Надежда Храмушина
Сундук с секретом
– Значит, перчатка закопана где-то у него в огороде? – Спросил Сакатов.
– Когда я его спросил, где он её закопал, он только посмеялся и сказал, что она там, где никто и никогда её не найдёт, посему и говорить об этом нет смысла. – Ответил Дамир.
– Какой он молодец! – Не удержалась я – Устоять перед таким искушением, не каждому это под силу. Огромной крепости духа человек.
– Значит, нам не надо больше переживать о том, что дьявольская перчатка где-то может всплыть? – Уточнил Сакатов.
– Получается, что так. – Согласился Дамир – Столько лет прошло! Хорошо, видать, он её припрятал, надёжно. Когда он мне рассказывал про те три ночи, в которые его мучили, я спросил, а что, никто из соседей не видел и не слышал, что у тебя ночью творилось? Он мне, знаешь, что ответил: « Я понял, что хоть мне и казалось, что я был дома, но это были странные места, чужие, там не живут люди, там живёт зло».
– Да, есть такие места, их создают чёрные колдуны и маги всех мастей, можно запросто пройти рядом с таким местом, и даже не заметить, что рядом что-то ещё находится. – Ответил Сакатов – Даже если колдуны умирают, эти места продолжают существовать, иногда они пустуют, иногда их занимают разные неприятные сущности, делая их своим логовом. Не дай бог там нечаянно очутиться простому человеку, да и не простому тоже. Тогда Ивану вдвойне повезло, они могли запросто его больше не возвращать на землю, и такое тоже бывает. В рубашке родился.
– Нет. – Покачал головой Дамир – Не в рубашке он родился. Он молился. Вот так. Теперь я вам всё рассказал.
– Пойдём мы, Дамир, тебе отдыхать надо. – Сказала я – И потом, наверное, где–то уже твой Мухтар почуял, что ты вернулся, и с нетерпением ждёт, когда мы уйдём, чтобы к тебе прийти.
– Да, он рядом. – Дамир заулыбался – Мы теперь всегда чувствуем друг друга.
Он нас проводил до своих ворот и вернулся в дом. Только мы вошли в свой двор, как услышали радостный лай Мухтара и смех Дамира. Честное слово, мы с Сашей даже заплакали! Столько любви и счастья было в этом лае! Только тот, кто пережил много горьких потерь, пройдя через пустоту одиночества, может так искренне радоваться встрече. И совсем неважно, человек это, или пёс.
