – Руслана скрестила на груди руки, защищаясь от его пошлых нападок. – Хорошо. Хочешь я возьму интервью у какой‑нибудь вашей звезды?
– Это может сделать любой из моих сотрудников, – отмахнулся он.
Руслана в отчаянии нахмурилась:
– Ладно. А если я возьму интервью у человека, который недосягаем для журналистов?
Марк удивленно вскинул брови:
– У кого?
– У мадам Тигровой. Графини Маврос. Или как вы ее называете, – перечислила Лана.
Марк поджал губы. И пронзительно посмотрел на Руслану:
– Слышал про такую. Но она нелюдима. Я лично пытался поговорить с ней, но наткнулся на пуленепробиваемую стену.
– У меня есть кое‑что, что заставит ее разговориться, – самодовольно заявила Лана. – Вещь, которая принадлежит ей.
– Ты даже меня заинтриговала. И что же это?
– Вот так прямо и выложила тебе все козыри, – фыркнула Руслана.
Марк захохотал:
– Уговорила. Завтра на вечеринке жду тебя с отчетом. – Он кинул ей визитку. – Телефон на обратной стороне. Если что, звони.
Руслана хлопала глазами, не ожидая столь быстрого согласия. А потом ошеломленно глянула на часы. Стрелка уже клонилась к пяти вечера.
– Ты даешь мне сутки?! – вскочила она.
Марк печально вздохнул:
– Это реальный мир, блондиночка. Ты получила свой шанс. Не упусти.
Руслане хотелось закричать, что в городе есть другие журналы, помимо этого, но сдержалась. Он прав. Она получила шанс.
Лана засунула визитку в карман и расправила плечи:
– Я принимаю вызов. Завтра будет статья. – Она развернулась к двери, но последняя мысль не давала покоя. – Надеюсь, это не завуалированное приглашение на вечеринку? – Она подозрительно прищурилась.
– Русалка, за кого ты меня принимаешь? Я дважды не приглашаю. Принесешь статью, и свободна. Но, если ты захочешь остаться, я не возражаю, – заговорчески добавил он.
Лана скрипнула зубами. Опять это глупое прозвище.
– Уверена, что не захочу. До встречи, Марк Арсеев. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.
Ответом ей послужила знакомая мальчишечья улыбка на лице парня.
Руслана вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Прошла мимо притаившихся журналистов, а перед уходом бросила Готу, который подозревал ее в шпионаже:
– Думаю, мы с вами еще поработаем.
И только оказавшись на улице, Лана поняла, что даже не знает, где мадам Тигрова живет. А часы уже отсчитывали минуты.
