Нана Рай
Секреты Лилии
Глава 14. Прошлые обиды
Русамия. Велидар. 1956 год
Зал для репетиций напоминал бесконечный коридор в Царство мертвых. Стены, увешанные зеркалами, улавливали малейшие огрехи танцовщиц. Но вместо прилежной ученицы Лили видела отражение девушки, скованной и неуклюжей. Мадам Ровийяр не щадила своих подопечных. Спустя три часа занятий Лилия уже не чувствовала ног, а крики француженки, что до Дня города осталось совсем немного времени, начали раздражать.
Вероника держалась лучше. Спокойнее, увереннее. И Лили пришлось признаться самой себе, что мыслями она была далеко.
Вчера Натан подкараулил ее возле дома и обещал заехать за ней сегодня вечером, так что ей предстояло сбежать из дома. Сначала она испугалась, но потом вспомнила, что говорила брату.
«Совершай ошибки и неси за них ответственность».
Пора становиться взрослой. К тому же отец с Эдуардом приглашены на деловой ужин, а мама в последнее время загружена делами комитета, который занимался подготовкой к празднику. В следующем году Лили ждала та же участь.
– Сначала будет выступать мадемуазель Лилия, затем мадемуазель Вероника.
Глубокий бархатный голос мадам Ровийяр и ее пикантный акцент сводили с ума многих мужчин. Изящная, высокая, все‑таки она не могла скрыть возраст. Его выдавали морщины на лице и сухая кожа.
– Но если вы будете танцевать столь же плохо, я не знать, что делать с вами! – Сердитая француженка помахала перед носом Лили пальцем с длинным ногтем. – Буду вынуждена говорить с вашим отцом. Вы – гордость Велидара. Но вести себя отвратительно!
Лилия молча смотрела на мадам Ровийяр, прекрасно понимая, что она намекает на ту злосчастную статью. Вероника делала вид, что не в курсе событий, и продолжала репетировать танец.
– Еще полчаса! Танцуйте! – отрывисто приказала мадам Ровийяр и удалилась в кабинет.
Этим она показала, что больше не в силах смотреть, как Лили позорит себя.
– Подозреваю, молодой любовник бросил ее, поэтому она отыгрывается на тебе.
Ника села на пол и подтянула пуанты. Судя по всему, она не собиралась выполнять приказание преподавательницы.
– Спасибо, конечно, но, боюсь, она права. Я сегодня рассеянна.
Лили прикоснулась к губам. Она вновь окунулась в тот вечер на пляже. Вспомнила вкус поцелуя Натана и невольно ужаснулась. Она была столь беззащитна. Он запросто мог воспользоваться этим, но не стал. Леди себя так не ведут. И в тот момент Лилия не была ею. Она… стала женщиной, которая любила.
– Узнаю этот взгляд. – Ника задумчиво смотрела на нее. – Влюбилась?
Лили вздрогнула и нервно оглянулась. Затем подсела к Веронике и громко зашептала:
– Слишком заметно? Я так боюсь, что родители узнают.
Ей не к кому было обратиться. Не у кого было спросить совета. И сейчас Лили казалось, что ближе Вероники у нее никого нет, несмотря на их прошлую вражду.
– Только не говори, что твой папочка не одобрит?
– Он убьет меня, если узнает, – стоило произнести эту фразу, как Лили поняла, что не шутит.
Ника выдохнула и растерянно покачала головой:
– Зачем ты в это ввязалась? Если парень из бедных, Тигров‑старший сделает все, но не допустит вашего союза. Уж я‑то знаю, – хмыкнула она.
– Так получилось. – Лили сжалась в комок и обхватила себя за колени. – Я влюбилась с первого взгляда, а потом стало поздно.
– Если отец поставит тебя перед выбором: наследство или любовь, что ты выберешь?
– Любовь, – не колеблясь, ответила Лилия.
В глазах Вероники промелькнуло недоверие, и она отвернулась.
– Вы все так говорите, – презрительно заявила девушка.
– Когда‑то и ты была такой, – напомнила Лили.
Они замолчали. Обеспокоенно прислушивались, не идет ли мадам Ровийяр, но по танцевальному залу разливалась лишь тихая мелодия.
– Ты права. Но когда я столкнулась с подобной ситуацией, то оказалась на месте твоего парня. И знаю, как это больно, когда тебя меняют на деньги, – горько призналась Вероника.
Лили смотрела на подругу, затаив дыхание:
– Расскажи.
Ника избегала смотреть в глаза, но Лилия все равно видела, как боль волной пробежала по ее лицу. В конце концов девушка решилась, однако голос звенел от напряжения, как разбитый хрустальный бокал.
– Я знала его с детства, но влюбилась уже после того, как отец обанкротился. Он тоже проявил ко мне благосклонность, я даже думала, что это любовь. Знаешь, он обещал жениться на мне. Говорил, что мы убежим и его родители никогда нас не найдут. Я поверила в эту красивую сказку, потому что любила. И отдалась ему. – Ника глубоко вздохнула. – Но случилось так, как должно было. – Она посмотрела прямо в глаза Лили. – Отец обещал лишить его наследства, если он не расстанется со мной.
– И что он сделал? – Лилия не выдержала, когда Вероника вдруг замолчала.
– Он бросил меня, – безразлично ответила она. – Ты надеялась на другой конец? – И не дожидаясь ответа, добавила: – Наивная.
Лили поникла. Музыка закончилась, и Вероника направилась в раздевалку. Лилия уныло последовала за ней.
Она поняла. Если проклятье не разлучит их с Натаном, то это сделает отец. Но не могла представить, что больше не увидит парня. Она уже безумно скучала, а ведь прошла всего пара дней.
– Кто он? – Тишина давила на уши.
Вероника молча переодевалась и не спешила отвечать на вопрос Лилии.
– Кто он, Ника? Я его знаю?
Девушка угрюмо посмотрела на нее исподлобья, распустила длинные светлые волосы.
– Твой брат, Ли, – коротко ответила она.
Лили застыла на месте. Эдуард? Ее Эдуард? И Вероника? Она пыталась представить их вместе, но получались расплывчатые силуэты.
– Ты и мой брат, – недоверчиво повторила Лилия и медленно села на скамью.
– Что? Недостаточно хороша для него? – съязвила Вероника.
Девушка сердито скрестила руки на груди, словно готовилась защищаться.
– Нет! – поспешно воскликнула Лилия. – Только Эдуард никогда не говорил об этом и даже делал вид, будто не знает… тебя. – Она не успела договорить, как поняла, насколько обидно прозвучали ее слова.
Вероника поджала губы и яростно запихнула вещи в сумку, даже не удосужившись их сложить.
– Конечно. Зачем говорить о той, которая верила каждому слову. Лучше сделать вид, что ничего не было, и забыть о досадной ошибке под названием «Вероника Савельева»! – Она швырнула сумку на пол и обессиленно упала на скамью.
Лили осторожно села рядом и вдруг поддалась невольному порыву. Она крепко обняла Нику, пытаясь забрать часть ее боли. В душе клокотала невыносимая злость на брата. Он использовал Веронику и даже не попытался бороться за их любовь. И еще смел учить Лилию жизни. Не совершай ошибку… думай головой…
– Ты до сих пор любишь его?
Ника всхлипнула и вытерла слезы сжатым кулаком:
– Это уже не важно. Я переболела им.
Но Лили не верила ей. Человек не плачет над разбитым сердцем, если ему не больно. А если плачет, то, значит, лжет.
– Хочешь, я подвезу тебя? За мной должны приехать, – предложила она.
Ника грустно улыбнулась:
– А ты не такая противная, какой я тебя считала.
– Жаль, что ты поняла это только сейчас.
– Ну, я лишь человек. – Вероника пожала плечами. – Но не откажусь, чтобы меня прокатили на «Шевроле»! – Она довольно хмыкнула.
Лилия подхватила сумку, радуясь, что неприятная тема закончилась. Они пошли к выходу, по пути обсуждая генеральную репетицию. Но, очутившись на улице, Лили не увидела «Шевроле». Вместо него на парковке стоял знакомый белый «Кадиллак». Под ложечкой неприятно засосало.
– Кажется, за тобой сегодня приехал не водитель. – Вероника тоже заметила машину и замедлила шаг.
– Все равно, – отрезала Лили, – предложение не отменяется.
– Я могу дойти сама, – заупрямилась она.
– Ты же сказала, что переболела?
– Да, но… – Сомнение в глазах Ники договорило за нее.
Лили подхватила Веронику под руку и силком потащила к «Кадиллаку». Она сама не понимала, чего пытается добиться. Хотела увидеть раскаяние брата? Или подарить Эдуарду и Нике второй шанс? На самом деле Лили эгоистично верила, что, если у них получится, значит, и у нее с Натаном все возможно.
Эдуард вылез из машины и приветственно кивнул им, но даже не посмотрел в сторону Лили. Его внимание было приковано к Веронике, которая напустила на себя безразличие.
– Почему ты приехал за мной? – Лили подтолкнула Нику к передней двери.
– Отец не смог отпустить водителя. Он развлекает одну «важную» персону, – с иронией произнес брат. – Я вызвался добровольцем, лишь бы избежать скучных бесед. Как жизнь, Вероника? – непринужденно спросил он.
Девушка смерила парня ледяным взглядом и тихо ответила:
– Замечательно.
– Я обещала подвезти Нику. Ты не против? – вставила Лили и юркнула на заднее сиденье.
– Конечно, нет. – Эдуард обошел машину и открыл двери оцепеневшей девушке.
– Спасибо, – сквозь зубы поблагодарила она.
Пока парень возвращался на водительское место, Ника успела прошипеть пару слов Лили:
– Твоя доброта не знает границ.
– Я подумала, что это хороший шанс начать все сначала. – Лили потупилась.
Постепенно до нее стала доходить тщетность жалких попыток.
– Не может быть никакого «начала», – отрезала Вероника и отвернулась.
Слова прозвучали горько.
Всю дорогу до дома Ники тянулась напряженная беседа. Эдуард интересовался здоровьем ее родителей, девушка отвечала взаимной вежливостью. Но воздух стал жарче, и Лили приоткрыла окно, чтобы остудить лицо. Даже невооруженным глазом было заметно, что между ними еще не все кончено. Но оба боялись в этом признаться.
Когда Ника с облегчением выпорхнула из машины, Лили пересела вперед и приготовилась услышать от брата разъяренную тираду, но он удивил ее:
– Знаешь, мы с Кристиной повздорили в тот раз, а теперь я вдруг понял, что не хочу повторять ошибки. Думаю, стоит найти ее и извиниться, – сказал Эдуард.
Лилия округлила глаза.
– Кристина? А разве… – Она отчаянно оглянулась на скромный дом Вероники, который вскоре пропал из виду.
– Что? Думала, я возобновлю отношения с Никой? Я правда любил ее, Лили, но был моложе и глупее. А отец непреклоннее. Столько воды утекло, и я не хочу строить дом на развалинах. Лучше начать с чистого листа. В следующий раз я не позволю отцу разрушить мои отношения.
Лилия обескураженно выдохнула, но не успела ничего сказать, как брат продолжил:
– А вот тебе следует быть осторожнее с Натаном и не перечить отцу.
– Что? Не понимаю, в чем разница между тобой и мной? Почему ты можешь идти против воли отца, а я нет? – Возмущение вспыхнуло внутри Лили, как порох.
– Я – мужчина. К тому же совершеннолетний. – Эдуард ухмыльнулся. – Не злись. Я переживаю за твою честь. Но ты – разумная девочка, поэтому я ничего не расскажу родителям.
– Только посмей, – Лили прищурилась и отвернулась к окну, задыхаясь бессильным гневом, – и я никогда не прощу.
– Вот поэтому я молчу. Потому что люблю тебя, глупышка. – Эдуард свернул к особняку и остановил «Кадиллак» возле входа. – А теперь выпрыгивай, меня еще ждут дела.
После слов брата Лили оттаяла и крепко обняла его, несмотря на протесты.
– Я тоже люблю тебя, Эд. Ты – мой лучший друг.
– Да, да, – ворчал он, – хватит обниматься, я уже опаздываю.
Лили рассмеялась и выбралась наружу, но успела поцеловать Эдуарда в щеку. Ворчания усилились, но ей было все равно. Она любила брата таким, какой он есть. Со всеми его недостатками.
Кафе «Лагуна» на Песочной улице встретило Эдуарда веселой вывеской с призывным слоганом: «Заходи, перекуси». Он вылез из «Кадиллака», достал букет из тридцати алых роз и оттянул ворот рубашки.
Палило солнце, к тому же Эд нервничал, и становилось еще жарче. Он надеялся, что его никто не узнает, а шикарный букет произведет на Кристи нужное впечатление. С другой стороны, даже если кто‑то и приметит в нем сына Тигрова, мир лишь пополнится очередными слухами.
Эдуард толкнул двери, выкрашенные в розовый цвет, и зашел в небольшое помещение с круглыми столиками. За барной стойкой он увидел официантку в голубой униформе. Она внимательно смотрела на букет, и Эд видел в ее глазах рой догадок – к кому он пришел?
– Здравствуйте, – он проигнорировал любопытные взгляды посетителей, – я ищу Кристину Волкову. Не могли бы ее позвать?
– Она на обеде, – разочарованно ответила девушка. – Одну минутку. – Она скрылась в помещении для персонала.
Буквально через минуту оттуда вылетела Кристина, на ходу вытирая руки бумажным полотенцем. Неловко остановилась перед Эдуардом, недоверчиво глянула на букет.
– Мы могли бы поговорить наедине? – прошептал он. – У меня спина скоро загорится от взглядов.
Кристина вскинула светлые брови, но губы заметно дрогнули в улыбке. Молча поманила Эдуарда за собой. Они вышли через черный вход в маленький дворик, большую часть которого занимал мусорный бак.
Кристина выкинула полотенце и уперла руки в бока, сразу занимая воинственную позу.
– Это тебе, – пресекая вопросы, Эдуард протянул девушке цветы.
– Спасибо.
Она взяла букет и понюхала розы. На лице отразилось удовольствие от аромата.
– Я подумал, что мы расстались на печальной ноте, и решил все исправить. Ты была права насчет меня. Я и правда избегал серьезных отношений, потому что боялся вновь испытать боль. Ты наступила на больное место. – Эдуард выдохнул. Он и не подозревал, что будет так нервничать.
Кристина выглядела мило в голубом платье с белым фартучком. Золотистые волосы были убраны в хвост. Синие глаза открыто смотрели на Эдуарда.
– Хорошо, что ты признал свои ошибки, – мудро заметила она. – Ты приехал только за извинениями?
– Нет. Я хотел пригласить тебя на свидание. Настоящее свидание, – поспешно добавил Эд.
Кристина нахмурилась и стиснула букет:
– Зачем?
– Мы могли бы прогуляться или сходить в кино, – начал перечислять он.
– Нет, зачем ты хочешь со мной общаться? Я еще на ужине поняла, что отношения между нами невозможны, так зачем усугублять?
– Значит, Натан и моя сестра могут встречаться, а мы нет? – резонно заметил Эдуард. – Ты мне нравишься! Действительно нравишься, и я хочу сам строить свою жизнь, без вмешательств родителей.
– Натан и Лили – там другое, – уклонилась от ответа девушка. – Они влюбились с первого взгляда, правда, кое‑кто упрямится, но я‑то видела. А мы… ты уже один раз послушался отца и сделал выбор не в пользу любви. Как я могу быть уверена, что со мной будет иначе? – Кристина серьезно смотрела на Эдуарда, и он видел, что за ее словами кроется гораздо больший страх, чем она пытается показать. – Однажды я уже любила. И он бросил меня. Я целый год плакала и ждала, что он вернется, но… – Она нервно сглотнула. – Я, как и ты, не хочу больше обжигаться.
Эдуард сделал неуверенный шаг к Кристине:
– Понимаю. Но ведь дружить нам никто не запрещал?
Девушка наморщила носик:
– Не верю я в дружбу между мужчиной и женщиной. Она неизменно ведет к любви, а иногда минует ее и сразу в постель.
Эд засмеялся:
– Ты отличаешься от других женщин. Не боишься говорить то, о чем остальные лишь думают.
– Я всегда считала, что искренность – самое важное качество в человеке. Не беспокойся, я закончила пансион для девушек, так что умею вести себя в обществе и знаю, когда можно открыть рот, а когда лучше мило улыбнуться.
– Я и не сомневался. – Эдуард поднял руку с мыслью прикоснуться к волосам Кристины, но остановился и неуклюже завел ладонь за голову.
– Приезжай сегодня к нам. Хочу реанимировать фотоаппарат, – вдруг оживилась девушка. Она не обратила внимания на неловкий жест Эдуарда. – Натан заедет за Лили, кажется, в семь.
– Лили будет? – Эд удивился.
Он недовольно поджал губы. Почему сестра умолчала об этом? Разве он не доказал свою верность? Но потом вспомнил, что их разговор крутился вокруг Вероники и прошлого, и решил, что она забыла.
– Да. На этот раз Натан сам проявил инициативу. И вообще в последние дни он витает в облаках и совершенно меня не слышит, – пожаловалась Кристина.
– Лили такая же, – ухмыльнулся Эдуард. – К сожалению, у меня деловой ужин, так что я не смогу.
Кристина разочарованно вздохнула и взглянула на часики:
– Обед заканчивается. Надо идти, а то начальник снова меня отчитает.
– Да, конечно. – Эдуард отошел в сторону.
Он понимал, что девушка права, и не стоит им встречаться, но все равно в душе остался неприятный осадок. Она отказалась от свидания. Эд уже забыл, что такое отказ. Но перед самой дверью Кристина оглянулась, неуверенно прикусила нижнюю губу:
– Если ты так хочешь, можешь заехать за мной послезавтра вечером. И мы прогуляемся по парку. – Она закатила глаза, словно он умолял ее на коленях. – Но не больше!
Эдуард не сдержал торжествующей улыбки:
– Разумеется. Только прогулка. И никаких поцелуев, как бы ты меня ни упрашивала!
Ответом послужил искренний смех.
– Вы выглядите так, словно вас сейчас съедят! Расслабьтесь. – Натан закрыл глаз фотоаппаратом и прицелился, но затем раздраженно опустил его. – Кристи, ты можешь не ерзать?
Девушка фыркнула и перекинула толстые косы через плечи:
– Не могу! Я сижу на заборе, он колется!
Лили хихикнула:
– Тебя никто не заставлял залезать на забор.
– О, и ты туда же? Где хочу, там и фотографируюсь. Между прочим, я купила этот фотоаппарат. Отдала свои кровные. А мой братец нагло приватизировал.
– У твоего братца устали руки, – простонал Натан. – Сиди ровно.
Наконец девушка замерла. Лили встала рядом с ней, чинно сложила ладони и улыбнулась.
Эта была первая фотография, которую Натан сумел сделать за полчаса. Остальное время Кристина бегала по двору, не зная, где лучше будет падать свет и в каком ракурсе она выглядит красивее.
– Ты как червяк на крючке, – ворчал Натан, но при этом благодушно улыбался. – Вертишься, а без толку.
– Сама вежливость, – в ответ язвила Кристина.
Лилия ловила каждую фразу парня, каждый его жест, улыбку, взгляд.
Сегодня он выглядел иначе. Расслабленным, спокойным. Он шутил и смеялся. Но не касался Лили. А она умирала от желания снова ощутить поцелуй Натана, окунуться в его объятия, забыться в страсти.
От горячих мечтаний ее оторвала Кристина:
– Теперь ваша очередь. Становитесь возле дома. Натан, верни мою собственность, живо! – Девушка подбежала к брату и выхватила фотоаппарат из его рук.
– Куда встать?
Парень медленно подошел к Лили, и с каждым шагом ей становилось тяжелее дышать.
– Рядом с входной дверью. Хочу запечатлеть вас на фоне нового покрашенного дома.
Они замерли друг против друга. Глубокий взгляд Натана пригвоздил Лили к земле, и она боялась пошевелиться. Лишь крики Кристины подталкивали ее вперед:
– Господи, Натан, обними ее. Не будь истуканом. И не делай такое лицо. Я знаю, чем вы занимались на пляже, не строй из себя невинность.
Лили показалось, что ее облили горячей краской, потому что красные пятна от смущения пошли даже по рукам.
– Сестра кого угодно смутит, – прошептал Натан и бережно обнял Лилию.
Она прильнула к его груди, утонув в синих глазах. Забыла, что такое воздух. И судорожно выдохнула, когда Кристина вновь прикрикнула на них:
– Лили, смотри в камеру. Сейчас вылетит ослик.
Она с трудом повернула голову и растянула губы в улыбке. Ей хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Теплые ладони Натана согревали, его дыхание убаюкивало. Жаль, Лили не могла передать фотографии эмоции, которые испытывала. Она бы бережно хранила этот маленький кусочек чувств всю жизнь. И не важно, что ждет их с Натаном в будущем. Сейчас не закончится никогда.
Щелчок.
Кристина опустила фотоаппарат и с ужасом посмотрела куда‑то вверх. С ее лица медленно сошла краска.
Девушка окаменела. Лишнее движение, и она рассыплется.
– Кристина, что с тобой? – Натан нахмурился и глянул на второй этаж, где находилось окно мансарды.
Лили подняла голову, но ничего не увидела.
– Померещилось, – наконец прошептала Кристина и встряхнула головой, словно пыталась сбросить с себя наваждение. – Погуляйте пока, а я пойду проявлю фотографии. Не люблю, когда кто‑то мешает.
Она быстро зашла в дом, но Лили успела заметить нервно дрожащие губы и испуганный взгляд. Ей хотелось последовать за девушкой, но Натан удержал ее и привлек к себе.
– Почему, когда я вижу тебя, то хочу поцеловать?
Лили вздрогнула от его вопроса. Несмело улыбнулась:
– Потому что любишь меня?
В ответ Натан ухмыльнулся и поцеловал ее, стирая с губ непрошеное признание в любви.
– Пойдем. У нас есть около часа, пока Кристина занимается фотографиями. Ты ведь свободна?
Лили радостно кивнула:
– Да. Отец с братом на деловой встрече, а мама в комитете. Они шьют одежду сиротам. Благотворительность в честь Дня города.
– Богатые леди шьют? – изумился Натан. – Зачем, если можно купить?
Он потянул ее за руку в сторону заднего дворика.
– Купить – это слишком просто. Они считают, что так вкладывают частичку своей души.
– Точнее, лицемерят, – хмыкнул Натан.
Лилия незаметно поморщилась и перевела разговор на менее болезненную для нее тему:
– Кристине не впервой заниматься проявкой фотографий?
– Да. В детстве она мечтала стать фотографом. А потом… – Улыбка Натана потускнела, и он замер напротив люпинов. Длинная морщина прорезала лоб.
– Потом? – подсказала Лили.
Она подошла ближе, прижалась к его руке и всем телом ощутила вибрацию, исходящую от парня. Его боль.
– Потом выросла, – тихо ответил он.
Лили смотрела на цветы и чувствовала, как картинка расплывается перед глазами. Легкое головокружение усилилось. Воздух показался спертым, будто она находилась в замкнутом пространстве. Все вокруг завертелось. И как единственную опору, она стиснула руку Натана.
– Лили, что с тобой? – голос парня донесся до нее издалека. Словно он находился по другую сторону дороги и отдалялся с каждой секундой сильнее и сильнее.
Зато другой голос, женский и яростный, ворвался в разум Лилии, сметая на пути любые преграды:
– Он – мой! Мой!
Ноги подкосились, и она ощутила, как парит в воздухе.
– Лили, господи, очнись!
Постепенно предметы перестали прыгать, зрение вновь обрело ясность. Она растерянно заморгала и поняла, что Натан держит ее на руках. Он встревоженно смотрел на нее, в глазах читался немой вопрос.
– Этот запах… – солгала она, – видимо, у меня аллергия на цветы.
Натан нахмурился и пошел к морю, не опуская Лили.
– Тогда прогуляемся по пляжу. Свежий воздух тебе не помешает.
Лилия обессиленно обвила руками его шею и положила голову ему на плечо. Она не понимала, что только что произошло, но это не могло не пугать. Природа продолжала кричать об опасности, а Лили упрямо игнорировала ее знаки.
– Вчера ко мне на работу приезжал твой отец, – как бы невзначай произнес Натан.
– Что? – Лили вздрогнула и замотала ногами, чтобы парень опустил ее на землю. – Как он узнал, где ты работаешь?
– Сомневаюсь, что для Тигрова существуют закрытые двери. – Натан задумчиво пнул ракушку.
Они брели вдоль моря, взявшись за руки, словно гуляли так каждый вечер на протяжении всей жизни.
– Что он хотел? – В горле пересохло.
Отчаянно хотелось пить.
– Ничего особенного. Поблагодарил за твое спасение. Предложил помощь, если она вдруг понадобится.
Лили смотрела на понурого Натана и чувствовала, что это не конец:
– И?
– Я отказался. А перед уходом он предупредил, что не желает видеть меня рядом с тобой.
Лили тихонько вскрикнула и зажала ладонью рот:
– Так и сказал?
– К сожалению. – Натан вздохнул и прижал Лили к себе. – А ведь я подумывал наведаться к вам в гости.
Парень уткнулся носом в ее шею, легонько поцеловал. Лили стояла как будто оглушенная. Неожиданный визит отца к Натану расстрелял ее надежды на возможное взаимопонимание. Слезы набежали на глаза.
– Не грусти, Тигровая Лилия. – Натан улыбнулся и поцеловал ее в нос. – Мы обязательно что‑нибудь придумаем.
Они вернулись через полтора часа. Неприятный инцидент с люпинами быстро позабылся, и лишь когда Лили снова проходила мимо цветов, холодная дрожь назойливо пробежала по рукам.
– Надеюсь, мама еще не вернулась.
Они вошли в дом, и Лили устало села на диван. Прогулка, из‑за которой они потеряли счет времени, была незабываема. Натан рассказывал морские легенды, потом искал для нее ракушки, и Лили с восторгом внимала его словам, поражаясь, как их миры могли существовать рядом, но не соприкасаться.
– Если что, скажешь, что была у подруги. – Натан подошел к двери ванной и постучал: – Эй, Кристина, как у тебя дела? Фотографии готовы?
Лилия задумчиво пожевала губы, размышляя, к какой подруге она могла бы пойти в гости, но кроме Вероники в голову ничего не приходило. Девушки, с которыми она училась в школе Фолькова, вряд ли могли так называться, хотя родителям понравились бы больше, чем Ника.
– Кристина! – Натан сердито забарабанил в дверь, Лили напряглась. – Ответь мне!
– Все в порядке, – тихо откликнулась девушка. В ее голосе отчетливо прозвучали слезы.
Натан подергал за ручку:
– Черт возьми, что случилось? Ты можешь открыть или мне ее вышибить?
Лили медленно встала и подошла к парню. Сердце бешено заухало в груди. Послышался щелчок, и Лилия увидела полоску кровавого света, заливающего ванну.
Натан гневно распахнул двери и уставился на сестру. Кристина стояла спиной в полумраке, стискивая края раковины. Ее плечи дрожали, а бледное лицо отражалось в треснутом зеркале.
– Кристи? Ты разбила зеркало? – глухо спросил Натан. Он не решался войти в ванную.
Девушка молчала. А Лили вновь услышала тихий, но яростный голос:
– Он – мой! Мой!
