Н. Черняк
Досье без названия
Кот всегда встречает меня у двери и приветствует, когда я вхожу. А вот спит он один.
Глава десятая.
02.02.2016. СМС Камилль Руше
Юдифь, добрый день. Я почти закончила уборку. Это заняло у меня 45 часов в январе и пока 8 часов в феврале. Если хотите, чтобы к вашему возвращению я купила что-нибудь из еды, пришлите мне список. Думаю зайти в субботу, чтобы рассказать, что и куда сложила. В любом случае собираюсь прийти в понедельник и смогу отдать в чистку ваши вещи, если вы мне покажете какие. Очень прошу вас не пользоваться комнатами внизу. Скорее всего, у меня не будет времени, чтобы снова привести их в порядок перед приездом ваших родителей. Приятного вечера.
Записи Камилль Руше
02.02.2016
«Свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля».
Теодор прекрасно понял, что я вернусь очень поздно, и дуется. Он очень умен, этот кот: уже понял, что не сможет манипулировать мной так же просто, как мадемуазель Поль, и что надо найти другой способ дрессировки.
Не понимаю, как вернуться к новой книге. Утром пересмотрела все материалы, история кажется совершенно мертвой и вымученной. Надо успокоиться и завтра взглянуть на всё свежим взглядом.
03.02.2016
Папа и Клодин ужасно за меня волнуются, но я ни с кем не могу всем этим поделиться. Похоже на похороны, только оплакивают меня. Уже час ночи, а я не в состоянии даже встать и пойти почистить зубы. А еще этот кот! Сколько времени понадобилось, чтобы найти, где он прячется. Что на него нашло? В мгновение ока съел всю свою еду и теперь везде ходит за мной. А я, вместо того чтобы принять душ и пойти спать, лежу не раздеваясь на диване в гостиной. И он улегся рядом. Кажется, нахожу у себя все симптомы клинической депрессии.
Пустое и никчемное существование. Я ничто и никому не интересна. В моей жизни ничего не происходит.
03.02.2016, Париж
Утро было еще мучительнее ночи. Камилль проснулась рано и некоторое время слонялась из комнаты в комнату. Надо было наконец переодеться, а не ходить во вчерашней одежде, но у нее не было сил даже на это. Она бесцельно передвигалась по квартире, пока не оказалась в своем кабинете, перед рабочим столом, разглядывая всё то, что так долго собирала, когда готовилась начать новую книгу. Ни о чем не думая, она просто созерцала стол и бумаги, в которых только ей был заметен какой-то порядок.
Ей было трудно заставить себя сделать хоть что-нибудь, она не хотела ни есть, ни пить. Только мысль о назначенных встречах вынуждала сдвинуться с места. Преследуемая котом, она пошла на кухню, положила ему корма и налила свежей воды. Было ясно, что и самой надо что-нибудь съесть, чтобы продержаться на ногах целый день, но готовить тоже не хотелось. Она насыпала в миску гранолы и залила молоком.
Вид размокающих хлопьев не пробуждал никакого аппетита. Глядя на еду, она думала о новой книге и двойном убийстве, о котором никогда не сможет написать. Потом в голове возникла недавняя картина рабочего стола с материалами, и это воспоминание направило ее мысли в другую сторону. Ей вдруг стало страшно и захотелось уйти из дома, чтобы оказаться под открытым небом. Она вскочила, так и не переодевшись и даже не причесавшись, схватила сумку, как всегда надела свои большие наушники и вышла.
Шла быстро. Через некоторое время вспомнила, что кухонная дверь осталась открытой и кот сможет целый день делать там всё, что захочет. Это была настоящая катастрофа, но она не могла без отвращения даже подумать о том, чтобы посмотреть назад, не то что вернуться домой.
Нужно было зайти в магазин и купить еды по списку Юдифь, что она и сделала. Ни на кого не обращая внимания, заполнила корзину, а потом пошла к кассе. Будь у нее такая возможность, она полностью отключилась бы от внешнего мира, но наушники были фикцией и не могли защитить не только от запахов, образов и неприятных ощущений, но даже от звуков.
В ожидании своей очереди, среди писка кассовых аппаратов и «добрый день, у вас есть карта нашего магазина?», она вдруг различила за спиной чей-то голос:
«…и он совершенно очарователен, я его встретила, когда выгуливала Тото… Он всегда хотел иметь собаку, но очень много ездит по работе… инженер… только что вернулся из Южной Кореи… только представь себе собачника, который привозит своего любимца в эту страну… около сорока пяти, ты же знаешь, мой любимый возраст… ни жены, ни детей… я ни минуты не сомневаюсь, что у него есть женщина в каждом порту, но это абсолютно не имеет значения… я же не ищу постоянных отношений… о да, очарователен… мы сегодня опять встречаемся… конечно, у него есть имя, Мишель Пуатье…»
Услышанное парализовало Камилль, но она запретила себе смотреть на женщину, стоящую сзади, и усилием воли заставила себя двигаться как ни в чем не бывало. Выложила покупки перед кассиром и только тогда сняла наушники, чтобы с ним поздороваться. Она должна была сделать вид, что ничего не слышала.
Камилль заполнила свои сумки, расплатилась и попросила чек, всё еще не глядя назад. Она успела лишь краем глаза заметить руки в перчатках и черную одежду. Сейчас их разделяла только огромная тележка для покупок. Нужно было вести себя как можно более естественно и не уходить слишком быстро. Но внезапно женщина так сильно толкнула свою тележку, что, если бы Камилль не была настороже, тележка точно ударила бы ее или даже сбила с ног, а не просто задела сумку. Камилль подумала, что теперь вполне логично показать легкое недовольство, обернулась и наконец смогла рассмотреть ее.
Всё было в точности как на той последней фотографии, за исключением улыбки и галантности, с которой она принесла извинения. Именно улыбка чуть нарушила общее впечатление, создаваемое безупречным макияжем. Лицо, освещенное безжалостными магазинными лампами, внезапно выявило свою истинную сущность, как подумала Камилль, – сущность убийцы.
Она пробормотала «ничего страшного», подхватила сумки и направилась к выходу. Мозг лихорадочно исследовал возможные пути спасения. Нужно было как можно быстрее избавиться от этой женщины, дойти до квартиры Юдифь и в одиннадцать всё им рассказать. Она была так напугана, что не могла сразу решить, что предпринять – направо? налево? прямо? метро или автобус? какая ветка? Шла не оборачиваясь, чтобы не совершить ошибки Грэга и не кончить как он.
У Юдифь она закрылась на все замки. Оставалось больше часа до одиннадцати, и это время надо было как-то прожить. За ней могли наблюдать, и нужно было по-прежнему изображать идеальную домработницу. Конечно, на кухне еще было много работы, но не было ни сил, ни отваги оставаться наверху, а хотелось немедленно спрятаться в подвале. Хотя она точно знала, что если так поступить, то никакой сторонний наблюдатель не поверит в историю о простой уборщице.
Это был самый длинный час в ее жизни. Беспредельный ужас выматывал и лишал последних остатков здравого смысла. В одиннадцать, когда разговор наконец начался, она давно уже была к нему готова.
Моисей: Добрый день, я на месте
Рафаэль: Добрый день, как дела?
Гедеон: всё в порядке?
Камилль: Как у Камиля Писсарро 13 ноября 1903 года.
Моисей: Минуту, я проверю
Рафаэль: Что случилось?
Камилль: Кто-то вчера был в моей квартире. Если не вы, то кто?
Моисей: Мы не приближаемся ни к вам, ни к вашей квартире из соображений безопасности
Камилль: Значит, это был кто-то еще.
Гедеон: почему вы так думаете?
Камилль: На моем столе были разложены документы для новой книги. А теперь они лежат иначе. Только я знала, что в этом беспорядке был смысл.
Рафаэль: Это не мог быть кот?
Камилль: В том-то и дело, что нет. Я смотрела на стол во вторник утром, а после этого закрыла кабинет на замок.
Моисей: Это всё, что вы заметили?
Камилль: Я больше ничего не проверяла. Обнаружила это сегодня утром и сразу ушла из дома. И еще я его видела.
Рафаэль: Кого?
Камилль: Убийцу. Всё было точно так же, как с Грэгом. Только я должна была услышать телефонный разговор, во время которого персонажа моей последней книги описывали как реального человека. Абсолютно точно, даже имя то же. Меня ловили на любопытство, но я сделала вид, что ничего не слышу, и ушла.
Моисей: Это точно была она? Как она выглядит?
Камилль: Как на фотографиях. Правда, я думаю, что это мужчина.
Рафаэль: Да? Почему?
Камилль: Он бреется, и косметики недостаточно, чтобы это скрыть.
Гедеон: это многое меняет.
Моисей: Еще бы
Камилль: Должна признаться, что умираю от страха. Что мне теперь делать? Я уверена, что он пытался завязать со мной разговор.
Рафаэль: Делайте всё так, как планировали. Заканчивайте работу и возвращайтесь домой. Не ешьте и не пейте ничего, что там уже есть, даже воду из-под крана. То же касается лекарств, зубной пасты, шампуней и всего остального. Купите заново самое необходимое. Не спите в своей кровати. Никому не открывайте, не отвечайте на звонки и сообщения, даже если напишут, что ваш отец при смерти. И ни под каким предлогом не выходите из квартиры. Если вы запрете дверь и оставите ключ в замке, ее можно будет открыть снаружи?
Камилль: Мне кажется, нет.
Рафаэль: Тогда так и сделайте. И обязательно ходите по квартире, чтобы он видел, что вы двигаетесь. Смотрите телевизор, слушайте музыку, но только если это будет выглядеть как обычно. Не делайте ничего, чего не могли бы делать в любой другой день. Главное – он должен понимать, что вы живы и с вами всё в порядке.
Моисей: Ты думаешь, он готов пойти на крайние меры?
Рафаэль: Надо предусмотреть всё.
Камилль: Я сделаю всё, как вы говорите, но у меня нет никакого желания туда возвращаться.
Гедеон: К сожалению, это обязательно, иначе он может насторожиться. Он должен быть уверен, что у него много времени и торопиться некуда.
Рафаэль: Да, и еще – прежде чем вернуться домой, зайдите в любую библиотеку с компьютерами для общего пользования и закажите что-нибудь на любом сайте, где обычно делаете покупки, но выбирайте магазин, который сможет доставить заказ прямо завтра. Закажите много объемных предметов, неважно каких. А завтра откроете только курьеру, который представится как Альфред. И будьте готовы уйти из дома сразу после этого.
Моисей: Ты хорошо отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
Рафаэль: Конечно.
Гедеон: Будьте очень внимательны, Камилль. Успокойтесь. И главное, не делайте ничего, не предупредив нас.
Рафаэль: Телефон возьмите с собой и сразу же пишите, если что-то пойдет не так. Если вдруг вас спросят, откуда он взялся, вы его нашли на улице, кинули в сумку и забыли. Вы ничего не знаете ни о том, как он работает, ни о том, что в нем можно найти. Зарядка в шкафу.
Моисей: Если не случится ничего непредвиденного, назначаем встречу в понедельник, в одиннадцать утра
Гедеон: не забывайте есть и пить. Это очень важно. Вы завтракали?
Камилль: Нет.
Гедеон: Поешьте, как только мы закончим.
Рафаэль: И делайте всё как мы договорились.
Камилль: Хорошо, я постараюсь.
Через три часа, завершив уборку, она вышла из квартиры Юдифь, чтобы сделать всё в точности так, как они настаивали: нашла библиотеку, оформила заказ, потом купила всё необходимое на вечер. Успокоиться не удавалось, но она хотя бы сосредоточилась на том, чтобы выполнять инструкции, и пыталась не думать о плохом.
Она вернулась домой около пяти. В квартире было тихо. Она прошла на кухню, чтобы положить сумки. Там, на столе, лежал труп кота – он начал есть то, что она приготовила себе на завтрак, но не успел закончить.
Камилль: Камиль Писсарро умер 13 ноября 1903 года.
Гедеон: Я здесь.
Камилль: Умер мой кот. Он съел завтрак, который я сделала себе утром.
Рафаэль: Альфред Сислей родился в Париже в 1839 году. Оставайтесь дома. Найдите коробку, положите туда кота и всё то, из чего и чем вы готовили завтрак. Завтра мы это заберем.
Гедеон: Камилль, вы сможете переночевать дома? Это очень важно. Нельзя ничего менять.
Камилль: Хорошо.
Гедеон: Вы не очень паникуете?
Камилль: В целом не очень.
Рафаэль: Постарайтесь сделать так, чтобы всё выглядело естественно. И до завтра.
03.02.2016. Записи Камилль Руше
Как смешна моя жизнь, если посмотреть со стороны… Как же просто делать вид, что всё как всегда. Если бы вдруг кто-нибудь должен был за мной наблюдать, он бы очень скучал. Доставка завтра с десяти до часу. Как заставить себя поспать?
«Видимо, она действительно ничего не слышит в этих своих наушниках, даже не вздрогнула, когда я описывал ее персонажа. Не взволнована, не напряжена. Всё как всегда: уборки, церковь, отец, иногда друзья и постоянно книги. Они, кстати, ничего. Мне понравилось. Почему же ни одну из них не удалось опубликовать? Никаких связей в литературном мире? Может быть… Или у нее просто никогда не получается добиться того, что ей действительно нужно. Люди вряд ли стремятся добровольно помогать ей, она совершенно не тот типаж. А ведь это именно такой человек, какого я представляю, когда обдумываю свои реформы. Жаль, что придется ее убить. Просто потому, что она идеально подходит для моего плана – странная, в чем-то безумная, одинокая неудачница. Это был знак свыше, когда я нашел ее визитную карточку у журналиста. Если бы всё пошло как должно было, она бы уже была мертва, но паломничество спутало все карты. И еще я напрасно напугал ее своим письмом. Она же совсем не глупа и может себе позволить работать только с теми, кто не причиняет неудобств. Конечно, лучше бы ей умереть в моей квартире. Хотя будет более правдоподобно, если она умрет у себя. Осталось только дождаться, когда она перестанет шевелиться, и тогда проникнуть в дом. В конце концов, там не так много надо прибрать. Только не потерять терпение. За ней никого нет, она никто, как и те двое. Если бы журналист действительно был чьим-то агентом, он никогда в жизни так легко не попался бы. Отец не опасен. Моссад за мной не идет. Дело закрыто, две семьи оплакивают чудовищный конец двух несчастных геев, а я избавился от слишком любопытного журналюги. Еще несколько дней, и весь мир ужаснется тому, что обычная домработница оказалась мозгом террористической организации, ответственной за последние события. Как жаль, что она к этому времени будет уже мертва».
Глава одиннадцатая.
04.02.2016, Париж
К десяти часам она была готова выйти из дома, хотя и была обессилена ожиданием и необходимостью следить за каждым своим шагом. В две минуты одиннадцатого раздался звонок домофона, и она услышала голос Рафаэля: «Мадам, добрый день. Это Альфред, ваш курьер». Она ответила: «Заходите, третий этаж и налево».
Она слушала, как поднимается лифт, но когда раздался звонок, открыла дверь и увидела незнакомца. Он был лет на десять старше Рафаэля и килограммов на пятнадцать тяжелее. Этот человек втащил в квартиру несколько больших коробок, поставленных одна на другую, а потом протянул ей лист бумаги и ручку.
– Пожалуйста, сверьте всё с накладной и убедитесь, что заказ доставлен полностью, прежде чем подписаться.
На листе было написано:
«1. Начните возмущаться. Говорите, что вы очень спешите и не обязаны тратить время на эту ерунду.
2. Потом открывайте коробки и делайте вид, что проверяете всё по списку. Чем больше шума – тем лучше.
3. Отдайте мне коробку с котом и всем остальным.
4. После этого возьмите свою большую сумку, паспорт и ключи от квартиры мадемуазель Поль.
5. Заберите из ящика почту, там будет еще одно письмо с инструкциями. Выйдя из подъезда, поверните налево и на ближайшей остановке сядьте в автобус. Только там распечатайте письмо и внимательно прочтите, что надо делать.»
Камилль сразу вошла в роль:
– Я так обрадовалась, что вы приехали в десять, а не в час, а теперь должна терять время на эти дурацкие проверки?
Продолжая говорить, она быстро написала на том же листе бумаги: «Снимите перчатки». Он повиновался, и она стала разглядывать его руки в поисках тех особых примет, которые выучила наизусть. Через двадцать секунд она была точно уверена, что это он.
Потом, как он и просил, она принялась с шумом распаковывать коробки и обнаружила, что на самом деле это одна огромная емкость, внутри которой оказались два человека, еда и бутылки с водой.
Пока они устраивались в квартире, она громко возмущалась, шуршала бумагой и в конце концов, сообщив, что одна из коробок лишняя, передала ему ту, где лежал Теодор. Курьер вежливо попрощался и ушел, а она, пошумев еще пару минут, вышла следом.
С письмом в руках села в почти пустой автобус, заняла место в самом хвосте и погрузилась в изучение новых инструкций.
«Убедитесь, что никто не может прочесть это письмо у вас из-за плеча. Напишите, но пока не отправляйте СМС всем вашим клиентам: "Добрый день. К сожалению, я не очень хорошо себя чувствую и не смогу прийти к вам в ближайшее время. Я напишу, как только мне станет лучше". Сохраните его, чтобы отправить позже. Выходите на остановке "Больница". Идите туда, пройдите контроль и следуйте за указателем "Терапия-2". Когда окажетесь там, по ближайшей лестнице спуститесь на подземный этаж. Подождите десять секунд у лифта, потом поверните направо и пройдите двадцать метров до женского туалета. Там вы увидите женщину с розовым чемоданом, которая будет поправлять прическу перед зеркалом. Она будет тихо напевать что-то со словами "Альфред" и "канал Сен-Мартен". Как только она вам скажет: "Добрый день, как дела?", возьмите чемодан и заходите в кабинку для инвалидов. Вы можете провести там не больше трех минут. Снимите с себя всё и наденьте то, что найдете в чемодане, включая очки и парик. Перчатки положите в карман. После этого и только тогда отправьте клиентам СМС. Сложите в сумку старую одежду, паспорт, часы и телефон, оставьте ее в кабине. Выходите с чемоданом. Женщина должна занять ваше место. Она забудет у зеркала свою сумочку. В ней вы найдете помаду, которую обязательно должны использовать. Там же будет флакон духов – как следует опрыскайте себя, даже руки и обувь. Наденьте перчатки и после этого выходите, забрав маленькую сумочку и чемодан. Поверните налево и идите до следующего лифта. Дождитесь его и спуститесь на парковку. Там достаньте из сумочки ключи от машины, нажмите на кнопку с открытым замком и идите на звук. Вы должны найти маленький серый пежо, стоящий рядом с белым грузовичком. Поставьте чемодан в багажник, идите к водительскому сиденью, около двери уроните ключи и наклонитесь, как будто их ищете, но не поднимайте, а спрячьтесь между передом машины и стеной, со стороны грузовичка. В это время ваше место займет другая женщина, которая уже будет там ждать. Она поднимет ключи и сядет в пежо. Пока она садится, придет водитель грузовичка, привезет тележку с огромными контейнерами и заблокирует ей выезд. Я открою водительскую дверь, а та женщина выйдет и начнет скандалить. Пока она кричит, вы должны пролезть в грузовичок так, чтобы вас не было видно, и устроиться под правым сиденьем. Потом я загружу контейнеры и сяду за руль. Ехать придется некоторое время. Ни в коем случае не вылезайте и не говорите ни слова, пока мы не пересядем в другую машину».
Скрючившись под сиденьем, она слушала, как они кричат друг другу: «Вы что, не видите, что я собираюсь выезжать? Вас не учили, как себя вести в таких случаях?» —«Заткнись, истеричка!» Камилль управилась меньше чем за час и теперь просто ждала. Она слышала, как уехал серый пежо, как Рафаэль грузит контейнеры в грузовик. Наконец он сел на водительское место, небрежно бросив поверх Камилль куртку. Дверь захлопнулась, завелся мотор, одновременно включилось радио, и грузовик тронулся с места. Из своего убежища Камилль не видела ничего, кроме руки Рафаэля, которая время от времени переключала скорости.
Поездка была ужасна: кружилась голова, сильно укачивало, не говоря о том, что онемели ноги и заболела спина. Она считала секунды и на каждом светофоре надеялась, что сейчас всё закончится. Когда она уже была готова расплакаться, свет внезапно изменился и стало понятно, что они попали в какое-то закрытое помещение.
Дверь с ее стороны открылась, она как куль вывалилась на землю, но Рафаэль не дал ей даже размять ноги, а сразу пересадил в другую машину, и они опять куда-то поехали. Глядя в окно, она не могла понять, где именно они находятся.
– Я не справилась за три минуты.
– Три двадцать – неплохой результат для первого раза.
– Для первого раза? А что, будет и следующий?
– Может быть.
– А куда мы едем?
– Туда, где он не сможет вас достать, даже если догадается, что вы там.
– Если я правильно его придумала, он найдет меня где угодно.
– Конечно, но есть места, куда у него просто нет доступа.
– Неужели вы везете меня в посольство?
– Да.
– Какой страны?
– Вам совершенно не нужна эта информация. В посольство, вот и всё.
– Это законно?
– Зависит от точки зрения. В случае чего это можно будет назвать похищением.
– С полного согласия похищаемой.
– Пока вас никто не просит давать показания. Как вообще ваши дела?
– Последние двадцать четыре часа были не очень. До этого, правда, тоже было не очень хорошо, но это другая история.
– Всё почти кончилось. Его арестуют самое позднее завтра.
– Так быстро?
– Зависит от того, как он отреагирует на ваше СМС. Мы уверены, что он за вами следит, то есть теперь уже следит за той «вами», которая возвращается домой из морга, где лежит тело мадемуазель Поль.
Было видно, что он делает несколько дел одновременно. Говорил с ней, изучал внешний мир, проверял сообщения на телефоне, следил за дорогой. Его манера двигаться и говорить была непривычной. Что-то изменилось, но ей никак не удавалось понять, что же именно. Может быть, впервые за время их знакомства он ничего не скрывал и был целиком там, где находился. Ощущение это было настолько новым и так заинтересовало Камилль, что всю дорогу она внимательно наблюдала за Рафаэлем и даже не заметила, как машина остановилась. Он сказал «мы приехали», и она от неожиданности вздрогнула.
Они опять были на какой-то подземной стоянке. Выйдя из машины, спустились на лифте еще ниже, но Камилль не смогла определить, на какой этаж: на кнопках были непонятные значки. Когда двери лифта открылись, Рафаэль привел ее в небольшую квартиру, состоящую из двух комнат, кухни и ванной.
– Вы останетесь здесь, пока всё не закончится. Если что-нибудь понадобится, здесь есть внутренний телефон. Ваша задача – есть, пить и отдыхать, чтобы быть готовой ехать дальше, если нужно. И пожалуйста, не пытайтесь отсюда выйти.
Он был напряжен, даже его приказы стали короче, чем обычно.
– Рафаэль, что происходит?
– То есть?
– Вы не договариваете чего-то, о чем мне надо бы знать.
– На сегодня вы знаете всё, что должны. Когда всё закончится, узнаете остальное, – сказал он. И сразу же ушел.
Электронные часы на кухне показывали полдень, и это был единственный способ понять, день сейчас или ночь: в квартире не было ни одного окна. Она села на ближайший стул и осознала вдруг, что больше не боится за свою жизнь, внутри просто не осталось места для страха. Другие чувства захватили ее без остатка, и не было слов, чтобы их описать. Эта беспомощность была знаком ее полного поражения: до этого она была пусть средним, но писателем, теперь же необходимо было признать неспособность описать даже саму себя. Ей не хотелось ни есть, ни пить, она могла только сидеть и смотреть на меняющиеся цифры, не понимая даже, что они отмеряют проходящие часы.
Спустя некоторое время она все-таки поднялась, чтобы обойти свое убежище. Здесь было всё необходимое, чтобы прожить несколько дней, – новая одежда и еда, зубная щетка, паста, гель для душа и многое другое. Тогда она сняла и сложила в мешок для мусора всё, что надела в больнице, а потом встала под душ и смыла с себя отвратительные, пропитавшие всё насквозь духи.
Обычно Камилль не смотрела телевизор, но здесь попыталась, так как ни одной книги, которая могла бы ее успокоить, в квартире не было. Вскоре она поняла, что самый простой способ окончательно очистить голову от страха и убийств – заставить себя наконец всё записать. Она нашла чистую бумагу и ручки и, жалея, что не взяла с собой записную книжку и блокнот с заметками, принялась за работу.
Время от времени она отрывалась, чтобы выпить воды или съесть фрукт. Когда замерзли ноги, перебралась в кровать, где навалила на себя все одеяла, которые смогла отыскать, и продолжала писать, пока глаза уже не начали закрываться сами.
«…она еще жива, но ничего страшного. Учитывая, что она готовится к похоронам, в ее передвижениях нет ничего необычного. А она мне нравится, эта девочка. Мне бы не помешал такой помощник: методичный, ответственный и включенный в дело. Вот сейчас, пока с ней не будет покончено, всё приходится делать самому. А ведь очень не хватает такого человека, как она. Я видел, как она работает, это весьма впечатляет. Жаль, что мы потеряем лучшую домработницу в мире. Тем важнее моя миссия. Докатились: хорошая уборщица должна иметь диплом HEC2! Что-то идет не так, если никто не способен даже убирать нормально».
04.02.2016
Моисей: Раф, на каком мы свете?
Рафаэль: Писсарро в сейфе. Официально уже не во Франции. Я работаю по плану.
Гедеон: Какие-нибудь новости?
Моисей: Двойник съездила туда-обратно между ее квартирой, квартирой мадемуазель Поль и моргом. Он следит за ее телефоном и заметно нервничает, теряя сигнал, когда она в подвальных помещениях.
Гедеон: Мы можем быть уверены, что у него в этом деле нет сообщников?
Моисей: Процентов на 95. В этом конкретном деле он один. Он использует Писсарро, чтобы очистить себя от любых подозрений.
Гедеон: хорошо бы вам удалось его обезвредить уже завтра.
Моисей: Полностью согласен, иначе можно его упустить.
Рафаэль: Да, но у вас по-прежнему нет никаких доказательств его причастности к убийству и другим делам. Чем вы вообще там занимаетесь? Тебе надо как-то показать своим людям, куда смотреть. Иначе его не удастся осудить. Они смогли отследить его, когда я ответил на мейл от имени Писсарро?
Моисей: Конечно, и по остальным направлениям всё тоже движется.
Рафаэль: Просто невероятно, я один больше нашел, чем вся твоя команда. Они что у тебя, черепахи?
Моисей: Не психуй. Писсарро следует твоим инструкциям?
Рафаэль: Да.
Гедеон: Вообще не спорит?
Рафаэль: Нет.
Моисей: Вот и успокойся.
Гедеон: Даже я не могу заставить себя успокоиться, Моисей, а я и не в гуще событий, как вы. Ты же прекрасно понимаешь, все волнуются, потому что это семейное дело.
Моисей: Стресс вас только выматывает.
Рафаэль: Мой меня возбуждает. Мы должны двигаться быстрее.
Моисей: Я использую все доступные ресурсы, но приходится быть осторожным, чтобы никто не заметил вашего присутствия. И к тому же мне нужно привлекать как можно меньше внимания к тебе и Писсарро. Они следуют всем твоим рекомендациям, Раф, не волнуйся. В ее квартире уже два агента; когда он появится, они смогут его встретить.
Рафаэль: Хорошо, что коробки пришли сегодня. Не думаю, что он что-то подозревает. Они нашли микрофоны в квартире?
Моисей: Да.
Гедеон: Завтра, думаю, надо будет послать каким-то ее клиентам сообщение «Заболела и не приду». Обычно она так коротко не пишет; он решит, что всё получилось и она при смерти. Если я всё правильно рассчитал, он появится сразу после того, как консьержка уйдет на обед, в районе половины первого.
Рафаэль: Отлично. А я пока поищу что-нибудь в тех материалах, которые вы мне прислали. Если найду, напишу. И сразу скажите мне, как только сейф можно будет открыть.
Моисей: Авантюрист…
Гедеон: А чего ты ждал при таком отце?
Рафаэль: Спасибо, Гедеон!
05.02.2016
«…Но вот теперь я не понимаю, как она могла так меня провести… Как такое возможно? Я досконально изучил ее жизнь, следил за ней… Как она могла поставить их в известность, а я об этом ничего не узнал? Кто отдает приказы? Сколько дней они меня здесь ждут? Два? Три? Откуда они знали, что не надо искать женщину? Где я сделал ошибку? Мне осталось всего несколько минут. Хорошо, что я всё предусмотрел и мое прекрасное кольцо не привлекло их внимания… Вот и голова уже кружится, сильно, началось. Нужно только постараться, чтобы они ничего не заметили еще хотя бы минут пять, а потом уже будет поздно… А если я ошибался с самого начала? А что, если она агент Моссада или кого-нибудь еще? И журналист подчинялся ее приказам, а потом где-то ослушался? И поездка в Израиль была только прикрытием?.. И зачем мне вместе с журналистом понадобился этот мальчик из посольства? Я же ничего не знал о нем, кроме того, что он гей. Нужно было изучить его семью. Может быть, всё идет с этой стороны? Зачем я вообще приплел сюда евреев? Я же всегда мечтал с ними работать, они наши единственные союзники… Как неприятно умирать. К тому же так рано, так бессмысленно, не добившись ничего существенного и даже не поняв, в чем я ошибся. Кто меня раскрыл? Его отец? Эта девочка? В ком причина моей неудачи?.. Как быстро действует… Слишком быстро… Нужно продержаться спокойно еще несколько минут, чтобы они до конца ничего не поняли. Какая жалость, что я не смогу продолжить свое дело. Но я показал, куда идти, посеял семена, и они еще взойдут. Я обнаружил опухоль и начал ее вырезать. Мы еще увидим, кто победит… Я не могу дышать, уже скоро, совсем скоро… Никаких сожалений… ни одного… Боже мой…»
Моисей: Раф, можешь открывать сейф. Всё кончено. Он действительно планировал всё свалить на нее. При нем нашли письмо, после которого никто и никогда не поверил бы в ее невиновность.
Рафаэль: Так мы и думали. Как всё прошло?
Моисей: Не очень. Он мертв. Самоубийство.
Рафаэль: Что?! Как ему это удалось?
Моисей: Кольцо со встроенной иглой. Десять минут – и всё.
Рафаэль: Их было трое, и они не смогли его остановить? Почему?
Моисей: Я тебе потом объясню. Было сложно ему помешать. Достаточно было освободить один палец на несколько секунд. Он сделал это, как только понял, что проиграл.
Гедеон: Он сказал что-нибудь перед смертью?
Моисей: Что от яда и вируса нет иммунитета, а антидот есть только у него.
Рафаэль: Другими словами, набил ее квартиру ядами?
Моисей: Боюсь, что да. Там сейчас всё просеивают через мелкое сито.
Рафаэль: Я должен идти, надо убедиться, что она ничего не могла принять.
Моисей: Давай, мы предупредим врачей, чтобы на всякий случай были готовы. То, что найдем, немедленно отправляем в лабораторию. Скажи ей, что нам придется полностью очистить квартиру, потому что у него был доступ к очень разным веществам.
Гедеон: Не забудьте проверить на ртуть и радиацию.
Моисей: Конечно, но ты же понимаешь, он хотел, чтобы она умерла, не вызвав подозрений. Тут не до радиации. Он был не так глуп.
Рафаэль: Я пошел, держите меня в курсе.
Моисей: Выясни всё, что сможешь, о том, что она делала в квартире. И мы проверим.