Надежда Калинина
Причуды чуда
Глава 8 Нежданное богатство
Во время этого утреннего разговора Юлия Павловна выяснила – когда-то, в 1980-е годы, соседка с со своим мужем часто бывали в Москве. Супруг Людмилы Сергеевны какое-то время прожил в столице и любил этот город, знал многие уютные уголки и заветные места. Супругам нравилось бродить по Москве без определённой цели, просто так. В одну из таких поездок муж Людмилы Сергеевны показал жене московское место, которое наиболее близко его сердцу – Новодевичий монастырь.
Был ясный осенний день, в воздухе витал горьковатый запах свежесброшенной листвы, солнце светило по-домашнему, как торшер – уютно и деликатно. По пруду беззвучно скользили, прочерчивая чёткие линии на глянце воды, утки. Звук шагов по тротуару отдавался лёгким эхом в пламенеющих на склоне кустах. Людмила Сергеевна сразу прониклась тихой красотой этого места. С тех пор в каждый приезд они с мужем приходили сюда. Им нравилось проводить время, прогуливаясь вдоль прудов у стен монастыря.
Людмила Сергеевна с восторгом поведала Юлии Павловне как прекрасно отражение церквей, колокольни и башен на поверхности воды в ясную погоду, когда синева неба оттенена золотом куполов, а в пруду плавают желтые листья и утки ныряют прямо в облака, отражающиеся в воде. И в этот миг Юлии Павловне отчаянно захотелось, чтобы умирающая женщина, хотя бы на короткое время окунулась в светлое прошлое, пережила ещё раз дорогие сердцу воспоминания. Ей представилось, как радостно зарумянится при виде Новодевичьего монастыря бледное лицо Людмилы Сергеевны, как озарится оно довольной улыбкой. И тогда женщина поняла – она не может не сделать этому, ставшему по-настоящему родным ей человеку, последний подарок.
Юлия Павловна пообещала соседке, что свозит ее в Москву, и что они обязательно посидят на лавочке возле пруда у Новодевичьего монастыря. И совсем неважно, что пруд может оказаться заметенным снегом. Главное просто встать в нужную точку и посмотреть в нужном направлении, и желаемая картина откроется взору.
После предновогодних авралов с работы на один день Юлию Павловну отпустили без проблем. В тот же вечер она через интернет купила билеты на «Сапсан», отходящий утренним рейсом в Москву. И на вечерний рейс обратно. Итак, теперь у женщин будет целый день в столице.
Погода в день путешествия выдалась прекрасная – солнце, ни облачка на небе, легкий морозец. Чтобы сильно не уставать и не замёрзнуть – всё-таки зима – соседки перемещались по городу на такси. Какое-то время они провели у Чистых прудов – ещё одном любимом месте Людмилы Сергеевны. Потом пообедали в маленьком кафе на Покровке и поспешили к Новодевичьему монастырю.
Там женщины долго бродили по дорожкам у замерзших прудов около монастырских стен. Каждый шаг навевал Людмиле Сергеевне радостные воспоминания, она шла пружинистой походкой, часто ускоряя шаг, чтобы скорее подойти к какому-либо памятному месту, а таковых тут оказалось довольно много.
С первых минут их прогулки около монастыря Людмила Сергеевна постоянно рассказывала о своей жизни, а Юлия Павловна внимательно её слушала. Людмила Сергеевна говорила много, припоминая полузабытые подробности, слова лились из неё неиссякаемым потоком. Она и впрямь раскраснелась, много улыбалась, как и предполагала Юлия Павловна. Но вот чего Юлия Павловна предположить никак не могла – насколько увлечётся она рассказом Людмилы Сергеевны о своей жизни.
Собираясь в Москву, Юлия Павловна настраивала себя так. Мол, ничто не поделаешь, придётся поскучать, вся эта поездка затеяна только ради Людмилы Сергеевны, буду «играть вторым номером», обеспечивать все её хотелки. Но воспоминания соседки тронули какие-то тайные струны в глубине её души. Яркие образы из прошлого, вызванные словами Людмилы Сергеевны, казались Юлии Павловне на редкость реальными, выпуклыми, зримыми. Она ловила каждое слово своей спутницы, жадно задавала вопросы, чтобы прояснить ускользающие детали, и далекое прошлое представало перед ней отчётливее настоящего.
Это был воистину один из лучших дней в жизни Юлии Павловны. В Питер женщины вернулись посвежевшие, приятно усталые, полные впечатлений, глаза обеих блестели.
Ночью Юлии Павловне снились на редкость дурацкие сны – какая-то бесконечная суматоха, неразбериха лиц и странных ситуаций. Она часто просыпалась, пытаясь отогнать навязчивые видения, чтобы отключиться и забыться, но сны возвращались, по-прежнему беспорядочные, сумбурные, выматывающие. Утром женщина не смогла вспомнить, что же именно ей приснилось, но ощущение беспокойства и усталости от ночи никак не проходило.
Было ещё рано, вставать не хотелось. Юлия Павловна села на кровати и постаралась понять, есть ли в снах какой-нибудь тайный смысл и внезапно вспомнила – она же забыла узнать у Людмилы Сергеевны, кому достанется её жилплощадь после смерти! Надо бы расспросить ее о новых соседях, пока не поздно? Но как это сделать, чтобы не обидеть больную женщину?
– Надо спросить, – всё-таки решила Юлия Павловна. – неприятный вопрос, конечно, но лучше спросить и пожалеть, чем пожалеть, что не спросила.
Она, наконец, заставила себя встать и побрела на кухню. На её счастье, несмотря на ранний час, Людмила Сергеевна была уже там и сидела за столом за чашкой чая.
– Доброе утро, Юля. Как спалось? – спросила она участливо, сочувственно осматривая измождённую бессонной ночью Юлию Павловну.
– Да не очень, Людмила Сергеевна, – призналась Юлия Павловна.
И сразу, как в омут головой, чтобы покончить с мучительной неизвестностью, выпалила:
– Хочу, вот, с вами поговорить.
– Я тоже хотела с тобой поговорить. Вечером. Но если ты хочешь сейчас, давай побеседуем, – спокойно откликнулась Людмила Сергеевна.
– Вопрос один меня все мучает. Вы уж простите меня, но я всё же его задам, можно? – нерешительно начала Юлия Павловна.
– Ну, задавай, конечно, не стесняйся, я не обижусь. Не робей, спрашивай!
– Для меня это очень важно. Скажите, а кто въедет в вашу комнату, когда вы… в общем, после вас. Может, вы уже знаете?
– Знаю, – спокойно ответила Людмила Сергеевна.
Судя по голосу, вопрос ни застал соседку врасплох, ни вызвал у неё неудовольствие, она говорила как обычно, будничным тоном:
– Никто. Никто не въедет. Не волнуйся, Юля.
– Я что-то не понимаю, объясните, пожалуйста, – полученный ответ не только не прояснил ситуацию, но еще больше запутал Юлию Павловну.
– Хочу оформить дарственную на тебя. Об этом, собственно, и собиралась поговорить вечером. Но раз ты подняла этот вопрос сейчас, нет смысла его откладывать. Я уже позвонила юристам и проконсультировалась, как это лучше сделать. В общем, бери отгул на завтра, мы пойдем оформлять документы.
Юлия Павловна от неожиданности замерла на месте, не в силах переварить сказанное соседкой. Мысли её путались, сбивались, она никак не могла сосредоточиться. Людмила Сергеевна, кажется, хорошо понимающая, что творится в душе у женщины, налила в стакан воды и протянула Юлии Павловне. Та быстро сделала большой глоток, и наконец, немного придя в себя, выговорила:
– Вы это серьезно?
– Более чем, – Людмила Сергеевна смотрела серьёзным взглядом и не думала шутить.
– Но я ведь не родственница вам, даже не близкая подруга – вообще никто, по сути! Я не понимаю, почему именно мне вы хотите подарить квартиру? Это же очень большие деньги! – совсем смешалась бедная Юлия Павловна.
– У меня никого нет, ты же знаешь, а с собой в могилу комнаты не возьмешь, только себя. – и опять Людмила Сергеевна говорила чётко и рассудительно, вероятно, давно всё для себя решив, – По большому счету мне, конечно, должно быть всё равно, что станет со всем этим после меня, так мне сначала казалось. Но чем ближе к концу, тем больше хочется, чтобы все, что было мне дорого, послужило ещё. И не просто каким-то неизвестным личностям, а хорошо мне знакомым и просто хорошим людям. А у меня есть только ты. Ну, ещё Вадим Олегович, но ему моего ничего не нужно, я предлагала. Он отказался, ну, помнишь тогда, перед Новым годом, когда в гости к нам приходил? Поэтому ты – единственная моя наследница.
Юлия Павловна не знала что и думать. Больше всего её поразило удивительное, запредельное спокойствие умирающей женщины:
– Вы так спокойно говорите о смерти! – воскликнула Юлия Павловна и призналась вслух, – мне кажется, только очень сильным людям Бог посылает знание даты своего ухода. Это же такое испытание, я бы с ума сошла, наверное!
– Не примеряй на себя чужую судьбу, не надо, – ласково потрепала Юлию Павловну по руке Людмила Сергеевна, – у каждого в жизни своя дорога, никто не знает, какая проще и лучше.
Внезапно Юлия Павловна спохватилась, вспомнив про налоги. Ей было стыдно, но мысль о том, что у неё нет денег, обожгла женщину как жало осы. Она неловко дёрнулась всем телом и, не глядя на соседку, тихо проговорила:
– Мне ведь налог придется платить. Тринадцать процентов или больше, я не знаю сколько. А у меня нет никаких накоплений…
– Не суетись, – невозмутимо промолвила Людмила Сергеевна, – я оставлю тебе деньги на налог, и вообще, всё оставляю тебе. Всё, что у меня есть.
На этом разговор двух женщин закончился. Плохо осознавая происходящее, Юлия Павловна быстро закончила с утренним кофе и удалилась к себе в комнату, в голове её была зияющая пустота. Понимание того, что она станет собственницей всей этой огромной квартиры никак не приходило к ней. И в течение всего этого дня женщина действовала как заведённая игрушка – улыбалась по случаю, отвечала как должно, когда к ней обращались с вопросами, механически поглощала свой обед. Так же механически она получила отгул на завтра. А вечером быстро легла спать.
На следующее утро соседки занялись оформлением бумаг. Это заняло больше времени, нежели они предполагали, и потребовало значительное напряжение сил. Может быть поэтому дальнейшие события по-прежнему происходили как в тумане. Юлия Павловна плохо помнила, чем были заполнены эти дни. Очнулась она внезапно, спустя две недели, показавшееся Юлии Павловне одним очень длинным днем, когда держала в руках документы на право собственности на квартиру.
А потом случилась самая странная часть всей этой фантасмагорической последовательности событий – передача денег. Юлия Павловна написала на бумажке номер своего банковского счета и передала Людмиле Сергеевне, которая обещала днем положить на этот счёт сумму, достаточную для уплаты налога, и не только. Что значит это «и не только» Юлия Павловна выяснять не стала, она просто плыла по течению, покорно принимая подарки судьбы.
Уже в конце рабочего дня на телефоне женщины блямкнула СМС-ка. Юлия Павловна прочитала оповещение о поступлении денег на банковский счет и не поверила глазам. Сначала она подумала, что плохо считает ноли, пересчитала их несколько раз, опять не поняла. Села за стол, взяла лист бумаги и аккуратно, цифра за цифрой, переписала с телефона поступившую сумму на бумажку. Нулей оказалось много, очень много, невероятно много. Теперь женщине показалось, это ошиблись в банке, так как сумма была просто гигантской, за всю жизнь Юлия Павловна никогда не имела даже сотой части таких денег. Но звонить в банк Юлия Павловна не стала, а, не задерживаясь нигде, поспешила домой к Людмиле Сергеевне, надеясь, что та все прояснит.
Когда Юлия Павловна пришла домой, соседка сидела на кухне, перед ней стоял запотевший стакан с водой, она явно поджидала Юлию Павловну.
– Людмила Сергеевна, добрый вечер. Мне деньги на счет поступили от вас. Там, наверно, ошибка какая-то произошла, в банке. Я глазам не поверила, несколько раз ноли пересчитала. Вы не узнавали? Я звонить пока в банк не стала, решила с вами поговорить сначала, – Юлия Павловна говорила сбивчиво, не сводя глаз с соседки.
– Садись Юля, я как раз тебя жду, сейчас все объясню, – Людмила Сергеевна лукаво посмотрела на Юлию Павловну и пододвинула ей стакан, намекая, что он опять может понадобиться.
Юлия Павловна присела на стул, сжала стакан ладонями и как ребёнок уставилась на соседку, удивляться она уже не могла.
– Ты только не волнуйся. Там, в банке, не ошиблись. Я перевела тебе все свои сбережения, а они очень немаленькие. И закрыла свой счет, – сказала Людмила Сергеевна просто.
От этих слов, произнесённых так легко и спокойно, волна возмущения, смешанного с негодованием накрыла Юлию Павловну. Незримая сила подбросила ее со стула вверх, и она зашагала по кухне. Эмоции начали фонтанировать из женщины непрерывным бурливым потоком:
– У вас были такие сбережения?! Тогда объясните мне, какого черта я делаю в этой квартире! Вы ведь сама могли выкупить у Никиты эту комнату. Или вообще могли купить новую квартиру. Или даже дом. Почему, зачем вы позволили мне свалиться вам на голову?
– К чему всё это?! Я просто не понимаю! – на этих словах Юлия Павловна слегка выдохлась и взяла паузу.
Соседка, спокойно наблюдавшая за ней на протяжении всего монолога, неторопливо произнесла:
– Если ты меня выслушаешь молча, я объясню, но перекрикивать тебя не буду. Сил у меня что-то сегодня нет.
– Да поймите, я не понимаю ничего, – Юлия Павловна никак не могла унять нахлынувшее раздражение, оно уже в который раз перелилось через край, не давая ей успокоиться.
Людмила Сергеевна терпеливо ждала, когда волнение её собеседницы схлынет, и Юлия Павловна, наконец, выплеснет свой гнев. В конце концов, на кухне воцарилась тишина. Соседки некоторое время молча смотрели друг на друга. Людмила Сергеевна слегка улыбалась, казалось, она наслаждается моментом.
– Я рада, что ты успокоилась, – наконец сказала она, – я понимаю твое возмущение. А теперь ты меня выслушай и постарайся понять. Мы с мужем никогда не были богаты. Все эти деньги – наследство, которое я получила уже после его смерти. И совсем недавно. Формальности, бюрократия, проволочки… В общем, эти деньги дошли до меня, когда комната была уже твоей. К моему великому сожалению, я уже не успею ими воспользоваться, как ты понимаешь. Я чувствую, нет, я уверена в том, что ты сможешь использовать эти деньги правильно. Сможешь осуществить свои мечты, которые при отсутствии денег остались бы только мечтами. Я знаю, у тебя огромный потенциал. Ты добрый, хороший, чудесный человек, ты готова к тому, чтобы такие деньги пришли к тебе. Потому что ты знаешь как потратить их на то, что действительно важно. Пусть эти деньги станут твоим стартом в новый мир, в новую реальность.
– Никогда я не могла даже представить себе такую сумму! А теперь, что я буду делать со всем этим богатством?
– А ты не думай сейчас об этом. Придет время – узнаешь. Но это еще не всё.
– Еще не всё?! Вы что, окончательно добить меня хотите?!
– Пойдем ко мне в комнату, я покажу одно место, – Людмила Сергеевна тяжело поднялась со стула и побрела к своей двери. Юлия Павловна покорно последовала за ней.
Они зашли в спальню соседки и подошли к встроенному платяному шкафу в дальнем углу помещения. Людмила Сергеевна откатила створку, раздвинула плечики с платьями, отодвинула какую-то большую картонную коробку, и взору Юлии Павловны предстал небольшой старый сейф.
– Смотри сюда, – в руках Людмила Сергеевна держала довольно большой ключ, две бородки которого имели многочисленные хитрые прорези и выступы, – вот ключ от сейфа. Я оставлю его в комоде, в самом верхнем ящике. Кстати, помимо прочего, в сейфе есть ещё один подарок для тебя. Просто на память. Я сама его выбирала, надеюсь, тебе понравится.
– Спасибо, – тихо ответила Юлия Павловна, сил сопротивляться этой неуёмной щедрости у нее уже не было.
– А теперь дай мне отдохнуть, устала я что-то, – проговорила Людмила Сергеевна, присаживаясь на кровать.
– А как же ужин? Давайте я погрею суп, поужинайте со мной, Людмила Сергеевна!
– Не хочу, Юля, я ела сегодня немного, спать хочу, будешь уходить, прикрой дверь за собой.
Глава 9 Взгляд из вечности
Прошли две недели, и поезд жизни стремительно полетел под откос. После этого памятного разговора Людмила Сергеевна стала угасать с каждым днем. Казалось, она выполнила свою миссию и больше не имеет стимула, чтобы продолжать бороться. Она ещё расхаживала по квартире, о чем-то разговаривала с Юлией Павловной, что-то пыталась подмести, помыть, помогала приготовить обед, но сама всё реже ела, всё чаще лежала в кровати. Глаза женщины потускнели, краски поблекли на её лице, щёки ввалились, под глазами обозначились темные полукружья.
Юлия Павловна очень переживала за Людмилу Сергеевну. Возбуждение от получения нежданного наследства перешло в мрачную обречённость, она тоже осунулась, ничто её не радовало. Да ещё как назло погода капризничала: то мороз ударит, то растает все поутру, превратив дороги в жидкую кашу. А то ещё хуже – повалит дождь со снегом, когда одновременно и сыро, и холодно. Приходилось таскать в сумке зонт, несмотря на то что за окном февраль. И на службе у Юлии Павловны не всё ладилось, как назло. Приходилось постоянно переделывать уже вроде бы сданные работы. Вечно вылезали какие-то невынужденные ошибки, буквально на ровном месте. Да такие, что уже и начальство косо стало посматривать.
А как можно сосредоточиться на работе, когда над твоим домом кружит смерть, то и дело, заглядывая в окна? Как можно спокойно жить, когда ты ничем не можешь помочь самому близкому человеку? Только люди с повышенной стрессоустойчивостью способны в подобной ситуации спокойно есть, пить, разговаривать с умирающим и при этом не нервничать ежесекундно. Юлия Павловна была уж точно не из таких.
Словно беря пример с Людмилы Сергеевны, она тоже практически ничего не ела. Да ещё и почти не спала – всё прислушивалась каждую ночь, не позовет ли её соседка, даже дверь оставляла приоткрытой на всякий случай.
И вот однажды вечером, придя домой, Юлия Павловна обнаружила в прихожей небольшую спортивную сумку, а поверх нее прозрачную папку с бумагами. У неё тут же противно защемило в сердце.
– Людмила Сергеевна, добрый вечер, что за сумка тут стоит? – позвала в пространство квартиры Юлия Павловна тихим голосом.
Поначалу ей никто не ответил. Но секунд через десять раздались тихие шаги, и на пороге комнаты появилась Людмила Сергеевна. Она вышла в коридор полностью одетой, даже в ботинках, оставалось только шапку и пальто надеть.
– Вы собрались куда-то? – недоуменно поинтересовалась Юлия Павловна.
– Юля, дорогая, ты сильно не раздевайся, тебе придётся меня проводить. Давай на кухню пройдем, мне тяжело стоять.
Они зашли на кухню и сели на стулья.
– Ты позвони, пожалуйста, Геннадию Михайловичу. Ну, помнишь, тому врачу из больницы, где я лежала? Он визитку тебе дал, я знаю. Он мне про неё тоже говорил. Надо ему позвонить сейчас, понимаешь меня?
Юлия Павловна смотрела на Людмилу Сергеевну сквозь пелену мгновенно навернувшихся слез и не могла выговорить не слова.
– Юля, дорогая, соберись, не расклеивайся, плохо мне совсем. Я своими ногами из этого дома хочу уйти, а не на носилках. Позвони, прошу, – настойчиво проговорила Людмила Сергеевна.
Юлии Павловне очень не хотелось, чтобы соседка услышала, как она будет разговаривать с доктором, поэтому, чтобы сделать звонок, она отправилась в свою комнату. Но, оставшись наедине с собой, больше сдерживаться уже не могла – слезы хлынули у неё из глаз, в горле першило до одури, нос распух, а голос стал хриплым и низким. К счастью Геннадий Михайлович оказался на месте, дежурил по отделению, поэтому ответил быстро. Выслушав сбивчивый рассказ Юлии Павловны, сказал коротко:
– Приезжайте. Вы на машине или скорую вам вызвать?
– Мы наверно лучше на такси, – ответила Юлия Павловна.
Ей очень захотелось прокатить Людмилу Сергеевну по городу на большой хорошей машине, а не в карете скорой помощи. Чтобы та еще раз окунулась в вечернюю суету любимого города, с его фонарями, мостами, садами и проспектами. Посмотрела на спешащих куда-то людей, на заснеженный февральский Петербург.
Геннадий Михайлович назвал фамилию врача приемного покоя, к которому надо обратиться по приезду в стационар и переспросив, все ли она поняла, положил трубку.
В такси ехали тихо, даже водитель выключил радио, словно чувствуя его неуместность. Людмила Сергеевна не отрываясь смотрела в окно машины. Видно было, чувствует она себя неважно. Но по взгляду женщины – пристальному, напряжённо-внимательному – Юлия Павловна догадалась, как старалась сейчас Людмила Сергеевна не пропустить ни одной чёрточки заоконного пейзажа, наслаждалась видами зимнего города, словно знала, видит всё это в последний раз.
Хотя всё сегодня для неё было в последний раз: стоя на пороге квартиры, Людмила Сергеевна посмотрела вглубь неё, в сторону своей двери, как в последний раз. И на дом оглянулась, прежде чем сесть в машину, словно прощаясь. Она чувствовала как неудержимо уходит из неё жизнь. Что сегодня даже ботики свои и пальто она тоже надевает в последний раз.
Сколько всего способен вобрать человек, отправляясь в последний путь? Что важно для него в эти минуты? Как может он оставаться спокойным и восприимчивым по дороге в неведомое? Никто не в силах ответить на эти вопросы, потому что из такого путешествия не возвращаются. Юлия Павловна думала об этом, глядя на свою спутницу. Стараясь не мешать, она сидела в машине молча. Тем не менее, силясь понять, что творится сейчас в душе Людмилы Сергеевны.
Приемный покой встретил женщин привычной суетой. Врачи скорой помощи оформляли привезенных ими больных, родственники тихонько перешептывались, кого-то вызывали в кабинет, кого-то медсестры забирали в отделение. Юлия Павловна усадила свою спутницу на стул в коридоре и тоже зашла в кабинет приемного покоя. Похоже, их уже ждали. Дородная медсестра в бирюзовом медицинском костюме без лишних объяснений приняла бумаги Людмилы Сергеевны, куда-то позвонила и после короткого разговора сообщила Юлии Павловне, скоро за больной придут.
Юлия Павловна подошла к сидящей Людмиле Сергеевне, которая, судя по её виду, полностью обессилила.
– Людмила Сергеевна, дорогая, вы только не волнуйтесь, – негромко пробормотала Юлия Павловна, усаживаясь на стул рядом с соседкой, – доктор ваш уже в пути. Скоро поднимитесь в палату, переоденетесь и спать, устали вы очень. Завтра я к вам вечером после работы приеду. Хочу узнать, как вы тут устроились. А я вам тоже всё расскажу – как погода, как у меня дела на работе.
– Юля, послушай меня, это важно. – Людмила Сергеевна, с трудом выпрямилась и, не мигая, уставилась Юлии Павловне прямо в глаза долгим взором. – Тебе не следует больше работать. Вообще никогда. Зачем напрасно тратить свою жизнь на суету? Жить тебе теперь есть на что, попробуй найти занятие по душе, и не откладывай ничто на потом. Вот возьми и напиши завтра заявление об уходе, две недели отработаешь – и свободна как птица. А там, глядишь, и занятие какое-нибудь нарисуется.
Сказав это, женщина сделала вздох и сразу поморщилась от боли, но продолжала говорить, всё так же глядя соседке в глаза:
–-В полную чашку ничего не нальешь. Надо сначала место освободить. Бросишь работу, столько места свободного у тебя будет, что сможешь начать новую жизнь. Новую жизнь, с нуля. Понимаешь? Послушайся меня, я знаю, что говорю. – Людмила Сергеевна замолчала, но взгляд так и не отвела.
Юлия Павловна непроизвольно поёжилась, казалось эти глаза смотрят на неё из вечности.
– Я подумаю, обязательно подумаю, Людмила Сергеевна, прямо сейчас, – с жаром, поспешно затараторила Юлия Павловна, словно саму себя пытаясь убедить, так она всё и сделает, – вот пойду домой и буду думать по дороге, а завтра всё вам расскажу!
Но чем более убедительно звучал её голос, тем больше сомнений оставалось в душе, хотя внутренне Юлия Павловна, конечно же, чувствовала правоту умирающей женщины. Откуда тогда взялись эти сомнения? Вероятно из страха, того самого, въевшегося в плоть и кровь страха, что хорошее не может быть вечным и непременно скоро закончится. А она, уйдя с работы, потеряет даже то немногое, которое имела. Боязнь остаться ни с чем никак не отпускала Юлию Павловну, и потому женщина произносила свои слова почти скороговоркой, стараясь скорее выйти из этого сомнительного разговора.
Впрочем, Людмила Сергеевна не стала настаивать на своём. Может, посчитала, что уже всё сказала по этому поводу. А может, просто устала.
– А ты знаешь Юля, муж всегда называл меня Люсей, – неожиданно произнесла Людмила Сергеевна, отведя, наконец, взгляд от Юлии Павловны, – только он и никто другой. А после его смерти никто больше никогда ко мне так не обращался. Странно, да?
И Людмила Сергеевна на какое-то время погрузилась в свои раздумья.
– Попова Людмила Сергеевна? – ворвался в диалог женщин мужской голос. Молодой доктор стоял перед женщинами, глядя на них сверху вниз с высоты своего баскетбольного роста. На контрасте с ним Людмила Сергеевна смотрелась маленькой и беззащитной как первоклассница. Худенькое тельце, огромные глаза с просительным выражением. Только седые волосы указывали на возраст.
– Да, это я, – Людмила Сергеевна покорно поднялась со стула и тотчас схватилась за сумку.
– Я помогу, – гигант-доктор легко забрал поклажу из рук Людмилы Сергеевны. В его ручищах она казалась дамской сумочкой.
– Пойдемте к лифту, я провожу вас в палату, – бархатно пробасил он.
– Я только попрощаюсь, – при этих словах Людмила Сергеевна как-то беспомощно глянула на Юлию Павловну, в ее глазах блеснули слезы.
Юлия Павловна бросилась к ней, обняла, чувствуя пальцами проступающие ребра исхудавшего тела. Отчаянная, сумасшедшая жалость и нежность нашли выход в сбивчивых, плохо осознаваемых словах:
– Люся, Люсенька, все будет хорошо, я приду завтра. Пораньше уйду с работы. Не волнуйтесь. Я с вами, я всегда с вами!
Огромным усилием воли Юлия Павловна отпрянула назад и выжала из себя подобие улыбки, она не желала, чтобы все закончилось слезами.
– Улыбайся, – как заклинание твердила она себе. – Улыбайся, во что бы то ни стало.
Людмила Сергеевна последний раз посмотрела на неё, и тоже улыбнулась, затем едва заметно кивнула и безропотно побрела за доктором к лифту.
